Отправлено: 24.06.17 11:33. Заголовок: Драконы, замки и холодильники...

Драконы, замки и холодильники...


Один из первых (и потому особенно дорогих) дней каникул обернулся для
Винсента катастрофой. И все благодаря этому мелкому, вечно хныкающему,
ябедничающему и невероятно шкодливому существу.
Все эти (и даже еще более сильные эпитеты, далекие от благозвучных, как
луна от Вашингтона) были конечно адресованы к его "горячо любимому"
младшему брату. Это создание в возрасте где-то между тремя и четырьмя
годами упорно и целенаправленно пыталось превратить жизнь старшего брата в
непрекращающийся кошмар.
Действия маленького Ли были не лишены дьявольской, абсолютно не
поддающейся просчету логики и какого-то по-детски наивного (но от того не
менее страшного) коварства.
Стоило только этому маленькому чудовищу услышать хотя бы часть фразы
касаемо присмотра за ним, как он сразу же, проявляя немалую
изобретательность и достойное лучшего применения упорство, всеми силами
старался сделать именно то, от чего его заботливо уберегали родители, а в
их отсутствие Винсент. Старший мальчик подходил к этой "святой" (по словам
матери) обязанности со всевозможной ответственностью, так как давно
осознал (конечно не без сторонней помощи), что за младшего брата он
отвечает не только головой, но и другими... частями тела.
Сейчас та самая "часть" тела испытывала весьма как неприятный зуд под
плотно натянутыми на только начавшие приобретать нормальный вид, цвет и
размеры по юному поджарые, еще лишенные "запрещенного" загара полушария
(родители Винсента и Ли не приветствовали (как и другие члены общины,
посещающие церковь) привычку местных мальчишек купаться и загорать нагишом
на заброшенной, полуразмытой и все не могущей дождаться долгожданного
муниципального ремонта городской дамбе). Тем более, что наличие
портативных видеокамер с мощными трансфакатарами в домах как у юных
представителей ХХХ, так и ХХУ хромосом, приводило (уже как минимум дважды)
к появлению неоднозначных видеосюжетов с комментариями, надиктованными
детскими хихикающими голосами, от которых наверняка залился бы краской
стыда даже Зигмунд Фрейд...
Изменение природного цвета и физиологических размеров и рельефа
вышеуказанной части тела юного Винсента были обусловлены непониманием
родителями (в особенности отцом) того простого факта, что средний балл,
полученный (а точнее сказать выстраданный!!!) мальчишкой по окончании
учебного года, намного выше, чем у большинства его товарищей.
Мистер Джагер - отец Винсента - не особенно сильно контролировал старшего
сына. Не ограничивая его ни в забавах, ни в насущных мальчишеских нуждах и
потребностях. Разразившийся кризис требовал от родителей мальчишки
максимальной мобилизации, чтобы обеспечить себе и детям более или менее
нормальное существование. Однако отец никогда не отказывал сыну в помощи
по разрешению возникавших время от времени (в том числе и школьных)
проблем. Другое дело, что иногда "наставления", выдаваемые им впоследствии
сыну, сопровождались жалостливыми, полными самого откровенного
мальчишеского раскаяния криками. Поэтому Винсент старался лишний раз не
беспокоить отца по "мелочам". К сожалению таких "мелочей" к концу года
накопилось довольно много. Каждая из них в последствии подвела сначала
вспухающую болезненной краснотой, а потом меняющую (подобно радуге) цвет -
черту на многострадальных ягодицах проштрафившегося мальчишки. На кистях и
ступнях Винсента только-только сошли следы веревок, "помогавших"
мальчишке сохранить "нужное" положение для бесконечно долгого и
бесконечно мучительного родительского внушения на невысоком и массивном
кофейном столике в кабинете его отца. Этот процесс показался плотно
вжимавшимуся под ударами в полированное дерево столешницы мальчишке не
менее долгим, чем оставшийся за плечами очередной учебный год. Он обещал,
молил, потом просто кричал. Тело наполнялось невыносимой болью, а разум
горькой обидой не только на отца, а и на самого себя - и вот от этого
становилось совсем тоскливо.
А потом (когда прошла вечность) удары прекратились, и мальчик почувствовал
на своих бедрах сильные ладони отца. Сжимая и массируя вспухшую под
ударами, воспаленную плоть, эти руки прогнали жгущую как пламя боль,
погасили обиду. Эти прикосновения были сигналом того, что ужас НАКАЗАНИЯ
наконец закончился и наступает эра ПРОЩЕНИЯ.
Отвязав ребенка, мистер Джагер поднял дрожащее тело сына и прижал к себе,
гася сотрясающие его рыдания. И говорил с ним, не требуя ответа. Смазывая
"пострадавшие" в результате внушения места снимающей боль - приятно
холодившей воспаленное тело мазью, говорил об ответственности (ее у тебя
так мало!), о долге перед семьей (мы все тебя любим!), богом и людьми
(будь достойным и будь лучше!).
Завораживающий игрой света хрустальный стакан отца, из которого
мальчишка, прижимая его к губам дрожащими руками, напился воды, поставил
последнюю точку в одновременно печальном и радостном событии, именуемом
"конец учебного года".
В воде было разведено снотворное, успокаивающее и одновременно снимающее
боль...
Винсент так и заснул на диване в кабинете и даже не почувствовал, как мама,
присев на корточки, осмотрев ничем не прикрытые, временами вздрагивающие,
распухшие от ударов, похожие на вспаханное поле полушария, осторожно
коснулась ладонью его лба.
Следующий день Винсент потихоньку приходил в себя, к счастью в их семье
наказание завершалось с последним ударом ремня, играл на компьютере (для
этого монитор и клавиатуру пришлось перетащить на кровать). Списался с
друзьями и, весело хихикая (не забыв предварительно проверить, чем там
занята мама), приспустив трусы, пронес над своими ягодицами зрачок
веб-камеры, посмеявшись над сочувственными ответами друзей (ребят в высшей
степени надежных) и не менее глупыми вопросами "а почему в штаны ничего не
подложил?" или "чем это ты их разрисовал?".
Уточнять, в каком костюме он был в процессе беседы с отцом, Винсент
благоразумно не стал.
И самое приятное, что мелкий "надоеда" Ли ни в этот, ни на следующий день
не появлялся на горизонте, находясь под присмотром матери.
И наконец (как бывает всегда) - где тонко, там и ревется. Мама поехала
(наконец-то нашелся хоть один покупатель) показывать выставленный на
продажу дом деда в соседнем штате. Проработавшая достаточно долгое время в
риэлтерской фирме Лия Джагер-Морано не нуждалась в услугах посреднико,
чтобы "загнать" свое наследство.
У отца наметилась срочная работа и: "...Винсент (тут отец сделал
знаменательную паузу), я очень надеюсь на твое чувство ответственности.
Надеюсь, до того, как я закончу с делами, ты сможешь поддержать порядок в
доме и присмотреть за Ли..."

Ну скажите на милость, что можно было сказать в ответ на это
"справедливое" (тут Винсент, прижимаясь к стене спиной и тем, что ниже, не
выдержал и жалобно всхлипнул) предложение?
Что у тебя совсем нет времени и сегодня наконец-то ты с друзьями
(некоторые до сих пор под домашним арестом, и с риском для... в общем
просто с риском, войдут в сеть в обход запрещающих паролей, установленных
на компьютеры заботливыми родителями) собрались устроить даже не битву -
резню в соседнем клане. "Варкрафт" если затягивал мальчишек, то затягивал
с головой...
В общем натащил в комнату игрушек, помог Ли выстроить похожий на кошмарный
сон сумасшедшего город из "Лего", сунул успевшему слизать все до капли
свою (!) порцию мороженого и наконец, расположившись на кровати, вошел в
игру. В первое время Винсент искоса бросал взгляды на сосредоточенно
высовывающего тонкий язычок братца, но наконец игра увлекла его, и он
окончательно погрузился в мир замков и драконов...
Однако опасность и беда пришли совсем не оттуда, откуда ее ждешь. Совсем
не со стороны штурмующих замок орков. Грохот тарана в наушниках Винсента
дополнился заставившимся сжаться недавно поротые ягодицы грохотом и звоном,
донесшимся из кухни. Вскочив с кровати, чуть не разорвав провод наушников,
мальчишка опрометью бросился вниз по лестнице на кухню, откуда доносился
леденящий душу шум, сопровождаемый повизгиванием, что видимо должно было
означать выражение наивысшего счастья.
То, что Винсент увидел на кухне, можно было характеризовать одним словом
"П...ц", однако это идеоматическое выражение, завезенное еврейскими
эмигрантами из далекой и снежной России, еще не в полной мере прижилось в
этой, горячо любимой своими (и только своими) гражданами стране, поэтому
мальчишка, ощутивший (как уже указывалось) весьма неприятные зудящие
ощущения в области пониже спины, просто прижался к стене и наконец,
услышав на лестнице мерные шаги отца, просто задавленно всхлипнул.
Мистер Джагер, спустившись вниз, только удивленно приподнял брови,
осматривая открывшуюся перед ним картину АБСОЛЮТНОГО ПОГРОМА.
У Винсента, который просто не мог оторвать свой взгляд от лица отца, в
голове билась одна мысль: "Ну как... как можно... Всего за минуту!".
Впрочем погромы и разрушения всегда сопровождают детей дошкольного
возраста. Так что заданный Винсентом был чисто риторическим.
Оставался более насущный вопрос - о расплате (о том, КАК это будет -
мальчишка не строил иллюзий, тем более, что как ни старался, не мог
придумать ни одного мало-мальски приличного оправдания.)
В это время весь перемазанный с головы до ног смесью из молока, йогурта и
мороженого Ли, ощутив взгляды, сконцентрировавшиеся на его персоне,
повернулся и, задумчиво поводя ногой по превратившемуся в молочное озеро
полу, начал задумчиво покачивать дверцу холодильника...
Неожиданный смех, раздавшийся из-за спины отца, окончательно добил
Винсента. За ним с кинокамерой в руке стоял коллега по работе (кажется
мистер Дег), Винсент как воспитанный ребенок, в буквальном смысле слова
впитавший правила хорошего тона своей кожей, никогда не лез в дела и
разговоры взрослых.
- Такие кадры по нынешним временам просто редкость, Джаг. Твой меньший
уничтожил как минимум трехдневный запас продуктов!
- Это точно... - широкой ладонью Джагер смахнул с лица очки и потер
переносицу, - сегодня Ли превзошел сам себя! Не без помощи Винсента, конечно...
- Я не виноват! Я просто на минутку отвернулся! А он... - тут мальчишка
потерянно замолчал - сверху из комнаты доносился шум битвы и рев орков,
(видимо штекер наушников выскочил из гнезда, и звук теперь шел через
великолепную акустическую систему, подаренную отцом Винсенту на прошедший
день рождения).
- Мой тоже... как играет - хоть из дома беги. Звуки такие, что по ночам
кошмары снятся! - мистер Дег положил руку на плечо Джагера. - Что поделать,
дети есть дети!
- Ты прав, Дег... конечно прав. Винсент! Возьми брата и отнеси в ванную...
помой! Одежду не испачкай.
Мальчишка торопливо метнулся к стулу, торопливо разделся. Дрожащими
пальцами прихватил поясок трусов (может хоть это смягчит отца!), но не
смог победить стыдливость (у мистера Дега была еще и парочка дочерей -
созданий настолько вредных, что даже Ли по сравнению с ними смотрелся
ангелом!), представив, как он потом все это преподаст, мысль эта чуть не
заставила мальчишку застонать.
Проходя мимо мужчин, Винсент поневоле продемонстрировал гостю следы от
предыдущего наказания, в изобилии расчертившие тонкие, дрожащие бедра.
Мистер Дег уважительно присвистнул:
- Мой тоже не очень-то в этом году в школе преуспел... но не настолько!
- Я не требую с него того, что за пределами его сил... Винсент хороший сын,
но иногда может разочаровать! Дег... извини, сходим сегодня вечером в бар...
а сейчас, сам понимаешь, мне нужно заняться наведением порядка. Документы я
тебе вечером завезу...
Мистер Дег понимающе кивнул, попрощался и пошел к выходу, уже выходя,
весело подмигнул Винсенту: "держись парень!" (мальчишка при этом едва
удержался от желания помахать мистеру Дегу вслед ладошкой, поджав четыре
и оставив один - средний палец...), вместо этого он подхватил на руки
подошедшего к нему Ли и потащил в ванную.
Поставив младшего брата в душевую кабинку, Винсент быстрыми,
сосредоточенными движеньями освободил его от одежды, сдернул с себя трусы
и, закрыв кабинку, пустил воду (Ли при этом весело завизжал, прикрывая лицо
ладошками).
Присев, намыливая крутящегося как вьюн малыша, Винсент тяжело со
всхлипами дышал. Теплые струи воды благословенно смывали слезы обиды и
отчаяния с лица мальчишки.
Мысли, бившиеся в его голове, были совсем уж невеселые, дробились на ничем
не связанные обрывки: "Жалко, ванна мелковата...", "Ну все, на ж...е теперь
можно хоть пересадку кожи делать... папа счас и сделает!", "как упросить...
хоть бы опять не на столе в кабинете!".
Перекрыв воду (не стоит заставлять отца ждать!), мальчишка выдернул вовсю
веселящегося Ли из душа, начал вытирать дергающегося братца полотенцем. И
вдруг вздрогнул от ощущения прикоснувшейся к рубцам на бедре ладошки. Ли
уже не смеялся, он смотрел на старшего брата так, будто впервые его увидел.
- Папа наказал?
- Да... - Винсент стиснул зубы, чтобы сдержать готовые вновь политься из
глаз слезы.
- Ты был плохой? - и не дождавшись ответа, малыш потерянно спросил: - А я
плохой?
- Сам... как думаешь? - завернув младшего в полотенце, Винсент снова
подхватил его на руки и потащил в комнату.
Отец уже ждал, сжимая в руке хорошо знакомый мальчишке ремень. Ли на руках
у брата кажется даже перестал дышать, только маленькое сердце в груди
неутомимого проказника билось частыми толчками в плечо брата (напоминая
частую отдачу от пулемета, если бы Винсент знал, что это такое). Посадив
малыша в кресло, Винсент на дрожащих ногах подошел к отцу.
- Ты очень огорчил меня, Винсент... принеси ведро и тряпку!
Отбивая пятками звонкую дробь, мальчишка словно молния пронесся по
коридору, схватил швабру, ведро, сунул в него тряпку. Скользя влажными
ступнями на поворотах, торопливо заскочил ванную, наполнил ведро и, напрягая
мышцы, слегка перекосившись от напряжения, аккуратно потащил его в кухню.
В кухне под испытывающе спокойным взглядом отца торопливо отжал воду со
словами:
- Папа я... сейчас... я быстро! - схватился за швабру.
- Оставь ее... мой так!
Мальчик отставил швабру в сторону и, наклонившись, чуть согнув ноги,
потянул тряпку по полу.
В воздухе, гудя как шершень, мелькнул ремень. Черная кожа с мокрым,
чавкающим звуком впилась в оттопыренный, напряженный зад мальчишки.
Винсент качнулся вперед, скользя тряпкой по полу, а потом, словно
подброшенный пружиной, резко распрямился и, поскользнувшись, упал на колено,
прижимая перемазанные молоком ладошки к пересеченному рубцами заду. Под
жалобно тискающими ягодицы пальцами вспухал и наливался кровью новый
жуткий рубец. Мальчишка жалобно заскулил, в отчаянии глядя на отца.
Из кресла донесся похожий звук. Ли впервые наблюдал наказание брата и,
прикрыв лицо ладошками, выдавал такие же звуки, только на пару октав повыше.
- Пойди вылей воду, в ведро сначала молоко собери, помоешь после и вымой
зад... Только быстро! Мне еще работать...
Оттерев о тряпку ноги, мальчик вновь потянул ведро в ванную. Слив воду в
унитаз, заскочил в кабинку, включил душ и, торопливо выбравшись наружу,
гремя ведром, снова побежал к месту своей экзекуции.
Сжав в руках тряпку, мальчишка, глядя на ремень в руках отца, - затравленно
замер, не в силах оторвать от него взгляд и не решаясь нагнуться.
- Чего ты ждешь? Начинай... И не смей хватать свой зад грязными руками!
Мальчишка медленно нагнулся, расправив тряпку, потянул ее по полу, собирая
сладкую липкую жидкость вперемешку с другими, не поддающимися
идентификации продуктами, обильно покрывшую пол.
Джагер стоял и смотрел на тонкую, покрытую бисеринками воды, напрягшуюся
спинку сына. На острые позвонки и тонкие, двигающиеся в такт дыханию под
молодой нежной кожей ребра. Распухшие, вздрагивающие в ожидании новой
боли распухшие ягодицы...
Осознав, что длительность наказания впрямую зависит от скорости выполнения
работы, Винсент торопливо тянул и отжимал тряпку в ведро. При резких
движеньях напрягшиеся половинки расходились в стороны, являя отцу всю
нехитрую анатомию мальчишеского тела.
"Я все-таки здорово перестарался в прошлый раз... надо поаккуратнее.
Мальчишка не так уж и виноват. Но и младший хорош... ну что же с ним
делать? Ладно..."
Джагер снова поднял руку с ремнем. Мальчик, уловив это движенье, замер,
тонкое тело напряглось, готовясь встретить удар, ягодицы сжались, а из
кресла снова донеслось тихое поскуливание, переходящее в плач. Джагер
тяжело, но не резко послал вперед руку. Мальчишка ойкнул, ожегшая нежную
кожу боль была хоть и сильной, но терпимой, и мальчишка с удвоенной
энергией принялся оттирать полы. Через плечо он быстро взглянул на отца.
Благодарность, мелькнувшая во взгляде ребенка, в буквальном смысле
обезоружила отца. Джагер отвернулся и, отойдя в сторону, положил ремень на
стол.
- Заканчивай... и не спеши так... аккуратнее.
Мальчик, шмыгая носом и роняя с ресниц слезы облегчения, тщательно мыл пол.
"Полюбовавшись" еще на эту картину минут пять, отец вздохнул и протянул
мальчишке швабру...
По окончании уборки, когда Винсент оттер белую, начавшую подсыхать дорожку
следов из кухни в ванную, Джагер жестом подозвал его к себе и, взяв со
стола ремень, направился к креслу, где, сжавшись под полотенцем, похожий на
затравленного лисенка, замер Ли.
Протянув руку, Джагер сдернул с него полотенце и, не обращая внимания на
тонкие, с неожиданной силой, отчаянно вцепившиеся в запястье пальцы, не
очень сильно, но ощутимо, так что на поджавшемся тельце через весь зад
и бедро сразу загорелась красная полоса, хлестнул ремнем. Ли взвизгнул,
крутнувшись, выскочил из кресла и спрятался за Винсента, обхватив его бедра
руками.
- Папа! Папочка! Ли хороший! Я буду хорошим! Я хороший... - выдав эту
тираду четко, без запинок и обычного детского сюсюканья - малыш разрыдался.
Джагер оторвал верещащего малыша от брата, перегнул через колено и...
протянул ремень отшатнувшемуся в сторону мальчишке.
- Это твоя работа, ты отвечаешь... тебе и воспитывать!
Ли осознав, что за его спиной творится что-то непривычное, чуть
повернулся и, увидев ремень в руках брата, отчаянно, проглатывая слова,
зашептал:
- Винси, миленький... я буду... буду тебя слушать... не надо... не надо.
Винсент осторожно подошел к отцу и, сжав его плечо чуть дрогнувшей ладошкой,
попросил.
- Можно мы пойдем наверх? Мы уже сами разберемся... - и наклонившись к Ли,
глядя ему в глаза, уверенно положил ладошку на вздрогнувшие половинки
детского зада, копируя интонации Джагера, тихо произнес:
- Теперь будешь слушаться... я тебе верю!