Применение телесных наказаний в воспитании подростков - насилие или неприятная необходимость?

Сергей Дубянский. "Бизнес-леди и ее дочь".

Рассказ из сборника "История болезни". Фрагменты.

- Ребята, послушайте!
В классе сразу стало тихо. Услышав уверенный голос матери, Даша тоже
подняла успевшее сделаться мокрым лицо.
- Ребята, что б не случалось в жизни, на ближайшие годы вы все равно
останетесь единым коллективом. Вы все равно должны общаться, помогать
друг другу и, поверьте, еще не известно, кто с кем будет дружить, а кто
с кем враждовать к окончанию школы. Поэтому у меня есть встречное
предложение - давайте обойдемся без бойкота. На первый раз, а я уверена,
что он же и последний, вы прощаете Дашу, а я сама ее накажу.
- Чего, неделю в кино пускать не будете, да? - ехидно спросила Наташка,
второй день пребывавшая в центре внимания и наконец-то ощутившая себя
"звездой".
- Причем здесь кино? - мать пожала плечами так, словно все были обязаны
знать способы наказания четырнадцатилетних девочек, уличенных в краже,
но поскольку класс молчал, ей пришлось пояснить, - за свой поступок Даша
получит ремня.
- Круто, блин! - как всегда, засмеялся Кручинин.
Даша была в шоке. До этого ее даже шлепали так давно, что знала она об
этом исключительно со слов матери, а самое страшное наказание, которое
помнила, было стояние в углу в третьем классе, когда вместо того, чтоб
убирать в комнате, она сбежала к подружке смотреть видик. Что такое
ремень, Даша даже представить не могла; это было нечто из старинной
жизни, которую они проходили по истории - да, тогда детей и даже
некоторых взрослых, вроде, наказывали таким варварским способом. И вот,
мало того, что теперь этот ужас обещали ей, так еще и весь класс был в курсе!
- Мам, ты что, собираешься... - кровь бросилась Даше в лицо; было стыдно
даже договаривать фразу до конца, и она уставилась на мать округлившимися
глазами, в которых мгновенно высохли слезы, а остался только ужас.
- Собираюсь, а что? - мать недоуменно пожала плечами, - если все знают,
что ты совершила, то пусть знают, и как ты будешь наказана. Вы согласны,
Лариса Ивановна?
Учительница, похоже, не была согласна, но, чтоб не ронять родительский
авторитет, еле заметно кивнула.
- Так что? - мать снова обратилась к классу, - принимается?
- А чего, нормально, - ответил Олег Мартынов, физически самый сильный,
что давало ему право отвечать за всех, и весело подмигнул, - Дашка, как
завтра сидеть-то будешь?
Даша не знала, куда провалиться. Если б мать сразу не взяла ее за руку,
она б, наверное, просто убежала и ревела со стыда в каком-нибудь темном
углу до самого вечера.
- А я Вам не верю, - вдруг подала голос Наташка, - Вы свою дочку бить не
будете. Поругаете, небось, и все. А у нас деньги потом начнут пропадать
- они ж не планшет; их не отличишь...
- Да не воровка я! - закричала Даша в отчаянии.
- Врешь! А зачем спрашивала, сколько он стоит?
- Так! Хватит! - поскольку Лариса Ивановна продолжала бездействовать,
мать, по праву единственного дееспособного взрослого, взяла правление в
свои руки, - Наташ, поскольку украли твою вещь, то, как самое
заинтересованное лицо, можешь вечером зайти и узнать, будет ли Даша
наказана и как.
- Мам!! - такого унижения Даша не могла выдержать - она кинулась,
пытаясь ударить мать свободной рукой, но та легко перехватила это
движение, и Даше осталось лишь снова зареветь.
- Конечно, зайду, - Наташка довольно ухмыльнулась, но, поймав
неодобрительный взгляд учительницы, демонстративно развернулась к ней, -
а что такого?
- Все правильно, Наташ, заходи, - мать посмотрела на часы, - так, мне
пора. Считаем, что мы договорились, и никаких бойкотов, - она отпустила
дочь и вышла, ни с кем не прощаясь.
Почувствовав свободу, Даша чуть тоже не выскочила из класса, но вовремя
сообразила, что мать не успела уйти, а чтоб скандал продолжался еще и в
коридоре, на глазах у всей школы?.. Она рухнула за парту и, закрыв лицо
руками, зарыдала.
- Даш, - Лариса Ивановна погладила ее по голове, - лично я не сторонник
таких методов, но если мама решила, ничего не сделаешь. Ты хоть
расскажи, зачем украла этот чертов планшет?
- Я приколоться хотела... - слыша нормальное обращение, Даша убрала руки
от лица.
Весь класс, собравшись вокруг, прислушивался к начавшемуся диалогу, ведь
домашнее наказание, это одно, но им-то тоже требовалось выработать свою
линию поведения.

- Горохова, принеси мяч, - скомандовал Олег Мартынов, как настоящий
преподаватель.
Тренерская была открыта, и Наташа пошла. В другое время она б поспорила,
почему это должна носить "всяким тут" мячи, но сейчас сложилась не та
ситуация, чтоб качать права.
Она включила свет, но через минуту крикнула:
- А где он?
- Надо помочь, да, Олег? - Артем посмотрел на Мартынова, и тот
благодушно махнул рукой.
- Валяйте. Я не против.
С Артемом пошел Павлик Грошев, а проходя мимо девчонок, Артем поманил и
Дашу. Ничего не понимая, она тоже зашла в тесную комнатку с тусклой лампочкой.
- Закрой дверь, - скомандовал ей Артем.
- Вы чего? - увидев столько "помощников", Наташка испуганно прижалась к
полкам с инвентарем.
- Догадайся, - Артем развернул ее к столу. Наташка завизжала, но стены,
для тепла обитые толстым пенопластом, плохо пропускали звук. Еще она
отчаянно брыкалась, повалив стул и рассыпав корзину с мусором.
- Неправильно ты, дядя Федор, бутерброд ешь. Смотри, как надо, - схватив
Наташку за длинные волосы, Грошев прижал ее голову к столешнице. Тут же
Артем одним движением сдернул с нее шорты, вместе с которыми сползли и
трусы, обнажив совсем белую, в сравнении с загорелой спиной, попу.
- Что вы делаете! Гады! Отпустите! - Наташка вырывалась, но волосы
оказались прочными, и Грошев держал их крепко.
- Правда, пацаны, вы чего, с ума сошли? - опешила Даша.
- Не ссы, - подмигнул Артем, - ее девственность на фиг никому не
нужна, - он снял со стены одну из скакалок, с которыми занимались
первоклашки, и сложил в несколько раз.
Наташка наконец сообразила, что с ней собираются делать.
- Ребята, не надо... - захныкала она, - если из-за Дашки - да я не пойду к
ней, честное слово! Ну, отпустите, пожалуйста...
- Молодец, сообразила, - Артем обернулся, - Даш, решай - или все-таки
надрать ей задницу? Так, на всякий случай.
Даша открыла рот; потом закрыла, поняв, что нежданно-негаданно обрела
неограниченную власть над противной Гороховой. Ее так и подмывало
крикнуть: - Конечно, надрать! Она даже подумала, что здорово б еще и
сфоткать это на телефон, но ни с того ни с сего вспомнила пафосную речь
матери - дружбы с Гороховой она, конечно, не представляла даже в далеком
будущем, но сработала привычка, что мать всегда права.
- Не надо, Тем. Пусть живет, - она махнула рукой.
- Ну, как скажешь, - Артем повесил скакалку на место, и тогда Грошев
отпустил волосы. Наташка тут же натянула шорты, вытерла слезы.
- Даш, - по инерции она еще всхлипнула, - честное слово, я не пойду к
тебе. Только вы никому не рассказывайте.
- О чем? Какая у тебя толстая жопа? - заржал бесцеремонный Грошев, но
Артем конкретизировал ситуацию:
- Мы ничего не расскажем, но если будешь выделываться... - он покосился на
связку разноцветных скакалок, - поняла?
- Поняла, - Наташка шмыгнула носом, - я пойду, да?
- Топай. И смотри у меня! - пригрозил Грошев.
Вся пунцовая, Наташка вышла из тренерской, а Артем достал мяч с самой
верхней полки. ...Класс! Горохова не придет! - Даша чуть не прыгала от
радости, - без нее, может, уболтаю мать - я ж, правда, не хотела ничего
красть...

То, что ровно в шесть в замке повернулся ключ, было предсказуемо, и, тем
не менее, Даша будто рухнула в пропасть. Ее охватил панический страх,
победить который можно было только действием, а никак не ожиданием, и,
вопреки традиции, Даша сама тихонько вышла из комнаты.
- Мам, я правда больше не буду... - кроме этой убогой фразы, ничего ей в
голову так и не пришло.
- Надеюсь, - мать, как ни в чем ни бывало, разделась, разулась и
направилась в ванную.
- Мам, я, честно, хотела приколоться! Ну, чтоб Наташка подергалась!
Потом я б вернула!..
- Даш, - мать вытерла мокрые руки, - начнем с того, что если ты без
спроса взяла чужую вещь, это уже квалифицируется как кража. Собиралась
ты ее вернуть или нет, суду неизвестно. По факту, например, ты принесла
ее домой, и она преспокойно лежала в твоем рюкзаке. Во-вторых, что это
за "прикол", если ты даже с друзьями им не поделилась? Наоборот, когда
все искали планшет, врала, что ничего не видела, а потом врала мне, что
не брала его. Согласись, это похоже совсем на другую версию.
- Согласна, - Даша вздохнула.
- А тогда какие вопросы? - мать открыла шкаф и из пяти висевших там
ремней, выбрала тот, который обычно надевала с зеленой юбкой, - идем.
- Ну, мамочка!.. - прильнув к ее груди, Даша захныкала, - я
никогда-никогда не буду! Честно!.. Ну, прости, пожалуйста!..
- А я разве говорила, что не прощу? - удивилась мать, - прощу, конечно.
Но чтоб все сегодняшние слова до завтра не вылетели из твоей головы, ты
должна быть наказана. Безнаказанность, Даш, ведет к кажущейся
вседозволенности, а это скользкая дорожка, - она завела дочь в
спальню, - раздевайся.
У Даши осталась последняя, призрачная надежда - возможно, если
беспрекословно слушаться, то мать все-таки пожалеет ее; пусть не совсем
- теперь это было понятно, но побьет как-нибудь несильно. Поэтому она
молча сняла джинсы; как всегда аккуратно сложила их.
- Ложись.
Даша легла на живот, и почувствовала, как холодные руки аккуратно
стягивают с нее трусики.
- Мамочка, не надо!.. Я буду хорошей!..
- Никто и не говорит, что сейчас ты плохая. Ты очень славная девочка, -
положив трусики рядом с джинсами, мать намотала на руку ремень, оставив
лишь нетерпеливо подрагивавший язык, - а наказана ты за конкретный поступок
И тут Даше будто плеснули на ягодицы кипятком.
- Больно же! - она инстинктивно вскочила на колени.
- Ну-ка ложись! - мать подняла ремень.
Деваться было некуда, и вытерев кулачком слезы, Даша легла. "Кипяток"
стал плескаться по ягодицам, с каждым разом делаясь все горячее. Даша
вздрагивала, зарывшись лицом в мокрую подушку, но тут позвонили в дверь.
...Блин! - внутри у Даши все оборвалось, - неужто эта тварь обманула и
приперлась-таки?.. Не надо было ее жалеть...
Мать вышла, прикрыв за собой дверь, но возникший в коридоре голос
неожиданно оказался взрослым...