Применение телесных наказаний в воспитании подростков - насилие или неприятная необходимость?

Летние дни мчались один за другим. Незаметно пролетел июнь. Однажды, придя с работы, отец с порога заявил:
- Ну что, парни, со следующей недели я в отпуске! Как и обещал, пойдём в поход.
- Ура! В поход!
Начались серьёзные сборы. Несмотря на то, что поход только назывался походом, предполагалась недельная стоянка на одном из валдайских озёр, инвентаря нужно было приготовить немало. Дело в том, что и мама и папа в молодости занимались альпинизмом и обещали мальчишкам обучить их туристским навыкам: вязать узлы, пользоваться картой и компасом и ещё (мальчишки с трудом запоминали такие слова) - делать самонаведение и спускаться дюльфером. Поэтому кроме палаток и котелков нужны были верёвки и карабины, спусковые и страховочные системы и ещё куча разных мелочей. Наконец, сборы подошли к концу и, загрузив машину по полной программе, семья отправилась в путешествие.
Ехали недолго, часа четыре. Остановились в деревне в двадцати километрах от озера (у отца там жил знакомый, можно оставить машину), взвалили на плечи рюкзаки и бодро зашагали вперёд навстречу приключениям. По дороге прошли ещё одну деревню, до озера оставалось километров пять.
- Пап, а почему мы до сюда не доехали? - спросил слегка осевший под тяжестью рюкзака Славка.
- Чтобы жизнь мёдом не казалась! - усмехнулся Кирилл Петрович. - Шучу. Здесь машину негде оставить, растащат на запчасти. А вообще, мы раньше на это озеро до самого берега доезжали, только там по дороге ручей будет, через него мостик... был. Теперь, разве что, на вездеходе проехать можно, ну, или зимой, по льду!

Так за разговорами и дошли до озера.
- Ух, как всё заросло! - осмотревшись, сказал папа Славы. - Раньше кустов совсем не было, и вода повыше стояла.
Один берег почти весь зарос ивняком, зато на другом - сосны.
- Здорово! - восхитился Данька, - давайте, сначала искупаемся, а потом выберем место для лагеря.
Все его поддержали - день был жаркий и хотелось смыть пот и пыль после утомительного перехода. Кирилл Петрович и Славка поплыли наперегонки, а Даня и Елена Геннадиевна осторожно плескались невдалеке от берега.
- Папа, смотри, палатки! Тут ещё кто-то есть. - Славка махнул рукой в сторону протвоположного берега.
- Давай сплаваем, познакомаимся! - предложил отец.
Переплыв озеро, всего-то метров пятьдесят, вышли на берег. Возле костра сидели два парня и две девушки.
- Здравствуйте, с туристическим приветом вас! - задорно выкрикнул Кирилл Петрович. - Как отдыхается?
Ребята в ответ заулыбались:
- Хорошо! Погода отличная. Только мы уже скоро домой, отпуск кончается... А вы откуда? Нам уже стало казаться, что мы одни на свете - за неделю ни одной живой души, а тут вы - как Нептун с Тритоном!
- Ну, вы сказали... - возмутился Славка, - это я тритон что-ли? Ещё бы головастиком назвали!
Девушки засмеялись:
- Не обижайся, Тритон - это мальчик - русалка, или как, русалчонок?!
- У меня же хвоста нет! - улыбнулся мальчишка, - и чешуи..
- Вот и хорошо, а то мы чешуёй уже сыты по горло. Каждый день - рыба да грибы... Хотите ухи?
- Нет, спасибо. Мы разведчики, ещё жена и сын на том берегу. Ребята, а родник не иссяк ещё?
- А где тут родник? Мы не видели, первый раз на этом озере.
- А почувствовали, что вода здесь холоднее, чем там? - Кирилл Петрович повёл рукой в сторону, откуда приплыли.
- Заметили, мы думали, это ключи бьют на дне.
- Нет, это родник. Во-он там, метров пятнадцать от берега. Как же вы не заметили, ведь рядом совсем!
- Да мы с другой стороны озеро обходили!
- А сами откуда будете?
- Из Питера. До Крестец - на автобусе, а дальше - на попутках. А вы?
- Из Твери. До Старого Рахино - на машине, а дальше пешком, - разъяснил Славик.
- Вы не будете возражать, если мы остановимся недалеко от вас? - вежливо осведомился Кирилл Петрович.
- Конечно! Мы всё равно завтра снимаемся и домой, а у нас тут лавочки, стол, вам пригодится!

Лагерь разбили быстро: мальчишки установили палатки, папа Славки занялся костром и дровами, мама Даньки - приготовлением обеда. Пацаны после купания не стали одеваться, так и бегали в плавках, чтобы иметь возможность время от времени нырнуть в озеро. Взрослые не возражали, только часа через два Елена Геннадиевна подозвала Славку:
- Славик, у тебя кожа бледнее, чем у Дани, я боюсь, как бы ты не обгорел. Давай-ка, я тебя кремом смажу.
Когда ласковые женские руки стали втирать крем в покрасневшие плечи, мальчишка только что не замурлыкал, а когда дело было сделано, тихо сказал:
- Спасибо, ма... - и сам вздрогнул: он впервые назвал эту женщину мамой.
Елена Геннадиевна сделала вид, что не заметила и, взлохматив соломенные волосы пацана, ответила:
- Да не за что! Ты всё-таки надень футболку, а то придётся вместо отдыха под кустиком загорать!

Рыбалка на утренней зорьке была замечательной! После завтрака родители велели мальчишкам приготовить верёвки и другое снаряжение, и приступили к обучению своих чад туристским премудростям. Так и повелось: каждый день с утра, пока не очень жарко, Славка с Даней осваивали различные виды переправ - параллельные верёвки, костромские перила, маятник и, конечно, самонаведение переправы и дюльфер. Это было даже интереснее, чем в верёвочном парке, куда Славка затащил Даню, чтобы "потренироваться перед походом". После обеда Кирилл Петрович организовал ориентирование по самодельной карте, так что ребята познакомились с окрестностями озера. Оказалось - вокруг несметное колличество ягод: огромный черничник, вдоль дороги - земляника, а на песчаных склонах - заросли малины. А по вечерам пели песни у костра, учились вязать туристические узлы.
На третий день пребывания на озере погода стала портиться, озеро уже не манило так, как вначале. Продукты подходили к концу, назрела необходимость посетить сельский магазин. Мальчишки с радостью вызвались осуществить эту миссию и, надев шорты и футболки (всё-таки, выход "в люди"!), отправились в ближайшую деревню. Это только называлось "сбегать в магазин", на самом деле пацаны неторопливо брели вдоль дороги, собирая спелую землянику.
Немного углубившись в лес, там оказался шикарный малинник, Славка вдруг встал, как вкопанный:
- Данька, смотри!!!
Возле дерева стоял мопед! Нет, не современный мокик, а старинный, с педалями - мопед!
- Слав, пойдём посмотрим! - Данька вышел из кустов и направился к дереву. - Как думаешь, откуда он здесь?
Мопед был старый, но выглядел отлично - краска не облупилась, хромированные детали сияли. На баке надпись - "Рига - 13".
- Кто-нибудь за грибами, или за ягодами приехал, - предположил Славка. - Красивый, да?!
- А давай, прокатимся...
- Ты что, Даня, а если хозяин рядом? Да я и не умею!
- Чего тут уметь! Педали крутишь, он заводится, вот тормоз, вот сцепление... Давай, до поворота я, обратно -ты!
- Но это же угон!
- Да какой угон! Пять минут туда и обратно...
Данька схватился за рога руля и повёл мопед к дороге.
- Садись на багажник!
Едва Славка пристроился на широком багажнике, разведя ноги и вытянув их вперёд, Даня нажал на педали. Тут же раздалось стрекотание и мопед резво побежал по грунтовке. Доехав до поворота, мальчишки поменялись местами и поехали обратно. Как только поровнялись с местом, где выкатили мопед из леса, Славка нажал на тормоз - дорогу им преградил высокий мужчина в резиновом плаще. Двигатель заглох.
- Ну что, угонщики, попались? - голос не предвещал ничего хорошего.
- Мы не угонщики! Мы только прокатились! До поворота! Обратно пригнали... - наперебой стали оправдываться мальчишки.
- А вы кто такие? Дачники? Что-то я вас в нашей деревне не видел!
- Нет, мы туристы. Тут, недалеко, на озере стоим. Там наши родители. А сейчас - в магазин, - торопливо разъяснил Славка.
- Родители, это хорошо! - резюмировал мужчина, - ладно, гуляйте, туристы!

- Хороший мужик оказался, - Данька шёл, опустив взгляд в землю, - мог ведь и в полицию сдать.
- Хороший, только настроение всё равно испортилось, - Славка ударил кроссовкой по лежащему бревну, - говорил ведь - не надо!
- Ничего же не случилось! Зато прокатились!
- Не случилось. А представляешь, что было бы, если бы он не такой добрый оказался? Даже если не в полицию, а папе с мамой пожаловался?!
- Не знаю, как тебе, мне бы мама точно шкуру спустила!
Дойдя до деревни, мальчишки быстренько закупились и направились обратно в лагерь. Как только из-за кустов показались палатки, пацаны увидели у костра троих взрослых. Третьм был хозяин мопеда.
Мужчина, завидев пацанов, поднялся, попрощался с родителями:
- Ну, бывайте. Надеюсь, вы сдержите обещание! - и, кивнув Даньке и Славке, - пока!

- Ма-ам, - начал было Даня.
Однако, Елена Геннадиевна перебила сына, буднично произнеся:
- Ну как, всё купили? Дойдите до родника, наберите воды в котлы, пора обед готовить.
Как только мальчишки ушли, обратилась к мужу:
- Кирилл, ты понимаешь...
- Да понимаю! Что ты предлагаешь?
- Ты же слышал, я пообещала Михаилу Николаевичу, что мальчики будут примерно наказаны. Ты - отец, тебе и карты в руки!
- Лена, тут даже ремня нет!
- А ремень и не нужен. За такие дела - только розги! А кустов здесь полно. Ты понимаешь, что если бы Михаил Николаевич их к участковому отвёл, а тот принял заявление... В лучшем случае, мальчишек бы на учёт поставили, а в худшем - колония!
- Хорошо, уговорила.
- Справишься?
- Ты только не уходи далеко, у меня опыт только самому под розгой лежать, дед лютый был, а вот бить не приходилось.
- Не велика наука...
Появились мальчишки, неся в руках два наполненных котла и ведро.
- Вы ничего не хотите нам рассказать? - строго спросила мать.
- Вы же и так всё знаете, - заканючил Данька, - раз этот дядька приезжал.
- Не дядька, а Михаил Васильевич, - поправил Кирилл Петрович. - И что теперь с вами делать?
Славка густо покраснел, а Данька не отрывая взгляда от земли, еле слышно проронил:
- Выпороть...
- Вячеслав, ты согласен? - папа был строг, как никогда.
- Да...
- Хорошо, хоть сами понимаете - за любым преступлением следует наказание, - наставительно произнесла Елена Геннадиевна.
- Подожди, Лена. Я им попробую объяснить, чтобы ребята не считали нас какими-то садистами. Поймите, вы совершили уголовное преступление.
- Да какое преступление? - взвился Данька, - подумаешь, прокатились чуть-чуть...
- Даня, - мужчина ни на йоту не повысил голос, - преступление - угон транспортного средства. Конечно, в тюрьму вас за это не посадят - малы ещё, но отправить в спецшколу - запросто! Так что вы должны быть благодарны Михаилу Николаевичу, что он обратился к нам, а не в полицию! Лена пообещала ему, что без наказания вы не останетесь. Так что поступим с вами так, как делал мой дед, когда я приезжал к нему в деревню в вашем возрасте - высеку розгами! Я знаю, как это больно, в своё время испытал на своей шкуре, но ведь вы - мужчины и сами понимаете - наказание заслуженное!
Плечи Славки вздрагивали, когда он слушал речь отца, а Данька, услышав про розги, резко поднял голову:
- Кирилл Петрович, не надо розги! Бейте ремнём, или верёвкой! Пожалуйста!
- Розги! - оставляя без внимания слова мальчишки, заявил папа Славы. - Даниил, возьми нож, иди к роднику - там растёт ивовый куст, срежь десяток прутьев подлиннее! Слава, ты - в соседний лагерь, где питерцы стояли, принеси доску от скамейки.
Мальчишки, понурив головы, разбрелись выполнять задания.
- Крапивой им ещё добавь, - посоветовала жена, - И, главное, не жалей! Секи в полную силу.
Мальчишки вернулись. Кирилл Петрович придирчиво осмотрел прутья, пропустив через кулак, содрал с них листья. Приладил принесённую сыном доску на два чурбачка.
- Даня, возьми перчатки, в которых вы на верёвках лазаете, сбегай к дороге, нарви пук крапивы...
- Кирилл Петрович... Папа... - взвыли пацаны одновременно.
- Вперёд! - не обращая внимания на мольбы, распорядился отец. - Слава, у вас слева от входа репики, тащи сюда!
Славка метнулся к палатке, вытащил оттуда полиэтиленовый пакет с репшнурами, на которых мальчишки учились вязать узлы, подал отцу. "Ещё вчера вечером было так хорошо, - подумал Слава, - сидели у костра, узлы вязали... Вон тот булинь - я, а "заячьи уши" - Данька! А сейчас эти верёвки будут нужны совсем для другого! Что случилось с папой?!"
Пока не было Дани, Славка предпринял последнюю попытку:
- Папа, не надо, ты же никогда меня не бил!
- Ты тоже никогда раньше мопеды не угонял!
Данька принёс довольно объёмистую охапку крапивы.
- Раздевайтесь!
- Кирилл Петрович, папа... Не надо Славку, это всё я придумал...
Елена Геннадиевна хмыкнула.
- Катались вместе, вместе и получите!

Мальчишки поняли: всё, порки не избежать, спорить бесполезно и стали неторопливо снимать одежду, аккуратно складывая её на землю. Кирилл Петрович тем временем взял топор и расколол сосновую чурку на четыре полешка, разложил их на земле вверх острой частью в паре метров от импровизированной лавки для порки.
Пацаны, оставшись в одних трусах, стояли, опустив головы.
- Тоже снять! - резко сказал мужчина. - Первый - Слава. Ложись! Даниил, а ты вставай коленями на поленья, руки - за голову!
Пока Данька устраивался, Славка с ужасом понял, что ему вскоре предстоит: стоять голым на коленях перед Еленой Геннадиевной. Мысль об этом стыде даже затмила ожидание порки. Отец связал репиками руки и ноги сына, примотал к доске, взял в руку прут и объявил:
- За свой проступок вы получите по двадцать пять ударов розгой.
Данька вздрогнул. Он увидел, как мужчина высоко поднимает и резко опускает руку. Прут, рассекая воздух, опустился на славкину попку. Мальчик тоненько взвизгнул, ну, не ожидал он такой режущей боли! Раз за разом рука поднималась и опускалась, Даня с ужасом смотрел, как на попе названого брата вспухают быстрокраснеющие рубцы. "Наверное, губу закусил, молчит", - подумал мальчишка, наблюдая за экзекуцией. Кирилл Петрович заменил истрепавшийся прут и продолжил порку. Теперь каждый удар сопровождало глухое мычание - терпение Славки на исходе. Снова смена прута, точнее, на этот раз отец выбрал сразу три розги. "Пять ударов осталось. Бедный Славик!" - мелькнула мысль у Даньки, - "Хоть бы на другую сторону перешёл, вон, уже кровь на боку!" Однако, Кирилл Петрович вернулся на своё место и силой опустил розги на покрасневшую, припухшую, изборождённую прутьями попу сына. Мальчишка взвыл:
- А-а-а! Папочка, хватит!
Не обращая внимания на мольбы и вскрики, отец, не снижая темпа, пробил оставшиеся удары. Славка рыдал навзрыд.
- Всё, всё, успкойся, - отвязывая мальчика, приговаривал мужчина. - Поднимайся, вставай на место Дани.
- Кирилл, я - в палатку, - то ли щадя чувства Славки, то ли не желая смотреть на страдания собственного сына, заявила Елена Геннадиевна. - Не забудь про крапиву!
Данька, поднявшись с колен, испуганно посмотрел вслед матери, взгляд опустился на ноги - на коленках и щиколотках - глубокие посиневшие вмятины... Рука невольно коснулась попы: "Через несколько минут там будет такой же винегрет, как у Славки..."
- Что застыл? Укладывайся!
И вот уже Данька растянут на доске, а Славка, растерев кулаками слёзы и сопли, всхлипывая, замер, стоя коленками на поленьях. Загар у Дани почти кофейный, только попка бледная, и вот уже теперь Славка видит, как на неё опускается прут - сначала появляется белёсая полоска, тут же розовеет и припухает, ещё одна, ещё... Мальчишка стиснул зубы и молчит. Кирилл Петрович бьёт только по попе, ни разу розга не попала по ногам, или по пояснице, а места на детских ягодицах совсем мало, поэтому рубцы пересекаются в цветном узоре - преобладают красные, бардовые и фиолетовые тона, бледно - молочного совсем не осталось. Мужчина заменил истрепавшийся прут, продолжил порку. Данька стал тоненько взвизгивать после каждого удара, из глаз потекли слёзы... Наконец, пучок из трёх розог завершает процедуру. Спина блестит от пота, каждый удар сопровождает вскрик, мальчик дёргается, но репики держат крепко. И вот - всё! Порка окончена.
- Мама просила ещё крапивой вас пожучить, так что не обижайтесь, ложитесь животами на лавку, коленками на землю! - распорядился Кирилл Петрович.
Когда мальчики, кряхтя, приняли указанную позу, отец, натянув перчатку, взял пучок жгучей травы и стал водить им по спинам пацанов. Славка и Данька, сцепив руки, только шипели сквозь зубы. И вот крапивный хлыст стал равномерно опусаться на лопатки, поясницы пацанов. Когда спины запылали, стебли начали хлестать по ногам: сначала по бёдрам, а затем по щиколоткам и ступням. Мальчишки не проронили ни звука.
- Всё! Хорош с вас. Сейчас - марш в палатку, и чтобы до утра я вас не видел и не слышал - день голода тоже входит в наказание! - распорядился Кирилл Петрович.
Пацаны, кривясь, поднялись на ноги и, прихватив одежду, юркнули в свою палатку.

- Ты как? - еле слышно спросил Данька, когда Славка перестал всхлипывать.
- Наверноне так же, как и ты... - так же шёпотом ответил мальчишка.
- Очень болит?
- Чешется... и жжёт как-то... Дань, а пожевать ничего нет? Слышишь - у костра ложками брякают...
- Сейчас в рюкзаке посмотрю! Нет, тут только аптечка... Слав, тут ещё спирт!
- Ты чего?! Ещё и выпить хочешь?
- Да нет, давай, я крапивные ожоги спиртом протру...
- Даня, ты сбрендил?!
- Ты вообще знаешь, почему крапива жалит? Там у листиков такие маленькие волоски... Когда касаешься, на кожу попадает жидкость, вроде кислоты, она и жжётся! Если спиртом протереть, не так больно будет...
- Откуда знаешь? - Славка приподнялся на локтях.
- У нас в гимназии - углублённое изучение биологии...
- Данька, так ты что, ботаник?! - захихикал Славка.
- Щас как дам, больно!
- Не надо, мне и так уже попало... Давай, мажь...
Даня, сделав тампон, аккуратно обработал пострадавшие от крапивы места.
- Спасибо, и, правда, легче! Давай, теперь я тебе...
- Славка, ты на меня не обижаешься? - спросил Данька, когда мальчишки вновь улеглись на животы. - Ведь всё из-за меня, я же предложил прокатиться!
- Да ну тебя... Ты вот лучше скажи, что с папой случилось: он ведь никогда меня пальцем не трогал, а тут - розгами!
- Я и сам удивляюсь. Думал, раз тебя отец не бьёт, то и меня мамка перестанет, а, видишь, наоборот вышло... Теперь и тебе достаётся. Мама то, я понимаю, когда одна меня воспитывала, то и дело за ремень хваталась, чтобы я как пацан рос, неженки из меня не получилось. Она же волнуется за меня, боится, чтобы я с плохой компанией не связался, ну, не курил, учился хорошо! Отца-то нет, некому одёрнуть. А вот у тебя - папа и без ремня мог управиться. Наверное. какие-то слова волшебные знает. А вот почему теперь и тебя лупит, не понимаю!
- Я думаю, по той же причине. Решил проверить, как я порку вытерплю - заною сразу, или как. Пацан я, или кисейная барышня. Он же сказал, что и ему от деда доставалось...
- Эй, угонщики! - полог палатки откинулся и появилась голова Кирилла Петровича, - Живы? Вылезайте, амнистия вышла! Ужин готов!
- Па-ап, мы сейчас, оденемся только!
- Славка, давай только шорты наденем, а то в плавках...
- Точно, давай!
Через пару минут мальчишки выбрались из палатки. Елена Геннадиевна, будто ничего не случилось, наложила им по полной миске гречки с тушонкой.
- Проголодались? - видя, как мальчишки жадно застучали ложками, стоя возле костра, с сочувствием спросил Кирилл Петрович.
- Ага, а добавка есть?
- Будет вам добавка... Мальчики, вы не обиделись? - заглянув в котёл, спросила мама Даньки.
- Да нет, - ответил за двоих Славка, - всё правильно. Вы же всё объяснили. Пап, а за что тебя дед порол, ты никогда не рассказывал?!
- Да... Давняя история. Это мой дед, а для тебя - прадед. Я каждое лето к нему в деревню ездил, а он был строгих правил: как что не так, сразу - розги!
- А зачем же ты тогда ездил? Мог ведь дома сидеть, или в пионерлагерь?!
- Так там друзья были! Ух, мы и чудили... То в чужой сад залезем, то на колхозном поле картохи накопаем и в ночное... По разному бывало. Весело! Но, уж если поймают - "Будь готов!". У деда в сарайке бочка с прутьями стояла, он их в солёной воде замачивал, специально для меня. Драл, не жалея... И друзьям моим доставалось так же, как мне, так что - не обидно!
- Па-ап, - решился на беспокоивший вопрос Славка, - а ты что, теперь всегда будешь нас так наказывать, даже за двойки?
- Ну что вы, мальчики?! - женщина обняла пацанов за плечи, - конечно, нет. Вы ведь сами понимаете, что наказания бывают разные, как и проступки. Вы ведь уже взрослые, должны понимать, что можно, а что нельзя. Давайте с вами договоримся, что вы не будете давать повода наказывать вас таким образом.
- Я обещаю, мама, - Данька посмотрел в лицо Елене Геннадивне, - и тебе - папа, - взглянув на Кирилла Петровича.
- Мама... и я обещаю! - выдохнул Славка, - и, папочка, если что, я тоже - "Всегда готов!".
Все четверо обнялись. А потом пели песни. Ещё никогда не получалось так слаженно, как сегодня!

Наутро мальчишек разбудил знакомое тарахтение мопеда. В одних плавках они выскочили из палатки. Точно - у костра стоял Михаил Васильевич. Там же были и родители.
- Доброе утро. С проверкой приехали? - не очень ласково спросила мама.
- Здравствуйте! Ну что Вы! Я просто... Можно, пару слов мальчикам сказать?
- Да вот они, уже тут как тут!
- Ребята, давайте познакомимся, как положено. Меня Михаил Васильевич зовут.
- Меня - Слава, меня - Даня, - хмуро проворчали пацаны.
- Вы, наверное, на меня обижаетесь? Ведь из-за меня вам попало!?
Данька без слов развернулся спиной и чуть-чуть приспустил плавки.
- Ох! Сурово, - мужчина взглянул на родителей. - Я вам просто хотел объяснить, почему так поступил. В деревне, прямо напротив моего дома, Митрич живёт. У него сын, Колька. Понимаете, он его никогда пальцем не трогал. Я своему Петьке то затрещину, то ремешком угощу... Сами понимаете - мальчишка. Колька понял, что ему всё дозволено лет в десять, ну, и стал озоровать. Мало, что сам, и других подначивает! То курицу стащит, то яблоки в чужом саду... Дружкам его от отцов влетает, а ему - хоть бы хны! Дальше - больше, трактор угнал, стог сжёг... Митрич его всё отмазывает. - Михаил Васильевич замолчал.
- Ну, а дальше-то что? - не выдержал Даня.
- Так сел! Машину в райцентре угнал, женщину сбил. Восемь лет дали. А мой-то, поротый - в университете учится. Вот так.
- Мы всё поняли, - Славка. будто проснулся, - простите нас, пожалуйста.
- Да я ещё вчера простил! - оживился мужчина. - Я к вам с предложением! Хотите на мопеде покататься? У меня полый бак, на целый день хватит! Я же понимаю, интересно, сам пацаном был...
Мальчишки переглянулись.
- Извините, а можно... э... завтра? - Данька многозначительно коснулся своего заднего места.
- Ну, тогда другое предложение, - улыбнулся Михаил Николаевич, - завтра я баню топлю, приходите все вместе, часам к шести вечера, попаритесь, молочка парного попьёте, заодно и мопед привезёте...
- Пап, давай! - взмолился Славка.
- Мама? Согласна?! - Данька дёрнул Елену Геннадиевну за руку.
- Конечно! Мы ведь теперь не "Два + два", а...
- Семья! - дружно продолжила мужская часть коллектива.