Отправлено: 06.09.09 13:34. Заголовок: Репетитор

Репетитор. Фантазия из опыта.


До сих пор стоит в ушах разговор с соседями. Жаловались на своего Сергея. «И ленивый, и пиво пьет вместо учебы, и гулянки вместо подготовки к семинару…» А итог…

Завели разговор о репетиторстве, даже скорее о гувернере для 19-летнего парня. Тут же всплыл и такой деликатный вопрос, как метод наказания.
Смущаясь сказали: «Ну, когда был школьником… ремнем по попе… А сейчас, ведь взрослый…»

Я удержал улыбку, взрослый… Знали бы, как меня в его возрасте розгами по голой попе… И благодарен маме за это. 19 лет – не возраст. И если парень ленится, то ничего лучше порки и не придумаешь. Постепенно довел это до их сознания.

Ответ: «Вы правы… Порите… А ремень Ваш или наш?» Уточняю для обоих, что пороть нужно розгами. Ремень уже слабоват для такой попы, а розгами и больнее, и доходчивей, и меньше давать ударов. Очень смутились, но согласились.
Теперь договариваемся, когда начать. «Если пороть, то может сегодня накажете…» Я не возражаю. Только добавляю, чтобы прислали Сергея ко мне побыстрее. А сам готовлю свой первый разговор.

Розги у меня есть дома, недавно племянницу сек, остались прутья. Для первой экзекуции хватит. Заодно готовлю веревку, чтобы связать ему руки, сухой горох (вряд ли выдержит наказание молча, постоит после порки на горохе с голой попой). Пока суд да дело, звонок в дверь.

Открываю. Заходит после моего разрешения. Весь понурый и дрожит от страха. Интересно, что именно ему сказали его родители. «Ну, проходи, Сергей, и сразу раздевайся. Ведь не чай пить пришел. Помнишь как готовился к ремню?» Сергей вздрагивает пугливо и спрашивает: «А Вы… прямо сейчас меня пороть будете?»

«Да, сейчас, за тобой много проступков накопилось, будешь искупать их своей попкой… Был бы старательным, на пляже бы кувыркался. А так будешь за свою лень кувыркаться на кровати...» В эти минуты он напоминает меня самого в его возрасте. Как страшновато было всегда раздеваться перед маминой поркой. Сергей сначала стаскивает джинсы (зря он их одел, больней будет после розог), смотрит на меня и вздохнув снимает плавки в обтяжку (вряд ли сможешь их потом одеть…), наконец рубашку и остается в футболке.
Ноги у Сергея трясутся мелко, попа покрылась гусиной кожей, движения медленные… Ну прямо как я в его годы. Руками прикрылся спереди.
«Глупый, ты же не перед женщиной оголяешься, стесняться чего… Руки по швам.» Подчиняется и открывает свой напряженный член. Эрекция наверно от страха. У меня в таких случаях вообще к животу прилипало во всей «красе». Да, все парни в такой ситуации похожи.

Чтобы вывести Сергея из оцепенения, шлепаю рукой по левой ягодице: «Ну, ложись…» На кушетке уж приготовлена подушка под лобок и валик. Сергей, придерживая рукой пенис, укладывается на кровать. Подушка с валиком приподымают его поджарую попку. В этой хитрости есть еще одна польза: кроме того, что можно эффективно стегать по самому низу ягодиц, парню будет потрудней вертеться.

Ведь я только свяжу ему руки, дабы не пытался прикрыться. Когда Сергей умостился для наказания, вытягиваю ему руки и связываю веревкой на запястьях. «…а зачем вы связываете?» «Чтобы не закрывался от розог. Тебе же лучше, не будет штрафных ударов.»

«Кккаккиххх рооозооог… Выы не реемнееем? Мееняяя рооозгамииии не сеекли…» В голосе мальчишки слышатся страх и даже слезы. «Ремень для школьников, а ты уже студент. Розги, Сережа. Болючие, гибкие и полезные для исправления ленивых и непослушных парней.»

Чтобы дать ему время успокоиться, иду в ванную, выбираю пучки розог потолще и гибче. Первый раз дам ему 40 розог. Чтобы сразу поставить все точки и показать парню, что ждет в будущем за лень. Выбрал 4 пучка прутьев.

Пока я занимался розгами, Сергей пытался видимо привстать, потому что валик выдвинулся из-под подушки. «Ты куда собрался, охламон…»
Шлепаю ладонью по оттопыренной сережкиной попе. Затем рукой поправляю валик.

«Получишь заслуженное, тогда и пойдешь… В угол, а потом показывать выпоротую попку родителям.»
«Не наадооо роооозоог…»
«Надо. Будешь ныть или кричать, добавлю удары и поставлю на горох.»

Говорю это твердым голосом. Затем объявляю количество ударов – 40 розог. Сережина попа сжимается, и мышцы напряжены, спортивная фигура вздрагивает в ожидании неизбежного наказания. Наконец я беру в руку первый пучок из двух прутьев, примериваюсь…

Вжуууу… Первый удар ложится на белую кожу… Два постепенно алеющих следа пересекают обе ягодицы. На долю секунды вжимаю прутья в тело и резко веду руку назад, стегая кожу. Парень еще не кричит, но резко подбрасывает от боли задницу и гулко вздыхает. Да… Это не ремень, розги побольней.
Поднимаю руку и опять со всей силы отправляю прутья на попу Сергея. Так повторяю еще 8 раз. Первый десяток розог отсчитан. К его концу терпение мальчишки истощается. Он начинает вертеть своим задом, пытаясь увильнуть от обжигающих ударов, вместо вздохов прорываются жалобные взвизги. Что же, горох пригодится.
«Терпи, казак… Только 10 розог получил. Еще 30 ударов. Закричишь или будешь просить о прекращении порки, на горох поставлю без трусов. Думать нужно не о том, как тебе больно, а как исправиться.» Кто бы другой на моем месте уже пожалел бы Сергея, но меня самого так драли. Я знаю, что это не вредит, а полезно. А жалобные стоны, слезы…

Даже самый мужественный инстинктивно пытается спасти свое тело от такой боли и просит прощения не от раскаяния, плачет не от стыда за свои проступки, а чтобы разжалобить. И он не виноват, тело само дергается, организм сам реагирует.

Задача мудрого и строго воспитателя не уступать, а наказывать по настоящему, чтобы удержать от повторения проступка. Мне конечно жалко уже тихо плачущего мальчишку. Но он провинился и лень нужно перешибить той воспитательной болью, которая как компас не даст ему вернуться на дурную тропинку.

Поэтому я опять беру розги и секу вертящуюся попку. Наконец взвизги становятся громче и сопровождают почти каждый удар. Набор звуков стандартный: «Ойййй… Ууууу, Ааааа, Яааайййй…» К ним добавляются слезы, и задница Сергея ускоряет свое верчение. Но от этого только ему самому вред: после двух попыток повернуться на бок я ударяю по бедрам мальчишки, а один раз чуть не по животу.

«Болллллллльноннннноооооооо… Бууудуду хорооошиммм… Нееее нааадааааааа…» Это уже крики под конец 20 розог. «Тихо. На горох захотел? Думай не о боли, а об исправлении. Лениться не надо, пиво пить вместо учебы не надо. А наказывать за плохое поведение НАДО!!!!»

Беру в руки второй пучок и сразу продолжаю порку. От ударов середина и вся нижняя часть ягодиц уже пунцовая. Верх попы я не секу, чтобы не попасть по копчику или почкам. Зато середина и низ попы простеганы на славу. Когда я бью по самому низу, один прут ложится на мякоть попки, а второй стегает ляжки.
От таких ударов Сережа начинает дергать ногами, барабанит ступнями по кровати. Что же, малыш, и я когда-то так же дергался. Только без криков. Потому и знаю, что больно. Но, ты провинился и должен получить всю меру полностью. Я стараюсь теперь бить по поверхности кожи, не впивая прутья, чтобы не порвать кожу. Попа и так вспухла, подпрыгивает и крутится. После некоторых ударов появляются уже синенькие и припухшие полосы.

Еще 10 ударов, большая часть которых пришлась на ляжки, и порка окончена. Легонько хлопаю ладонью по пылающей и горячей заднице Сергея, от чего он вскрикивает. «Ну, вставай…»

Морщась от боли, весь в слезах, поднимается. Возбуждение не спало, наоборот еще сильней эрекция. Да это и не дивно: кровь прилила к тазу. Вытирает связанными руками слезы, размазывая их по мордашке. «Я боольшеее неее бууудуду лееенииитьсяяяяя…» «Целуй розги и благодари за науку.»

Такой ритуал Сергею в новинку. Но он старательно целует прутья и заплетающимся языком благодарит «за науку». Я откладываю розги и обнимаю Сережу за плечи. «Ну что, герой. Выдержал порку, с почином. Я теперь тебя частенько буду драть. Главное, не ленись. Тогда и поводов будет меньше. Не плачь. Больно, по себе знаю. Меня в твоем возрасте суровей драли.»

Спокойный голос, сочувствие и намек на мое прошлое подбадривает парня. Он всхлипывает, но уже не плачет. Я подвожу его к рассыпанному на полу гороху и заставляю опуститься на колени. Мальчишка морщится от двойной боли: ягодицы саднит и коленки колят сухие горошины.

Стонет: «Больноооо...» «Ну а ты, что хотел... Говорил же тебе, не кричи. Думай об исправлении, а не жалей себя.» Но все-таки моя цель воспитать Сергея, а не мучить. После 5 минут на горохе я отпускаю его просто стоять без трусов на коленях.

Так он выстаивает 45 минут. Встает с колен уже с сухой мордашкой, не всхлипывает и лишь морщится от все еще болящей задницы. Развязываю ему руки. Смотрю как бедняга сначала пытается одеть плавки. Затем понимает, что это сейчас не удастся, и одевает только джинсы. От них правда тоже не легче. Прилипают к телу и тревожат настеганную кожу.


Теперь я передаю ему розги и говорю: «Иди домой, Сережа. И покажи родителям чем и как тебя выпороли. Захотят, покажи свою попку.» Залившись от стыда краской, Сергей берет дрожащими руками страшные прутья. Я утешаю его: «Так положено, малыш, не смущайся. Просто думай о своем поведении, не ленись, не трать время и деньги на пиво и гулянки. Тебе учиться нужно, чтобы профессию получить и на ноги встать. А потом уже будешь гулять.»

Стараюсь говорить мягче, чтобы Сережа успокоился и понял, не зла ему, а только добра желают. «А репетиторство по гуманитарным предметам начнем с субботы. То, что плохо выучишь на занятиях в будние дни, будешь наверстывать в выходные на занятиях со мной и под розговой «подливкой». Так то...»

Провожаю парня и ласково глажу на прощание по голове. Ведь еще пару годков и он бы мне годился практически в сыновья. На этом заканчивается наш первый урок. А дальше будет еще интересней.