Отправлено: 01.09.23 09:08. Заголовок: К.Эделев. Порка

Порка
Константин Эделев

I. Трусы в разноцветный горошек


Глухой щелчок вспорол тишину офиса. Кожа о кожу. Лента черного ремня Wrangler о задницу маркетолога Геннадия. Вслед за щелчком – сдавленное «Ай!». Менеджер по продажам Илья, которого более ушлые коллеги вытеснили в первый ряд круга зрителей, поморщился.
После второго удара Геннадий сдержался. Если бы Илья стоял с другой стороны толпы, то наверняка его взору предстали бы сжатые зубы и зажмуренные глаза маркетолога. Но сейчас он видел белую волосатую жопу с двумя красными полосами.
Щелчок! Геннадий дернулся, приспущенные до колен штаны упали на пол. Снимать брюки и трусы - обязательное условие порки. Для женщин поблажек не было – им тоже приходилось задирать юбки и спускать трусики. Одно дело, когда шлепают дородных дам, которых в офисе большинство. И совершенно другое – когда наказанию подвергают аппетитных девушек. В первом случае Илья испытывал легкое отвращение, смешанное с сожалением из-за бессмысленной траты времени. Во втором случае созерцание порки доставляло Илье особенное, запретное, удовольствие. Всякий раз он напускал на себя безразличный вид, но низ живота наливался истомой, в штанах напрягалось. Однажды, когда порцию шлепков получала самая красивая девушке в оупенспейсе - аналитик Лиза, Илья не выдержал и по окончании экзекуции закрылся в туалете, чтобы снять напряжение. Потом неделю не давала покоя мысль, что в кабинке туалета установлена скрытая камера.
Щелчок! Маркетолог резко подался вперед, чуть сдвинув стол, на котором лежал животом и грудью. «Стол для порки». Так про себя называл этот предмет мебели Илья, но вслух не произносил. О порке в офисе вообще не говорили. Но Илья был уверен, что так стол окрестили и другие обитатели офиса.
Щелчок! Пятый и последний. Пять ударов - такое правило. Геннадий помедлил несколько секунд – вдруг еще прилетит – выпрямился. Резко натянул трусы - семейные, в разноцветный - красный, зеленый, желтый и синий - горошек. Взлетели коричневые мятые брюки. Бляшка ремня ударилась о край стола.
- Черт! - вырвалось у маркетолога.
- Ну что же вы, Геннадий Сергеевич? Ругаетесь при женщинах, - сказал экзекутор, генеральный директор Петр Антонович, вставляя Wrangler в шлевки брюк Strellsonи откинув полы пиджака Dolce & Gabbana.
Илья был достаточно близко к генеральному и с начала порки вдыхал аромат одеколона - что-то волнительное и подавляющее.
- Я... я... – замялся Геннадий.
- Думаю, вы просто извинитесь и этого будет достаточно, да? - сказал Петр Антонович с покровительственной улыбкой.
- Да, - еле слышно ответил маркетолог, глядя в пол.
- Тогда скажите: простите, женщины.
- Простите, женщины, - промямлил Геннадий.
- Вот и хорошо, - сказал генеральный, хлопнул в ладоши и добавил: - А теперь за работу!


II. Крыса Елена


На следующий день в офисе намечался праздник. Компания достигла какого-то пика в продажах. Илья как менеджер по продажам, наверное, должен был знать, что это за пик, но не знал. Также он понятия не имел о служебных обязанностях маркетолога Геннадия или аналитика Лизы. Зато Илья отлично представлял, чем занимается секретарь Елена.
Секретарь Елена была крысой. Жирной самовлюбленной крысой. Кажется, секретарша считала, что у нее только две обязанности. Первая – вздыхать о том, как она много работает. Вторая - стучать на сотрудников. Причем, у крысы (Илья также про себя называл ее Мразь) была особая манера доносить до начальства сведения о косяках сотрудников. Она не бежала в кабинет генерального (кто бы эту крысу туда пустил), она просто громко восклицала «Юрочка! Ты опять весь день сидишь в Фэйсбуке! И откуда столько времени? А я что-то так упахиваюсь. Даже дома не до соцсетей – работа» или «Танюш, а ты почему не на совещании? Забыла? Я все свои дела записываю, чтобы ничего не упустить». Часто этого было достаточно.
Сегодня крыса Елена была в замечательном расположении духа. Сегодня она могла стучать напрямую генеральному. Любые события в офисе отмечали по одному сценарию. Около 17.00 какой-то мужик, вроде бы с этажа начальства (лакей, в общем), приносит пять бутылок шампанского и ставит на стол для наказаний. Извлекает из карманов три упаковки с пластиковыми стаканчиками, небрежно бросает рядом с бутылками и уходит. Потом офисные женщины (но не крыса Елена, конечно) распаковывают и расставляют стаканчики, и все сотрудники ждут Петра Антоновича. Как только генеральный появляется в оупенспейсе, коллектив мчится к столу, иногда даже стулья опрокидывают.
В этот раз стул упал только у Ильи, но к столу он подбежал одним из первых. Петр Антонович уже открывал бутылку (а первую бутылку он всегда откупоривал сам): крепко сжал пробку, вертя кулаком туда-сюда, в мертвенном офисном свете поблескивало стекло часов Epos.
Пук! Пробка выскочила, из горлышка бутылки потянул дымок углекислого газа.
Петр Антонович разлил шампанское по пластиковым стаканчикам. Плескал по чуть-чуть - бутылки хватило на тридцать или около того порций. «У нас работают тридцать человеческих порций», - подумалось Илье. Он смотрел на белые, хаотично расставленные на столе стаканчики, а перед мысленным взором возник образ: наполненные водой старые ведра и кастрюли под протекающей крышей.
- Ну, мужчины и женщины, поздравляю! - провозгласил Петр Антонович, поднимая стаканчик. - Пейте.
Генеральный пригубил шампанское, буквально смочил губы. Он всегда так делал, хотя Илья не раз слышал о фееричных пьянках на этаже руководства.
- Все успехи благодаря Вам, Петр Антонович, - затараторила крыса. - Вы не только сами тянете компанию, но и нас заставляете любить работу. Не понимаю, как некоторым может не нравиться наша прекрасная компания.
В груди у Ильи похолодело.
- Кому? - спросил генеральный.
- Например, Илье Георгиевичу, - она вытянула короткий толстый палец, на котором восседал большой фиолетовый камень.
«И как она натянула кольцо на этот обрубок?» - подумал Илья, а секретарша продолжила:
- Вчера в Фэйсбуке назвал нашу работу чертовой. Я вот работу обожаю, поэтому поразилась такому деферамбу.
- Деферамбу? - спросил генеральный.
- Ну да, постулату, - уточнила Елена.
Илья почувствовал, как пальцы сжались в кулаки, и усилием воли разжал их.
Вчера вечером он выпил три банки пива «Клинское», нет, пять, и написал на своей странице в Фэйсбуке: «Достала чертова работа!» Запись провисела секунд двадцать, после чего Илья в панике, которая заполнила вроде бы анестезированную алкоголем душу, удалил ее. Но двадцати секунд хватило.
«Жырная мразь», - подумал Илья. Причем подумал через букву «ы».
- Что ж, - сказал генеральный, - мне пора за работу, а вы празднуйте. Еще четыре бутылки осталось. Все выпейте.
- Обязательно выпьем, а потом трудиться! - заверила Елена, но генеральный уже развернулся и пошел к выходу их офиса.
Илья с трудом повернул голову, но увидел только заднюю часть блестящих туфель TomFord.
- Празднуем! - весело сказал Геннадий, хватая бутылку шампанского.


III. ПИСЬМО


Илья немного постоял с коллегами, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. Они тоже не горели желанием смотреть в его сторону (кроме крысы, которая поглядывала на него со снисходительной улыбкой). Потом он пошел на рабочее место. Поднял стул и сел ждать письмо. ПИСЬМО.
Позавчера такое письмо получил Геннадий. И в адресаты маркетолог попал благодаря крысе. Дело в том, что Геннадий любил выпить. Пить в офисе можно было только с санкции генерального и только шампанское. А Геннадий выпил водки: закрылся в кабинке туалета и осушил чекушку. Бутылку выбросил в корзинку, закидав сверху туалетной бумагой.
Вернувшись в оупенспейс, Геннадий сразу столкнулся с секретаршей, которая стояла между двумя столами, перегородив проход и буравя маркетолога маленькими черными глазками. Геннадий задержал дыхание, плотно сомкнул губы и протиснулся к рабочему месту. Но крыса его достала. Спустя примерно час Геннадий сидел за компьютером и смотрел ролик на Ютюбе. На видео мужики на Запорожце пытались вытащить из грязи трактор. Геннадий надел наушники - наверняка персонажи видео матерились. Крыса подкралась к маркетологу. Илья видел это, но предупредить коллегу не мог - Геннадий сидел к нему спиной. Писать в Скайп тоже не вариант - крыса прочитает.
Илья наблюдал, как секретарша медленно склонилась над правым плечом Геннадия. Тот резко повернулся, вскрикнул «Ой!» и сорвал с головы наушники. И вот это «Ой!» выдало Геннадия: со звуком рот исторг пары алкоголя прямо в лицо крысе.
- Геночка! Ну как же так? Пьешь в рабочее время. Столько дел! Я уже еле на ногах стою, а ты, как это у вас, алкоголиков, называется? Расслабляешься! Нехорошо, Геночка, нехорошо!
В тот же вечер Геннадий получил ПИСЬМО. Теперь свое ПИСЬМО ждал Илья. Он периодически обновлял папку «Входящие» на корпоративной почте - новые письма появлялись только, если нажать еле приметную кнопку «Обновить», а если этого не делать, то о новой корреспонденции благополучно не узнаешь. Илья периодически применял этот трюк. Но сегодня вечером он ждал ПИСЬМО. Не важно, прочитает его или нет: на то, что случится завтра, осведомленность менеджера по продажам не повлияет. Но вот если ПИСЬМО не придет, то завтра не случится ничего. Будет день как день, кажется четверг.
Но ПИСЬМО пришло. В 18.57, за три минуты до окончания рабочего дня. ПИСЬМА всегда приходили за одну – пять минут до того, как в офисе начнут выключаться компьютеры.
Илья еще раз обновил «Входящие». ПИСЬМО, разумеется, не исчезло. Он провел сухим языком по шершавым губам. Помедлил несколько секунд и дважды ударил указательным пальцем по левой кнопке мыши. А потом прочитал:
«Илья Георгиевич! Предлагаю вам завтра во второй половине дня принять участие в получении дисциплинарного взыскания в виде порки. Взыскание будет наложено сами знаете, за что и сами знаете, на что.
Генеральный директор ООО «Дегенерейшн» Засулин Петр Антонович».


IV. Согласие


Дома Илья принял душ и голым упал на кровать. Он почти всегда ходил по квартире обнаженным. Одежду надевал только ранней осенью, когда на улице уже холодно, а отопление еще не включили, и когда приходили гости (было пару раз). Но в этот раз нагота ощущалась остро и болезненно. Стало неуютно, и он накинул черный махровый халат.
Побродил по комнате, зашел на кухню. Есть не хотелось, и он ограничился стаканом воды. Потом вернулся в постель, полежал, и тут пришла мысль, что нужно подготовиться.
Илья встал, вытянул из шкафа выдвижной ящик, в котором хранил нижнее белье: в смысле, трусы и носки. Пока никаких извращений. Покопался и извлек серые боксеры с надписью KelvinKleim. Эти трусы Илья купил, чтобы ходить на свидания. По крайней мере, так объяснял покупку себе. Но всякий раз, когда боксеры мелькали серым пятном среди пестрых семейников, перед мысленным взором Ильи всплывало гладко выбритое лицо Петра Антоновича. Модные боксеры он одевал только раз. И, кажется, тогда девушка не поняла, что попала на свидание. Теперь предстоял второй раз.
Уснул Илья за полночь. Перед сном пришла мысль побрить зад. Но, поразмыслив, Илья отбросил идею. Сколько порок он наблюдал, не видел ни одного мужчину с бритой жопой. Зачем выделяться? И, наверняка, волосы на заднице так просто не дадутся. Опять же, изгибы там всякие. Еще порежется. Фильм какой-то был, там лентой с воском волосы выдирали. Больно, наверное...
Утром в офисе коллеги по-прежнему отводили глаза. Только крыса смотрела с сочувственным укором: мол, как же так, Илюшенька?
Около одиннадцати на стол упал лист бумаги.
- Подпиши, Илюша, - сказала Елена.
«СОГЛАСИЕ» - большими буквами по центру. Ниже «Я, такой-то (его фамилия, имя и отчество) даю свое согласие...»
Дальше Илья не читал. Вообще изучать документы, которые дают на подпись, зазорно. Он не читал ни трудовой договор, ни инструкции по пожарной безопасности и охране труда. Читая документ, ты проявляешь неуважение к его составителю. А зачем хамить лишний раз?
Илья взял со стола ручку и оставил подпись там, где только что был указательный обрубок крысы. Секретарша взяла бумагу и покинула оупенспейс, виляя задом.
В голове Ильи билась мысль «Прошу уволить меня по собственному желанию. Прошу уволить меня...» Эта мантра всплывала в мозгу каждый день, особенно когда он видел крысу. Но сегодня мысль почти материализовалась - он открыл блокнот и нацарапал ручкой слово «Прошу».


V. Порка


Время превратилось в огромный и корявый камень, от которого Илья, поглядывая на часы в правом нижнем углу монитора, отколупывал кусочки-минутки. На обед он не ходил: есть не хотелось и вести бессмысленные столовские беседы тоже. Впрочем, перекусить его никто не позвал.
Илья сидел, положив голову на подставленную кисть левой руки, и читал статью о брачных играх белых лебедей, когда громыхнуло:
- Илья Георгиевич, пройдемте!
Илья вскочил, одновременно лихорадочно сворачивая окно браузера.
В проходе между столами возвышался Петр Антонович. Взгляд Ильи приковали обнаженные белые зубы генерального. «А если он меня за яйца укусит?», - мелькнула нелепая мысль.
Петр Антонович повернулся и энергично пошел к столу для порки. Илья сделал шаг, второй. Ноги будто ватные, низ живота налился неприятной тяжестью, в кишках заурчало. Он оперся о стол, постоял, глядя, как коллеги стягиваются к месту позора. Сегодня - его позора. Потом продолжил путь. Мимо шмыгнул Геннадий и чуть ли не побежал к остальным зрителям, чтобы не явиться на экзекуцию вместе с жертвой.
На лобное место Илья добрел, когда Петр Антонович вытащил ремень из шлевок брюк. Черная кожаная полоска, сложенная вдвое, раскачивалась над серо-зеленым ковролином.
- Прошу, - сказал Петр Антонович и указал на стол.
Илья подошел к эшафоту и замер.
- Снимайте штаны, Илья Георгиевич. И трусы, - приказал генеральный.
Илья непослушными пальцами схватился за бляшку ремня, с трудом расстегнул. Пуговица на джинсах далась с еще большим трудом. В стыдливой тишине Илья услышал, как вжикнула молния. Он помедлил секунду и резко опустил джинсы вместе с трусами до колен и сразу упал грудью на стол.
«Надо было джинсы, а потом трусы, чтобы все увидели боксеры», - пробежал в голове очередной тараканчик.
- Начнем! – сказал Петр Антонович и яйца Ильи превратились в кедровые орешки.
Щелк! Ягодицы обожгло. Илья зажмурился и стиснул зубы, пальцы впились в край стола. «Не так уж и больно», - подумал он.
Щелк! «И даже не сильно стыдно», - продолжил он мысль, но пальцы не расслабил.
Шелк! Больше половины пройдено.
Щелк! Илья за каким-то хером поднял веки и встретился взглядом с Лизой. Ее серые влажные глаза смотрели с жалостью. Было в них что-то еще, что-то… Вопрос? Какой? «Зачем?» Илья зажмурился. Задница горела от ударов, а лицо – от стыда.
Щелк! Пятый и последний. Пальцы расслабились, правая рука почти отпустила столешницу.
Щелк! Шестой?! Илья дернулся от неожиданности.
- Ой! – вскрикнул кто-то в толпе.
Щелк! Щелк! Илья переступил с ноги на ногу. Жопа задеревенела, как будто в ягодицы ввели лидокаин. Хотелось ее размять.
Щелк! Илья вдруг осознал, что член стоит колом. И вроде бы подниматься он начал после четвертого удара. Зачем открывал глаза?
Щелк! Илья сбился со счета.
- Пожалуй, хватит, - сказал Петр Петрович. – Теперь, мужчины и женщины, по дисциплинарному взысканию в виде порки, у нас новая норма.
Илья, не разгибаясь, чтобы не выставить на обозрение коллег свой средний размер, опустил руки и натянул штаны. После этого поднялся, застегнул джинсы и ремень, рубашку заправлять не стал.
- За работу, - бросил Петр Петрович, резко развернулся и зашагал к выходу.
Офисная живность расползалась. На Илью по-прежнему никто не смотрел. Только Лиза, направляясь к своему рабочему месту, глянула искоса.
«Как приятно от нее пахнет», - подумал Илья и устремился в туалет – снять напряжение.
Когда он вернулся на место, про порку все будто забыли. А может и правда забыли?
- Пивка вечером выпьем, Илюх? – сказал Геннадий и, зыркнув на секретаршу, добавил: - После работы.
- Давай. Чего бы ни выпить, - ответил Илья и развернул браузер.
Статья про лебедей? Зачем он это читал? Пиликнул телефон. Смска. Илья кликнул на иконку с сообщениями: «Зачисление зарплаты…».
«О, кайф!» - подумал Илья. Потом на глаза попался блокнот. Среди бессмысленных закорючек, черточек и крестиков затерялось слово «Прошу». Илья взял ручку и тщательно заштриховал буквы, превратив слово в черный прямоугольник.

 Отправлено: 01.09.23 09:10. Заголовок: Васса вдела новую дл..

Противостояние (Порка 2)


I. Юлия Станиславовна


Первое, что увидел Илья, - тугие, обтянутые блузкой груди. Хотя нет, парой секунд раньше по телу пробежали мурашки и анус инстинктивно сжался при виде Петра Антоновича – генерального директора.
Петр Антонович вошел в оупенспейс вместе с невысокой, ему до плеча, блондинкой. Взоры подчиненных, в том числе Ильи, устремились на руководителя. Однако вид Петра Антоновича был естественным. Глядя на эту высокую фигуру в пиджаке «Dolce & Gabbana», даже не осознаешь, что видишь человека. Это как смотреть на картину, не воспринимая стену, на которой висит полотно. Генеральный и был такой стеной, а блондинка, - картиной.
- Добрый день, мужчины и женщины! - зычно сказал генеральный. Левая рука его юркнула в карман брюк «Strellson», а правая обхватила талию блондинки. - Отдаю вас на попечение этой очаровательной девушки. Казнить и миловать теперь будет она. Знакомьтесь – руководитель отдела Юлия Станиславовна.
Руководитель отдела? Илья и не знал, что у них тут отдел. Офис он воспринимал, как пространство, занятое мебелью, компьютерами и людьми. Этакая замкнутая экосистема, микрофлору которой иногда разбавляли упругие порывы ветра, пахнущего одеколоном «Ambre Topkapi», который врывался в офис вместе с Петром Антоновичем.
- За работу! – провозгласил Петр Антонович и шлепнул блондинку по заднице. Любил Петр Антонович хлестать жопы. Правда, обычно делал это не рукой.
- Здравствуйте, коллеги! - неожиданно глубоким голосом сказала Юлия Станиславовна, когда генеральный вышел. Илья почему-то (наверное, из-за тонких черт лица девушки) ожидал, что новый руководитель будет неприятно пищать. Однако от голоса Юлии Станиславовны что-то в районе желудка Ильи перевернулось, открылось и излилось теплом вниз живота.
- Работайте в прежнем режиме, - продолжила Юлия Станиславовна. - И небольшое объявление: наказание, которое тут практиковалось, отменяется. Думаю, вы понимаете, о чем я говорю.
Илья понимал, о чем говорит новая начальница. Все в оупенспейсе понимали. Генеральный директор периодически порол сотрудников за прегрешения действительные и мнимые. Хотя, как однажды во хмелю сказал маркетолог Геннадий: «Пороть всегда есть за что. У нас же никто не работает нихрена».
Новость об отмене порки гулом, шепотом, стуком клавиатуры прокатилась по оупенспейсу.
- Ну что, коллеги, давайте поработаем! - сказала Юлия Станиславовна и совершенно неожиданно улыбнулась Илье.


II. Падение Крысы


Илья рассеянно складывал кристаллики в игре «Три в ряд» и гадал, что же теперь будет с Геннадием. До появления Юлии Станиславовны, участь маркетолога была бы расписана на сутки вперед: сегодня вечером на почту Геннадию пришло бы письмо за авторством генерального директора о грядущей экзекуции, а завтра жопа маркетолога отведала бы ремня «Wrangler». Но что будет с Геннадием теперь? Этот вопрос интересовал всех в оупенспейсе. Больше всех, разумеется, Геннадия (сидит бледный, пялится в монитор).
Вопрос о судьбе Геннадия возник из-за секретарши Лены (она же Крыса, она же Мразь). Сегодня в начале рабочего дня Крыса подкралась к Геннадию и громко объявила: «Гена! Как можно смотреть на работе порнографию? Тебе нечем заняться? Я могу передать тебе часть своих обязанностей. У меня их до полноты!»
«Какой работы, тварь толстожопая?!», - хотел крикнуть Илья, но промолчал.
Разумеется, Крыса не ограничится публичным высером в темную душу Гены. Не-е-ет, она донесет о залете маркетолога руководству.
Ближе к обеду Илья и Геннадий встретились в туалете, заняв соседние писсуары.
- Знаешь, Илюх, - сказал Геннадий, безрезультатно силясь помочиться. – Во мне такое желание бурлит – завалить Крысу. Не в смысле в постель, а пришибить ее нахрен. Настучит ведь сука.
- Мразь, - поддержал Илья, стряхивая остатки мочи в писсуар, и добавил, застегивая джинсы: - Что думаешь? Как накажут?
- Ох, не знаю… Лучше бы выпороли.
Юлия Станиславовна посетила оупенспейс в четыре часа. Вошла и энергичной походкой направилась к Илье. У Ильи как-то удивительно быстро пересохло во рту. Или он давно хотел пить?
- Юлия Станиславовна! - воскликнула Крыса и, пожалуй, впервые за время обитания в офисе Илью не покоробил голос секретарши. - Можно вас отвлечь на минутку?
- Ну, отвлеките, - сказала Юлия Станиславовна, и на ее лице Илья заметил даже не раздражение, а отвращение.
- Юлия Станиславовна, я считаю, что на работе люди должны работать...
- Вы считаете, я мало работаю? - перебила Юлия Станиславовна.
Крыса зависла. Растерянность в ее глазах вытеснял страх.
- Нет... Я... Что вы! Нет! - зароптала Крыса, зачем-то отступая на шаг.
- Значит, я вас неправильно поняла?
- Да! - выдохнула Лена.
- Наверное, потому что я тупая блондинка, да?
Лица Юлии Станиславовны Илья не видел (а видел сначала ее затылок, а потом исключительно задницу), но по голосу понял, что предположение о своей тупости она высказала с улыбкой. Спокойной такой, обезоруживающей улыбкой.
- Да, - кивнула Лена, уже понимая, что угодила в ловушку. - Нет! Нет! Юленька, Юленька Станиславовна!
- Вы уволены, - спокойно сказала Юлия Станиславовна и направилась к выходу из оупенспейса. Уже у двери она остановилась и добавила: - Знаете, почему я вас уволила? Не потому что вы не очень умная, а потому что вы жирная. А я не люблю жирных. Я их… вас ненавижу.
Юля Станиславовна вышла, а Лена некоторое время стояла, глядя в никуда, хлопая глазами. Лицо ее, бывшее во время разговора с Юлией Станиславовной багровым, заливала бледность. Она несколько раз глубоко вздохнула и выбежала из оупенспейса.
Вернулась секретарша минут через пятнадцать. «Вся в слезах и с листком бумаги», - мысленно напел Илья на мотив девочки в автомате, так как в руках Лена держала лист – наверное, заявление по собственному желанию.
Лена достала из ящика своего стола пакет с надписью «Don’tWorry, BeHappy» и начала скидывать в него бумагу, ручки, скрепки, запихнула линейку и кружку. Затем схватила со стола фотографию в рамке (на фото сияли улыбками сама Лена и некая маленькая девочка, наверное, ее дочь) и попыталась засунуть в набитый битком пакет. «Don’tWorry, BeHappy» не выдержал, надорвался с одного боку, но Лена продолжала попытки уместить в него фотографию, пока содержимое пакета не высыпалось на покрытый ковролином пол. Лена закричала в голос и выбежала из оупенспейса, прижимая к груди фото в рамке.


III. Замена


После расправы над Леной спал Илья плохо. Отчего-то хотелось плакать. Утром в офисе жалостливое, щемящее чувство трансформировалось в апатию и ощущение безысходности. Илья пытался взбодрить себя просмотром смешных роликов на Ютюбе, но из десятка видео легкую улыбку на его хмуром лице вылепило только одно, в котором пацан уезжает вдаль на свинье.
Вдруг пахнуло чем-то свежим, будоражащим. Потом слева показалось обтянутое красной юбкой бедро. Илья судорожно попытался переключить вкладку с Ютуба на что-нибудь более рабочее. Из более рабочего Илья, как менеджер по продажам, располагал экселем, на худой конец вордом. Так как ни одного документа он сутра не открыл, выручила почта, которая почему-то демонстрировала спам, а не входящие.
Рядом, слегка присев на его стол, стояла Юлия Станиславовна.
- Ты симпатичный, - сказала она, пристально глядя на Илью.
Илье иногда приходила в голову шальная мысль, что он вполне ничего. Но мысль эта не находила подтверждения, не материализовалась в сколь-нибудь явное внимание со стороны противоположного пола.
- Я люблю симпатичных мальчиков, - продолжила Юлия Станиславовна. - Да и девочек тоже. Конечно, если они мне не соперницы.
Илья подумал про аналитика Лизу. Красивых девушек, которые подчиняются Юлии Станиславовне, в оупенспейса больше не было.
- А тех, кто мне нравится, я поощряю. Правда, поощрение нужно заслужить. Хочешь добиться моей благосклонности?
Илья хотел ответить «Да», но во рту так пересохло, что он только провел языком по губам и кивнул.
- Вот и отлично, - сказала Юлия Станиславовна и придвинулась ближе к Илье. - Все просто, Илья. Тебе нужно иногда со мной общаться. Ты готов заглядывать в мой кабинет пару раз в неделю?
Илья снова кивнул, и, стараясь, не задерживаться взглядом на белой блузке с расстегнутыми верхними пуговицами, посмотрел на Геннадия. Тот похабно и, как показалось Илье, несколько завистливо, ухмылялся, повернувшись в кресле (маркетолог сидел спиной к Илье, но ради такого случая развернулся).
Лицо Юлии Станиславовны приблизилось. Илья наклонил голову и подставил ухо, как бы готовясь слушать, но на самом деле пряча взгляд.
Левое ухо затопил теплый шепот. Илья осознавал слова с задержкой в несколько секунд.
- Со следующей недели каждые среду и пятницу к шести часам вечера приходи ко мне. Будем разговаривать об офисных делах. А может, не ограничимся разговорами.
Юлия Станиславовна уже шла к выходу из оупенспейса, когда до Ильи дошел смысл ее предложения (или приказа?) Он что, теперь новая Крыса?
- Эй! Скайп прочитай, - долетело со стороны Геннадия.
Илья прочитал:
«Гена работа 10:52
пойдем покурим перетрем»
Илья начал было вставать, но понял, что частично уже стоит, причем колом. Тут же возникло желание понюхать стол, на котором только что сидела Юлия Станиславовна. Искушение он преодолел, но не до конца - провел ладонью по столешнице, а затем приложил к носу, потирая большим и указательным пальцем веки (мол, просто разминает глаза, а не нюхает руку).
«Давай минут через пять», - простучал он в ответ Геннадию.
Спустились в курилку - на пятачок справа от здания
- Ну, что хотела? - спросил Геннадий, сделав первую затяжку.
Илья не курил, поэтому сейчас не очень понимал, куда деть руки. Пока Гена доставал и закуривал «Winston», руки Илья держал сзади. А к тому времени, когда Геннадий выпустил ему в лицо, специально не целясь, порцию дыма, Илья спрятал ладони в карманы джинсов.
- Так чего говорила-то? – снова спросил Геннадий, видя замешательство Ильи.
- Да так, ничего. Спросила, как работается и все такое, - промямлил Илья, ногтями загребая ткань в карманах.
- Ну пиздишь ведь! - хитро щурясь, сказал Геннадий. – Небось, интим предлагала. Вон уже в карманный бильярд играешь.
- Да ну тебя нахрен!
От дальнейших расспросов Илью спас программист Юра.


IV. Юра


Юра - утлый (что бы это слово ни значило, для Юры оно подходило идеально) очкарик в растянутом сером свитере. Этот свитер Юра носил всегда, кроме тех случаев, когда жара заставляла его приходить в офис в одной из двух рубашек с длинными рукавами. Рубашки Юра носил почти одинаковые - белые в красную клеточку (или наоборот). Однажды Крыса поставила на вид, что Юра ходит в одной и той же рубашке, на что Юра пояснил, что рубашек вообще-то две, просто они не отличаются ничем, кроме размера.
Юра вызывал у Ильи беспричинное чувство жалости. Хотя причина, наверное, все-таки была, но так глубоко в себе Илья не копался. Как-то раз Илья увидел, как Юра обедает с Лизой. Вернее, учитывая, что Лиза красивая, а Юра нет, обедала с ним она. Лиза Илье нравилась, но ее совместный с программистом лэнч (как называет обед Геннадий) не вызвал в Илье ревности. Илья понимал, что шансов у Юры нет, а у него, у Ильи, какие-то шансы есть. И от этого понимания Юру стало в очередной раз жалко.

Но самый душещипательный случай произошел на предновогоднем корпоративе. Коллеги выжрали с десяток бутылок шампанского и вместе с отрыжкой из их ртов исходил дух бодрости и веселья. А Юра не пил, он вообще алкоголь не употребляет. Юра сидел в своем ношеном свитере на столе в сторонке ото всех и ел бутерброд с сыром и колбасой. От этого зрелища на душе у захмелевшего Ильи стало тошно. Вид людей, которые едят в одиночестве, да еще какой-нибудь бутерброд или там яичко, вызывал у Ильи болезненную жалость. А тут в придачу к бутерброду еще и Юра. Но окончательно Илью из колеи выбила полная белобрысая дама по имени Вера Васильевна. Глянув на Юру, она презрительно сказала: «Чмо». Илья не знал, слышал обзывательство Юра или нет, но ему, Илье, стало прямо-таки физически больно. В тот вечер он напился водки из запаса Геннадия и потом блевал полночи.

Сегодня Юра был в своем обычном свитере, хотя по погоде, вполне мог надеть рубаху.
- Что делать будем, ребят? - спросил Юра.
- С чем? - оживился Илья, поворачиваясь к Юре лицом, а к Геннадию боком.
- Со всем этим. Сначала порки, теперь вот Лену так жестоко уволили.
- А тебе-то что? С секретаршей ты не общался, ни разу тебя не пороли. Сидишь в своем закутке, блин, - сказал Геннадий и бросил бычок в урну.
- Да не по-человечески это и, знаете, не по-мужски. В смысле, с нашей стороны.
Илья и Геннадий промолчали.
- Так и будете терпеть? - спросил Юра и в голосе его Илья услышал или зарождающееся или с трудом сдерживаемое отчаяние.
- А есть варианты? - спросил Илья.
- Конечно! - оживился Юра. - Нужно сопротивляться!
- И как? - поинтересовался Геннадий.
- Не знаю пока. Но втроем легче что-нибудь придумать. А там и еще кого подтянем. Ну как? Вы в деле?
- Хм... Я, пожалуй, да. Не хочу, чтобы баба мной помыкала. Ладно бы генеральный, - согласился Геннадий.
- Да не в гендере дело! - возмутился было Юра, но передумал. - А ты что скажешь, Илья?
А что Илья скажет? «Эта баба мною не просто «помкнула». Она меня Крысой сделала». Или пока не сделала? Он ведь еще никого не сдал.
- Ок. Давайте замутим противостояние, - согласился Илья.


V. Противостояние


К вечеру пятницы, а на этот день пришелся заговор троих, в душе Ильи засвербело беспокойство. На выходных мучения приобрели изнуряющий характер. Зачем он согласился? А если вдруг чего? И что плохого ему сделала Юлия Станиславовна? В воскресенье Илья решил отказаться от участия в заговоре.
Утром в понедельник Илья первым делом написал в Скайпе Геннадию: «Надо переговорить». Илья хотел перетянуть маркетолога на свою сторону, и уже с ним объявить Юре, что в его затее участвовать они отказываются.

Однако план по выходу из сопротивления уже на старте затрещал, как трусы Геннадия, когда тот пытался изобразить персонажа из ролика на Ютюбе. Ролик этот Илья видел (там мужик присел над спящей собакой и пернул ей в лицо, а собака в ответ укусила мужика за жопу), но Геннадий, вдохновленный и поступком героя ролика и реакцией животного, не удержал порыва и с треском присел над воображаемой собакой. Так вот, реализация плана оказалась под вопросом, потому что за ними увязался Юра.

- Ну что? - спросил Юра, когда они спустились в курилку. - Будем действовать?
- Я думаю, херня это все. Влипнем в историю. Давайте просто забудем про тот разговор, - предложил Илья.
- Ты забыл, как Лену увольняли? - спросил Юра. - Тоже так хочешь?
- Да, Илюх, ты чего? - неожиданно поддержал Юру Геннадий. – Сдрейфил, что ли?
Лену действительно уволили плохо. Илья не хотел бы уходить вот так - униженным и оскорбленным. Да и этот Гена еще. Илья даже не знал, кого в маркетологе больше - труса или мудака. Хотя сейчас явно доминировал мудила – мог бы и поддержать обратку Ильи.
- Ладно. И чего делать будем? - сдался Илья.
- Пока сидеть тихо. А если что, сообразим, - сказал Юра.
- То есть, наше противостояние заключается в том, что мы ничего не делаем? А чем это отличается от нашего обычного времяпрепровождения? – спросил Илья.
- Ну, - замялся Юра. - Потенциалом.


VI. Признание


Противостояние изводило Илью. Если бы их бунт был деятельным, Илья нашел бы исход этому тянущему, тревожному чувству. Но тупое осознание того, что он участник заговора, при обычном рабочем режиме было мучительно тягостным. Это как изменить один раз и решать - признаться или нет? Другое дело – ходить налево постоянно – это уже образ жизни такой (хотя сам Илья ни разу не изменял, так как изменять было некому).

Понедельник и вторник прошли в мрачных раздумьях, приправленных ухмылками Гены и быстрыми взглядами Юры. Во второй половине среды Илья в каком-то тумане принял решение: сегодня во время запланированной встречи с Юлией Станиславовной он все расскажет. Не признается, потому что признаваться не в чем, а просто поведает об этой шалости троих мужиков. Что ему будет? Да ничего. В крайнем случае, можно заявить, что, мол, специально на псевдо-бунт подписался, чтобы поделиться полной и достоверной информацией с начальством. Накажут ли Гену и Юру? Илья несколько раз начинал думать об участи коллег, но всякий раз мысль соскальзывала в кашу, подобную той, что образуется на реке весной во время таяния льда, и плыла, и тонула, пока вновь не выбиралась на бережок под званием «Разговор с Юлией Станиславовной».

Свой спич Илья отрепетировал. И реплики Юлии Станиславовны тоже. «Юлия Станиславовна, мы договаривались о встрече». «Здравствуй, Илья! (встает, на ней та же блузка и юбка, которые были в последнюю их встречу) Проходи! Что-то интересное? «Да не особо. Так, разговоры между мужиками. Понимаете, некоторые недовольны тем, как раньше с ними обращались. Хотят, чтобы теперь стало лучше. Но пока ничего! Спокойно работают». «Спасибо, Илья, что рассказал (подходит). Даже не надо называть имен. Мне просто важно знать о таких вещах (кладет руки ему на плечи). Мне важно знать, что ты со мной (целует долго, сладко)».

В 17.50 Илья отправился в кабинет 815 на восьмом этаже, выделенный генеральным директором Юлии Станиславовне. На выходе из оупенспейса столкнулся с Геннадием и отвел взгляд. Кажется, Геннадий тоже не желал смотреть в глаза Илье.

До восьмого этажа добрался на лифте и в 17.52 уже стоял под дверью кабинета Юлии Станиславовны. Так как встречу руководитель отдела назначила на шесть, Илья выждал семь минут и в 17.59, постучавшись, открыл дверь. Он ожидал увидеть Юлию Станиславовну, но оказался в небольшом помещении с еще одной дверью в противоположной стене. Справа за столом, уставившись в монитор компьютера, сидела девушка. Как догадался Илья, - секретарь Юлии Станиславовны.

- Вы Илья? - спросила она строго.
- Я. Илья.
- Проходите, Юлия Станиславовна вас ждет.

Голос девушки Илье не понравился. Будто секретарша знает о нем что-то скверное, от этого раздражена и даже зла на Илью. А раз знает секретарша, то и Юлия Станиславовна в курсе. В грудь ему забрался страх и начал там ухать и стучать, попутно впрыскивая в кровь какую-то дрянь, от которой мутнело сознание.
Илья постучал в массивную деревянную дверь. Тишина. Илья решил было постучать еще раз, но передумал.
- Да заходите уже! - сказала секретарша.

Илья слегка приоткрыл дверь, просунул голову, а потом протиснулся сам. Юлия Станиславовна сидела за огромным столом, расположенным буквой «Т», «ножка» которой устремлялась в дверь, как бы тараня Илью. Слева и справа от «ножки» ровными рядами расположились стулья. Илье в голову пришла сумбурная мысль, что никто и никогда на этих стульях не сидел. Привезли их из магазина, приткнули спинками к столешнице, и стоят они теперь декорацией. Сама Юлия Станиславовна сидела на массивном черном кресле и сосредоточенно стучала по клавишам ноутбука.

Илья сделал шаг вперед и застыл. Юлия Станиславовна не обращала на него внимания. У Ильи вдруг возникло ощущение, что он обоссался. А может и правда?.. Сзади хлопнула дверь. Должно быть, секретарша закрыла ее за Ильей. Юлия Станиславовна, наконец, подняла глаза.

- Что-то хотели, Илья Сергеевич?
- Ну... Я... Вы говорили…
- О заговоре я уже все знаю. Свободны.

Что-то сорвалось в груди Ильи, упало, и одновременно фейерверком в голове бабахнул страх, оседая на лице и спине легким покалыванием.
- Но... Я... - промямлил Илья пересохшим ртом.
- Выйдите вон, Илья Сергеевич.

И Илья Сергеевич вышел.


VII. Увольнение


Адреналин (или что там бурлило в крови Ильи) сошел на нет, пока Илья пешком добирался до рабочего места. Навстречу страху вальяжно вышла, а затем и подмяла все прочие чувства апатия. Перед тем, как уйти из офиса, Илья проверил рабочую почту. Не хотел, но грядущая ночь станет кошмаром, если он не узнает, получил ли письмо. ПИСЬМО.

Три новых входящих, среди которых – письмо от Юлии Сазоновой с темой «Наказание». Илья кликнул на сообщение и закрыл глаза. Секунд через десять впился взглядом в экран монитора:
«Илья Сергеевич, информирую вас, что завтра к вам будет применена мера дисциплинарного взыскания. Прошу в 18.30 присутствовать на рабочем месте.
Руководитель отдела по работе с корпоративными клиентами, Сазонова Юлия Станиславовна».

«Вон что за отдел у нас. С корпоративными клиентами работаем», - подумал Илья. Он решил, что такие же письма получили Гена и Юра, а потом задался вопросом, откуда Юлия Станиславовна узнала про заговор. Может, в здании жучки установлены? Но о противостоянии они говорили на улице. А где там прицепишь жучок? На урну разве что. Скайп безопасники точно читают, но Илья ничего компрометирующего не писал. Может, Гена с Юрой тупанули? Гена раздолбай, он мог. А Юра? Кто его знает, этого Юру – до заговора Илья с программистом почти не общался.

Несколько раз на периферии мелькнул, но не удержался вопрос о наказании. Что Юлия Станиславовна придумает вместо порки? Илье было все равно. По крайней мере, сегодня. Сегодня он слишком устал.
На следующий день Илья не общался ни Юрой, ни с Геной. Юра сидел мрачный в своем закутке и не изъявлял желания обсудить их положение. Геннадий же будто не замечал Илью, зато шутил с другими коллегами и был несколько возбужден. Илья списал это на нервы.

Весь день Илья провел в подавленном состоянии, пытаясь занять себя игрой в кристаллики и просмотром роликов на Ютюбе. Ближе к пяти вечера начался легкий мандраж, который к 18.30 перешел в странное отупение, когда одна часть мозга будто погрузилась в туман, а другая посылала хаотичные импульсы в желудок, пальцы, на кожу лица, от чего Илью подташнивало, подергивало и покалывало.
Юлия Станиславовна вошла неожиданно, хотя Илья вроде бы ждал ее, даже хотел, чтобы она явилась быстрее.

- Илья Сергеевич, пойдемте, - сказала Юлия Станиславовна, не сбавляя ход.
Илья пристроился сзади, но смотрел не на попку, а на широкий черный ремень, как бы венчающий обычно такую манящую округлость.
- Юрий Вячеславович, - также на ходу сказала Юлия Станиславовна, и к процессии присоединился Юра.
Остановились у стола, за которым генеральный директор поздравлял их на корпоративах, и на котором хлестал их голые жопы. «Стол для порки» - так называл его Илья.

Юлия Станиславовна слегка вскинула голову и прокричала:
- Коллеги, все сюда!
Народ потянулся к столу. Вскоре они втроем - Илья, Юра и Юлия Станиславовна - оказались окружены толпой и окутаны любопытствующим перешептыванием. Напротив себя в заднем ряду Илья заметил Геннадия. Он что-то увлеченно шептал Вере Васильевне (той тетке, которая обозвала Юру чмом). Так вон от кого Юлия Станиславовна узнала о заговоре! Вот Гена, вот гондон.

- Коллеги! Я искренне хотела изменить здешние нравы, и я пыталась. Но как оказалось, по-другому вы не понимаете. А ведь Петр Антонович меня предупреждал. Говорил, что нельзя с вами по-хорошему. Только твердая рука! Думаю, вы знаете, как провинились эти двое. А если не знаете, то скоро разнюхаете. Вы ведь такие, вам только это интересно.

Юлия Станиславовна сделала два шага вперед и повернулась к Илье и Юрию. Лицо ее раскраснелось, серые глаза блестели от возбуждения.
- Кто первый?
Илья потупился, а Юра неожиданно и резко сказал:
- Хватит с меня! Это – заявление по собственному, - Илья заметил в руках Юры лист бумаги, которым тот размахивал перед лицом Юлии Станиславовны. – Я сейчас отнесу его в кадры. Отрабатывать две недели не буду... А вы? - Юра окинул взглядом толпу и, повернувшись к Илье, добавил: - А ты?

Илья молчал.

- Вот вы ебанутые, - сказал Юра и, протолкавшись сквозь толпу, вышел из поля зрения Ильи.
- Ну что, Илья Сергеевич, вы за ним? - спросила Юлия Станиславовна, казалось, ничуть не смущенная демаршем Юры.

Илья осознал, что он будто в энергетическом коконе, сотканном запахом свежести, исходившим от Юлии Станиславовны. Этот запах и тревожил, и успокаивал. Это был запах подчинения – мучительный и уютный.

- Нет, - выдавил Илья осипшим голосом.
- Тогда снимайте штаны, - сказала Юлия Станиславовна, расстегивая ремень.