Сообщение: 32
Зарегистрирован: 25.07.07
Откуда: Россия, Саратов
Рейтинг:
-2
Замечания:
Отправлено: 21.04.15 21:58. Заголовок: Дядя Паша. Части первая, вторая и третья.
Дядя Паша. Автор Сандзюро.
История эта произошла в середине 80-х годов, когда еще стоял нерушимый Советский Союз, великая держава, распространившая свое влияния по всему миру. Страна-то великая, но вот быт одной отдельно взятой семьи простых советских инженеров особым величием не отличался. Был он полон неустроенности, бытовых забот и, прежде всего, отравлен извечным "квартирным вопросом". Семья Андрея ютилась в одной комнате огромной питерской коммуналки. Вероятность получить отдельную квартиру - нулевая. Комната большая, из старых генеральских квартир на Герцена. По нормам на человека всем хватает. А о том, что мальчишке уже одиннадцатый год пошел и пора ему в отдельную комнату отселяться, никто из чиновников не думал, исправно отказывая семейству в постановке на очередь на получение жилья. Накопить на кооператив? С инженерскими зарплатами? Да о чем вы, товарищи? Впрочем, были и тогда варианты, тем более что "цена вопроса" была куда меньше, чем стоимость "жигулей", даже честно полученных по очереди. Вот такие были времена. И вот родители Андрея решили завербоваться в Афганистан, на один из промышленных объектов под Кабулом. Андрея оставить было не с кем, поэтому его взяли с собой. Ответственные товарищи сообщили, что объект охраняется хорошо, бытовые потребности советских специалистов удовлетворяются на уровне, есть школа. Никаких проблем. Опасности никакой. По телевизору, по крайней мере, показывали, что советские войска занимаются в Афганистане посадкой деревьев, для чего, видимо, и введены в страну. Так или иначе, семья Смирновых приехала в Афганистан и поселилась в небольшом городке, фактически превращенном в военную базу. Жизнь, конечно, сильно отличалась от ожидаемого, но договор есть договор, да и двухкомнатная кооперативная квартира, которую можно было приобрести по окончании контракта, манила слишком сильно. Андрей откровенно скучал. Сверстников в городке было мало, развлечений почти нет. Спасало то, что он достаточно быстро сдружился с майором Свешниковым, служившем в том же городке. Майор для мальчика стал просто дядей Пашей. Офицер привечал шустрого парнишку, вел с ним интересные беседы и даже играл, много рассказывал о военном деле. Для Андрея майор стал не просто лучшим другом, но непререкаемым авторитетом, примером для подражания, образцом настоящего мужчины: сильного, благородного, справедливого. Прошло примерно полгода пребывания Смирновых на негостеприимной афганской земле, когда произошло страшное. Как это было, Андрей не запомнил. Просто посреди ночи земля вдруг заходила ходуном, вокруг заухали взрывы, застучали автоматные и пулеметные очереди. В комнату с криком "Детей в подвал, быстро" ворвался майор Свешников в полевой форме и бронежилете, и с автоматом в руках. Он сгреб Андрея в охапку и отнес в подвал, после чего выскочил на улицу, где гремел бой. Следующие полчаса были самыми страшными в жизни Андрея. Вокруг темнота. Родители неизвестно где. Вокруг все гремит и рвется. Внезапно прозвучал один невероятно страшный взрыв, земля содрогнулась и... Андрей очнулся в госпитале. Майор Свешников прибыл почти сразу. Он сказал, что его родители вместе с другими специалистами погибли при обрушении здания. Андрея спасло то, что он оказался в подвале. Майор, как мог, успокаивал Андрея, пока тот рыдал, и ушел, только когда мальчик уснул. После этого он старался почти каждый день навещать Андрея. А через две недели сам отвез на "большую землю" и передал родственникам. Андрею повезло. Его взяла к себе семья двоюродного брата отца - дядя Володя и тетя Инна. Это были люди очень интеллигентные, добрые, хорошо образованные. У них был сын на два года старше Андрея - Николай. Но и Андрея они постарались принять как своего и даже лучше, поскольку понимали, какой стресс пережил ребенок, потеряв родителей. Андрея они постарались окружить максимальной заботой и лаской. А вот Андрей... Он всегда был очень живым мальчиком, не очень дружившим с дисциплиной. А теперь, после того как прошел первый шок от потери родителей, как говорится, вообще пошел вразнос. Учеба была заброшена. Учителя страдали от его выходок и поведения на уроках. Драки и вызовы опекунов в школу следовали друг за другом. Принявшие Андрея родственники были не только людьми очень мягкими и добрыми по натуре, но еще и не решались сильно наказывать мальчика, потерявшего родителей. Ограничивались душеспасительными беседами, эффекта от которых было не больше, чем от обстрела стенки горохом. Ситуация казалась тупиковой... пока не приехал дядя Паша, то есть майор Свешников. Он предупредил о том, что приедет навестить "крестника", за неделю, и все эти дни мальчик пребывал в приподнятом настроении, ожидая приезда майора. Случилось, впрочем, так, что приехал Свешников в субботу утром, когда у Андрея были занятия в школе, поэтому у его опекунов было достаточно времени, чтобы рассказать гостю о поведении мальчика. - Да, картина безрадостная, - сокрушенно покачал головой майор. - Пороли? - Что вы, как можно? - всплеснула руками тетя Инна. - В наши дни... Мы - интеллигентная семья! Мы и своего Колю никогда не пороли. Да ведь у ребенка такое горе произошло! - Гм, - крякнул майор. - С одной стороны, конечно верно. А с другой, в парне энергии на сотни килотонн. Куда он ее направит - еще большой вопрос. Хорошо если на добрые дела. А если нет? Сколько ему сейчас? Одиннадцать с половиной? Может сейчас, если выдрать хорошо, за ум и возьмется. А если нет, через несколько лет ремня может уже и не хватить. Вы как знаете, а я бы ему хорошую трепку задал. Очень может быть, что и поможет. Незадачливые опекуны переглянулись. Внутренне они были против таких мер. Но и все доступные им методы воздействия были исчерпаны. - Чувствую, ребята, придется оказать вам "интернациональную" помощь, - усмехнулся майор. - Вы уж мне дело предоставьте, а главное, не мешайте. Если что, все претензии ко мне будут. Прошло около часа, когда в коридоре зазвучали детские голоса. Мальчики пришли из школы. Андрей с радостной улыбкой сразу бросился к "дяде Паше". Майор приветствовал его сдержанной улыбкой. - Ну, здравствуй, Андрей. Вырос ты, брат. Совсем взрослым стал. К мужскому разговору готов? - Готов, - мальчик был несколько обескуражен таким началом. - Тогда снимай штаны, - без тени улыбки скомандовал майор. Несколько секунд мальчик в растерянности глотал ртом воздух, не зная, что сказать. - Как штаны? Почему штаны? - выдавил он, наконец. - Пороть тебя буду, - все тем же ровным тоном, как о само собой разумеющимся, сообщил майор. - Ну, посуди сам. Двойки у тебя сплошные, - Свешников начал загибать пальцы на руке. - От учителей замечания за поведение. Прогулы. Опекунам хамишь. Ну как же тебя за это не выпороть? Андрей ошарашенно хлопал глазами. Выпороть его?! Да как о таком вообще можно было подумать. В поисках поддержки он посмотрел на опекунов, но те лишь виновато улыбнулись. Ничего, мол, не можем сделать. - Дя-дя-дядя Паша, я больше не буду, - проныл Андрей. - Надеюсь, что не будешь, - согласился майор. - Выпорю тебя, вот и не будешь больше. - Дядя Па-а-аша, не надо, - завыл Андрей. Вообще-то мальчик считал себя достаточно взрослым и теперь жутко стыдился, что ведет себя как малыш. Но получать порку было страшно и стыдно, и сейчас он готов был использовать любой шанс, чтобы ее избежать. Интересно, что мысль о том, что чужой, в общем-то, для него человек, майор Свешников как бы и прав таких не имеет, у Андрея даже не появилась. Дядю Пашу он обожал, боготворил и готов был выполнить любое его приказание. Но порка... Только не это! - Андрей, я тебя спросил: готов ты к мужскому разговору или нет, - напомнил майор. - Ты сказал, что готов. Если так, изволь получить, что заслужил. Или скажешь что нет? - Заслужил, - после недолгой паузы, с вздохом признался Андрей, но тут же вскинулся. Повинную голову меч не сечет. Может все же... - Я честно больше не буду, - молящим голосом сказал он. - Хорошо если так, - майор поднялся со стула и положил руку на плечо мальчику. - Но ты ведь обещал себя хорошо вести, когда мы в последний раз расставались. И что получилось? Я опять через два дня уеду. Дядя Володя и тетя Инна люди мягкие. Кто же тебе тогда положенное пропишет? Так что давай, дружок, без разговоров. Штаны с трусами вниз, до колен, и на диван, попой кверху. Андрей с ужасом осмотрел собравшихся в комнате людей. - Дядя Паша, ну хоть не при всех! Майор быстро окинул взглядом комнату. Конечно, пороть парня при всех было достаточно жестоко. Свешников никогда бы на это не пошел, служи он в Союзе и будь Андрей его пасынком. Но когда он снова приедет сюда, неизвестно. Да и приедет ли еще? Через несколько дней предстояло вернуться в Афган. Многих, ох, многих товарищей отправил майор за последнее время в цинковых гробах на родину. Да и сам не был уверен, что судьба убережет его. Нет, нужно научить этих людей обуздывать подростка. Показать, что порка это не так уж жестоко и вполне допустимо. Да и Андрей, глядишь, получив при опекунах, поостережется в очередной раз грубить им. Николай ему всегда сможет напомнить "эпизод" и укоротить зарвавшегося мальчишку. "Потерпи, Андрюшенька, родной", - подумал про себя майор и тут же сделал строгое лицо. - А грубил кому? А при Николае что вытворял? Будь мужчиной, Андрей. Умей ответить перед тем, перед кем провинился. Ложись и быстро. Майор принялся вытаскивать ремень из брюк, демонстрируя серьезность своих намерений. Андрей несколько секунд стоял в нерешительности, а потом подошел к дивану, расстегнул брюки, резким движением спустил их вместе с трусами до колен и поспешно, чтобы зрители не разглядели его срам, плюхнулся животом на сиденье. Опекуны удивленно переглянулись. Они даже не предполагали, что Андрей может быть таким послушным. У Николая от удивления отвисла челюсть. Он впервые становился свидетелем чьей-либо порки. Майор медленно подошел к лежащему на диване мальчику. - Готов? - спросил он негромко. Мальчик кивнул. Он нервно кусал губы в ожидании первого удара, и тот не заставил себя ждать. Андрей дернулся всем телом, но промолчал. За первым ударом последовал второй и третий. Майор порол размеренно, не со всей силы, но прикладываясь достаточно ощутимо. Вскоре Андрей начал постанывать, потом вскрикивать. "Терпи, терпи, Андрюша, - твердил про себя Свешников, с трудом удерживаясь от того, чтобы не сделать паузу и не уменьшить силу ударов. Эту порку ты у меня надолго запомнишь. Каждый раз будешь вспоминать, прежде чем грубить или прогуливать. Будешь ты у меня как шелковый". Мальчик всхлипнул. Из глаз полились слезы. - Дядя Паша, бо-о-ольно! - взвыл он. - Терпи, - жестко ответил майор. - А то бедокурить ты мастер. А отвечать? Андрей разрыдался в голос. Боль и унижение душили его. Он хотел просить пощады, но не смел перечить грозному дяде Паше. Раз тот считает нужным продолжать порку, значит так и надо. Значит Андрей именно это и заслужил. Свешников нанес еще несколько ударов по мальчишеской попке, приобретшей уже ярко-красный цвет, и остановился. - Хватит с тебя для первого раза, - сухо сказал он, заправляя ремень обратно в брюки. Андрей еще несколько секунд лежал на диване, растирая слезы по лицу, потом резко вскочил, быстро натянул штаны и бегом бросился к двери. - Стоять! - голос майора прозвучал как выстрел. - Тебя кто отпускал? Андрей замер у самой двери. Ему страшно хотелось убежать подальше, забиться куда-нибудь поглубже, чтобы не смотреть в глаза свидетелям своего позора. Но голос майора пригвоздил его к тому месту, на котором застал. - Встал в угол, - сухо приказал Свешников. Нет, он не был садистом и вовсе не упивался унижением пацана. Просто рассудив, что первая порка, да еще и публичная, будет для Андрея слишком сильным стрессом, он предпочитал не терять его из поля зрения. Кто знает, что мальчишке в голову взбредет? Андрей повернулся к майору. Его душили рыдания, из глаз текли слезы. - Дядя Паша, ну не в угол! - простонал он, сгорая от стыда. - В угол, - жестко повторил майор. - А потом мы с тобой поговорим. Андрей, одной рукой потирая поротую попку, а другой размазывая по лицу слезы, отправился в угол. Там, уткнувшись лицом в руки, он снова разрыдался вовсю. Майор оглядел притихших хозяев. Зрелище расправы над маленьким хулиганом явно произвело на них тягостное впечатление. Впрочем, не меньше их поразило и то, с какой готовностью обычно своевольный Андрюша подчинялся этому человеку. - Ну что, хозяйка, - с наигранной веселостью обратился Свешников к тете Инне, - обед нам вроде обещали. В животе аж урчит. Не пора ли за стол? Не сказав ни слова, женщина направилась на кухню. Когда она вернулась с подносом полным тарелок, притихший Андрей все так же стоял в углу, закрывая лицо руками. Свешников что-то оживленно рассказывал напряженному Владимиру. Николай укрылся в своей комнате и делал уроки. - Прошу к столу, - громко сказала тетя Инна, расставив тарелки и показав Свешникову глазами на затихшего в углу Андрея. Майор еле заметно кивнул в ответ. - Андрюша, садись за стол, - ласково позвала тетя Инна. Андрей, не оборачиваясь, замотал головой. - Андрей, не распускай нюни, - жестко сказал Свешников, усаживаясь за стол. - Получил ты за дело. И нечего теперь истерики устраивать. Садись обедать. К всеобщему удивлению, после непродолжительного раздумья, мальчик отошел от стены и сел за стол. В глаза собравшимся он старался не смотреть. Обед проходил в тягостном молчании, и лишь в конце майор Свешников вдруг, словно только что вспомнил, рассказал очень смешной анекдот, да сделал это так умело, что все расхохотались... И даже Андрей не удержался от смеха. Обстановка вдруг стала непринужденной. - Андрюша, сходим после обеда к медному всаднику, - предложил майор. - И Николай с нами. Он говорил, широко улыбаясь, так, словно совсем не сердился на мальчика, словно не было только что унизительной порки. - Конечно, пойдемте, - после секундной паузы ответил Андрей и тоже улыбнулся.
Когда через три дня майора провожали в аэропорт. Свешникову предстоял полет на родину, после чего он должен был возвращаться на службу в Афган. Андрей лип к нему, смотрел восхищенными глазами и явно не хотел расставаться. О порке за это время никто не вспоминал, но все заметили, как подтянулся Андрей, как тщательно стал делать уроки и вообще, изо всех сил пытался показать, что исправился. На прощание, перед тем как пройти в зону досмотра, майор потрепал мальчишку по голове и подмигнул его опекунам. Перенимайте, мол, передовой опыт. Те улыбнулись в ответ. Все знали, что "опыт" еще потребуется. Но это уже другая история.
Дядя Паша. Часть вторая. (Опыт интеллигентного человека) Автор Сандзюро.
Поведение Андрея после порки резко изменилось. Пока Свешников гостил у опекунов, это можно было объяснить присутствием авторитетного для мальчика взрослого. Но и после отъезда майора было заметно, что парень начал стараться. Кое-как подтянулась учеба, перестали появляться замечания за прогулы. Опекуны не могли нарадоваться. Неужели все это лишь последствия одной порки? Или лишь внушения "дяди Паши", авторитетного для мальчика человека, привели к столь кардинальным переменам? Но если так, то что же делать, если подросток снова "пойдет вразнос"? Не вызывать же каждый раз майора как скорую помощь. Да это и невозможно.
Как и можно было предположить, гром грянул достаточно быстро. Прошел лишь месяц с небольшим с момента отъезда майора, когда оба опекуна были вызваны в школу. Андрей опять нахамил учителю, да еще при всем классе. При том в достаточно грубой форме. На встрече классная руководительница только руками разводила. Понимаем, мол, что у ребенка такая трагедия в жизни произошла. Но и вы нас поймите. Школа есть школа. Дисциплина одна на всех. А некоторые вещи иначе чем в семье никак не прививаются. Вы уж постарайтесь объяснить ему как-то, что так нельзя. Короче, полная капитуляция советской системы образования. Раз уж вызвались в опекуны, так вы уж потрудитесь.
Володя и Инна вышли на улицу и закурили. Вообще-то в последнее время они курили очень редко, в особых случаях или в компании друзей. Даже собственный сын не знал, что родители курят. Так они решили, в свое время, чтобы не прививать мальчику дурные привычки. Но тут был случай особый.
- Ну что? - первой, как обычно, молчание нарушила Инна. - Тебе теперь за ремень браться. Других вариантов я не вижу.
- Пожалуй, - с тяжелым вздохом согласился Володя. Нельзя сказать, что возложенные на него обязанности сильно радовали его, но делать, похоже, больше ничего не оставалось. - Только я не хотел бы как в прошлый раз, при всех, - заметил он. - Слишком уж это парня... ну, унижает что ли. У них там, в армии, может свои привычки. Но мы же интеллигентные люди. Давай я его наедине выпорю, в их комнате. А ты пока Колю отвлеки чем-нибудь.
- Хорошо, - согласилась Инна. - Только будь уж мужчиной, наконец. Андрюшу, конечно, жалко. Но если ты сейчас характер, наконец-то, не покажешь, он совсем от рук отбиться может. Павел, конечно, с Андрюшей жестко обошелся, но ты же видел, эффект был. Вот и ты постарайся. Будь мужчиной, в конце концов, а не рохлей.
- Угу, - как-то без особо энтузиазма согласился Володя.
Когда они вошли в квартиру их, их поразила непривычная тишина. Мальчики сидели в своей комнате. Андрей был зажат и молчал. Коля что-то рассказывал ему, похоже, стараясь отвлечь. По всему было видно, что оба знают, что Андрею сегодня крепко влетит, и лишь ждут возвращения взрослых.
- Давай, - шепнула Инна мужу и несильно подтолкнула его вперед, после чего громко позвала сына: - Коля, ты мне не поможешь немного на кухне?
Было видно, как Коля потрепал Андрея по плечу, прежде чем последовать за матерью. Володя зашел в комнату и прикрыл за собой дверь.
- Андрей, нам надо серьезно поговорить, - сказал он, строго глядя на мальчика.
Андрей тяжело вздохнул и кивнул. Было видно, что он готов к очередной головомойке за свое поведение, только несколько удивлен, что теперь ее будет проводить дядя Володя. В прошлые разы "основную партию" вела, скорее, тетя Инна, а дядя Володя все больше поддакивал и делал строгое лицо.
- Андрей, то, что делаешь, недопустимо, - сказал Владимир и сам почувствовал, как неубедительно звучат его слова. - Как ты позволяешь себе разговаривать с учителями? Как ты ведешь себя в школе? Так нельзя!
- Я больше не буду, - печально проговорил Андрей. Сделал он это, впрочем, весьма дежурно, как обещал уже много раз.
- "Не буду"?! - Володя начал сердиться по-настоящему. - Какой по счету у нас это разговор? Двадцатый? Сороковой? Сотый? И каждый раз ты говоришь "не буду"! Я вижу, только ремень тебя и сдерживает. При том ненадолго. На месяц всего тебя хватило, после того как дядя Паша тебя выпорол. И что, снова за старое?!
При упоминании о дяде Паше мальчик вздрогнул и опустил глаза.
- Я больше не буду, честно, - пробубнил он.
- А почему я должен тебе поверить? - бушевал Владимир. - В общем так, Андрей, с сегодняшнего дня за каждое замечание, за каждую двойку будешь получать порку, как дядя Паша советовал. Снимай штаны, ложись на кровать, - Владимир начал вытаскивать из брюк ремень.
Мальчик сначала побелел, потом покраснел.
- Как дядя Паша?! - кажется, этот вопрос волновал его больше всего. - Дядя Паша советовал меня пороть?
- Да, если ты не будешь слушаться, - Владимир уже сильно повысил голос. - А все наши разговоры для тебя, как я вижу, что об стенку горох. Так что быстро снимай штаны и ложись, - он сложил ремень вдвое и надвинулся на мальчика.
Андрей сглотнул появившийся в горле комок. Выполнять приказание совсем не хотелось. В свое время дядя Паша застал его врасплох и взял натиском. И тогда он не очень был готов дать себя выпороть. Сработал непререкаемый авторитет дяди Паши, страх, что если не подчинится, то тот майор из жизни Андрея навсегда. Но сейчас...
Дядю Володю Андрей не считал для себя таким уж авторитетом. Да, мягкий, очень добрый человек, всегда готовый и уроки помочь сделать, и поиграть с мальчишками в свободное время. Но чтобы он порол?! Но, с другой стороны, если сейчас начать отпираться, грубить, закатить скандал, это же будет самая что ни есть черная благодарность по отношению к людям, которые приютили, избавили от детского дома. А что скажет дядя Паша?! От одной мысли о взгляде, не то что о словах грозного майора, если тот узнает о неподчинении и грубости Андрея по отношению к опекунам, мальчик похолодел. Нет, это было решительно невозможно начать грубить сейчас. Но и дать себя выпороть так просто Андрей не собирался. Он принялся ныть:
- Дядя Володя, ну я честное слово в последний раз. Ну пожа-а-алуйста. Ну, я больше не бу-у-уду.
Владимиру было тяжело выдержать этот молящий взгляд, слышать это жалобный голос. Сердце интеллигента не выдерживало. Так хотелось сказать строго: "Чтобы это было в последний раз", и погладить несчастного ребенка по голове. Только сколько уже раз он выслушал это "Я больше не буду", и сколько раз сказал: "Чтобы это было в последний раз"? Нет, прав Павел, и Инна права, если сейчас не проявить характер, не показать мальчишке, что хулиганство ему так просто с рук сходить не будет, то все это будет продолжаться до бесконечности, пока не обернется чем-то худшим. Потом уже ремнем не отделаешься.
- Андрей, я уже слышал это много раз, - строго сказал Владимир. - Слов, к сожалению, ты не понимаешь. Так что придется тебе сегодня снова пережить порку. Давай, без разговоров, спускай штаны и ложись.
Для Андрея это было что-то новое. До сих пор жалобный взгляд и просящий тон действовали на опекунов безотказно. Ну, поругают еще немного и простят. А тут... Но так просто сдаваться Андрей не собирался. Он отступил на шаг, потом еще. Дядя Володя следовал за ним. И вскоре мальчик оказаля зажатым в углу и испуганно посмотрел на взрослого. Чего было больше в этом взгляде, реального страха или игры, сказать сложно. Конечно, он боялся порки. Хоть и не в первый раз, а все равно страшно. Особенно если вспомнить, как кричал и извивался в прошлый раз, как потом болела попка, как стыдно было смотреть в глаза всем свидетелям своего позора. Но была и игра. Если опекун на жалобный голос не купился, может испуганного ребенка пожалеет... Не пожалел.
- Андрей, что это такое? - сдвинул брови Владимир. - Будь мужчиной. Что дядя Паша скажет, если узнает, как ты себя ведешь?
Дядя Паша?! От упоминания о майоре мальчик снова вздрогнул. Ему показалось, что обожаемый и вместе с тем грозный дядя Паша прямо сейчас стоит вот здесь и осуждающе качает головой. А действительно, что он скажет? Какой позор! Андрей испугался ремня, боится понести заслуженное наказание. Нет, дядя Паша такого услышать не должен.
- Да не боюсь я совсем, - зло сказал мальчик, отошел от стены, плюхнулся животом на кровать и слегка приспустил штаны, так что оголенной оказалась узкая полоска ягодиц, не больше трети.
У Владимира отлегло от сердца. Пороть испуганного, просящего о пощаде ребенка он был просто не в состоянии, даже понимая, что и испуг, и просьбы эти в большой степени игра, работа на публику. А теперь, когда удалось заставить парня хорохориться, пусть и именем авторитетного для него майора Свешникова, можно и к порке приступать.
Володя подошел к кровати, на которой лежал Андрей, отложил ремень и спустил мальчишке штаны с трусами до колен. Тот не сопротивлялся. Просто лежал, уткнувшись лицом в сложенные перед собой руки.
Володя взял ремень, занес его над приговоренным и вдруг остановился. Попка мальчишки показалась такой маленькой, беззащитной и нежной, а ремень таким грубым и жестким. Снова стало жалко мальчишку. Ему же будет очень больно! Володю самого никогда не пороли в детстве. Ведь он рос в интеллигентной семье и был послушным, покладистым мальчиком. Единственная порка, которую он видел в жизни, это была экзекуция, устроенная Андрею все тем же майором Свешниковым. Мальчишке тогда крепко досталось. Но ведь отрыдал свое, а на следующий день уже смеялся, за Павлом хвостиком ходил. Да и целый месяц после этого проблем с ним не было. Значит можно... и, наверное, даже нужно.
Поборов внутренние сомнения, Володя размахнулся и нанес первый удар ремнем по мальчишеской попке.
- Ай, - вскрикнул Андрей и дернулся всем телом.
Больно ему, понял Володя и постарался сделать второй удар послабее. Но как-то уж очень переборщил с милосердием. Ремень только слабо коснулся ягодиц наказуемого.
- У-у-у, - взвыл мальчишка и прогнулся всем телом. При том реакция отчетливо запоздала на полсекунды против того момента, когда должна была бы возникнуть, если бы удар был действительно болезненным.
Не, ну вот этого уже не надо. Это уже игра на жалость. Сколь не был неопытен в порке Володя, но и он понимал, что реакция на такой слабый удар, да еще в начале порки, была явно неадекватной и наигранной. Но актерство пацана вывело его из ступора. Если бы Андрей стойко переносил наказание, осознавая свою вину, можно бы было сделать скидку. А тут актерствует, видишь. Обмануть пытается взрослого человека. Нет, шалишь, с нами такие фокусы не пройдут.
Разозлившись, Володя нанес три достаточно сильных удара один за другим. Андрей извивался и кричал от боли, теперь уже, кажется, достаточно искренне. Чуть успокоившись, Володя начал наносить удары уже более размеренно, с большими промежутками, дозируя силу, но и прикладываясь "с душой". Шестой удар, седьмой, восьмой... Попка парня начала розоветь, потом краснеть. На ней отпечатались несколько идущих крест-накрест полос от ремня.
- Бо-о-ольно! Не надо больше! - закричал Андрей.
- Не надо?! - Владимир критически осмотрел мальчишеский зад. По некоторым местам удары пришлись несколько раз, но некоторые еще не отведали ремня. Упущение надо было исправлять. - Раньше надо было думать. Впредь будешь знать, как учителям грубить.
Володя снова начал обрабатывать ягодицы подопечного. Девятый удар, десятый, одиннадцатый. Бить теперь пришлось по краям, и на очередном ударе ремень захлестнул на бедро.
- А-а-а, больно! Дядя Володя, я больше не буду! Простите! - сквозь рыдания взмолился Андрей.
Так, что-то новое, уже прощения просим. При том, кажется, искренне. Надо закрепить успех. Двенадцатый, тринадцатый, - Владимир опасался снова не попасть, поэтому эти удары вышли чуть слабее и мальчишка затих, лишь постанывал. А вот четырнадцатый Володя влепил в полную силу.
- А-а-а-а-а, не надо! Не надо больше! Хватит! - в голосе звучали уже не только рыдания, но и паника.
- Я сам решу, когда хватит, - жестко сказал Володя и продолжил.
Пятнадцатый удар, шестнадцатый, семнадцатый. Парень уже понял, что просить о снисхождении бесполезно. Лишь вскрикивал все громче, ревел да извивался. Впрочем, барахтался не сильно, явно опасаясь вывести попу из-под ремня и тем навлечь на себя еще больший гнев.
Восемнадцатый. Володя вдруг удивился сам себе. Откуда в нем такая решительность, непреклонность? Он, типичный советский интеллигентишка, хлюпик, вынужденный вечно угождать начальству, да что там говорить, подкаблучник, вдруг впервые почувствовал себя человеком, способным командовать, принимать решения, карать и миловать. Сейчас он был другим!
Девятнадцатый удар. Двадцатый. Володя остановился. Перед ним трясся в рыданиях Андрей. Совершенно красная попа замерла в тревожном ожидании новых ударов. Нет, Володе было жалко пацана. Очень жалко. Но вместе с тем он знал, что тот заслужил свое наказание и получил по заслугам, не больше и не меньше чем надо.
- На этот раз все, - сказал Володя, заправляя ремень в брюки и направляясь к двери. - Подумай на досуге о своем поведении. К ужину не опаздывать.
Андрей ничего не ответил. Продолжая рыдать, он только растер ладошками поротые ягодицы и стал натягивать спущенные штаны.
Как только Володя вышел из комнаты, туда сразу прошмыгнул Николай.
- Выпороли опять? - услышал Володя вопрос сына, явно обращенный к Андрею. В ответ раздались громкие рыдания.
"Ничего, Коля успокоит, - утешил себя Владимир. - А я чуть попозже. Надо же марку держать. А то решит еще, что я сам раскаиваюсь и больше пороть его за такие художества не буду... И ошибется".
На кухне его встретил встревоженный взгляд Инны.
- Ну как, все нормально?
- В слезах, - сообщил Володя, доставая из холодильника бутылку кефира. - Ничего, Коля его сейчас успокоит.
- Но ты его не очень...? - непонятно чего больше звучало в вопросе жены, не то беспокойства за Андрея, не то удивления, что муж может и "очень".
- Столько, сколько нужно, - спокойно сообщил Володя, отхлебывая напиток. - В следующий раз трижды подумает, прежде чем грубить.
- Надо на завтра что-нибудь вкусненькое испечь, - заметила Инна. - Андрюша пирог с яблоком очень любит.
- Да, - поддержал Володя. - И надо Коле намекнуть, чтобы завтра в кино Андрея сводил. Там фильм какой-то про индейцев. Они хотели посмотреть. - Он подошел к жене, обнял ее и заглянул в глаза. - Не волнуйся, все будет в порядке.
Она посмотрела на него с нескрываемым интересом. Что-то в супруге появилось новое и очень интересное для нее.
- Пойдем, - слабо потянул он жену по направлению к выходу с кухни.
- Но мальчики... - слабо засопротивлялась она.
- Ближайший час они будут заняты друг другом. Пойдем, - он потянул уже настойчиво.
Инна сдалась.
Когда вечером семейство уселось ужинать, за столом царила тишина. Андрей, вышедший с совершенно красными глазами, не смел поднять взгляда. Николай ухаживал за "пострадавшим" и в то же время поглядывал на родителей с уважением и даже какой-то опаской. Инна, в начале занятая целиком Андрюшей, вскоре убедилась, что мальчик хоть и сильно переживает, но постепенно отходит от шока, и вовсе не склонен сегодня к истерикам или ступору.
Поняв, что с Андреем все будет в порядке, Инна переключилась и на остальных. Задала какой-то вопрос про школу Коле, разлила чай... и очень по-особенному посмотрела на сидящего с видом почтенного главы семейства мужа. У нее тоже сегодня был очень особенный опыт.
"Вот теперь все точно будет хорошо", - подумала она.
Сообщение: 1875
Зарегистрирован: 26.03.18
Откуда: Deutschland
Рейтинг:
5
Отправлено: 17.11.22 00:11. Заголовок: Дядя Паша. Часть третья (Забота в два ремня)
Дядя Паша. Часть третья (Забота в два ремня) Автор Сандзюро.
Говорят, дети растут очень быстро. Особенно не твои, а дети знакомых. Подрос и Андрей, к своему великому удовольствию, справив четырнадцатилетние. Ремень за это время к нему применялся не слишком часто, но достаточно регулярно. Мальчик рос весьма своенравным, с характером, хотя порки за особо серьезные проделки все же немало дисциплинировали его. Передовой опыт однажды был распространен и на Николая, когда родители нашли у него сигареты. Эффект, впрочем, здесь был не столь радикальным. Парень просто стал лучше прятать курево.
За это время Андрей очень хорошо вжился в свою новую семью. Опекуны относились к нему как к родному сыну. Парень тоже принял их уже почти как настоящих родителей, хоть и продолжал по-прежнему называть "дядя Володя" и "тетя Инна". Отношения же между мальчиками ничем не отличались от того, как относятся друг к другу родные братья, если не забывать, конечно, что Николай был старшим, а Андрей младшим. Возраст, впрочем, брал свое, и Андрей все чаще стал пропадать вечерами со сверстниками. Опекунов это не очень сильно волновало. Компания, в которой он тусовался, дворовой шайкой не была. Так, обычная подростковая группка с самыми обычными для своих лет интересами и развлечениями. Однажды, впрочем, за особо позднее возвращение домой Андрей крепко получил ремнем от дяди Володи и с тех пор стал значительно пунктуальнее. В другой раз ему влетело, когда тетя Инна учуяла от пришедшего подростка легкий запах вина. Тем все конфликты вокруг этих его вечерних гуляний и ограничились. Майор Свешников навещал "крестника" регулярно, каждый раз заезжая во время отпусков, а иногда и сваливаясь "как снег на голову", в случае если выпадала внезапная командировка. Его авторитет в глазах Андрея за это время никак не померк. Первую в своей жизни порку он ему явно простил, а возможно, даже со временем и внутренне согласился с ее необходимостью. Пороть же снова и даже особо ругать "крестника" Свешникову больше не приходилось. Разве что случались короткие отчитки за провалы в учебе и не более. Зная крутой нрав майора, опекуны старались ему особо на пасынка не жаловаться. Да и таких уж серьезных поводов не возникало, благо самые сложные педагогические проблемы успешно решались ими самими посредством переговоров, либо порки подопечного. Так что приезды Свешникова всегда оборачивались праздниками для Андрея, да и для всей семьи, благо тот всегда умел и развлечь хозяев, придумать веселую игру с мальчишками и устроить веселое представление во время праздничного обеда в честь своего приезда.
Жизнь текла своим чередом, в целом весьма неплохо, если не обращать внимания на мелкие неурядицы. Пока не произошло нечто особенное...
В тот вечер в дверь квартиры неожиданно позвонили. Володя пошел открывать и обомлел, увидев нежданного гостя.
- Спасибо, спасибо, Володя, - Свешников как всегда шумно ввалился в прихожую и как-то сразу стал центром всеобщего притяжения. - Здравствуй, Инна, - он протянул хозяйке дома букет роз. - Привет, Коля. А вы что, телеграмму не получали? Да когда же вам телефон-то поставят?
- В следующем году обещали, - тяжело вздохнул Володя. - Ты на долго к нам?
- Да вот, на три дня в Ленинград. Совершенно внезапно получилось. Вызвали в Москву, присвоили очередное звание... Завтра обмоем, - Свешников пнул увесистую сумку, в которой что-то зазвенело и сразу стало ясно, что там хватит чем обмыть и накормить как бы не штабу целой дивизии, - и направили к новому месту службы. Ну а пока отпуск. Я как узнал, сразу к вам дунул, крестника проведать. Где Андрейка-то?
- Да гуляет где-то со своей компанией, - развел руками Володя. - Он бы знал, что ты приедешь, с утра бы тут у двери на посту стоял. А так...
- Ладно, не будем мешать парню. Пусть погуляет. Завтра еще наговоримся, - Свешников подхватил свою сумку со снедью. - А мы пока перекусим. Мне там ребята в одном спецраспределителе при Генштабе отовариться дали. Такие деликатесы я с собой привез, пальчики оближете. Инна, помоги мне распаковаться, - по своей старой привычке, новоиспеченный подполковник сразу начал во всю командовать.
Время за разговором под хорошее винцо с салями и горбушей пролетело незаметно. Свешников, как всегда, балагурил, рассказывал истории, всех веселил. За окном, меж тем, смеркалось. Гость уже несколько раз порывался уйти, и лишь слова Инны о том, что Андрюша очень расстроится, если не застанет своего кумира, удерживали его за столом. Впрочем, лица самих опекунов уже заметно мрачнели, а их беспокойство становилось все более очевидным.
- Ребята, ведь Андрей давно уже должен был прийти, - спросил, наконец, Свешников.
- Да, обычно он в это время приходит и... - Инна запнулась, не зная, что сказать.
Не утруждая себя дальнейшими расспросами, Свешников встал из-за стола, вышел к коридор, постучался в дверь, ведущую в комнату мальчишек, и приоткрыл ее.
- Коля, знаешь, где Андрюшина компания обычно ошивается?... Хорошо, тогда веди.
Даже не спрашивая разрешения у родителей (те, впрочем, и не возражали), Свешников увел Колю на улицу. Потянулись тягостные минуты ожидания. Володя нервно ходил по комнате. Инна принялась мыть посуду, впрочем, было видно, что ее мысли далеко. Она даже разбила одну из тарелок, осколки которой тут же бросился подбирать Володя. Прошло чуть меньше часа, прежде чем в дверь позвонили. Володя кинулся открывать. Инна за ним. Когда они распахнули дверь, то увидели странную картину. Перед ними стоял Свешников, державший на плече какой-то тяжелый мешок, а за ним, смущенно улыбаясь, переминался с ноги на ногу Коля. При ближайшем рассмотрении, мешком, принесенным подполковником, оказался Андрей. Опекуны узнали его по ногам в синих брюках и кроссовках, свисавшим с богатырского плеча офицера. Голова и тело свисали со стороны спины и пока были скрыты от их взоров.
Инна всплеснула руками и отшатнулась к стене.
- Что случилось?! - с трудом выдавил из себя Володя, пропуская Свешникова в квартиру.
- Спокойно, ребята, с ним все будет нормально, хотя завтра поутру, думаю, тяжко ему придется, - Свешников прошел в комнату, словно куклу бросил Андрея на диван и принялся расстегивать на нем куртку. - Его, прошу прощения, вырвало немного по дороге. Вроде не сильно заляпался, но куртку придется все же постирать.
Володя принюхался и явственно уловил тяжелый запах рвоты, вперемежку с алкогольными парами.
- Ах ты...! - опекун схватился за ремень.
- Спокойно, Володя, - остановил его Свешников. - Это завтра. Сейчас его хоть каленым железом жги, толку не будет. Помогите пока мне его раздеть. Раньше что-то такое было?
- В феврале заявился, вином от него попахивало, - смущенно признался Володя, расшнуровывая кроссовки пасынка. - Выпорол я его.
- И правильно сделал, - поддержал Свешников. - Только тут уже не вино. Тут водка без пива - деньги на ветер. Да если еще в первый раз... - он приподнял веко на глазу подростка и внимательно посмотрел на его зрачок.
- Мнэ сакумс апрур... - пробормотал Андрей.
- Закусывать надо, юноша, - с укоризной сказал ему Свешников, прекрасно понимая, что Андрей его сейчас не услышит. - Впрочем, это мы завтра с дядей Володей тебе ремнем на заднице напишем, чтоб не забыл, - он снова повернулся к опекунам. - Значит так. Сейчас раздеваем его, в душе моем и в постель. Я, после этого в гостиницу. Завтра утром приеду. А вы рассольчику для юноши к утру приготовьте, если есть. Думаю, пригодится. Против такого плана не возражаете?
Опекуны не возражали.
Андрей проснулся утром с головной болью. Осмотрелся. Коли в комнате не было. Через открытую форточку в комнату прорывался свежий воздух. События прошлого дня всплывали в памяти постепенно. Вспомнилось, как ребята уговорили его попробовать пива, заверив, что если после этого пожевать чай, опекуны ничего не учуют. Вспомнилась, какая это гадость, пиво, и как поморщился. И как потом, на спор, что сможет, потеряв всякую осторожность, выпил еще два стакана, а потом Серый с хохотом сообщил, что подлил туда немного водки для эксперимента. В чем состоял эксперимент, Андрей так и не понял, потому что начал засыпать. Во сне ему привиделся дядя Паша, почему-то очень ругавшийся сначала на всю их компанию, потом на него, Андрея. Потом будто бы его куда-то тащили. Потом вроде перед ним была какая-то противная, липкая жижа и его снова ругал голос дяди Паши, звучащий с неба. Потом вроде ничего... Ах да. Слышались еще какие-то слова о записях ремнем на попе. Привидится же!
Стоп!!! А как он домой-то попал?
Дверь осторожно приоткрылась, и в комнату заглянул Николай.
- Проснулся, алкоголик? - не без ехидства спросил он.
- Меня что, застукали? - обреченно спросил Андрей.
- Не просто застукали, - Коля зашел в комнату и прикрыл за собой дверь. - Тебя дядя Паша вчера таким хорошеньким нашел.
- Дядя Паша?!!!!!!!!!!!! - Андрей аж подпрыгнул на постели, а потом уже сел на ней. - Он что, здесь?!
- Здесь, здесь. Вчера приехал. На кухне тебя ждет с родителями. Одевайся и пошли.
- У е! - только и проговорил Андрей, прикрывая голову руками. В этот момент ему показалось, что небо с грохотом падает на землю.
- Да ладно тебе, - Костя сел на краешек постели и с сочувствием посмотрел на брата. - Он вроде не такой уж сердитый. Все о тебе спрашивал. Хотя папа, тот да... Ладно, вставай, пошли.
- Не-е-ет, - Андрей рухнул ничком на постель и накрыл голову подушкой.
Коля с насмешкой смотрел на брата, который зарылся головой в постель, словно страус в песок. Сходство еще усиливалось тем, что Андрюшкин зад в синих трусах оказался выставлен кверху. Николаю даже захотелось шутливо хлопнуть младшего по ягодицам, но он удержался, понимая, что как раз этой части тела брата достанется сегодня очень крепко. Выждав некоторое время и дав Андрею немного прийти в себя, Николай тронул его за плечо.
- Пошли, Андрюш. Сколько ты здесь лежать собираешься? Тебя там ждут.
Андрей опасливо выбрался из-под подушки и сел на кровати.
- Коль, может ты с ними поговоришь за меня? - его лицо выражало мольбы и страх.
- Чудак человек, - усмехнулся Коля. - Мне-то о чем с ними говорить? Не меня же вчера пьяного в драбадан сюда приволокли. Вставай, не дури. Не убьют же тебя. Может это и хорошо, что дядя Паша вчера приехал. Он, по-моему, на тебя не так уж сердится. Кстати, это он тебя вчера нашел и притащил. Если бы не он, вообще не знаю, что было бы.
Андрей тяжело вздохнул и начал одеваться. Коля молча ждал, пока брат соберется, после чего повел его на кухню. Несмотря на все попытки младшего спрятаться за его спину, перед самой кухней он вытолкал брата вперед, после чего тихо потешался, наблюдая, как тот плетется черепашьим шагом.
На кухню Андрей вышел понурив голову. Щеки и уши у мальчика были пунцового цвета.
- Так, явился, - грозно произнес дядя Володя и осекся после того, как сидевший рядом с ним Свешников положил ему руку на колено. В отличие от опекуна, который смотрел на пасынка взглядом полным гнева, в осуждающем взгляде дяди Паши сквозили еще и насмешка, даже озорство и немного сострадание.
- Позавтракай, Андрюша, - тетя Инна поставила на стол тарелку с кашей и, чуть помявшись, положила рядом таблетку, - и таблеточку, вон, съешь, если голова болит.
- А вы уже завтракали? - Андрей опустился на свою табуретку так, словно на той было разбросано битое стекло.
- Мы уже обедать скоро будем, - сердито сказал дядя Володя. - На часы посмотри, пьяница.
Андрей посмотрел на часы и ужаснулся. Был уже первый час дня. Вот попал!
Проглотив таблетку, Андрей принялся за кашу. Такого завтрака в его жизни еще не было. Он ел один в присутствии всех членов приемной семьи и дяди Паши. При этом все смотрели только на него: дядя Володя все так же с гневом, словно готовый испепелить взглядом, дядя Паша с укором и насмешкой одновременно, тетя Инна с сочувствием (кажется, она и по голове бы сейчас погладила, если бы не присутствие мужчин), Коля с осуждением, но и немалой долей насмешки. От этих взглядов, осознания своей вины и страха перед предстоящим наказанием у Андрея ком стоял в горле, а куски проглатываемой каши казались тверже камня. Ну вот, наконец, каша была съедена, а поданная тетей Инной чашка какао выпита. Мальчик испуганно обвел взглядом собравшихся.
- Иди умываться и в туалет, если надо, - сухо сказал Свешников. - Поговорим потом.
Только сейчас Андрей заметил, что на плечах обожаемого и грозного дяди Паши уже подполковничьи, а не майорские погоны. Как себя вести в этой ситуации, мальчик не знал, но все же решился:
- Ой, дядя Паша, вы подполковник теперь. Поздравляю.
- Мыться! - рявкнул офицер, и Андрей бросился в ванную с проворством не меньшим, чем подчиненные Свешникова занимали свои места при сигнале "тревога".
Когда Андрей вымылся, почистил зубы и вернулся в свою комнату, там его уже ждали дядя Володя и дядя Паша. Стоило мальчику прикрыть за собой дверь, как дядя Володя начал орать. Кричал он так, что стены дрожали. Кричал, как никогда не кричал в присутствии Андрея, а может быть и за всю свою жизнь. Кричал о вреде пьянства, о его опасности для подростка. Кричал о тысяче несчастий, которые могли случиться с пьяным Андреем, напоминал, какой Андрей еще не зрелый и как сильно он рискует, пускаясь в подобные эксперименты. Кричал о том, что тетю Инну чуть удар не хватил от переживаний за Андрея.
Хотя сам Андрей и стоял в центре комнаты, понурясь и вдавив голову в плечи, про него вполне можно было сказать словами известного барда: "Сидел как в окопе под Курской дугой". Ему казалось, что по нему одновременно ведут огонь сотни крупнокалиберных орудий, а он сидит в блиндаже всего-то в три наката и вот сейчас тот не выдержит, крыша провалится и его завалит обломками бревен, грунтом, гравием и железом летящих в него снарядов. Раскаяние в содеянном, стыд и страх никуда не исчезли, но как-то сжались, уменьшились и уступили место одному большому желанию, чтобы этот крик поскорее прекратился. Ну, хоть как-нибудь.
И вот это, наконец, случилось. Дядя Володя замолк. В комнате воцарилась вожделенная тишина, хотя все еще казалось, что стены по-прежнему звенят, отражая эхо недавних криков. И тогда подал голос со своего места дядя Паша.
- Андрей, ты хоть понял, что натворил? - негромко спросил он. - Что могло бы случиться, понял? Как подвел опекунов, понял?
И мальчишку прорвало. Он разревелся как маленький.
- Дядя Паша, я не нарочно, - прорыдал он, растирая слезы по щекам. - Я думал, немного пива никто не заметит. А Серый туда водку подлил. Я не заметил. Я больше не буду.
- Чего ты мне, ты дяде Володе говори, - нахмурился Свешников. - Я тут у вас человек посторонний. Чего не будешь-то? Ты бы лучше сказал, что будешь... головой впредь думать.
- Я пить больше не буду... никогда, - Андрей был сейчас готов пообещать все что угодно, лишь бы дядя Паша больше не смотрел так осуждающе, как сейчас.
- Пить он больше не будет, - усмехнулся Свешников. - Никогда! Обещала лиса в курятник не ходить. Я тебе говорю, чтобы ты голову включал каждый раз, прежде чем что-то сделать. Вот о чем речь. За компанию, знаешь, в какой переплет попасть можно?
- Я больше не буду, - машинально проныл Андрей. - То есть буду. То есть думать. То есть не пить.
Свешников с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться в голос, но улыбку все же спрятать не смог, настолько забавно выглядел испуганный пацан.
- Ладно, о том, когда думать и что и когда пить, мы с тобой еще поговорим, - произнес он, все еще продолжая улыбаться, но тут же улыбка сползла с его лица. - Перед дядей Володей хоть извинись. Он же переживал за тебя так.
- Извините, дядя Володя, - Андрей посмотрел на опекуна полными слез глазами.
Тот отвернулся, не в силах сдержать этого полного мольбы о прощении и пощаде взгляда.
- Что серьезную порку заработал, согласен? - строго продолжил Свешников.
- Угу, - Андрей потупился и хлюпнул носом.
- Не слышу четкого ответа, - нахмурился подполковник.
- Я... - Андрей снова всхлипнул и растер вновь хлынувшие слезы. - Я виноват. Да, заслужил.
- Ну, вот и замечательно, - почему-то тяжело вздохнул Свешников. - Тогда чего ждешь? Спускай штаны. Мы с дядей Володей решили тебя за вчерашнее в два ремня наказать. И у него тебе есть что сказать. И мне есть что тебе добавить. Запомнишь надолго. А потом, глядишь, действительно думать своей головой начнешь, - он строго посмотрел на застывшего в ступоре мальчика. - Чего глазами хлопаешь? Штаны вниз. Нале-во. Нагнулся, в кровать руками уперся. Выполнять.
Андрей тоже тяжело вздохнул, шагнул к кровати, спустил штаны вместе с трусами до колен и нагнулся, уперевшись руками в кровать. На душе почему-то стало легче. Страх и стыд никуда не делись, но мысль о том, что его сейчас накажут, и накажут сильно, принесла, как ни странно, какое-то облегчение. Ведь это значит, что он хоть как-то, но расплатится за свою глупость, за беспокойство, доставленное этим людям, которые столько сделали для него. В какой-то момент даже захотелось, чтобы было побольнее, чтобы потом уж совсем совестью не мучиться... Но потом страх перед болью все же взял свое. Это если обычно дядя Володя больно порет, то что же будет сейчас, в два ремня? Особенно от дяди Паши? Тогда, два с лишним года назад, он жалел, наверное. Не в полную силу бил. А теперь уж спуску не даст. И сердит явно серьезно. Да и возраст у Андрея уж не тот, что тогда.
Ой, что сейчас будет... Андрей вдруг осознал, что стоит перед двумя мужчинами (хорошо еще, что мужчинами) с голым задом и в позорной позе, и начал краснеть от стыда. Хотелось уже, чтобы побыстрее начали, чтобы не томиться ожиданием, да еще стоя вот так, с выставленным напоказ голым задом. Ну, что же они медлят?
Мужчины встали и вытащили ремни. Жестом Свешников предложил Владимиру встать с левой стороны от мальчика, чтобы бить с правой руки, а сам подошел с противоположной стороны, взяв ремень в левую.
- Готов, Андрей? - спросил офицер. - Имей ввиду, бить будем сильно. Снисхождения ты не заслужил.
- Угу, - Андрей снова хлюпнул носом. Ему стало безумно жалко себя.
Павел кивнул Володе, и тот размахнулся и нанес сильный удар. Да, опекуну было что "сказать" пасынку, и это "все" он постарался вложить в удар. Мальчишка вскрикнул и подпрыгнул. И тут же ударил Свешников. Удар получился значительно более короткий, но и более хлесткий и тяжелый. Да и офицерский ремень был куда как жестче. Теперь уже Андрей взвыл и слегка присел.
- Не верти задом, а то добавим, - жестко сказал Свешников.
Андрей послушно выпрямил ноги и тут же получил новый удар от опекуна. Ойкнул, но дернулся не сильно. А вот очередной удар офицерского ремня заставил его издать протяжный крик и прогнуться всем телом.
Володя замер, обескураженный столь бурной реакцией мальчика.
- Бей, не тяни, - прикрикнул на него Павел.
Удар на опекунского ремня не заставил себя ждать, и тут же, следом за ним на мальчишеских ягодицах отметился ремень офицерский. Слезы брызнули из глаз Андрея.
- Бо-о-ольно!!! - взвыл подросток.
- Это хорошо, дольше запомнится, - "утешил" Свешников.
Теперь удары посыпались ритмично и без перерыва. Четвертая пара, пятая, шестая. Андрей кричал уже непрерывно. Как ни больно обжигал ремень опекуна, он служил лишь прелюдией для по-настоящему сильного и болезненного удара Свешникова. Седьмая пара, восьмая.
Подвывающий уже на разные лады Андрей не выдержал и слегка присел, уперевшись коленями в кровать.
- Не надо больше, я больше не буду! - взмолился Андрей.
- Так мы только начали, - бодрым голосом сообщил подполковник.
Поскольку Володя в этот раз пропустил свой удар, пары теперь начинались с ударов Свешникова. Девятая, десятая, одиннадцатая. Андрей рухнул головой на кровать и обхватил ее руками. Теперь он стоял домиком, выставив свою ставшую уже темно-красной и "украшенную" многочисленными полосами попу вверх, что значительно облегчало прицеливание экзекуторам, которые работали, не обращая внимания на пацанячьи отчаянные крики. Двенадцатая, тринадцатая.
- Я не могу больше, не могу! - рыдая, Андрей завалился на бок.
- Можешь, - Свешников схватил мальчишку за плечо и заставил лечь грудью на кровать. Тот непроизвольно встал на колени.
Теперь мужчинам для нанесения ударов приходилось сильно наклоняться, но участь наказываемого это не облегчало. Четырнадцатая пара, пятнадцатая, шестнадцатая.
- Ай! Ой! Уй! - вскрики Андрея стали короче. - Дядя Паша, дядя Володя, я больше не буду. - Ай! Уй!
Семнадцатая пара, восемнадцатая. Кажется, Володя начал жалеть рыдающего во всю парня и ослабил силу ударов.
- Не жалей, чтобы весь сеанс повторять не пришлось, - строго сказал подполковник и, размахнувшись чуть больше обычного, нанес особенно сильный удар. Протяжный вопль мальчишки чуть не оглушил взрослых. Словно проникнувшись советом подполковника, Володя тоже ударил сильнее, чем обычно. Новый вскрик. И еще один особо сильный удар офицерского ремня под аккомпанемент криков и, в унисон ему, добавка от ремня Володи.
- Пожалуйста, не надо больше, - взмолился Андрей.
- Это что еще за просьбы такие? - нахмурился Свешников и снова ударил, уже не сильнее, чем бил в начале. - Заслужил, терпи.
Далее "прицепом" последовал удар опекунского ремня. Теперь Андрей уже не смел просить о пощаде, лишь ревел да вскрикивал. Двадцать вторая пара, двадцать третья, двадцать четвертая.
Свешников выпрямился и принялся вставлять ремень в брюки.
- Хватит с него на сегодня.
Володя тоже начал возвращать ремень на отведенное ему в брюках место. Перед ними, стоя на коленях, рыдал несчастный подросток, крепко выдранная задница которого имела уже лиловый оттенок, вернее превратилась в один сплошной синяк. Он даже не пошевелился, когда мужчины направились к выходу, и лишь когда за ними закрылась дверь, с трудом заполз на кровать и рухнул на нее ничком. Все его тело сотрясалось от рыданий. Он даже не стал натягивать штаны, очевидно опасаясь, что это причинит ему дополнительные страдания.
Павел и Владимир вышли в комнату, где сидели Инна и Коля. Движением руки Свешников остановил мальчика, кинувшегося было к пострадавшему брату.
- Не спеши. Ему сейчас лучше одному немного побыть.
- Вы его не слишком...? - по растерянному виду Инны было видно, что ей стало не по себе от доносившихся до нее криков Андрея.
- Сколько нужно, - заверил подполковник. - Теперь точно наука впрок пойдет. Да не волнуйтесь вы, нормально с ним все. Каждому возрасту свои ошибки и свои наказания. Все путем. Нормальный парень. Со временем гордиться еще им будете...
Прикольная трилогия. Даже с точки зрения трансформации характера опекуна - дяди Володи. По-ходу порка не только из Андрея делает настоящего мужика, но и из его опекуна. Так что подполковнику Свешникову лайк и зачёт за воспитание сразу двоих В конце парню прилетело конечно жесть. Вот думаю, в реальности могло такое быть или нет. А так автору респект и уважуха. А Guran спасибо, что выложил
Отправлено: 19.11.22 00:30. Заголовок: саня пишет: могло т..
саня пишет:
цитата:
могло такое быть или нет.
Что смущает? Количество ударов? Так вроде бы не более 50 ... Вот то что все лиловое сразу как бы странно, т.к. синяки со времени формируются, хотя 2 здоровых мужика могли уделать подростка ...
Все даты в формате GMT
1 час. Хитов сегодня: 3467
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
