Применение телесных наказаний в воспитании подростков - насилие или неприятная необходимость?

Обещание.
24 февр. 2023 г.

Местами автобиографично.

Алексей смотрел на спящего сына и снова, в который раз за сегодня, размышлял над дилеммой: браться за ремень или дать себе ещё дополнительное время? Супруга самоустранилась. Сказала, - какое бы решение ты не принял, - я его поддержу. - Ты мужчина, а мужское воспитание должно быть в мужских руках.

Снова взглянул на перебинтованную голову своего шестиклассника. Немного кровило поначалу, но опасного уже ничего нет. Подрался. В школе. На перемене. В ближайшем дворе за гаражами. Мальчишки. Так было раньше. Так и сейчас. Но противник повёл себя неспортивно. Видимо, в отместку за подбитый глаз и кровь из носа. Вслед уходящему с поля боя Артему прилетело. Камнем в голову. По касательной.

Приехавшая в школу скорая зафиксировала гематому под левым глазом и ушибленную рану головы с рассечением кожного покрова. Из травматологии домой его привезли уже с двумя швами под окровавленным бинтом.

Такие бинты он уже видел. Только на руке. Давно...

Двое пацанов сцепились на перемене прямо в коридоре. И никто уже не помнил из-за чего. Сначала шли тычки руками в плечи друг друга, потом толчки в грудь. Как всегда, последним аргументом стали кулаки. Но одному из них удалось выйти на захват. Захватив противника за шею и засунув его голову под мышку, почти победитель почти опрокинул поверженного на спину, на пол. Но сзади помешали. Окно, рама, стекло.

Узкие полоски стекла не разлетелись вдребезги, а острыми кинжалами повисли в проёме разбитого окна. Почти поверженный противник осторожно высвободил голову из захвата. Он отделался лишь лёгким испугом: один из кинжалов завис всего в нескольких сантиметрах от лица.

Второму мальчишке повезло меньше - его локтевой сгиб застрял в пробоине, пригвожденный одним из осколков. Пацан оказался не из робкого десятка - осторожно приподняв стеклянное лезвие из раны, пострадавший освободился из смертельного капкана самостоятельно.

"Странно", - думал мальчишка, - " совсем не больно". Рука просто занемела. Он не чуствовал её когда шёл в медкабинет, оставляя за собой дорожку из кровавых капель. Не чувствовал, когда медсестра спешно звонила куда-то и накладывала повязку. Не чувствовал ничего и в травмпункте, куда его доставила неотложка. И хотя врач просил отвернуться, когда он копался пинцетом в ране, нащупывая остатки стекла, мальчишка продолжал смотреть. Ему просто было интересно. Порез оказался небольшой, около сантиметра в ширину, но зато глубокий. Края раны стянули всего одной скобочкой. И всё равно не было больно. "Больно будет потом", - подумал мальчишка, - "и совсем в другом месте".

И он был прав. Дома уже всё знали. Крутой на расправу отец встретил сына в коридоре с ремнем в руках.
- Ты знаешь, что меня вызывают в школу из-за твоей драки? Ты знаешь, что нам теперь придётся покупать огромное стекло и вставлять? Догадываешься, кто всё это будет делать и во что это выливается?

Он приподнял забинтованную руку с красным пятном на локтевом сгибе и, как будто взвешивая, прорычал: "Это нам не помешает. Идём!".

Отец втолкнул сына в его комнату. Сгреб с письменного стола школьную канцелярию и, уложив пацана грудью на стол, стянул с мальчишки штаны. Израненная рука действительно не мешала процессу - пригвоздив голову сына левой рукой между распластанными предплечьями, отец высоко поднял правую. Звонкий щелчок кожи по обнаженному телу разорвал тишину...

Скобку сняли через две недели. Ещё через две, на месте боевого ранения красовался белый расплывшийся шрам чуть больше сантиметра длиной...

***
Алексей стряхнув оцепенение, посмотрел на локоть - шрам был на месте. А дилемма постепенно перетекала в проблему - обещание. Когда он дал его, он не помнил. Возможно, даже после того случая с рукой, а возможно позже. Но с каждой поркой, взрослея, он давал себе зарок, всё более твёрдое обещание - никогда не бить своих будущих детей! Никогда! И вот теперь настал момент, когда всё рушилось.

Ни к чему не обязывающее обещание в прошлом и объективная реальность в настоящем столкнулись. Столкнулись здесь и сейчас! А необходимость наказания своего ребенка встала в полный рост.

И он снова прокручивал прошлое в своей памяти и не мог понять причину, по которой обещание - почти что убеждение, такое твердое тогда, стало таким малосущественным и незначительным сейчас.

И вдруг он всё понял! С каждой поркой он давал себе это обещание. С каждой поркой это обещание крепло. И чем крепче была порка, тем крепче было обещание. Значит...

Вернувшись к себе в комнату, Алексей сел за компьютер и набрал в поисковой строке "воспитательная порка".
- Та-аак, - "тематические сайты", "форумы", "сайты знакомств", - медленно читал результаты запроса Алексей. - Стоп! - "Тиндер"! - Похоже, это то что надо. Он создал аккаунт и углубился в изучение сайта...

***
С Геннадием они были приблизительно одного возраста и встретились буквально на следующий день. На нейтральной территории. Сняли почасовую квартиру. Из мебели в ней была только кровать, тумбочка и телевезиор. Да им больше ничего и не было нужно.

- Лёжа?, - спросил Геннадий, вытягивая из шлеек длинный кожаный ремень. - Да, - ответил Алексей, спуская брюки с трусами до колен и поднимая повыше рубашку.

Тихо отперев дверь и войдя в квартиру, Алексей снял обувь и сразу прошёл к сыну в комнату. Было поздно. Артемка крепко спал, широко раскинув руки и тихо посапывая.

- Щорс ты мой маленький!, - тихо прошептал отец, поправляя сыну одеяло. - Всё у нас теперь с тобой будет хорошо. Я держу своё обещание. И с каждым днём оно будет всё крепче и крепче!

***
А в это время, на другом конце города, тихо склонившись над кроватью сына, Геннадий, почти беззвучно, произнёс: "Я сдержал слово, Павлик! Теперь тебе не придётся меня бояться. И обещание своё я не нарушу никогда!