Отправлено: 15.11.17 09:51. Заголовок: Сто дней после детства

Сто дней после детства Тарзан




Нина Васильевна задернула шторы и села в кресло. В комнате стало почти темно.

- Ну что, Марьялова, будем учить тебя... - Нина Васильевна подбирала слова, - ...уму-розуму.

Ленка вздрогнула, потом ей отчего-то стало смешно, и она закусила губу. Голос бывшей классной руководительницы всё еще напоминал ту зловещую тучу, что пару лет назад еженедельно нависала среди потрескивающих ламп дневного света, готовая сыпануть звонкими градинами по согнутым спинам школьников. И всё-таки "будем учить"... Во множественном числе. Да еще и "уму-розуму". Ленке до золотой медали двух пятерок не хватило, на слабый ум она никогда не жаловалась.

- Марьялова? Ты слышишь меня? - В полумраке выражение лица классной было неопределенным, Ленке даже казалось, что женщина улыбается во весь рот, что-то дикое, клоунское было в этой улыбке.

- Слышу, Нина Васильевна, - ответила Ленка, - зачем вы шторы задернули, темно...

- Я на первом этаже живу, Марьялова, - улыбка классной приняла более привычные очертания, - ты хочешь, чтобы твою голую задницу весь двор увидел?

- Нет... Может свет включить?

- Обойдешься. - Нина Васильевна перекинула ногу на ногу и некоторое время молчала. Ленка смотрела на кончик её домашнего тапочка, потом взгляд её сам пополз вверх по темной лодыжке. Тапочки и чулки, или это просто в темноте так кажется? Неужели правда чулки с тапочками? Ленка попыталась вспомнить, заметила ли она на классной чулки при свете, но не смогла.

- Ты не выспалась, Марьялова? - Нина Васильевна привстала и наклонилась вперед, всматриваясь в лицо своей бывшей ученицы.

- Выспалась, - ответила Ленка и прибавила: - Извините.

- Штаны снимай, что стоишь?

Ленка стала расстегивать тугую пуговицу на джинсах, и, едва натяжение на бедрах ослабло и ткань медленно поползла вниз, в голове у Марьяловой стало тепло и пусто. Мысли таяли, растворяясь в этом тепле, а те, что успевали прежде обратиться в слова, казались неразборчивой околесицей вроде магических заклинаний на незнакомом языке.

- Майку тоже? - спросила Ленка, переступив через свернутые в гармошку штанины.

Классная не ответила, Ленка начала стаскивать застрявшую в локтях майку, но услышала:

- Подожди, давай поближе. Повернись.

Ленка почувствовала на своих боках жесткие пальцы. Те самые, что когда-то крепко сжимали мел и стучали этим мелом по доске, кроша его и растирая в пыль. Пальцы зацепили резинку трусиков и одним махом стащили их почти до колен. Ленка инстинктивно опустила руки, прикрываясь ими спереди, хотя оттуда её некому было видеть.

- Иди на середину комнаты и жди меня.

Нина Васильевны не было очень долго. Ленка смотрела на шторы. Форточка была открыта, и, казалось, в шторах бьется пойманный солнечный свет и детские голоса. Этот приглушенный июльский полдень и глупая возня на незнакомой детской площадке вызвали у Ленки давно забытую тоску. Ленка вглядывалась в мельтешащие тени листьев, пытаясь вновь погрузиться в приятную теплую пустоту. Но пустота отступала, как волна во время отлива, и глупые мысли впивались в Ленку острыми ракушками. Наконец, за спиной послышались шаги. Мягкие, домашние.

Нина Васильевна присела на подлокотник кресла и ласково коснулась рукой плеча девушки.

- Леночка, не знаю что делать, нигде не могу найти.

Стало тихо, девушка не пошевелилась.

- Не знаю, Леночка, везде смотрела. Наверное, Владик на дачу увез с одеждой.

- Ну поищите что-нибудь другое, Нина Васильевна, - задохнувшимся шепотом сказала Ленка, глаза щипало, но совсем не так, как хотелось.

- Другое... - растерянно проговорила бывшая классная. - Ну не этим же?

Ленка вскользь глянула на тонкий поясок, который лежал на коленях у женщины.

- Легкий, кожзам китайский, - вздохнула Нина Васильевна.

- Ничего, - проговорила Марьялова, кусая губу, даже в школе ей не приходилось так ненавидеть свою классную руководительницу, - сгодится. Или вон тапочек снимите...