Применение телесных наказаний в воспитании подростков - насилие или неприятная необходимость?

Моей второй жене била дочка Вика, лет восьми. Чудесний ребенок, идеальное телосложение, попка - фантастика. Умная, весёлая и шалить в меру любила.
Я уже с первого знакомства был уверен что рано или позно доберусь до ее попке прутиком, но ждать пришлось долго. Ничего, главное в нашем деле терпение и того мне хватает.
В нашем доме тем летом собирались менять трубы и мы решили что проще будет поехать пожить на деревню к брату и родителям жены. Правда, жена должна была ехать в Сингапур на курсы на две недели, но до и после мы там были вмесьте. Деревня глуш, даже мобилка там неработала.
Дом большой, всем место хватало.
Мыша своих девок порол часьтенько. Скамейка для порки класная зделана. Драпированная полка, где колени положить, по бокам ног стенки, а за коленками досочка в щели устанавливается. Ребёнок ставит колени на полку и ложитса на драпированную скамеику, за коленами досочка не позваляет встать или повернуть попу. Или стоять на колени в неудобной позе с весом вперед, или ложится на скамейку. Даже досочку вынять ребёнку самому трудновато.
Пороли обычно сам Мыша и его сын Артём. Дед уже стар, женщини в этом неучаствовали. Девок звали на кухню, там подождали пока посторонние выйдут и только тогда приступали. В середину кухни ставилась скамейка, один садился рядом на кресло и держал руки, плечи, второй брал из тазика розги и сёк. Нормально сёк, без всяких последствий, нещитая педагогических, конечно.
Мне, конечно, нечего бы небыло против поучаствовать в этом, но пока это не светило.
Один вечер пришёл к деду мужик с здешней лисофермы и начал жаловатся на наших девок. Оказывается, те залезли в ферму и начали лись выпускать. Благо, сторож вовремя девок поимал и все дверцы закрыл. Вечером делали разбираловку. Мыша, конечно, своим девкам выписал розги по полной программе, а я пока побоялся. Вроде хотелось, вроде все уговаривали, но я всетаки помедлил. Не мой всетаки ребенок и мамы добро тоже пока нет. Обяснил что ето очень плохо и решили что завтра она на сене будет работать, грехи искупать. Но может и розги получить, если повторитса!
А Миши девки тем временем орали во всю. Их там секли по полной программе. Ех, мне бы Вику так.....

На следующее утро девки пропали. Не появились и на обед и на сено. Искали мы, разспрашивали, никто не видел. Сено, конечно, завезли. Правда, до самого вечера работали, рук нехватало. Как всегда после сена баньку затопили, все пропарилис и начали опять девок обсуждать. Мне, конечно, опять посоветовали высеч Вику как следует.
И тут девки явились. Где они были, вопросов небыло, от них пахло лисофермой. Опять! Но вроде сейчас сторож жаловатса не будет. На башне были, в бинокль смотрели, потом их заперли. Кто его знает, что правда а что нет. Перекусить дали и отправили в баню. В ее одежде я некапаюсь, по этому попросил ей халатик от Миши детей запасов.
За одно про бинокль вспомнил. От куда? Дед посмотрел в своем шкафу, небыло. Значит залезли.

Через какое то время решил дойти до баньки, посмотреть что там творитса. Тихонько подхожу, там слышитса разговор девочек. Вика, оказывается, их выдумманом разсказом про мобильник сегодня в ферму затащила.
Тогда пошол разговор про порки. Мне в горле аш пересохло слушая. Вика старалась пазспрашивать всё про порку, а девочки на нее обижались. Советовали мне спросить чтобы я ее высёк. Наконец Алёна предложила Вике лечь и попробовать от её. Несколько свистов позги, выкрики Вики и потом ругань. Думал, может заити и помочь, но удержался. Терпение! Мне было такое чувство, что в этот раз рыбка у меня на крючке. На попке должны были остатса следы. Как она ето обяснит? Так бы я незаметил, но сейчас то знаю куда смотреть. Если ребёнок сам розги просит, то не грех их дать. Я был уверен что в худшем случае весь дом встанет на сторону б решений о порке Вики.
Ну, Вика, держись!

После баньки девочки зашли в кухню нормально покушать. Халатик на теле Вики выглядел супер! Розовий, пояс почти на груди, низ чуть ниже попки. На ногах хиже попки виднелись пару полосок. Я наблюдал попку и ждал когда она немношко откроется. Когда Вика коленками стала на табуретку и нагнулась над столом, ясно были выдны полоски на попке. За столом, пока дети кушали, пазговор продолжался. Про бинокль в том числе. Оказывается, Вика взяла. Вроде бинокль цел, но за то, что брали, Мишкин дети получили бы серёзно. Ведь там покапатса надобыло, чтобы его найти. Благо, дед в своей комнате, неслышит. Ужин заканчивался и приближался момент истини. Тут Артём спросил, не могу ли я помоч ему, подержать девочек. Мхе внутри все перевернулось. Неужели! Мишин детям до Вики попки далеко, но всё же..... "Да, конечно. Могу помочь. Надо подумать, может Вику тоже...."
"Можно за компанию. Тоже заслужила."

Мы в двоём с Викой зашли в комнату.
"Эи, Вика, что это у тебя за полосы на ноге?"
"Где? Это? Чепуха, в ферме где то достала."
"Покажи, покажи! И выше тоже? "
"Наверно. Какая разница."
"Нука, подними халат! Подними, я сказал!"
"Ну?"
"Похоже что ты розги получила. В ферме?"
"Может быть, не знаю."
"Ладно, мне пора идти Артему помагать. За одно и с девками поговорим. Пошли."
В кухне ещо только бабуля заканчивала работы.
"Ну девки, у нас тут ещё на одной попке полосы появились. Кто знает от кудова?" Покажи ка, Вика, свою прелесьть!"
"А, это в бане она получила. Говорила что тоже хочет розги попробовать. Вам спросить стыдитса. Попрасила нас, мы и немношко дали попробовать."
"Неправда! Вы сказали что я должна от вас получить!"
"Во первих, ты, Вика, вообще разсказывала что это от ферме получила. Хотя сразу видно что они совсем свежие. Кому верить болше? При том, какая разница. Ты свою попку под розги добровольно ставила, значит необыжаися но должна получить. Хотела розги попробовать, попробуешь. От меня взрослого, а не от девочек! Так что, Вика, когда с Алёнй и Леной закончим, сможеш попробовать. Ясно?" (Я специально старался так, чтоби неотпугать. Не "настоящей порки" а "попробовать".)
"А ты не сильно будеш?"
"Тогда посмотрим. Пока садись рядом с девочками."
"Не сильно? Обещай что несильно!"
"Садись!"
"Скажи что не сильно!"
"Сядеш или нет?" (я стараюсь ето всё сказать немножко весело, вроде как со смехом. Чтоб преждевременно неиспугалась.)
"Не будешь больно пороть?"
"Если я сказал сесть там, значит ты должна там сесть. Если несядешь, точно будет больно." (Весело. Она непонимает, шучу я, или нет. Я сам тоже непонимаю.Неважно)
Села!
(Ну, дорогая, ты уже сидишь в очереди!)

На середину кухни ставитса скамейка. Артём берёт из тазика розги, протирает их полотенцем и проверяет на звук.
"Ну Алёна, ты первая."
Алёна встает, подходит к скамейке и ставит колени на полочку.
По скольку халатик мешает мне Алёну удерживать, Артём велит его снять. Алёна сейчас на скамеике голая. Я сижу на табуретке рядом со скамейкой и держу её за плечи и руки. Клааас! Артём вставляет досочку сзади колен через дырки в стенках. Сеичас Алёна больше неможет встать или увернуть попку.

Порка начинается. Артем лупит её попку спокойно и довольно сильно.
"Ау! Не буду! Ау! Вика нас обманула! Ау! Я нехотела!........"
Хотя я сейчас рядом, все равно могу сказать что порка явно уступает вчерашней. Тогда крики были сердечнее и длилась она гораздо дольше.
Когда порка заканчивается, попка видно явно покрасневшая и хорошо исполосованная.
"Ну Вика, видела что такое настоящая порка? Хочешь такую?"
"Эта ещё нечебо, вот вчера девки как следует получили." Артём говорит.
Вика неответила. Чувствовалось что она тоже немножко шокирована.
"Ну, какая порка тебе больше подходит?"

Алёна одела халатик и села обратно рядом с девочками. Вместо её подошла Ленка. И вот уже и Ленка лежит на скамейке и я её держу, вот и её попка безполезно пытается увернутса от розги, вот и её охватывает та самая дрожь и вот и она поднимается со скамейки с исполосанной попкой.
После порки Ленки Вика уже немножко успокоилась. Хотя её черёд приближался, к порке Ленки она была немножко проготовлена.
Лена садитса обратно на длинную скамеику около стола и я поварачиваюсь к Вике.
Она опускает глаза. Потом поднимает голову и требует чтобы ушёл Артём. Меня, конечно, это немношко удивляет, по скольку требования обично видвигеет не тот, кого порит.
Но Артём решает что его миссия закончена и выходит на улицу покурить. Значит у нас 10 минут времени до его возвращения.
"Ну, Вика, твоя очередь! Артём вышел, можешь ложитса. "
Вика подходит к скамейке и осторожно как бы примеряя, опускает коленки на полочку. Я её немножко подправляю. Попка должна быть немножко в перёд по отношению к коленкам, чтобы центр тяжести был вперёд и ребенок не мог бы себя удержать в стоячем положений. Ножки уходит вперед и я вставляю в щель досочку. Пока она ещё не поняла что случилось, я снимаю и халатик. Ещо немножко, и Вика медленно опускается бёдрами на скамейку. Всё! Сейчас она готова к порке. Надо отдать должное Мише, конструкция скамейки идеальная. Если досочку вставил, ребёнок сам займёт правильную позицыю.
"Ну Вика, что ми будем делать? Какая должна быть порка ребёнка? Не слышу!"
"Чтобй больно было и больше нехотелось. Но я же в шутку только! Не надо сильно!"
"Почему? Ты хотела получить порку, значит её совсемь небоялась и неверила в воможность её получить. Девочки тебе дали ещё более неправильное представление о ней. По этому я должен это исправить. К сожалению это нельзя зделать безболезненно."
Хоть разговор был давольно шепетильный, Вика небыла испуганна. Это скорее потому, что она не верила в реальносьть всего сказанного. Я ей был добрый дядя, от которого нечего боятса. Артёма рядом небыло, так что реальной угрозы она нечувствовала. По этому разговор ей казалса как будто философским.
"Но я же видела только что, как девочек секли! И не в коем случае нехочу больше!"
"А как на счет неизбежносьти?"
"Какой неизбежносьти?"
"Неизбежносьти наказания. Мы, ты в том числе, решили что ты должна получить розги, значит ты их должна получить."
Всё это время я сидел на табуретке рядом с ней и розги у меня в руке небыли. Чтобы это её осмелило. И тут она сказала то, что надо.
"От тебя? Ты шучишь!"
Я спокойно встаю, подхожу к тазику, вынимаю из его розги и полотенцем протираю их. Тазик находитса сзади её, по этому она етот процесс невидит. По скольку я продолжаю разговаривать, она обратно несмотрит.
"Алёна, Лена, если ребёнок на этой скамейке хамит, что тогда происходит?"
"Тогда он получает очень больно по попе!"
"Слышала? Извини, но сейчас будет очень больно."
"Неет! Не наадо! Я больше небуду!"
Вика тут же напрягается во всю, но позу изменить и освободить руки из под себя неуспевает.
ШМЯК!
"Аууууууу!!!! ААААА! Больно же!"
"А как ты думала!"
"Но не так же! Ауууу!"
"Ну вот, ты и получила первый урок. На этой скамейке неврут, нехамят, слушаются, отвечает на все заданные вопросы и неспорят. Поняла?"
"Даа!"
"Значит розги пока поставим." Подхожу и ставлю розги рядом с тазиком. На попке Вики выдны несколько красных полос, на порядок темнее прежних, из бани.
Вика её уже не гладит, по скольку делать это на скамейке очень неудобно. На логтях она тоже больше неупираетса, а лежит, как полагается, на животе, руки по бокам.
"Ну, что дальше делать будем? Наверное как Алёну и Лену пора."
"Ненадо!"
"Это почему? Все готово, и попка на месьте, и розги пригатовлены. Ты лежишь на скамейке точно так же как они лежали хесколько минут назад. Почему их надо было сечь, а тебя нет? Есть хоть одна причина, почемы тебя ненадо?"
"Их порют всё время."
"Мы про сегодня разговариваем а не о том, что всё время происходит."
"Но меня не порют."
"А что я сейчас делаю?"
Пауза.
"На табуретке сидишь!" (Сердито, повишенным голосом.)
Я опять медленно поднимаюсь и иду за розгами, по дороге обясняя:
"Ты только что получила розгами по попе за хамство. По моему это называется порка. И если тебя со скамейки ещё я не отпустил, значит порка незакончилась. Может один раз розгой ещё поркой назвать нельзя, но тут ты опять это сама подправила, нахамив, при том в каком голосе. Так что по пару раз получиш. Давай попку!"
"Не надо! Не буду больше!"
Прикривает попку руками.
"Руки! Руки уберы!"
Отодвигаю сам её руки и ......
ШМЯК!
"Аааууу! Аааа! "
"Это тебе за хамство."
Убираю опять руки и ....
"Ненадо..."
ШМЯК!
"Аааууу! Аааа! "
"А это за повишение голоса."

Пауза, пока Вика плачет а я ставлю на место розги.

"Меня не за что, мне не запрещено гулять. Я могла уйти и до вечера."
"Ты думаешь, лучше по заслугам считать, а не поровну? Ну, тогда приступаем. Кто девочек с этой мобилкой в ферму заманила? Не ты? А бинокль? Это как называется, если в деда шакфу капается и без спросу вещи берут? Какая порка за это причитается? Незнаешь? Девки, подскажите!"
Девочки преглянулись.
"Ну, незнаю. С нас бы шкуру содрали."
"Ну и о гуляний до вечера. О каком наказаний мы вчера договорились? Что ты должна была сегодня делать?"
"Сено топтать."
"Значит за вчерашнее ты наказание тоже неполучила? Неслышу!"
"Нет."
"А что девочки получили? Алёна, Лена?"
"Нас очень больно высекли."
"Слышала? Алло?"
"Да."
"Значит полагается тебе в двойне. Как сегодня и как вчера получили. Плюс ещё за бинокль."
Вика лежит на логтях и плачет. Похоже, ей уже все равно.
Осталось само окончание.
"Мне слишком мягкое сердце, вернётса Артём обратно, он и закончит." Вика аж подскочила на логтях.
"Нет! Пожалуиста, только не Артёма!" Всё равно что, только не Артёма! Прошууу!"
"Чем он тебе неугодил?"
"Я видела как он сёк и мне страшно стало."
"А девочкам страшно небыло? Они там отдыхали, что ли?"
"Нечево, девочки вытерпели, вытерпиш и ты."
Вика уже вся дрожала от испугу и большими глазами смотрела на наружную дверь. Девочки переглядивались и улибались. Видно было что их такое окончание полносьтью удовлетворяет. И не удивительно. Вика умудрилась им достаточно неприятносьтей наделать и предстоящую порку действительно заработала.
Когда зашёл Артём, Вика положила руки вперёд и спрятала лицо между ними.
"Ну, чего ждемсь? Меня, что ли?"
Никто неответил, но он сам уже это понял. Подошёл, посмотрел на попку Вики:
"О, вижу тут розги уже немножко побывали. Чё так?
"Хамила." ответили девочки.
"На скамейке!? Серёзно? Ну, Вика, ты молодец, храбросьти тебе хватает."
Я неговорил что Вике надо за вчерашнее тоже, девки тоже молчали.
Порка была может чуть больше чем у обеих сестричек. Я держал Вику, прижавши голову к своей груди, как бы жалея её. Она её перенесла промерно так же как сестрички, может немножко тяжелее.

После порки всё поменялось. Вика осталась такой же веселой как перед тем, но гораздо сообразительнее. Меня слушала с полуслова.
Правда, на скамейку легла ещё пару раз, пока мама приехала. Просто сейчас никто уже не задумался о том, можно ли её пороть. Если клали на скамейку сестричек, клали и её. Правда, тем самим её свобода тоже автоматически была ограничена, но ето был не я, а домашние правила. Я был зачислен в исполнительную команду и не только ассистентом. Вике пришлось получать маленько и по мелочам. Просто она уже даже не пробовала доказывать что за это недолжно причитатса. Когда мама потом узнала, она сперва хотела ругатса, но потом, когда все обьяснили что другого уже не осталось, успокоилась. Следующий тяжелый шаг был, когда всем девочкам опять причиталось. Одно дело смиритса пост фактум, другое дать добро на исполнение. Хорошо, что разговор на эту тему получился вовремя, пока девочек небыло дома. Бабка и Миши жена обьяснили, что женщинам в этом процессе нечего делать и что ребёнок не должен играть между мнениями подителей о его воспитаний. Если розги причитается, они должны быть получены. Когда потом Вика решила что от скамейки в преть спасена, жена ей так и сказала, а потом вышла из кухни вмесьте с Миши женой.

----------------

Мой новий отчим Валдис оказался мужиком супер! Из наружи спокоиний, но готов в любой момент совершить что нибудь неожиданное или пошутить. Бсегда у него был или какои интересный разсказ или ответ на мой вопрос. Полная противопожносьть моей маме, всегда строгои и серезной.
Воспитанна я всегда была строго, но без телесных наказаний, по етому этот случай был для меня полной неожиданнастью.
Поехали к дедушке и бабушке. Опять встретилась со своими двоюродными сёстрами Алёной и Леной и там началось веселие. Мама через пару дней уехала и я осталась под присмотром отчима. Хаха! Он меня не ограничивал ни в чем, почти никогда ничего не запрещал и мне иногда даже обыдно стало. Отчим мог быть вольным и смелым по отношению к взрослым, но к детям он становился полной тряпкой. Хочется как то почувствовать за собой его тьвёрдую руку. Сёстрам было гораздо строже, домашние работы, свободное время столько то, попробуй что нибуть потерять, сломать, или взять без спросу, тогда всё заканчивалось на скамейке в кухне. Там стоит в углу такая, с хитросьтями. Ложишся на нее, потом там палочку куда то засовывает и неможешь ни встать, ни попу повернуть. И тазик с розгами рядом.
Интернет там только в библиотеке, телевизор пару программ показывает, хоть сатик бы поставили..... Но как то скучно небыло.
Пару раз видела как девок отвели на кухню и потом от тудово доносился плач,визг. Мне как раз в тот момент захотелось пойти воду попить, или што ещё, но неразрешали.
Потом только девки со слезами на глазах возвращались. Хотелось же самой узнать как это происьходит. И узнала.....
Началось всё с фильма по телику. Там пацан зверишек из клеток освобождал. Тут через лес от нас звероферма была. Решили мы тоже поехать и посмотреть, может кого надо освободить. Поехали туда, спрятали велики в лесу и крадясь подались в ферму. Какой то пацан нас заметил и вроде наблюдал за нами, но потом пропал. Лена сказала что он дурак и не надо обращать на него внимания. А зря....
По середине зверофермы стоял большой, заброшенный сарай, а в середине того кирпичная сторожевая башня. Мы сперва залезли в сарай, а в сарае на эту башню. Видно что здесь уже давно никто не бывает. Мы с Алёной залезли на верх. Где то четвертый этаж высоты, но ферма на горке была, по этому довольно далеко видно было. Решили что завтра надо дедовский бинокль прихватить. Потом пошли зверушек смотреть. Интересные, но какие то запуганные, совсемь не хотели в руки даватся. Всё бы кончилось хорошо, но Лена, дура, вспомнила что нам надо хоть одного выпустить на свободу. Она открыла дверцу и ждала пока зверёк вылезит. А он упрятался в углу клетки. Звали, дразнили, а он сидит. Пробовали следующего, то же самое. Так мы открили ещо несколько. Тут сразу неизвестно откуда пявился рядом мужик, сторож, и схватил Ленку за руку. За его спиной прятался тот самий парнишка, которий за нами перед тем наблюдал. Оказывается, он все время за нами наблюдал и сторожа позвал. Мы тут же побежали в лес, скхватили велики и удрали. Что дальше? Домой нельзя, спросит где Лена. Идти Лену спасать? Крадясь пошли обратно на крайнки леса и около Ленки велосипеда ждали, что будет. Или Ленку куда то поведут, или отпусьтят. Через час Ленка пришла, перепуганная, вся дрожала. Мы, конечно, начали разспрашивать, что и как. А нечего небило, гаварит. Отвез сторож её к себе в будку и разспрашивал, кто, от куда и так далее. И ещё мораль читал долго.
Ленка успокоилась и поехали домой. День прошёл нормально. Перед вечером ещё поехали на речку и вернулись домой на ужин.
Заходим в кухню, а там сразу как в лоб. Ну, разсказываете, как в ферме хулиганили, как зверей выпускали. Оказывается, сторож был тут, и всё разсказал. Сколько мы поняли, если бы полицию вызвали, то родителям пришлось бы много денег платить за убежавших зверишек.
Тут же было принято решение что девок надо так отодрать, чтоб сидеть нельзя было. Тогда вопрос пошёл обо мне. Я в тот момент была готова хоть через землю провалится, но стояла и слушала. Все пришли к единому мнению что меня следовало бы высеч также, но только что моя мама про это скажет. Все ждали что отчим скажет а он молчал. Я помнила что пару раз моя мама вроде ему указала что мужик должен по строже с детьми справляся, но не проясняла что имела в виду. Она просто никогда меня не порола, но и неговорила об этом. Не за, не против. Меня интересовало только одно, лишь бы непороли.
Потом все постепенно перешли в комнаты, только сёстры, дядя Мыша и Артём остались в кухне. Мы с отчимом тоже пошли в комнату на серёзный разговор. Какой серёзный разговор может быть мне с моим отчимом? Немножко мораль. Как всегда, он всё начинает с лекцыями. Что такое порка, зачем она и какая должна быть.

Оказывается, порка должна быть такая, чтобы следующий раз не хотелось, а значит только немножко по попе дать совсем не правильно, надо драт; как следует. И если ребенок сделал то, за что он знал что полагается порка, то он должен её получить. К некоторым детям применяет порку, к некоторым нет. Это зависит и от радителей, и от самых детей. Как правильнее, никто незнает. Но одно понятно, ребенок порки должен боятся, или недумать о ней. Алёну и Лену секут, значит они должны получить розги. И в этот раз должно быть очень больно.

Как хорошо что меня небудет сечь. Остался только вопрос, какое наказание должна получить я. Завтра дядя Мыша небудет дома а сосед после обеда будет везти нам сено домой. Значит я должна буду помогать топать сено в сарае. Конечно, Алёна и Лена это будет делать вне всякого наказания, но об этом я промолчала.

И тут на кухне началось.
-Ау! Аи! Я нехотела! Ау! Не буду болше! Ау! Вика придумала! Ау! Не надо больше! Ау! Ну пожалуиста! Ау! Не буду! Ау! Простиййй! Ау! Хватит! Ау! Не буду больше!
Видно, девкам там не сладко шло. Вроде жалко, но в то же самое время интересно. Посмотреть бы немножко.

Потом я легла спать и начала думать о завтрашнем дне. Сено после обеда, это понятно. Но хотелось всетаки на эту башню в лисоферме ещё раз забратса, бинокль за собой захватить. Одна я туда непоеду, а девки после этих приключений незахочет. А решила хитросьтю. Скажу что мобилку где то там потеряла. Надо ехать искать.
Правда, мобилка все равно тут неработала и потому в сумке лежала, но девкам это не надо говорить. Взяла с собой, может где зона появится. Им мобилка, это на гране фантастики.
Поверили. Перед обедом мы уже ехали на свероферму. Бинокль у деда я спёрла. Все путем, нигде ни слуху ни духу. Залезли в сарай, Ленку оставили на вахту а мы с Алёной на башню залезли. Интересно всетаки. Даже крышу нашего дома через деревя видно. Тут пришла и Ленка, ей внизу скушно стало. Мобилки, конечно, тут не оказалось и собирались идти в низ искать. Я всетаки призналась что мобилка наверное дома осталась и можем ехать домой. Но не тут то было. Внизу дверь оказалась закрытой. Не на ключ, а завалена чем то. Наверное вчерашний парнишка опять поработал. Пробовали каким то образом отломать, но безнадежно. Звать на помощ? Кого? Того сторожа? Потом просто сидели весь день и разговаривали. Сначала девки меня ругали за мобилку, потом перешли на другие теми. Одна из главных - что теперь будет. Если другого варианта не будет, придется просто звать на помощ. Следующая тема была вчерашняя порка. После обеда разговор уже шёл о предстоящей порке, по скольку сено явно без нас будет весьти. Проблема сена вроде меня не касалась по скольку работа для меня добровольное занятие. За то, что я не вовремя дома и пропадаю на весь день, отчим максимум пару слов скажет. Не надо же разсказывать что опять в звероферме были. И если и скажем, что от этого? Девок все равно пороть будут а мне какая разница. Если вчера не пороли, то сегодня точно небудут. Чувствовалось, девкам это не очень нравитса. Ведь и вчера, и сегодня это была моя идея ехать сюда. Значит вроде они за меня получают по попе. К вечеру в низу послушался какой то шум. Мы затихли, подождали пока всё стихнит и пошли смотреть. Оказывается, дверь можно приоткрыть. Ещо завалена, но пошевелить уже можно. Через пару минут работы через щель уже можно было вылезти. Правда, на четвереньках через ванючий хлам. Грязные, вонючие, но мы были свободны. Осталось самое неприятное, возвращатса домой.
Дома все были уставшие и особо никто неругался. То, что девочек надо высеч, и так понятно, но сперва надо помыть и покормыть. К столу нас таких непускали, по бутерброду дали и погнали на баню. Там все уже помылись, но ещё жарко было. Дали по халату и вонючую одежду велели оставить там. Мне дали старий Ленкин халат, маленький, но другого небило.
В бане, конечно, разговор был про предстоящую порку. Вроде не сильная намечалась. Дяди Миши сегодя нет, сначит Артём будет пороть. Он, оказывается, больнее дяди Миши это делает. Но главное, я виноватая в том, что они её получит, а я даже не знаю как это, лежать на скамейке и получать розгами по попе. По этому мне Алёна предложила лечь на скамейке и попробовать. Розги быстро зделали из вейника. Лена пробовала меня держать за руки, а Алёна хлестать. Первые пару раз ещо нечего были, но потом стало очень больно. Я сказала что хватит и вырвалась. Последний раз попался мне уже по ногам.

Закончили, одели халатики и пошли домой. На кухне покушали и мы с отчимом пошли в комнату. Там отчим увидел следы от Алёнки розги. Блин! Надо же! Ну ничево, что то ответила. Оказывается он будет Артёму помогать. Класно! Пошли обратно на кухню. Похоже я кое что от всего этого увижу.
Придрался старий дурак! Отчим на кухне начал разспрашивать сестёр о порке в бане. Если я хотела попробовать розги, то должна была спрашивать его, а не Алёну и Лену. Дебил! Хотя, мысль интересная. Не похоже что отчим способен сильно высечь.
Надо подразнить отчима. Пускай на всякий случай пообещает непороть сильно. Начинаю ныть цчтобы пообещал, а он со смехом мне ещё пригрозил.
Странно. Велел мне сидеть рядом со сёстрами. Почему это так важно? Алёна и Лена получит от Артёма как следует. А что потом будет?

Алёна ужа на скамейке. Голая осталась? Точно, нам же под халатиками нечего нет, всё в бане оставили. Неа, я несоглашусь.
При том Артём сейчас выглядел страшным. От мысли только, что он со своими большими руками ко мне прикасается, становитса страшно. Отчима бы я небоялась но его? Страшнее наверное только дядя Миша был бы. Хотя нет, Артём страшнее.

И тогда Артём начал сечь Алёну.Всё, что я перед тем думала о порке, оказалось ерунда. Алёна инстинктивно старалась хоть как нибудь выкрутитса, но это небыло возможно. Она неконтролировала себя, она была в шоке. Когда порка кончилась, она вся дрожала.
Отчим что то глупо пошутил насчёт того, что мне полагается.

Потом пришла очередь Ленки. Все было аналогично как с Алёной, только халатик ей надобило снять уже перед подходом к скамейке.

Ленка села рядом сом мной. Это значит что сейчас я буду знакомитса с розгой.
Что это значит, я пока незнаю. Отчим даст мне немножко по попе розгой. И всё? Надеюсь что да.
Я тут же выдвигаю требование чтобы Артём не присутствовал. Артём соглашается и идет покурить.

Ну, чтож, приходитса мне ложитса на скамейку. Подхожу медленно к скамейке и ставлю колени на полочку. Отчим меня немножко нагинает и я прикасаюсь бёдрами к скамейке. В тот момент отчим вставляет ету проклятую досочку. Цейчас я понимаю почему Алёна и Лена немогли увернутса от розги. Ощущение что попала в капкан. Хотя это и есть капкан. Непонимаю в которий момент отчим отстегнул мне пояс , но одним ловким движением он снимает и сам халат. И так я стою на коленях перед скамейкой, немножко согнувшись вперед и кончиками пальцев прислоняясь к ней. Руки устают и я опускаюсь логтями на скамейку. Очень уж не хочется ложитса животом на скамейку, это было бы капитуляцыей.
Отчим даже не собирается меня пороть, а садитса на табуретку около меня и начинает разспашивать что со мной делать. Он доказывал что я должна получить болезненную порку, я в свою очередь, что меня не надо вообще пороть. Когда он говорил мне что сам будет меня пороть, меня это немножко развеселило, и я переспросила не шутит ли он. Это его задело и он влепил мне по попе так, что мало непоказалось. При том обяснил что я сейчас должна быть очень послушной, иначе получу ещё.
Потом он обяснил что если он меня сечёт, то должен ето делать так же сильно как Алёну и Ленку секут. Потом спросил что он сейчас делает. Я и ответила что на табуретке сидит. За это я ещё несколько горячих получила. За хамство. Потом он сказал что даст Артёму меня сечь. Я, конечно протестовала на всю, но не помогло. Потом пришёл Артём и высёк меня по полной программе.

Тем самим моя свобода кончилась. Пришлось вместе с девчатамы вкалывать, и вместе по попе получать. Но там уже не так больно было, через часик проходило.
Самое обыдное что мама меня не защищала. Когда она приехала, я думала всё, муки кончились. Мы полдня погуляли. Я то думала что для меня правила кончились, потому уговорыла девчат на делЬнее озеро поехать. Вечером мама сказала что я тоже должна получить розги и отдала меня мужикам на изтьязание.

Самоэ страшное что после этого меня начали пороть и за другие поступки дома.