Применение телесных наказаний в воспитании подростков - насилие или неприятная необходимость?

Недавно по телевизору на канале Рен-ТВ показали передачу Анны Чапман, в которой ратовали за возвращение родителям права физического наказания своих детей, и намекали на то, что неплохого бы возвратить его в школу и в систему юридического законодательства. Не обошлось без знаменитого Германа Стерлингова, который по его собственным словам постоянно использует ремень или розги в процессе воспитания своих детей. При этом он утверждал, что пороть дочерей следует раза в два чаще, чем сыновей, мотивируя это тем, что они тупее, и сравнивая их по аналогии с кобылами. Наверное, его дочери было приятно такое услышать. Кстати, уже взрослая, став матерью, она в свою очередь перенесла эту систему воспитания и на свою дочь. Это из передачи. Позиция Стерлигова по данному вопросу для меня новостью не являлась, он уже не раз высказывался на эту тему, поразило, что под неё отвели целую передачу. Вопрос - зачем это было сделано? Неужели кто-то и вправду надеется, что эти времена могут вернуться обратно? У нас в России ювенальная юстиция вроде не свирепствует, и тем не менее, известно энное количество случаев, когда родителей за подобные методы воспитания привлекали к суду и даже приговаривали к разным видам наказания - к штрафу, или к тюремному заключению. Правда, никакого особого ажиотажа эти процессы не вызвали. Ну не как не может взять в толк наше народонаселение, а особенно, старшее его поколение, почему родители не имеют права взять в руки ремень и отходить своё чадо по мягкому месту в лучших традициях семейной педагогики. Как человек не понаслышке знающий о чём идёт речь, хочу поделиться своими соображениями по данному вопросу, а заодно рассказать свою историю, ибо всё здесь взаимосвязано.

Начну, пожалуй, с того, что я была нежеланным ребенком. До сих пор не знаю, появилась ли я на свет в результате изнасилования, или "случайного залёта" моей матери - сама она об этом шибко не распространялась, и я могу судить только по её случайным оговоркам. Ещё беременная она напрочь рассорилась со своими родителями - людьми строгих правил и старой закалки из далекой российской деревушки, которые отправляя свою дочь в город, отнюдь не пришли в восторг, когда узнали, что она готовится привести им приплод от неизвестного отца, и велели без мужа на глаза им не показываться. К чести моей матери надо сказать, что аборта она не сделала, и долго скиталась по съемным квартирам, пока ей не дали сначала комнату в коммуналке, а позже и квартиру от завода.

Отдавая должное матери за её стойкость при житейских невзгодах, я тем не менее, в глубине души не испытываю к ней никаких теплых чувств и благодарности за те годы моей жизни. Всё это время у меня было такое ощущение, будто матери у меня не было вовсе. То есть, она, конечно, была, её стараниями я всегда была накормлена, одета и обута, но не было того душевного тепла и уюта, которые матери, по моему мнению, должны бы дарить своим детям, и той духовной близости, которая должна существовать между матерью и дочерью. Нет, я не была беспризорницей при живой матери, она не мало занималась моим воспитанием, но оно преимущественно сводилось к четким и ясным наставлениям о том, что можно и что нельзя, а так же о том, что нужно делать, и как следует себя вести на людях, в детском саду и дома. Этакий аналог матери главной героини из фильма "Завтра была война", только в более современном варианте и без политической ахинеи. Я никогда не пыталась нарушать эти заповеди, потому что мне хотелось заслужить одобрение и любовь моей матери, и я, как и многие другие дети, наивно полагала, что всё это можно получить за хорошее поведение. У меня были игрушки, в школу я пошла уже умея неплохо читать и писать, в общем, было всё, кроме материнской любви. Во всяком случае, в том виде, как я это себе представляю.

А потом у меня появился отчим, строгий и властный мужчина, старше матери на целых десять лет, ответственный руководящий работник. И с этого момента моя жизнь сильно изменилась. Мы переехали в его двухкомнатную квартиру, так что у меня появилась своя комната, однако, если до этого процесс моего воспитания состоял в основном из материнских нотаций и нравоучений, то теперь к ним добавился широкий кожаный ремень, знакомство с которым продолжалось вплоть до 19 лет, когда у меня появилась возможность уйти из дома и жить своей самостоятельной жизнью. Если я приходила домой хоть на пять минут после 9 часов вечера, меня ждал ремень. Оправдания при этом не принимались. "Сломался троллейбус - не причина, планируй своё время так, чтобы возвращаться раньше". Порол за двойки и непослушание. Всё обосновывалось очень подробно. Говорил: Лучше я накажу тебя сейчас, чём жизнь накажет потом". Ремень висел на стене и из-за этого я никогда не могла перевести в дом подруг.Схлопочешь бывало двойку в понедельник, смотришь на него и дни считаешь: "...среда... четверг... пятница...". Расчёт за грехи обычно происходил по субботам, но бывало и сразу, по горячим следам, смотря за что. Мать во всём соглашалась с ним и даже сама подливала масла в огонь заявляя, что я - будущая женщина, а поскольку общественная мораль была всегда гораздо строже к женщинам, нежели к мужчинам, а потому и воспитание должно быть соответствующим. Кроме того, она тоже считала, что порка это нормальное наказание за плохую учёбу и неправильное поведение, и лучше, если наука будет происходить от отцовской руки. А на мои робкие возражения, что отцом он мне не является, отвечала, что формальное родство в данном случае значения не имеет и он несет за меня такую же ответственность, а следовательно, имеет право и воспитывать по своему усмотрению.

Объективности ради нужно сказать, что отчим нередко помогал мне с уроками не только с помощью ремня, никогда не скупился на карманные расходы и вообще, сделал больше для моего развития, чём родная мать, в частности же, привил любовь к литературе, чем и предопределил мою будущую первую профессию - журналистику. Успехи мои в учебе были просто блестящими, однако, у любой медали есть две стороны. В то время, когда мои сверстницы читали и обсуждали любовные послания от мальчишек, я читала умные книжки, а потому их интересы казались мне не серьезными, а сами они - легкомысленными. Девчонки уже вовсю бегали на свидания, а я штудировала учебники и готовилась к экзаменам, будучи в полной уверенности, что моё от меня не уйдёт, потому что главное в жизни, это быть правильным человеком, а тогда и всё остальное в жизни у тебя тоже будет правильно, потому что так меня учили родители, и так было в тех правильных книжках, которые я читала. Тот факт, что действительно серьезная классическая литература, как правило, рассказывала об обратном, детским сознанием не воспринимался, читать между строк я тогда ещё не научилась. Ещё об этом рассказывалось в мексиканских сериалах в изобилии заполонивших все телевизионные каналы, и которые я тоже с интересом смотрела, им почему-то верилось гораздо больше. И если бы не эти мыльные оперы, мне наверное, нечего было бы обсудить с моими подругами, так велика была разница в наших интеллектах и интересах к жизни на тот период времени. Не то чтобы на меня совсем не было претендентов-ухажеров, но все они казались мне какими-то не такими, не серьезными, словом, не дотягивали до тех книжных и сериальных героев, которыми я так привыкла восхищаться. Впрочем, была и ещё одна, более серьезная причина, по которой я предпочитала воздерживаться от любовных увлечений и причина эта крылась в строгостях внутрисемейного порядка. Дело в том, что уходя из дома я должна была предварительно отпроститься у родителей и обязательно доложить им куда и к кому я направляюсь, или оставить записку с точными указаниеми, в том случае, если взрослых не было дома. Делалось это якобы на предмет того, что бы они, в случае чего, знали, где меня искать. Понятно, что в действительности это правило удавалось соблюсти не всегда - скажем, отправляюсь к одной подруге, я могла повстречаться с другой, планы могли перемениться, но изначальные данные следовало указывать точно, и уж не дай бог было пытаться вводить в заблуждение. Дома существовала специальная записная книжка, в которой были указаны адреса и телефоны всех моих подруг и одноклассниц, с которыми я могла поддерживать отношения, и при появлении всякого нового человека в моей жизни, данные на него требовалось вносить в обязательном порядке. И представить себе, как я буду спрашивать разрешение на свидание с парнем с выкладыванием всей подноготной - кто он и откуда, и куда собираемся пойти, с непременным выслушиванием нравоучительных нотаций, как себя вести дабы "не принести в подоле", я не могла даже в кошмарном сне. Проще было убедить себя, что мне это не нужно.

И, всё-таки, это чуть было не произошло. Уже после окончания школы, когда я по настоянию матери и отчима поступила учиться на заочный экономический факультет, и при этом устроилась работать в редакцию местной газеты - это уже была моя инициатива, но взрослые не возражали. Дело в том, что в нашем городе при городской телерадиокомпании существовал клуб юных журналистов, в
котором я и начала заниматься
ещё в десятом классе, тогда же начала сотрудничество и в данной газете, сделав там цикл публикаций на темы подросткового возраста и выполнив несколько редакционных заданий. В школе, среди подруг, я тут же стала чем-то вроде местной звезды. Впоследствии редактор газеты легко согласился взять меня на работу. Зарплата, правда, была мизерной, но мне было просто интересно. Тогда ещё интернет не успел получить такого повсеместного распространения, как сейчас, газеты были основным источником информации, в стране каждый день происходили какие-то изменения и мне нравилось крутиться в гуще событий, а потом рассказывать об этом на страницах газеты. Более того, это было лестно для моего самолюбия. И хотя с изменением моего социального статуса, мой домашний статус никак не изменился - я по прежнему оставалась сопливой девчонкой, которую в любой момент можно разложить и выпороть, тем не менее, потупив на работу, я получила ряд определенных свобод, потому что теперь у меня не было необходимости отчитываться за каждый шаг, да и делать это было бы весьма проблематично - ушла на работу и всё, а где я там, так то вопрос десятый. Единственно, что оставалось неизменным, это своевременное возвращение домой, не позже 9 часов вечера. И упаси боже - никакого алкоголя. Впрочем, к последнему меня тогда и не тянуло. Впервые, я вообще попробовала легкое вино, когда мне было уже 19 лет, и лишь в 20 лет впервые увидела жизнь ночного города. Однажды я повстречаться со старшим братом одной моей школьной подруги, который недавно вернулся из армии, но ещё не успел определиться с дальнейшим направлением своей жизни. Он вёл себя вполне прилично, пригласил зайти к нему домой и при этом сказал, что сестра его тоже будет дома. У меня возникло желание сделать материал на основе его армейских воспоминаний - ему было что рассказать, и я согласилась. Свою ошибку я поняла только когда увидела, что в квартире, кроме нас, никого нет. Однако, уйти он мне не дал. Сейчас я прекрасно понимаю, что это было банальное изнасилование, но тогда старалась убедить себя, что просто уступила его настойчивости. Впрочем, значения это уже не имело. От отчима мне это, наверное, удалось бы скрыть, но мать почувствовала это своим материнским чутьем, и устроив жуткий скандал вынудила таки меня сказать правду. Вернее, полуправду. Я не сказала с кем, но призналась в случившемся. При этом мать всячески ругая и оскорбляя меня, отхлестала меня ладонью по щекам, а отчим по привычке взялся за ремень и отстегал меня в унизительной позе - стоящую на коленях, с головой зажатой у него между ног. После этого они потребовали, чтобы я оставила эту работу, и перешла на форму дневного обучения, но тут я впервые в жизни взбунтовалась и напрочь отказалась повиноваться, за что получила повторную порку, и только после этого мать отступилась, сказав, что я могу теперь жить, как мне заблагорассудится, раз уж я такая испорченная дрянь, но если "принесу в подоле", то лучше домой не заявляться. Вобщем, повторялась та же самая история, что когда-то и у неё с её родителями, и лишь наоравшись вдосталь она вспомнила об опасностях иного характера, и велела мне на следующий же день идти к врачу на предмет обследования венерических заболеваний и прочая, и прочая.

Завершая описание этой безобразной истории скажу только, что я не подцепила никакого заболевания и не "залетела" от своего обидчика, но ещё два года была вынуждена жить под одной крышей с матерью и отчимом, так как не имела возможности снять квартиру на нищенскую зарплату газетного журналиста, и лишь два года спустя, одна моя знакомая уезжавшая на долгое время в другой город предложила мне пожить у неё, иначе говоря, ей хотелось оставить квартиру в надежных руках. Пороли меня дома за это время ещё не раз. Потом моя мать не желая, чтобы её дочь скиталась по чужим квартирам предоставила мне свою однокомнатную квартиру, ту самую, которую она когда-то получила от завода, и которая всё это время сдавалась внаём, и в которой я проживаю и по сей день. Газета, в которой я работала давно прекратила своё существование, потом я сменила не одну профессию и сейчас имею возможность и снять и даже приобрести себе в собственность своё жильё, но не вижу в этом необходимости. Своей семьи у меня нет. С матерью и отчимом общаюсь крайне редко. Отношения с противоположным полом, как-то не складываются. После того случая я очень опасалась мужчин и относилась к ним крайне настороженно. Когда страхи прошли, и природа начала брать своё, с ужасом поняла, что практически не умею выстраивать с ними отношения. Первая на контакт никогда не иду, а те мужчины, которые ко мне клеятся, кроме раздражения ничего не вызывают, они хотят только секса и в серьезных отношениях не заинтересованы. Так же мне не интересны мужчины с не высоким интеллектом, или не способные самостоятельно обеспечить себя в этой жизни. Я, конечно, не королева, но и не помойное ведро для залива в меня мужской семенной жидкости, пусть сбрасывают своё напряжение где-нибудь в другом месте. Я не против, что бы мужчина был главой семьи, но это должен быть мужчина достойный во всех отношениях, нянькаться я ни с кем не собираюсь. Изредка, конечно, такие встречаются, но они, как правило, уже заняты, а разбивать чужой семьи я не хочу, точно знаю, что на этом счастья не построишь. А может быть это сказываются последствия сурового родительского воспитания, правильного по форме, но бесполезного по существу, потому что ничего хорошего эта "правильность" мне в жизни не принесла. А ведь, как бы там ни было, но конечный результат родительского воспитания определяется именно по дальнейшей способности человека самореализоваться в жизни, а иначе какой смысл в этом воспитании? По-моему, родители нужны именно для того, чтобы подготовить своего ребенка для дальнейшей взрослой жизни, а не для того, чтобы ремнём и пощечинами вбивать в него прописные истины. А это не у всех получается. Может в таком случае лучше не заводить детей? Я, сказать по правде, уже будучи на подходе к пятому десятку лет, как-то не чувствую в себе особой потребности в реализации материнского инстинкта, а быть может, его во мне нет и вовсе. Никогда не жалела о том, что не имею детей. Нынешние дети совсем не такие, какими были мы, можно сказать, что это, как небо и земля. Они не знают родительского ремня, фактически не имеют авторитетов, но с другой стороны, более свободны, уверены в себе и раскомплексованнее, чем были мы. Не боятся отстаивать свои права, хотя, иногда и распущены до безобразия. Специалисты говорят, что среди них больше гениев. Правда, они в массе своей хуже знают историю и литературу, но ведь эти науки им по большему счету нигде и не пригодятся, а всё что реально нужно для жизни, они схватывают быстрее нас, и по выходу в жизнь, оказываются куда лучше к ней приспособленными. Но возможно, что это лишь моё субъективное мнение. Я не знаю, права я или нет, но меня насторожил выход в свет этой передачи, почему я и решила рассказать эту историю, просто к слову.