Жека с тоской глядел в окно, выходившее на загон для птицы. Две курицы заторможенно колупались в земле, остальные где-то попрятались от жары. Полчаса назад мать с младшим братом Борькой ушла на пляж, а Жека был оставлен в унылой съемной комнате «размышлять о своем поведении». Причиной послужили систематические заплывы за буйки, что запрещалось правилами пляжа, и, разумеется, матерью 13-летнего экстремала. В дополнение к сидению в душной комнате, мать велела начистить и наварить картошки к ужину, после чего удалилась, взяв пятилетнего Борьку за руку; последний успел показать Жеке язык, прежде чем они скрылись за занавеской, в дневное время суток выполнявшее функцию двери.
Картошку Жека решил почистить заблаговременно, а потом чего-нибудь почитать, - благо, в комнатенке была целая полка книг и журналов - по всей видимости, наследие прежних поколений жильцов (гаджет мать, похоже, прихватила с собой: попытки обнаружить его в комнате успехом не увенчались).
Комната, которую они снимали, находилась в старом, несколько покосившемся строеньице на заднем дворе. Три перегородки и три входные двери разделяли сдаваемые «в сезон» аппартаменты для отдыхающих «дикарей», коими и являлись Жека с братом и, конечно, их мать (отца, как обычно, летом в отпуск не отпустили, и им пришлось ехать без него).
Сейчас на всём участке царила почти мертвая тишина, прерываемая лишь редкими звуками с улицы. Соседи по «нумерам», естественно, ушли на море; со стороны хозяйского дома с утра тоже не доносилось ни звука, и Жека успел позавидовать хозяйскому сыну Славке (они были ровесниками), свинтившему с утра пораньше по делам, явно, более приятным, чем рассиживание в комнате или, тем паче, чистка картошки.
Повторяя про себя, как мантру: «Сначала картошка, потом читать», - Жека изо всех сил, будучи человеком порядочным, пытался заглушить противный внутренний голосок, то и дело озвучивавший вызревшую в глубине мозга идею: «А не сгонять ли по-быстрому на море до материного прихода?», - но пока счёт был 1:0 в пользу Жеки. За водой надо было идти к крану, выведенному в стене хозяйского дома. Взяв пятилитровое пластиковое ведерко, Жека отправился в путь.
Дверь на застекленную веранду дома хозяев против ожидания была открыта, и Жека с удивлением увидел за ней, прямо посреди веранды, славкиного отца, Семена Ивановича. Не успел он поздороваться, как ровно шагом позже он увидел и Славку, понуро стоящего в паре метров от родителя. Судя по мизансцене, происходила какая-то семейная разборка, быть свидетелем которой в жекины планы совсем не входило. Чертыхнувшись мысленно, Жека ускорил шаг, и, обойдя торец дома, наконец, добрался до крана. Наполнив ведерко, Жека с сожалением оглядел заросли какого-то кустарника, вплотную прилегавшие к этой стене дома, - через них было никак не пробраться, - и, вздохнув, двинулся обратно прежним путём.
На подходах к раскрытой двери Жека услышал раздраженный мужской голос: - Последнее китайское предупреждение не шляться до глубокой ночи уже было. Я тебя тогда ещё предупредил: получишь и за тот раз, и за следующий. Вот и ложись теперь. Жека непроизвольно замедлил шаг. Славка что-то пробормотал в ответ, но его бормотание было тотчас же перекрыто раскатистым рыком отца: - Похнычь мне тут ещё! Быстро, я сказал!
Поравнявшись с дверью, он увидел, как Славка укладывается на допотопный короткий диванчик с валиками вместо подлокотников, свесив голову и одновременно обхватив валик руками. Бриджи с трусами были спущены ниже колен. В следующую секунду мужчина (Жека видел его лицо в профиль: сжатые губы, желвак на скуле) шагнул к дивану и с силой взмахнул и опустил руку со сложенным вдвое ремнем. Ремень с оглушительным, как показалось Жеке звуком, врезался поперек белых, контрастировавших с загорелыми ногами и поясницей, ягодиц. Славка дернулся всем телом, но промолчал. Второй удар вызвал глухое мычание, следующие несколько тоже, а потом Славка заорал: «Батя, нееет! Да выслушай же!!»
Семён Иванович на несколько мгновений прервал своё занятие, процедив: «Раньше говорить надо было, когда предлагали», - и снова ремень с силой врезался в славкину задницу, прочертив очередную красную полосу; Славка громко вскрикнул, а Жека, выйдя из оцепенения, опустил голову и быстро пошёл к себе. Сердце готово было выскочить из ушей, во рту пересохло, а ноги, как почувствовал Жека только войдя в свою комнату, были совсем мокрые обе: сам не заметив как, он расплекал воды из ведерка почти на четверть.
Дома Жеку и пальцем никто не трогал, не считая нескольких чисто символических подзатыльников в течение всей жизни, за которые он к тому же по неделям потом дулся на мать, и увидеть такое… Жека не находил себе места. А крики Славки, сначала еле доносившиеся, становились всё громче, хотя слов было не разобрать.
«Надо же что-то сделать!..» - Жека шагнул к двери и откинул занавеску, но наружу почему-то не шагнул, глядя на раскрытую дверь метрах в тридцати вперёд по дорожке, за которой проходила экзекуция.
Почти сразу же раздалось громовое: «Куда, дрянь?!!» - и на крыльцо выскочил, подтягивая штаны, краснорожий Славка, но не успел он преодолеть всех трёх ступенек вниз, как был настигнут разъяренным отцом, развернут, брошен коленями на ступени, и прижат рукой за спину, а штаны одним махом были сдернуты вниз.
Жеку передернуло, когда он увидел, как кардинально изменился цвет области приложения ремня по сравнению с первоначальным. А ремень снова и снова взлетал вверх и снова и снова врезался в тело; Славка уже непрерывно кричал, так, что и слов было толком не разобрать, пытаясь вырваться из-под отцовской руки, а Семён Иванович, в такт взмахам, приговоривал: «Я те покажу шляться, ты у меня запомнишь, мерзавец ты паскудный!…» Жека из воплей Славки смог только разобрать что-то похожее на «Не буууудуууу! Простииии! Папоооочка! Боооольнооо!». Ноги Славки от коленей подскакивали вверх с каждым ударом, а голова вздергивалась, чтобы снова выпустить из себя новую порцию крика, который Жеке казался невыносимо громким. Славка дергал по мере возможности нижней частью туловища то вправо, то влево, пытаясь хоть как-то увернуться от ударов, но это ему не сильно удавалось, и приводило только к тому, что ремень попадал по ногам и бокам, отчего он еще больше заходился в крике.
Сердце у Жеки заколотилось, как бешеное, руки затряслись крупной дрожью, и вместе с тем, он не мог не то, что пошевелиться, но и даже отвести глаза от этого отвратительного зрелища, как будто окаменел от ужаса. Потом всё резко закончилось: мужчина отпустил прижатого к ступеням мальчишку, и, не глядя вниз, поднялся мимо него в дверь. Цвет и состояние наказанного места напоминало спелый бугристый буряк; кое-где уже быстро наливались полосами синяки. Славка медленно встал, коего как отправил на место штаны и, еле-еле вскарабкавшись по короткой лесенке, тоже скрылся за дверью.
Про чистить картошку уже не могло быть и речи. Сколько он провалялся в койке, перевариваривая случившееся на его глазах, Жека не знал. Прервало его состояние оживленное квохтанье в птичьем загоне. Подняв голову и чуть приотодвинув шторку на маленьком окошке, Жека увидел Славку, что-то разбрасывавшего курам. Видок у Славки был, конечно, не айс: башка всклокоченная, физиономия зареванная, а двигался он медленно и осторожно. Жека почел за благо не обнаруживать своего присутствия, и аккуратно отпустил шторку.
В течение следующего дня Жека Славку не видел: все втроем, с матерью и братом, они с самого утра отправились на пляж, потом пообедали в кафешке, а потом поехали на автобусную экскурсию по окрестным достопримечательностям, вернувшись уже затемно, после чего наскоро перекусили бутербродами и отвалились спать, как убитые.
Наутро в наличник дверной коробки (по причине настежь открытой самой двери, прикрываемой лишь занавеской) постучали. - Можно? – из-за занавески показалась веснушчатое лицо Славки. Жека почему-то смутился. То, что он видел позавчера, казалось ему неправильным, донельзя неприличным, и почему-то ему было самому стыдно, что он это видел. Взрослый мальчик, а покорно укладывается, лежит на кровати без штанов, даже не делая никаких попыток воспрепятствовать этому, кроме как попытаться убежать. Лежит и терпит, что его бьют, только кричит и просит прощения. Унизительно это. Он, Жека, сам бы никогда не стал бы вот так послушно лежать и принимать избиение. Да и за что можно так наказывать? Чем это Славка так провинился, что заслужил такое?
Раньше славкины родители казались ему очень симпатичными людьми, особенно его улыбчивый и приветливый папа, постоянно подмигивающий ему, Жеке, а теперь он взглянул на него другими глазами, и он казался ему злым и лживым. Как хорошо, что у меня такого нет, – подумалось Жеке. - Уж лучше дома сидеть и картошку чистить, пусть и без смартфона, чем вот так… а больно-то, наверно, как… Если здоровый парень, а орет и плачет, как малолетка... А сейчас, вон, как ни в чем ни бывало, улыбается стоит... Будто бы и не было ничего…
Жека никак не мог понять, как это возможно после того, что было менее двух суток назад, а теперь вот ходить, улыбаться… Словно забыл про все позавчерашнее. Если бы с ним так, он, наверное бы, неделю, не меньше, как пыльным мешком стукнутый был бы, в себя бы не мог бы прийти. А уж родителей никогда бы не простил бы… Да и, вообще, он бы из дома ушел после такого. Лучше на вокзале жить... Чем вот так.
Ему стало отчаянно жаль Славу. Наверное, на жекином лице отразились все его эмоции, потому как Славка удивленно спросил: - Ты чего? - Ничего, задумался просто, – поспешил ответить Жека. Сейчас ему хотелось сделать что-то хорошее для Славки, вроде как сделать его жизнь лучше, раз с ним… вот так, но что именно сделать, он придумать не мог, и поэтому просто сказал: - Здорово, что ты пришел. Может в смарт поиграем вдвоем? У меня там классные игрухи есть. - Да что у меня у самого игрух в планшете нет? – засмеялся Славка. - Тогда чего делать будем? - Есть одно место, которое тебе нужно обязательно увидеть, – загадочно подмигнул Славик. - Правда, идти километра три, но оно того стОит. - А что за место? - Наши одесские катакомбы. Только маме своей не говори, что мы туда пойдем, а то не отпустит. Скажи, в город на полдня поедем, достопримечательности тебе буду показывать. Вообще-то, я и так тебе буду их показывать, только не городские, – снова засмеялся Славик. - Так что не сильно и соврешь.
Через 10 минут Жека был отпущен мамой, которая, кажется, даже вздохнула с облегчением, что хотя бы полдня ей не придется волноваться за сына, выглядывая среди волн его вихрастую голову, и мальчишки бодро пошагали по улице. Купив по дороге колы, сухариков и чипсов на деньги, выданные мамой на дорогу и на «если-что-понадобится», и уложив все это в небольшой рюкзачок за спиной у Славки, через полчаса они уже вышли из села и шли по степной пыльной дороге.
- Наши одесские катакомбы самые большие в мире. Нигде больше таких нет. Общая их длина – около трех тыщ километров. – оживленно рассказывал Славка. – В Риме и Париже тоже есть катакомбы, но их длина то всего – 300 и 500 км. А тут 3 тыщи. Даже карты точной нет до сих пор. Невозможно их до конца исследовать и карту составить. Кто там только не прятался – и бандиты, и контрабандисты, и партизаны. Потеряться там – раз плюнуть. И терялись не раз люди. Вещи на месте находят, – а человека и след простыл. Будто бы и не было. Будто просто испарился. А то и вещей не находят. В некоторых местах глубина катакомб на 100 метров вниз уходит.
- А мы не потеряемся? - Ха! А это на что? – Славик стянул с плеч рюкзак и вытащил оттуда катушку лески. – Почти 2 километра. - Как нить Ариадны, да? По недоуменному лицу Славика он догадался, что тот не понял, о чем речь и поспешил уточнить: - Вернее, как Том Сойер и Бекки? - Типа того, – улыбнулся Славка. - А кто их построил, эти катакомбы?
- Да кто ж знает… - протянул Славик. – Во времена древних римлян они уже были. А в одной из пещер нашли кости мастодонтов и саблезубых тигров. Значит, они и в те времена уже были. Может, их древние люди строили, но непонятно как. А может и инопланетяне сделали. А может, сами они образовались. Карстовые пещеры. А когда Одессу строили, тоже дополнительные ходы делали - ракушняк там добывали. Температура там 14 градусов плюс круглый год почему-то. В царские времена там винные запасы хранили. Короче говоря, наши катакомбы знамениты на весь мир. Все их знают. Всякие ученые с разных стран ездят изучать… Да и вообще пол Одессы на этих катакомбах стоит. Вот представь, асфальт, дома стоят, машины ездят, а под землей пещеры со всякими ходами… В Одессе ща экскурсии туда водят, но там не очень интересно – народу много. И уж больно обустроили все на первых уровнях. Даже кофе и сувениры внутри продают. Мы с другого входа войдем. С дикого.
Жеке до ужаса захотелось своими глазами увидеть эти самые загадочные и таинственные катакомбы и одновременно стало жаль, что он не сможет рассказать о таком своем приключении маме и поделиться с ней впечатлениями. Уж она явно будет недовольна, что он вместо того, чтобы рассматривать архитектурные красоты Одессы, шастал по каким-то пещерам…
Пока мальчишки шли пыльной дорогой, солнышко ласково грело им затылки, воздух пах травой и полевыми цветами, а городскому Жеке было чуднО видеть пасшихся по обеим сторонам дороги, на траве, коричневых коров и бычков и белых козочек.
Жека все подумывал, уместно ли спросить о том, что его мучило еще с позавчера, и не доставит ли он этим лишнего стыда и унижения Славке, но тот шел так беззаботно и оживленно рассказывал про катакомбы… словно и не было того ужасного и унизительного… Жека даже присматривался незаметно к походке приятеля, но, в общем то, ничего такого особенного не уловил, разве просто шаг несколько короче и морщится он иной раз… Но может, это походка у него такая в принципе, а морщится оттого, что солнце в глаза светит… А может, ему действительно больно нормально идти… А как, чтобы не больно после такого… Там же… Просто кошмар… После такого… Жека вспомнил позавчерашний вид пятой точки приятеля.
- Славк, а у тебя предки строгие? – наконец, не удержавшись, отважился Жека. - Да не очень… Как у всех. - А тебя дома… часто лупят? – Жека вспыхнул, подумав, что сейчас Славка огрызнется, послав его подальше и скажет что-то типа «а тебе какое дело?» и будет совершенно прав. А нечего лезть не в свое дело. - Ну… Как всех. Иногда раз в неделю влетает, иногда раз в месяц, - беззаботно ответил Славка. – А тебя?
Жека замялся, сначала желая ответить, что его, нет, никогда, что он бы такое не стерпел, и, вообще, это унизительно и непозволительно, но неожиданно ему стало стыдно перед приятелем, что вот, он, идет, такой весь из себя, крутой и небитый, богатенький отдыхающий, городской мажор перед этим простым сельским пацаном… что неожиданно для самого себя он промямлил: - Да тоже иногда как… А ты на своих не обижаешься? Я вот обижаюсь, – он поспешил хотя бы так реабилитироваться в глазах самого себя. - А чего обижаться. Провинился – получил. - А…тебе за что…позавчера? - Аааа… Пришел домой поздно. Как раз в катакомбах и был. Сам не заметил, как время пролетело, – спокойно объяснил Славка. - За это? За такую мелочь? – изумился Жека. - Ну, не совсем мелочь. Мать с отцом же волновались, – пояснил Славик. – А тебя дома за что?
Жека смутился, не зная, что ответить. С одной стороны, ему очень хотелось гордо сказать «а меня ни за что и никогда», а с другой стороны, он нутром чувствовал, что это будет непорядочно по отношению к пацану, которого он, фактически уже считал своим другом, и надеялся, что тот считает так же… В голову ничего не пришло умнее, чем ляпнуть первое попавшееся: - За двойки. - Аааа, ну меня за двойки тоже порют, это понятно… - безразлично протянул Славка.
«Да ничего же это не понятно!» - пронеслось у Жеки молнией в голове. – «Это дичь же какая-то! От ремня, что, ума в голове прибавится??? И он так спокойно! Будто у него телефон просто забрали, не дали в гоночки лишний раз погонять… Или отругали. Его раскладывают на кровати, как покорную овцу, и он дает себя излупить. Только плачет, кричит, и прощения просит… За двойку… Бред полный!»
- Пришли, – вдруг произнес Славка, указывая на какую-то темную дыру в коричнево-рыжем слоистом каменнном пагорбе высотой метра 2,5, тянущемся далеко-далеко вдаль, аж до горизонта.
Пока Жека с интересом вглядывался в темный зев дыры, Славик деловито привязал конец лески к ветке чахлого невысокого деревца, растущего прямо возле проема. Подергав леску и убедившись, что привязана она надежно, Славик, кивнул: - Потопали!
Мальчишки нырнули в темную штольню, включили фонарики на телефонах и обшаривая лучиками света стены и пол, двинулись вперед. Катушка с леской, лежащая в рюкзаке за спиной Славки, свободно раскручивалась, отмеряя пройденные метры и гарантируя возвращение обратно; ребята хрустели чипсами, смело поворачивая то вправо, то влево в галереях.
Поверхности стен были неровные, острыми пупырышками и шли какими-то горизонтальными пластами разных оттенков, от песочного до бурого, переходящего в темно коричневый, с явно видимой ломаной линией раздела. Жека с интересом оглядывался по сторонам, но все было совершенно однообразно, ширина галерей была примерно одинаковой, повороты ничем не отличались один от другого, и он подумал, что, и действительно, если бы не леска, дорогу обратно ни за что не найти.
Чипсы и сухарики были дожеваны, кола выпита, и пустая тара и шелестящие упаковки были совершенно без стыда и совести выброшены под ноги.
Жека совершенно потерял счет времени, то ему казалось, что они здесь всего несколько минут, то вдруг приходило ощущение, что прошел уже целый день, и от этого он какое-то время чувствовал себя как-то неуютно. Если бы не часы на телефоне, то Жека в жизни не смог бы сказать сколько они тут уже находятся.
Сначала, после жаркого солнца на поверхности, ему показалось, что в пещере довольно-таки холодно, и он даже поеживался, но теперь тело вообще не чувствовало ни тепла, ни холода. Словно никакой температуры не было вообще, хотя он знал, что так не бывает. Сначала он слышал только звук своих и славкиных шагов, и треск мелких камушков под ногами, но теперь ему казалось, что он слышит и звук своего и славкиного дыхания, а даже звук биения собственного сердца. Причем, ощущения эти были такими спокойными и приятными, что ему хотелось все шагать и шагать, подсвечивая путь лучом фонарика, который завораживающе играл у него под ногами.
Мальчики шли молча, говорить почему-то не хотелось, и Жека совершенно погрузился в какое-то странное состояние, что он, хоть и идет здесь, но и одновременно находится в каком-то другом месте, в каком – он и сам не мог сказать, но где-то в совершенно отличном от всех тех, где он когда-то бывал.
Очнулся он только тогда, когда Славка дернул его за руку. Жеке показалось, что голос прозвучал прям над ухом оглушительно громко: - Да стой же ты! Пришли! Гляди! Жека остановился, покрутил телефоном по сторонам и на пол, и обомлел. Они были в небольшой неправильной формы пещерке, в стенах которой были круглые отверстия. Вниз к полу, и растекшись на полу, застыла каплеобразная масса, переливающаяся серебром под лучом фонарика. Такие же «серебряные» горки из маленьких капелек-шариков в некоторых местах была и на полу, прямо под отверстиями в потолке. - Что это? – почему-то шепотом спросил Жека, зачарованно разглядывая такую невиданную красоту. - Пещерный жемчуг. – коротко пояснил Славка. - Откуда? - Водой намывает изнутри. Кальций. - А много тут такого жемчуга? - Много. Куда не иди, примерно через час пути обязательно наткнешься на такую вот пещеру. Размеры только у всех разные.
Жека потрогал рукой одну такую горку. На ощупь она была гладкая, словно полированная, холодная, приятная на ощупь, а шарики-капельки были будто спаяны между собой.
Через полчаса, налюбовавшись и наосязавшись редкостной красотой, пацаны засобирались возвращаться обратно. Теперь Славик уже накручивал леску вручную на катушку, а Жека светил двумя фонариками. Через час ходьбы Жека вдруг почувствовал, что устал.
- Слушай, нам сколько еще топать? Мы вроде туда за час и пришли уже примерно… - протянул он. – Обратно дорога обычно короче кажется… - Это там кажется. Наверху. А здесь наоборот. Я вот позавчера тут как раз тоже шел, вроде в телефон смотрел, было 18:40, а потом и сам не заметил, как время пролетело, вышел, а уже без четверти одиннадцать. Вообще не заметил, как несколько часов проскочило. Как 10 минут. Тут иногда такое…- начал Славик и вдруг выхватив свой телефон у Жеки из руки, опустил луч фонарика под ноги и начал шарить им по полу. - Что тут иногда такое? - Леска! Кончилась! Дальше нету! – выпалил Славик. - Как кончилась??? - Вот… Сам смотри… - растеряно проговорил Славка, указывая лучом света то на короткий кусочек лески, свисающий с катушки у него в руке, то на пол. - Это че за фигня??? Ты че??? И что теперь??? Куда дальше идти??? - А фиг знает… - Славка тупо смотрел себе под ноги. - Давай звонить куда-то! Спасателям! Мы ж не выйдем отсюда, ты ж сам говорил! И фонарики сядут по любе через пару часов. - Тупой ты, что ли? Нет здесь сигнала. Здесь уклон незаметный вниз. Его просто не видно на глаз. Над нами метра 2 камня.
Жека и Славик испуганно уставились друг на друга. - И что теперь? – растерянно выговорил Жека. - Фиг знает… - Может леска порвалась? Зацепилась за камень какой-то и порвалась – с надеждой предположил Жека. – Давай глянем тут все вокруг. - Ты че? Не может она порваться. Такой леской хоть катрана тяни - не порвется…
Несмотря на такой «обнадеживающий» ответ, Жека, наклонившись в три погибели, начал светить фонариком под ноги, кружась маленькими шажками на пятачке в радиусе метра-полутора. Через полминуты и Славик присоединился к нему. Несколько минут мальчишки чуть ли не ползали на четвереньках, всматриваясь в каменистый пол. Хоть Жека ничего и не сказал другу, но сам он чувствовал, как у него тряслись поджилки от страха, что они никогда не выйдут из этой каменной могилы и обречены умереть здесь от жажды и голода. Понятно, что спасения здесь ждать неоткуда.
Вдруг Жека, удалившись от первоначального места поисков метра на два, громко заорал: - Есть! Вот она! Нашлась! Есть! Фуууух…
Славик подскочил к приятелю, который держал в руке обрывок синей лески, уходящий вдаль по галерее. - Теперь выйдем отсюда, - радостно хлопнул его Жека по плечу. - Странно, как же она могла порваться… - Славик задумчиво смотрел на леску. – Да еще и оказаться так далеко… Почти два метра куда-то исчезло… - Да какая разница, главное, что нашлась. Пошли быстрее отсюда! – Жека дернул друга за руку. - Правда, пошли. Чем быстрее, тем лучше. Ну их в баню, такие приключения. Я, честно говоря, чуть не умер со страху.
Жека представил, что было бы с мамой, если бы он не пришел сегодня домой, да и вообще бы не пришел никогда, и содрогнулся. - Я тоже, – признался он.
Минут через 10 лучи света от фонариков стали совсем тусклые и мальчишки уже смирились с тяжелой мыслью, что батареи вот-вот сядут и идти им придется наощупь. Жека мысленно давал себе зарок держаться от этих чертовых катакомб как-можно дальше и никогда в жизни больше не приближаться к ним даже на расстояние видимости.
К счастью, темнота стала рассеиваться и буквально через минуту показался солнечный свет, пробивающийся через дыру входа. -Ууууф… Вышли… - облегченно улыбнулся Жека. - Слушай, Жек… - Славик только на поверхности решился озвучить то, что не давало ему покоя последние полчаса пути, и то, что он так и не набрался смелости спросить, чтобы не нагнать на самого себя еще больше страха. – Ты видел на обратной дороге наш мусор? Бутылки из-под колы и обертки из-под чипсов и сухарей?
Жека на несколько секунд задумался, потом решительно помотал головой. - Не-а. - И я тоже не видел. Куда же он мог деться? Мы же выкинули его прямо по дороге. Мы по любасу должны были наткнуться на него на обратном пути. И не заметить мы его не могли. Шли же и под ноги смотрели, чтобы не навернуться. Уборщиц там нет, чтобы ходить и мусор собирать.
Жека озадаченно смотрел на приятеля. - Действительно… Странно… - Это не просто странно, этого не может быть. И леска у меня никогда не рвалась. А я знаешь сколько раз здесь был… - Ладно, Славич. Не парь мозги. Главное, что вышли.
Жека вдруг подумал, что неплохо бы позвонить маме и сказать, что у них все в порядке и они уже скоро будут дома, но, на его удивление, сигнал сети мобильник не ловил. У Славки была та же непонятка, хотя по дороге сюда, оба мобильника показывали по 6 линий хорошего сильного сигнала.
Оставив и эту загадку на потом, мальчишки двинулись в обратный путь. Приключений на сегодня им уже хватило сполна.
Через час показалось село, и мальчишки, не сговариваясь, прибавили шагу. Оба уже здорово проголодались, да и вообще им хотелось поскорее оказаться дома. Неприятный эпизод с потерей лески перебил все положительные ощущения от похода.
На окраине села, возле забора одного из первых домов, Жека со Славкой увидели немолодого дядьку в растянутых на коленях синих трениках. Тот, облокотившись на невысокий забор, внимательно оглядывал пустую улицу.
Жека решительно направился к мужичку. - Здравствуйте, можно с вашего мобильника позвонить на одну минутку? Наши чего-то не ловят…
К удивлению Жеки, дядька почему-то подозрительно исподлобья зыркнул на них, а потом выудил из кармана треников небольшую записную книжку и огрызок карандаша. - Фамилии, как зовут, где живете? Кто родители? Отвечать быстро! Жека оторопело посмотрел на мужика. «Придурок какой-то. Шиз.»
Ни слова не говоря, он отбежал к стоящему неподалеку Славке и дернул того за руку. - Пошли отсюда побыстрее. Припаренный он какой-то. Такой и лопатой по голове треснуть может. То и дело оглядываясь, мальчишки быстрым шагом поспешили по улице. Мужичонка старательно выводил что-то в блокноте, глядя им вслед.
- Давай в магазин мобильной связи зайдем в центре. Там попросим позвонить, а заодно пусть глянут, чего сигнала нет, - предложил Жека.
На удивление, улицы были какие-то пустынные, заборы покосившиеся, по обочине дороги стояли заросли бурьяна.
«Как это я раньше не замечал, что здесь так отвратительно… - с удивлением подумал Жека. – Раньше мне казалось, что очень уютное село, чистое и люди приветливые…» Славик тоже как-то подозрительно крутил головой по сторонам. Жеку вдруг охватило на редкость неприятное ощущение твердой уверенности, что что-то тут точно не так. Какая-то неправильность была всюду и во всем. Но что именно не так и неправильно, Жека понять никак не мог. «Лан, это мне кажется, наверное. Труханул здОрово из-за той чертовой лески. Вот и кажется чёрт те что» - успокоил он себя. Он искоса глянул на Славика, но тот шел молча, сосредоточенно оглядывая улицу.
Минут через 10 мальчишки свернули за угол и замерли. Вместо хорошо знакомой обоим ярко-красной вывески «Мобилочка», куда Жека уже бегал несколько раз за «пополняшками», на одноэтажном здании красовалась надпись черными буквами: «Общественно-народные новости», а рядом стоял большой стенд, под стеклом которого были развешаны какие-то бумаги.
Изумленно взглянув на друга, Жека дернул того за руку, и решительно направился к стенду. Славик как-то нехотя поплелся за ним.
На стенде висели объявления. «Указом Центрального Правительства от 01.05.2020 № 47819913-XXVIII книга Николая Носова «Незнайка на Луне» внесена в список запрещенной и вредной литературы. Хранение, чтение, а равно передача указанной книги сторонним лицам для просмотра карается по закону.»
«Приговор. Общественно-народный суд Коммунарского сельского совета, рассмотрев материалы дела в отношении гражданина Лопаткина К.В., установил, что вышеуказанный гражданин нарушил правила комендантского часа, будучи задержанным сотрудниками «милиции бдения и надзора» в 21:05 на улице им. Павлика Морозова. Оправдания подсудимого о том, что он возвращался от родственников, суд не счел смягчающими обстоятельствами. За совершение преступления, предусмотренного ст. 354 Народного Уголовного Кодекса, посягающего на государственную безопасность («Нарушение правил комендантского часа») подсудимый приговорен к публичной порке розгами в количестве 100 ударов. Экзекуция состоится 01.08.2020, в 15:00, на центральной сельской площади».
«13.08.2020, с 07:00 по 21:00, проводится очередной Праздник Труда Для Повышения Уровня Народного Блага. Приглашаются все жители села. Явка строго обязательна. К неявившимся будут применены меры дисциплинарного воздействия.»
«Приговор. Общественно-народный суд Коммунарского сельского совета, рассмотрев материалы дела в отношении гражданки Фунтиковой Е.Д., установил, что вышеуказанная гражданка, незаконно хранила дома аксессуары от запрещенных государством средств коммуникации. Вина подсудимой подтверждается протоколом изъятия зарядного устройства от мобильного телефона «Моторолла», обнаруженного сотрудниками «милиции плановых рейдов и осмотров», в сарае подсудимой. За совершение преступления, предусмотренного ст. 192 Народного Уголовного Кодекса, посягающего на государственную безопасность («Незаконное хранение предметов и аксессуаров запрещённых средств коммуникации, а равно попытка их использования») подсудимая приговорена к публичной порке розгами в количестве 150 ударов. Экзекуция состоится 01.08.2020, в 13:00, на центральной сельской площади».
Жека, успев пробежать глазами только часть висящих под стеклом документов, очумело уставился на друга. - Это что вообще???? Телефон Моторолла запрещенное средство связи? 150 ударов розгами? Мы спим? Ну, конечно, мы спим! - радостно воскликнул Жека и обернулся на Славку; смех тут же оборвался, стоило Жеке увидеть его лицо.
Физия у друга была какой-то пепельно-серой, а губы, неестественно побелевшие, были сжаты. Глаза же смотрели куда-то мимо Жеки. Наконец, он выговорил: - Пошли, я место знаю.
В этот момент мальчишки услышали громкий звук старомодного автомобильного клаксона. Оглянувшись, они увидели медленно проезжающий большой крытый фургон, на боку которого была нарисована лавка, рядом с ней кадушка с мокнущими розгами. Сверху этого «веселенького» пейзажа красовалась большая надпись «Мобильная пОрочная. Всегда наготове. Мы спешим и к вам».
Жека успел даже разглядеть, что рядом с водителем, на пассажирском сиденье, сидел мужик средних лет и внимательно оглядывал пустынную улицу. Он несколько секунд изумленно таращился на фургон, пока Славик не дернул его за руку. - Быстрее давай!
Они дважды свернули по узкой пустынной улочке и, проскользнув через отодвинутую Славиком доску покосившегося забора, оказались в, явно, очень давно заброшенном саду. Разместившись под старой раскидистой яблоней в глубине его (мальчишки еле пробрались туда сквозь бурьян и заросли одичалой малины и смородины), Славка как-то тяжело вздохнул. Жека вопросительно смотрел на него.
- Понимаешь, я уже был здесь… - Что?! И ничего не сказал?!! - Да погоди ты… - виновато пробормотал Славка. - Ты не думай, что я хотел так вот, втемную, тебя… Я думал, мне голову напекло… Или надышался там каких-то испарений… Я слонялся потом по катакомбам, сел посидеть… проснулся, и тут же подумал, что приснилось… Ну, не может же этого бреда взаправду быть!…
Поковыряв пальцем шершавую кору яблони и по-прежнему не глядя на Жеку, Славик продолжил как бы нехотя: - Это полгода назад было… Больше такого не случалось, и я так и уверил себя, что уснул тогда, и мне приснилось. А теперь понял, что не приснилось. Не может же нам обоим один бредовый кошмар сниться. - Это мы, что, в параллельном мире, что ли? - неестественно бодро ухмыльнувшись, спросил, будучи ярым любителем фантастики, Жека. - Но это ведь бред! Спим мы с тобой и всё! - он даже повеселел. - Нет, - напряженно уставившись в землю ответил Славка. - Не спим. Теперь я это точно знаю. А вот как выходить, и где именно портал или как там эта хрень называется, через которую сюда попадаешь, я не знаю.
В этот момент Жеку осенило, что же именно казалось ему неправильным. Ну, конечно, же! Как же он раньше не обратил внимания! Идиот! Значит, Славка прав, и они действительно попали хрен знает куда! Во попали! Ведь ни по дороге в село, ни в самом селе, они не видели ни одной проезжающей машины. Кроме той идиотской «мобильной пОрочной». А ведь раньше по селу постоянно шуршали по асфальту иномарки, с заезжающими на отдых отпускниками. И табличек «Сдам жилье недорого», которые висели на каждой калитке, здесь он ни одной не видел. Да и сами дороги в селе были не заасфальтированы, а такие же, как в поле – пыльные и разбитые. Значит, и вправду, это какой-то идиотский параллельный мир. «И мы мусора нашего на обратной дороге не видели. А теперь ясно, почему мы его не видели!» - стукнуло в голову Жеке.
- Да нам обратно, главное, в катакамбы пробраться! - почти заорал он, и Славка мигом прикрыл ему рот рукой, так, что окончание фразы Жека уже шипел: - А уж там выйдем куда-нибудь, ты же выходил назад, домой! - Выходил, - выдохнул Славка. - Только до того, как выйти домой, я тогда 3 раза тоже не туда попадал. Вышел из катакомб, а никакого нашего поля нет. Лес густой вплотную стоит. Ходил обратно, потом снова пытался выйти. И 3 раза в лес выход был. Только на четвертый раз туда, куда надо вышел. Но леска… тогда она у меня не рвалась. Она, вообще, никогда у меня не рвалась. А сейчас… Может, сейчас и вовсе нельзя отсюда выйти. Именно потому и нельзя. И я не понимаю, как тут время работает... Когда три раза возвращался, то дома наоборот раньше оказался, чем мог, по часам... А сейчас не знаю.
- Может, временные завихрения какие? - предположил неуверенно Жека. - Это у меня завихрения в башке, что сам сюда поперся, да тебя ещё с собой потащил… Сам себя убедил, что мне то все приснилось тогда… Что этого не может быть.
Жека посмотрел на друга: Славка как будто стал старше…нет, как будто даже постарел… - Слав, а люди - люди здесь те же? Знакомых видел? - Ааа… - протянул тот и, помолчав, сказал: - Я до нашего дома дошёл: там другие люди живут, и соседи тоже другие… Дома, вроде, те же, стоят там же, а люди другие… А вон вместо «Мобилочки» вообще хрень какая-то…
Молчание затягивалось. Жека поймал себя на мысли, что, несмотря на абсурд происходящего, - причём, происходящего точно наяву, а не в кошмарном сне, - он почему-то совершенно не испытывает страха. Только ощущение безнадежности и какой-то всеобъемлющей, - вселенской, - тоски. Раньше он только слышал это словосочетание, и оно казалось ему ненатуральным, книжным, и нисколько его не трогало, но ощутив то, что он чувствовал сейчас, - он отчетливо понял, что есть эта самая вселенская тоска, и она осязаема физически, она словно просачивается через кожу от соприкосновения с местным воздухом, кажется, пропитанным ею…
Он подумал, что надо бы всё это сказать Славе, но тут же понял, что не найдёт нужных слов…
И тут Славка заговорил: - А знаешь, чего я сюда потащился? Я только сейчас это понял… раз есть один параллельный мир, очень похожий на наш, то, может, есть и ещё, где опять всё так да не так…по-другому…но что мы живём там: я, мама, отец…но по-другому живём, без… Славка покраснел, и Жека всё понял. - Слав, ты это…не надо… Да!.. А ты не подумал: вот подошёл ты к своему дому, а ты там уже есть, и чего? - Да, об этом я как-то не подумал, - грустно усмехнулся Славка. - Размечтался, как последний дурак…А втравил нас в эту жуть, которая в тыщу раз хуже… - Хотя черт его знает, как оно бывает в таких случаях, - задумался вслух Жека. – Может там тебя бы и не было, а родители бы были. Может миров таких много, а ты в единственном экземпляре существуешь.
Славка раскисал на глазах. Жека решительно встал: - Поднимайся, пошли. Надо выбираться из этого дурдома.
В голове сейчас же промелькнула мысль, что в дурдоме гораздо безопасней и, наверняка, намного приятней и веселей. «А в дурдоме сейчас ужин. Макароны дают» - невольно переиначилась мысль.
Но озвучивать этой мысли Жека не стал, а продолжил: - Ты дорогу и село знаешь, а я нет. Веди давай, Сусанин.
Славка поднялся и кивнул в сторону, противоположную той, откуда они залезли в сад. - Туда. А по дороге зайдём в школу. Должно быть открыто: там для младших классов всегда летний дневной лагерь был. Пить жутко охота. Там попьем. А повезет, так, может, бутылку пустую найдём, наполним под краном. В школе мы внимания не привлечем: подумаешь, кто-то из старших братьев за своим первоклашкой зашёл...
Жека порадовался, что Славка не утратил способности соображать, причём, соображать очень здраво.
Метров через 20 плохопроходимые заросли закончились, и мальчишки оказались напротив покосившегося маленького домика, некогда покрашенного зелёной краской, - следы её ещё кое-где виднелись на стенах. Вместо окон у домика были чёрные квадратные дыры, а рядом с дверью, запертой на весь рыжий от ржавчины навесной замок, была приколочена не менее проржавевшая железная табличка, на которой с трудом читался № дома: 48/91.
- А знаешь, что странно? - очень тихо проговорил Славка. - В нашем селе нет ни одной улицы, на которой бы было больше сорока домов. А этот - сорок восемь, дробь девяносто один. Да он и не угловой, чтоб быть с дробью.
- А! - махнул рукой Жека. - Ты посмотри на этот дом. Ему сто лет в обед. Его бросили лет 50 или 70 назад. А может, и все 100. Ты знаешь, сколько людей у вас в селе сто лет назад жило? Сколько домов было, улиц и как они шли?
Славик отрицательно помотал головой. - Ну, вот! - Жека повеселел: его версия находила хоть и косвенное, но всё же какое-никакое, а подтверждение, и он авторитетно добавил: - А сейчас по всему миру население в городах увеличивается, а в сельской местности уменьшается. - Ага, знать бы только, где оно, это «сейчас»… - пробубнил скептически Славка.
Обогнув дом, они почти уже подошли к забору, как услышали голоса с соседнего участка. Густая растительность скрывала разговаривавших, но сам разговор был слышен вполне отчетливо.
- Ну, чего, Верунь, как твой-то? - Как-как, Гал…Лежит вон на пузе, с примочкой на заду, охает… Я уж Ольку с Вовкой отправила к деду с бабкой, чтоб они папашу в таком состоянии не видали. Они-то скумекали, что и к чему, но все же для Коли – стыдобА: отца выпороли, как несмышленыша какого. Как Олька с Вовкой смотреть на него станут, когда он сам за ремень будет браться. - Да как его угораздило-то? - Да устал он, устал… Двое суток подряд пахал, так устал, что дома уснуть не мог толком. Подремал, пойду, говорит, скупнусь… Матрас надувной взял…Чёрт его дернул с этим матрасом на воду идти. Я думала, искупнется, да там где проспится… А оно, видишь, как… Переход границы по воде задумал, морем в Турцию бежать! Да какая Турция, разве б он нас бросил!… Как он судье ни клялся, что с устатку заснул на матраце – да все без толку. «Незаконное пересечение ограничительной государственной водной линии с целью побега из страны». Впаяли без разговоров две сотки розог. Хорошо, что еще так… а не каторга... Но едва выдержал. Ладно, пойду; квасу ему домашнего из погреба вот несу, просил он; холодильник-то третий год сломался как… А карточку на покупку нового раньше, чем через два года и не жди. Если вообще ее теперь дадут. После такого-то…
Вторая женщина что-то сочувственно пробормотала, и через минуту её красное платье мелькнуло за забором: она уходила вдоль по улице.
Ребята быстро переглянулись и тут же опустили глаза. До забора добирались молча, не глядя друг на друга. Лаз в заборе нашелся быстро, на улице поблизости никого не было (прежде, чем вылезать, они через штакетины внимательно осмотрелись по сторонам).
Через пять минут они уже подходили к территории школы, мрачное здание которой из грязно-серого кирпича виднелось за металлическим забором. На подходах к воротам их внимание привлекла «Доска объявлений» (как значилось на колченогом деревянном стенде, свежевыкрашенном отчаянно-голубой краской).
«Вниманию учащихся народной школы экзекуторов. Сообщаем о смене с начала учебного года банковских реквизитов для оплаты за обучение в школе. Новый расчетный счет – 32222223332223, МФО 203040 в «Народном партийном банке». Просьба вносить деньги за обучение своевременно, до 5 числа текущего месяца».
«Информируем о том, что с 01.09.2020 факультет порщиков розгами в народной школе экзекуторов будет обучаться также и во вторую смену, в связи с большим количеством претендентов. Факультет порщиков ремнями продолжит обучение в первой смене. Дополнительно сообщаем об открытии с 01.09.2020 факультативного курса для порщиков паддлами, крапивой и другими девайсами искусственного и естественного происхождения.»
- Бред, бред какой-то… - пробормотал Жека. - Слав, а это что ещё? - Где? Жека указал кивком головы и глазами: за забором, недалеко от школы, возвышался флагшток, а на нём вяло колыхался полосатый, как матрац, оранжево-чёрный флаг. В левой верхнем углу Жека разглядел рисунок, похожий на лопату. - Это что ж, флаг у них такой теперь, что ли? - осипло прошептал Жека. - Пошли, - Славик слегка потянул его за футболку. - Воды всё равно надо выпить. Иначе скопытимся на такой жаре.
На школьных воротах тоже висело объявление. На большом листе ватмана, печатными буквами, чёрной тушью было написано: «В связи с обнаружением 31.05.2020, в школьном туалете запрещенной Указом Центрального Правительства от 23.04.2015 № 88567190-XXXIV, книги «Приключения Чиполлино и его друзей», согласно Приказу Департамента народного образования от 01.06.2020 № 1984, с целью предупреждения проноса запрещенных предметов, с 02.06.2020, вводится обязательный ежедневный личный досмотр (а также досмотр личных вещей) членов трудового лагеря, а с 01.09.2020 – учащихся. За попытку избежать досмотра – к нарушителям будет применятся дисциплинарное взыскание – порка.»
- Ох, ё… - выдохнул Славка и опустил глаза. Жека неестественно ровным голосом проговорил: - Пошли. Где тут вход у вас?
На воротах, примотанный к створкам цепью, висел громадный «амбарный» замок - Вон калитка, - указал рукой Славка. Калитка оказалась запертой изнутри на задвижку, которую Славик без труда открыл, просунув руку между железными прутьями.
Входная дверь в саму школу была нараспашку. Внутри царила мертвая тишина, словно в здании никого не было. - Странно, - пробормотал Славка и тихо скомандовал: - 3а мной!
Пройдя пустой вестибюль, они поднялись по лестнице на второй этаж и свернули в коридор, в конце которого уткнулись в дверь с намалеванной кое-как краской огромной буквой М.
И первое, что бросилось им в глаза, когда они открыли эту дверь, - подоконник, на котором валялись две пустые пластиковые бутылки и стопка газет. - О! - не сговариваясь, воскликнули мальчишки, и тут же синхронно прикрыли губы ладонями. Глаза обоих радостно заблестели. От находки повеяло надеждой. Метнувшись к окну и краем глаза заметив, что на заднем дворе, куда выходило окно, происходило какое-то коллективное сборище, они схватили бутылки. Вникать в происходящее и засиживаться здесь в их планы не входило.
Сполоснув физиономии и вволю напившись, - нисколько не обращая внимания на то, что вода здорово «отдаёт железом», и, стараясь не смотреть в мусорное ведро, доверху наполненное уже использованными «по назначению» обрывками газет, - ребята стали наполнять бутылки (обе оказались полуторалитровыми). И в этот момент со стороны окна, через открытую форточку, влетел отчаянный вопль.
Пацаны снова рванули к окну и, вглядевшись, остолбенели. Вокруг флагштока, выстроенные квадратом в три шеренги по росту, стояли дети и подростки. Около флагштока за маленьким столиком сидела, строго поблескивая очками, женщина в белом халате и белой шапочке, а в паре метров от неё стояла лавка, на которой, пристегнутый за спину и за ноги, в такт ударам розги по голому заду, громко вскрикивал мальчишка лет 13-15.
Экзекутор - молодой совсем человек, вряд ли достигший 25-тилетия, с сосредоточенно-спокойным лицом, механически взмахивал рукой, резко и с силой опуская вниз прут; вскоре мальчишка уже орал беспрерывно, дергаясь всем телом, - насколько позволяла фиксация.
Ударов Славка и Жека не считали, но происходящее показалось им вечностью. Наконец, порка закончилась. Экзекутор отбросил прут, и, в два движения отстегнув наказанного, что-то сказал ему и помог подняться. Неловко пригнувшись, одновременно натягивая футболку вниз, а штаны вверх, мальчишка кое-как оделся и медленно похромал от лавки.
Тем временем от шеренг отделился лысоватый и полноватый мужчинка в мешковатом, видавшем виды костюме, просеменил к флагштоку, на ходу доставая из кармана блокнот, и, подойдя, громко зачитал: - Королькова Елизавета. Использование косметики во время пребывания в трудовом лагере, невыполнение в полном объёме трудового задания на 27-го июля сего года и получасовое опоздание на общественные работы первого августа.
Из третьей, «дальней», самой «высокой» шеренги, опустив пылающее лицо, вышла девочка-подросток, и, подойдя к лавке, застыла, нервно теребя обеими руками подол платья. Экзекутор терпеливо ожидал рядом, - лицо его по-прежнему было спокойным и сосредоточенным.
- Лиза! - настойчиво прикрикнул от флагштока мужичонка и поправил очки на одутловатом лице. Девочка не пошевелилась. - Начальница третьего отряда! - обернулся назад мужчина. - Подготовить к порке наказанную, - и, после небольшой паузы, провозгласил: - За неподчинение директору трудового лагеря в процессе подготовки к экзекуции, дисциплинарное наказание увеличивается на пять ударов.
Девочка вскинула голову… Славка и Жека, не сговариваясь, бросились на выход. Промчав почти пол коридора, мальчишки спохватились: - Бутылки! - Рюкзак!
В туалете, вернувшись, оба невольно посмотрели в окно. Девочка, уже пристегнутая, с оголенными ягодицами, лежала на лавке; стоявшая рядом женщина в синем рабочем халате что-то негромко говорила ей недовольным тоном; экзекутор, оглядывая розгу, отходил от бадейки с прутьями.
Мальчишки тут же отвернулись, а Жека, уже закручивая крышку бутылки, мрачно произнес: - Рвать когти отсюда немедленно. Лучше в катакомбах от голода подохнуть.
Они быстро пробежали коридор, - крики девочки отчетливо были слышны и в нём, - миновали лестницу, вестибюль, и, как ошпаренные, выскочили за дверь, через калитку, прекратив бег лишь оказавшись метрах в ста от школьного забора: - Стой, - скомандовал Славка. - Привлечем внимание. Дальше идём шагом. Стараясь не бежать, они быстро двинули по пыльной улице.
Неожиданно Славка остановился и указал рукой на что-то во дворе за низким покосившимся забором. - Фонарь. Мы же без света. Мобильники сели. В темноте никак. Жека разглядел стоявший на крыльце дома ржавый керосиновый допотопный фонарь, какие он видел только в старых фильмах. С трудом в голове всплыло название «летучая мышь».
Входная дверь была закрыта на висячий замок, во дворе никого не было, собак тоже не наблюдалось. Недолго думая, Жека перемахнул через низенький штакетник, а через несколько секунд тем же путём, уже с фонарем в руках, вернулся назад. В фонаре, слава богу, что-то булькало, свидетельствуя о наличии горючего; опять набирая темп, мальчишки устремились к катакомбам... ________________________
...Увидев маячащий впереди дневной свет, Славик погасил фонарь. Настороженно поглядев друг на друга, мальчишки осторожно пошли к уже знакомому им проему выхода. Там виднелся привычный пейзаж – бескрайняя степь до горизонта, залитая жарким южным солнцем. - Уффф, слава богу, что не лес, как тогда… - прошептал Славка. - Погоди ты. ТАМ тоже степь была… - так же шепотом ответил Жека.
Стоя у выхода, ребята вглядывались вдаль, жмуря глаза от непривычного после темноты катакомб яркого солнца.
Где-то вдали степной дороги, по которой они шли сюда (когда это было? - сейчас им обоим показалось, что было это так давно…) появилась машина. Через несколько секунд оба разглядели, что это фургон, одиноко пыливший по степи.
Молча, напряженно и даже испуганно Жека и Славка вглядывались в приближающееся авто, стараясь разглядеть, ЧТО же нарисовано на его борту.
И лишь когда машина промчалась мимо них по дороге, проходившей метрах в 30 от входа (или все же выхода?) из катакомб, и они увидели весёлого «мадагаскарского» пингвина и яркую надпись «Мороженое», оба облегченно вздохнули.
- Кажись туда, куда надо попали! – широко улыбнулся Славик. - Это тебе не «Мобильная пОрочная», - бодро подхватил Жека.
Славка широко размахнулся и далеко зашвырнул катушку с леской. - Все. Больше я сюда ни ногой. Никогда.
Впереди уже замаячил знакомый забор с кирпичными столбами. Ноги Жеки, забыв про усталость, несли его, то и дело обгоняя Славика.
- Интересно, сколько времени нас не было? Ох, и вломит меня батя ремня, скорее всего. Точно вломит так, что опять не сяду, – вздохнул Славка. Жека сочувственно глянул на друга, но промолчал. А что тут сказать…
Пока они шли от катакомб по новенькому асфальту, мимо них то и дело проезжали автомашины, в том числе и фургоны, гревшие жекино сердце знакомой рекламой прохладительных напитков, деликатесов и другой привычной всячины на бортах.
Жека был счастлив. О том, что нагоняй от мамы, - с вероятно последующим суточным арестом в комнатенке без гаджета, - был неизбежен, он не сожалел и не расстраивался ни разу. Сейчас он был готов расцеловать и вечно вреднопакостного Борьку, - чувствуя, что и по нему соскучился до невозможности и до невозможности будет рад видеть и его.
Ворота, калитка. Славик вошёл в неё первым, а первое, что бросилось в глаза им обоим — на подходной дорожке к дому стояли славкины родители (отец одной рукой обнимал заплаканную мать за плечи) и человек в форме МВД с лейтенантскими погонами, который громко воскликнул, обернувшись на стук калитки:
- О! Это не ваша ли пропажа сама собой нашлась? - Славочка! - через секунду ровно Славка оказался в могучих объятиях своей очень габаритной мамы.
А ещё через пару секунд раздался смущенный и прерывающийся от радостного волнения голос славкиного отца, полуобнявшего-полунакрывшего сверху собой обоих:
- Ну, хватит, хватит! Нашелся, слава богу!…Надь, задушишь парня, без сына останемся!…Славик, ну, как же ты так…зачем…мы чуть с ума тут не сошли…
У Жеки защипало в глазах, и в это мгновение он увидел собственного отца: тот стоял в дверях их съемной комнатушки, опираясь на дверной косяк; настолько мрачного выражения его лица Жека за свои 13 лет ещё не видел ни разу.
«Откуда папа здесь?» Внутри сразу что-то ёкнуло, и Жека замер: уже знакомое ощущение разраставшейся и всё заполнявшей собой тоски стало обволакивать его удушающей пеленой…
Сделав несколько шагов в сторону их жилища, - сам того не осознавая, но с надеждой утопающего, из последних сил цепляющегося за призрачную соломинку, - он (как можно бодрей) спросил:
- Па! А мама где? Отец мрачно усмехнулся: - А ты считаешь, тебя не было меньше суток, а она уже как-то должна была отпроситься, и успеть прилететь сюда? Думаешь, с её работой это так просто? Я ей и не стал сообщать. Только-только вот участкового вызвали, - и он кивнул на человека в форме. - Ладно, располагайся. Сейчас приду, поговорим, - сказав это и многозначительно посмотрев на сына, отец вышел.
- Ну, ты даёшь! - Борька сидел на своей кровати, поджав ноги, и смотрел на него с изумлением. - Ох, папка злился, когда вы вчера не пришли!… Все говорил, что зря он тебе разрешил в город ехать. А когда дядя Семён стал участкового вызывать, ууу…
Говорить ничего не хотелось. Беспросветная апатия накрыла Жеку с головой; мыслей не было: только всепоглощающая тоска и тревожное предчувствие неизбежного плохого…
Неожиданно в голове зазвучал славкин голос: « А знаешь, чего я сюда потащился? Я только сейчас это понял… раз есть один параллельный мир, очень похожий на наш, то, может, есть и ещё, где опять всё так да не так…по-другому…но что мы живём там: я, мама, отец…но по-другому живём, без…»
«Значит есть…» - отчетливо понял Жека.
Минут через 20 отец вернулся. - Ну, рассказывай, сынуля. Где сутки шлялись? Почему оба отключили мобильники? Хотя - нет. Почему твой приятель отключил, меня не интересует. А вот почему ты…
Жека почувствовал странное оцепенение. Что сказать ему, он не знал. Где-то глубоко в мозгах мелькнула шальная мысль ринуться к входной двери и рвануть в сторону катакомб, но у него не было сил. Совсем.
- Тааак… - протянул отец. - 3начит, отвечать мы не желаем… Ну-ну. Как знаешь. Хотя я всё-таки надеялся на увлекательный рассказ с твоей стороны, где ты так славно проводил время. И до такой степени не торопился домой, что даже не счел нужным поставить отца в известность, где ж ты так задерживаешься… И чем же настолько увлекательным ты был занят…
Он говорил ровно, спокойно и немного саркастически, но звучало это так, что Жеку мороз пробрал до кончика хвоста, а точнее, до копчика и ниже…
Отец отделился от стены, возле которой стоял, и пальцы его (какие они противные, толстые… - впервые в жизни заметил Жека) легли на пряжку ремня, и начали неспешно её расстегивать. Потом ремень змеей выскользнул из шлеек отцовых брюк, и Жека услышал над самым ухом, - нос его почти упирался в грудь шагнувшего к нему отца:
- Штаны вниз и кверху задницей на кровать. Забыл уже в отпуску? Давненько ремня не получал?
Жека не шелохнулся. На миг ему показалось, что всё это происходит не с ним, а он - лишь сторонний наблюдатель…
- А, буду я тут ещё с тобой!… - отец протянул к жекиному плечу руку, но тот в последнюю секунду крутанулся волчком, и, пригнувшись, выскочил за дверь.
Как только он оказался на земле, перепрыгнув через обе ступеньки, крепкая рука отца бесцеремонно схватила его за шиворот и развернула на 180°, а над головой раздался грозный рык: - Кууда?! Стоять!
Секундой позже Жека стоял уже коленями на верхней ступеньке, а лицо его было в нескольких сантиметрах от пола.
Краем сознания изумившись этому, он с необычайной отчетливостью увидел каждую песчинку, каждую трещинку истертого у порога, давным-давно крашеного пола, а мгновение спустя почувствовал руку, непонятно как оказавшегося сзади отца, срывающего с него шорты вместе с плавками; отлетела и покатилась пуговица, и Жека услышал, как она упала, стукнувшись о камешек…
Первый же удар был настолько сильным, - Жека ни разу в жизни не испытывал такой боли, - что он задохнулся криком, и из его горла вырвался звук, похожий на хрип. Не успел он вдохнуть, как за первым последовал второй, третий…пятый…
Мальчишка истошно орал, пытаясь вырваться, но в результате оказывался лишь сильнее вдавленным грудной клеткой в порог отцовской рукой, и где-то почти что в подсознании возникла мысль, что сейчас хрустнут, ломаясь, ребра, но сразу же эта мысль исчезла: волны обжигающей боли обрушивались на другое место, и ни конца, ни края этому ужасу не было.
Отец что-то приговаривал, но смысла его слов Жека не понимал, хотя звук голоса отчетливо слышал, несмотря на свой собственный крик.
Внезапно удары прекратились, и, как будто через вату, до него донесся укоризненный мужской голос:
- Егор, да ну, хватит же, Егор, хватит…что ты…это, вообще, не дело… Не метод…
- А дело - выкинуть такое?! - рявкнул в ответ отец, и Жеку опять обожгло - раз, другой… Он успел взвыть что-то бессвязное, но удары прекратились, и отцовская рука перестала прижимать его.
Пытаясь подняться, сквозь пелену слёз, он увидел, как Семён Иванович вырывает из руки отца ремень и что-то отрывисто говорит ему; что именно, Жека не понял, сосредоточившись только на одном: скорее встать и одеться; но ноги его не слушались, руки никак не могли натянуть шорты.
Так и не натянув их, он еле-еле вскарабкался в комнату и дохромал до кровати.
Перепуганный и сжавшийся в комок, обняв колени, Борька с жалостью, не отрываясь, проводил его взглядом, но Жека этого, конечно, не заметил: боль пульсировала, в ушах стучало, мокрая футболка прилипла к телу, а глаза, из которых по-прежнему текли слёзы, закрывались сами собой.
…Жека с трудом разлепил веки и чуть приподнял голову. В незашторенном окне висел яркий растущий месяц. Чистейшее черное небо было усеяно россыпью звёзд. Громко стрекотали цикады. Отчётливо раздавалось мерное похрапывание отца, и едва слышно - тихое посапывание Борьки.
Жека попробовал приподняться и тут же заскрипел зубами от боли.
Он лежал на животе, прямо на покрывале, и был накрыт простыней.
Жутко хотелось пить. Сухой язык, как наждаком, прошелся по пересохшим губам.
Кое-как поднявшись, он аккуратно, сдерживаясь, чтоб не замычать, подтянул наверх плавки, потом шорты.
На столе стояла начатая поллитровая бутылка с минералкой. Не отрываясь, он выпил её до капельки; вода была газированной, противно-теплой, и жажды почти не утолила.
Он тут же вспомнил, что в холодильнике должна быть вода; старенький «Донбасс» стоял в открытой летней кухне, которой пользовались только квартиранты.
Стараясь не скрипеть половицами, Жека вышел во двор и доплелся до навеса, изображавшего летнюю кухню. Вода оказалась на месте. На их средней полке в количестве пары двухлитровых баклажек и тройки маленьких.
Мальчишка открыл большую и долго-долго пил, пока вода не стала проливаться на ворот футболки.
Где-то приглушенно залаяла собака, потом громко взметнулась с дерева потревоженная чем-то птица, потом всё стихло. Жека стоял, прижав к себе холодную бутылку. Шевелиться не хотелось да и не было сил.
Он поднял голову и посмотрел на усыпанное звездами небо, и каждая из звёздочек казалась ему далеким утраченным домом - миром, в который он ТАК хотел вернуться…Но где этот мир, он не знал…и сколько этих миров тоже…
Ком в горле перехватил дыхание, и, изо всех сил стараясь не разреветься, мальчик сжал веки и стиснул зубы...Сердце его рвалось в катакомбы но он ясно понимал, что в этом состоянии он и не доберется до них, - раньше разыщут и вернут, а что за тем воспоследует… Жека почувствовал приступ тошноты.
За спиной зашуршало, и он инстинктивно обернулся: из зарослей смородины вышел необъятных размеров хозяйский кот, надменно скользнул по нему парой светящихся глаз и медленно направился к дому. В окне на секунду мелькнуло и тут же исчезло славкино лицо, только занавеска вздрогнула несколько раз. Жека слабо улыбнулся: ну, хоть кому-то теперь хорошо, успел подумать он, как его внимание привлёк маленький продолговатый листок, светлым прямоугольничком выделявшийся на тёмной тропинке прямо у входа на кухню.
«Ветром принесло», - понял Жека и зачем-то поднял его, это оказался автобусный билет, какие здесь отрывают от рулончиков кондукторы в транспорте, как в древних фильмах…
«Серия: ОРЛ, - прочел Жека, и дальше цифры: 1984»
Догадка пронзила его вспышкой: Оруэлл! «1984»!!! - книга, которую он всё-таки взялся читать в тот день, когда мать оставила его одного, не взяв в качестве наказания с собой к морю!
А те цифры на старом зеленом домике, ТАМ, - это же 1984 наоборот!!! Вот почему они ему что-то напомнили еще тогда! Вот что ТАМ! 1984.
Сжимая в руке драгоценный билет (сейчас ему казалось, что никто в мире не держал в своих руках сокровища дороже), совершенно забыв про боль, не чувствуя её, Жека не отрывая глаз, вглядывался в четыре заветные цифры.
Все даты в формате GMT
1 час. Хитов сегодня: 3815
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
