Применение телесных наказаний в воспитании подростков - насилие или неприятная необходимость?

"Сто первый". За кадром.
16 мая 2023 года.

Вовка проснулся от гомона на кухне. "Опять мужики пришли с утра пораньше свои проблемы решать", - подумал он. Его отец, Григорий, уже третий год как руководил колхозом, а проблем не становилось меньше. Дверь в комнату, в которой он спал, была прикрыта, поэтому они не сильно ему и мешали. Но вставать надо было! Первым делом сгонять до Павки. Проведать. Как он там? Вчера они с ним таких делов наделали!

Резво соскочив с кровати, первым делом он прихлопнул муху, нагло усевшуюся к нему на кровать. Выхватив из кучи яблок на столе одно, обтёр его наспех об трусы и вонзил в сочную мякоть зубы. На ходу натянув штаны и накинув на шею рубаху, так - с яблоком в зубах, он и просунул осторожно голову в приоткрытую дверь. Мужской разговор близился к концу и явно не в том направлении, на которое он рассчитывал. "Вот оно! Началось!", - Вовка тихо прикрыл дверь и отошёл от неё на цыпочках, быстро дожёвывая яблоко.

- Эх, да что там! Давайте перекурим это дело, - Григорий достал из кармана "Казбек" и приоткрыв крышку, протянул коробку мужикам. Все потянулись было к председательской пачке, но тут же махнули руками и с сожалением отказались:
- Э-ээ! Последние не берём!
- Берите, берите, у меня ещё есть! - Председатель встал и, подойдя к печке, взял с полки новую. Странно! Коробка была открыта, папирос в ней не было.

Тут в кухню вошла хозяйка с кувшином и поставила его на стол:
- Может молочка?, - предложила она гостям.

- Гань, а где же мои папиросы? - удивлённо возмутился отец, тряся пустой коробкой.
Мать сразу всё поняла и неспешно направилась к двери, за которой прятался Вовка:
- Ну, я ему сейчас! Вова! - прикрикнула она на ходу.
- Вовка!, - тут же, почти грозно, рыкнул ей вдогонку отец.
Скрываться было бесполезно. С надетой наполовину рубахой Вовка выполз на кухню.

- Где папиросы? Ну? - начала допрос мать.
- Покурились они! - не мудрствуя лукаво, ответил Вовка.
- Как это покурились? Сами что ли? - изумился отец.
- Нет, мы с одним человеком их попробовали, - продолжал честно признаваться пацан, понурив голову.
- С каким это человеком? - пронизывая сына взглядом сверху-вниз, отец сурово нахмурил брови.
- С Павкой. Спорили вчера. Сначала по одной, а потом сразу по три. Чуть не сдохли! - подняв голову, сын уже смело смотрел отцу в глаза. Он знал, что если не врать, то ничего за содеянное не будет. Отец всегда учил его честности и за честное признание в своих шкодах никогда не наказывал. Тем более, что сейчас здесь были гости.

- Ну, мать, повезло нам! - с усмешкой подытожил конец допроса отец. - Сынок наш живой остался.
- А Павку сильно затошнило, - выдал свою последнюю тайну кающийся грешник.
- Жаль, что тебя наизнанку не вывернуло! - сделала своё заключение мать, видимо не очень удовлетворённая таким окончанием разбора полётов, и помогла сыну одеть рубаху как следует.
- А у меня организм оказался крепкий! - с гордостью заявил Вовка.
- Мам, можно я воды принесу из колодца свеженькой? Пить очень хочется.
- Беги уже. Вижу, отец простил. Жалеет тебя, бесёнка! Возьми два ведра в сенях, да коромыслом неси, не надрывайся! - уже вдогонку сверкающим пяткам крикнула она...

Громыхая ведрами, Вовка со всех ног помчался к другу. Войдя в хату, остановился в дверях - всё семейство - Павка, мать и отец, сидя за кухонным столом, завтракали.

- Ооо, - протянул Павкин отец, - смотрите кто до нас пришёл! Самолично, Диденко-младший! Интересный факт получается.
- Здравствуйте! - поздоровался Вовка со всеми сразу.
- Здравствуй, Вова, - отозвалась почему-то только мать Павлика.
- Сидайте до нас! - нарочито добродушно и протяжно продолжил свою речь мужчина. - Рассказывайте, как она жизнь? Откушайте оладьи с яблоками.

Вовка прошёл к столу и сел. Мать Павки быстро подставила ему большую тарелку и положила две ложки сметаны. Потянув из горки свежеиспечённый оладий, мальчишка начал есть, подозрительно посматривая на друга. Что-то было не так!

- Я ваши оладьи люблю!! - стал нахваливать Вовка хозяйку, пытаясь сохранить беззаботный вид.
- Хм-м. Интересный факт получается! Неужто у вас таких не бывает?
- Не-а! - и в подтверждение, Вовка отчаянно замотал головой.

- Ну, спасибо, Маруся! - закончив трапезу, отец неторопливо и тщательно вытер губы рушником и переключился на сына.

- А ты, Павлик, доел? Понравилось? Ты хоть кивни! - обратился он к набившему полный рот еды мальчику. Тот размашисто кивнул в ответ.

- Теперь вставай!
Мальчишка послушно вскинулся со стула.
- Пошли на перекур!
Павка тут же медленно опустился на табурет и потупил взгляд.

- Ага, не хочешь? Тогда расскажи Григорычу какой интересный факт с тобой случился апосля перекуру, - отец встал из-за стола, подошёл к Павлику и остановился позади него.

- Ему, чуешь, - обратился отец то ли к сыну, то ли к его другу, - табак не в лёгкие пошёл, а в самую печёнку! И ниже. А вышел через штаны! Дыма мы не видали, а вот штаны пришлось поменять. Горели! Так что снимай штаны, пошли курить.

- И неправда, неправда! - отчаянно вдруг стал возражать Вовкин друг.

- Ага! А как я тот табак тебе назад загонял? Правда? - выразительно взглянув на Вовку, отец продолжил, - на верстаке его разложил, без штанов, конечно. Махоркой то самое место присыпал и... Резко рубанув рукой воздух, мужчина показал, что случилось потом.

- Спасибо Маруся оттягнула! Ещё раз приложишься к табаку, убью! - и суровый батька, видимо, закончив воспитывать сына словами, пригвоздил затылок подростка взглядом.

- Хватит тебе, нашёл время, - вступилась, наконец, за сына мать.

Павка поднялся и, быстро прошмыгнув мимо отца, рванул из кухни.

- Хм-м! Дела!, - хмыкнул отец и, скрестив руки за спиной, стал прохаживаться по кухне, кидая вопросительные взгляды на доедающего завтрак подростка.

- Спасибо вам! - Вовка поблагодарил мать и, поднявшись из-за стола, устремился за другом.

Павлик стоял у окна и с тоской смотрел во двор на ковыряющихся в навозе кур. Он даже не услышал, как сзади подошёл его лучший друг и, положив руку на плечо, тихо спросил:

- Было очень больно?
- Ещё как! - вдруг захныкал Павлик.
- И сейчас больно?
- Не так уже!
- А чего ж ты плачешь?
- А чего он меня только? - с обидой отозвался парнишка.

Вовка посмотрел на стену, на которой висел портрет плотного, крепко сложенного мужчины - Михаила Буденного и, о чем-то раздумывая, снова спросил:

- У него рука сильно тяжёлая?
- Тяжёлая! Он меня левой бил, а правой придерживал, - продолжал хныкать Павлик.
- Ну что ж, - решительно произнес Вовка и вышел из комнаты.

Вернувшись в кухню, Вовка взял за руку отца семейства и молча повёл его за собой. Тот с недоумением повиновался. Подойдя к навесу, где всегда столярничал мужчина, Вовка отпустил его руку и попросил: "Отвернитесь!".

Затем пацан ловко забрался на верстак и, улёгшись поудобнее, приспустил штаны.

- Ну шо там, Григорыч?, - поинтересовался мужчина, разглядывая вдали облака.

- Готово, - негромко отозвался Вовка.

- Угу, - многозначительно хмыкнул мужчина, повернулся и подошёл к мальчишке.
- Скажи, пожалуйста!, - он вставил руки в карманы и пристально посмотрел на оголенную часть Вовкинового тела.
Затем опёрся локтем о верстак и, наклонившись вплотную к лицу пацана, проговорил:
- Всё правильно!
- Махоркой тоже, - тихо попросил мальчишка.
- Это, можно!, - хмыкая и усмехаясь, мужчина достал из кармана кисет. Развязал его, сдёрнул штаны мальчишке пониже и посыпал доброй щепотью жгучей приправы его румяные булочки, особенно щедро сдабривая разрез между ними.

- Сейчас инструмент принесу. Ты полежи пока, Григорыч!
Хмыкнув напоследок, Павкин отец вздохнул и, пробурчав уже себе под нос: "Дела, дела!", ушёл в дом.

Июнь. Тепло. Солнечные блики играют на лице мальчишки. Свежая стружка у самого лица щекочет ноздри. Пахнет хвоей, лесной рощей. Вовка закрывает глаза.

***
- Ну, что?, - перед взором мальчишки снова возник силуэт отца Павлика, - ты, тут, чай не приснул?! Сейчас мы с моим другом тебя разбудим и поговорим, - мужчина хлёстко шлепнул себя по штанине чем-то коричневым и гибким. Это был не менее полуметра длиной обрезок старого, потёртого, ременного чересседельника с металлическим кольцом на конце.

Сделав вокруг правой ладони один оборот кожаного инструмента со стороны кольца, мужчина приблизился к встрепенувшемуся мальчику и прижал его лопатки левой рукой к верстаку.

- Оно, конечно, правильно! Председателю пороть сына не положено. Должность! Но за такое, не грех бы и всыпать! Думаю, не осерчает, если я подмогну.

Резкий щелчок - и длинный кожаный прямоугольник впечатал первые крупинки ядовитого растения в нежный пергамент, натянутый на полушария мальчишеской задницы. Узкая полоса, протянувшись от края до края двух "благородных" холмов, быстро из розовой превратилась в алую.

От неожиданности Вовка негромко ойкнул и, резко вскинув голову, вцепился в края верстака. Боль была резкая, поверхностная, но потом быстро разлилась вширь и вглубь, стала глуше.

"Терпеть можно", - подумал он, - но тут же второй удар ещё более сильный, добавил новую порцию боли, понизив уровень терпимости пацана. Он громко замычал и задергал ногами, а откуда-то сверху полилась воспитательная речь:

- Это тебе за курево!
- Аай!
- Чтоб не таскал!
- У-уу!
- У отца!
- Ой!
- Это за друга!
- Ау-у!
- Чтоб не приучал!
- Ай-яй!
- Это на будущее!
- Оё-ёй!
- Чтобы!! - Помнил!! - Что!! - За такое!! - Бывает!!! - каждое слово Павкин отец размеренно и неторопливо подкреплял мощным стежком ремня по ягодицам страдающего от боли курильщика.

- Вот тебе! Вот! Вот ещё! Будешь ещё курить?! Будешь?! Будешь?! Будешь?!
- Нееееееет!, - уже протяжно выл подросток, - не буудуууу!
- То-то же!, - мужчина прекратил пороть мальчишку и опустил свой страшный "инструмент".

- Довольно с тебя! Поровну с другом поделили табачок. Уважаю, Григорыч! Иди мордаху умой, да с другом покури на завалинке! Папироску дать?

Вовка охая и мыча, сполз с верстака, с кряхтением натянул штаны и сквозь слёзы, пытаясь улыбнуться, отрезал:
- Спасибо, не надо! Я у отца возьму...

P.S.
"Сто первый". В кадре здесь:
[url=https://youtu.be/Ct-AXfH0KOo&t=1m20s]https://youtu.be/Ct-AXfH0KOo&t=1m20s[/url]