Отправлено: 01.10.16 07:22. Заголовок: Валентина Алефиренко. Домашний арест

Домашний арест

Автор Валентина Алефиренко

По рассказам главного героя.

На высоком крыльце сельпо сидел, покачиваясь, малец лет 5 в девичьем платье. Из-под подола время от времени показывался конец писюна, но парнишка, подперев грязной ладошкой щеку, над чем -то усердно размышлял и конфуза не замечал.
Рядом с ним в кургузом плаще и малахае набекрень, сидел его дед Игнат. Дед усердно дымил самокруткой из самосада, щурился от едкого дыма, поглаживал свою бороду, и поглядывал искоса на внука.
-Витьк, а Витьк! А пошто ты в Мотькином-то платье?
-дык, мамка штаны спрятала.
-пошто спратала-то?
-боится, чтоб опять на войну не утек.
-а-а-а, ну тогда понятно.
Дед с внуком помолчали. Дед смахнул крошки махорки с бороды, вытер навернувшуюся от дыма слезу.
-а ты все же хочешь удрать на войну?
-дык, у тятьки броня, он все в МТСе пропадает, и кто же будет фрицев бить?
-так войне, однако, скоро конец, ужо фрицев то хорошо погнали, сводки слушаешь, однако?
Витька хорошо знал, что взрослые каждый день обсуждали новости с фронта, которые слушали в конторе из большой черной тарелки, но глубоко сомневался, что войну смогут закончить без его помощи.
Поэтому он тщательно готовился. Получил, наконец, после долгих уговоров старшего брата крепкую рогатку с запасом пулек из проволоки. Запасся провиантом.
Приготовить провиант было особенно трудно. Во - первых, все время хотелось есть, во - вторых, спрятать запас еды в многодетной семье очень трудно.
Долго Витькин взгляд блуждал по двору в поисках укромного места, наконец, вояка спрятал у коровы Маруськи в яслях свой узелок с тремя яйцами, пятком огурцов и куском хлеба.
С хлебом повезло. Его крестная угостила, когда он пришел ей помогать грядки полоть.
По причине Маруськиного отсутствия, в яслях еще с весны лежала только сенная труха. С тех пор как Маруська стала на летний выгон ходить, она перестала интересоваться яслями, и Витька резонно решил, что ясли в данный момент самое безопасное место.
Тем не менее, он переживал, что хлебный дух может привлечь Маруську, поэтому и думал как же быстрее найти штаны, и куда же их мамка заховала?
-Витьк, а Витьк, ты яблок моченых хочешь?
Вопрос деда явно пролетел мимо ушей внука, он продолжал морщить лоб и слегка раскачиваться из стороны в сторону, при этом из - под подола продолжал кокетливо выныривать и прятаться кончик петуха.
Дед повторил вопрос. На этот раз Витька очнулся. За свою долгую пятилетнюю жизнь такого словосочетания как «моченые яблоки» он еще не слышал, но на всякий случай сказал
-много хочу.
Дед, кряхтя, поднялся и поковылял внутрь магазина. Через некоторое время он выполз назад, держа в руках полы плаща, с которых стекала какая - то жидкость.
-держи скорее, сок бежит.
Витька подхватился, заглянул в подол плаща, увидел плавающие в соке яблоки, ухватил пару грязными руками и сразу впился в одно из них. Сок сбегал по грязным рукам, Витька щурился от удовольствия, чмокал, подставляя щербатый рот под сладкие капли. Дед заторопился домой.
-ну, ты тут давай, ешь, а я побег домой, отнесу Мотьке с Настей яблочек.
Он спустился с крыльца, поддерживая бережно полы плащишка, и бодренько заковылял вдоль плетня к своей хате.
Витька быстро управился с яблоками, и стратегические мысли опять вернулись в его вихрастую голову.
Сам факт того, что он в платье сестры Мотьки вынужден ходить, Витьку не очень волновал. Подумаешь платье, все лучше, чем голяком щеголять по деревне.
Он уже успокоился и не так болезненно стал гонять картинки в своей голове, с каким позором его водворили домой после первой провальной попытки удрать из дома на фронт.
И кто же думал, что запас продуктов так быстро закончится, и поезд вовремя к разъезду не подойдет, и что милиционер окажется таким зорким.
С чувством некоторого стыда и недовольства собой Витька вспоминал, как он бодренько направился из села в сторону разъезда сразу, как только мамка скрылась с тетками за поворотом колхозного двора.
Узелок с провиантом болтался за спиной на палке. И каждый раз, когда он кубарем скатывался в придорожную канаву, заслышав скрип подводы, узелок толкался ему в спину, напоминая о себе.
Пока Витька сидел в засаде, он потихоньку откусывал от огурца, щипал кусочек хлебца, терпеливо пережидая, пока подвода скроется из вида. Тогда Витька выбирался на дорогу и бодро двигался дальше.
Путь лежал нелегкий, до разъезда от села было семь километров, но вояке казалась дорога бесконечной, солнышко поднялось высоко и припекало затылок, и ныряния в канаву были кстати, все таки хоть и вынужденный, но привал.
Витька знал дорогу, однажды его брал с собой отец, когда ездил зимой сдавать мороженое молоко. Витька даже поезд видел и решил тогда, что на фронт он поедет непременно на поезде.
До разъезда Витька добрался, когда солнышко начало клониться на закат, он по дороге даже вздремнул нечаянно, пока пережидал очередную подводу.
Подойдя к будке смотрителя, Витька осторожно заглянул в окошко, там сидели двое мужиков, оба были в форме. Вот форма то и погубила Витьку.
Пока он разглядывал, чем же она отличается друг от друга, его чумазую физиономию засекли. Один из мужиков шустро так выскочил и погнался за мальцом.
Усталый Витька недалеко удрал, милиционер, а это он был, ухватил вояку за ухо и повел в будку смотрителя.
Допрос последовал с пристрастием: кто таков, откуда, куда, зачем? И хотя первое время боец молчал, потом разревелся и, размазывая грязь по щекам, сказал, что он ничей, идет в армию служить и бить фрицев.
-я вот тебе еще уши надеру, на фронт он собрался, в армию, иди- ка, умывайся.
Милиционер заставил Витьку умыться под рукомойником, налил в кружку кипятка, дал ломоть хлеба
-ешь и ложись спать на лавке, вот у печурки.
И он сел доигрывать со смотрителем партию в шашки. Витька быстро управился с ужином, и только прилег на скамейку, как провалился в сон.
Рано утром, еще солнышко только пробуждалось, его подняли.
-вставай, малый, скоро поезд подойдет, поедем определяться в детский дом.
Что такое детский дом Витька не знал, но на всякий случай решил, что дома будет лучше.
-не надо в детский дом, я домой хочу!
-ах, ты поганец! Ну – кА, рассказывай немедля!
Витька, заикаясь и хлюпая носом, рассказал, что он из Озерянки, и что дома мамка с тятькой, сестры с братьями, а он самый малый, на работу его не берут, а потому он самый свободный, чтобы идти на войну.
-ведь у тятьки же броня! – прибавил он самый главный аргумент.
Милиционер куда-то отлучился и через некоторое время подъехал к сторожке на подводе.
-залезай, вояка, на солому, поехали, сдам тебя под домашний арест.
Обратный путь показался Витьке очень коротким. Он представлял, что дома ему будет учинена расправа, и заранее почесывался.
На счастье, тятька домой так и не приходил, пропадал в поле, и только мамка, вся зареванная хлопотала у печки под навесом.
Увидев перелезающих через плетень Витьку, а за ним и милиционера, она замерла у печки, скрестив руки на груди. И пока слушала, каким образом ее отпрыск оказался под конвоем, не проронила ни слова.
Это был дурной знак, уж Витька то знал. Затем горячо поблагодарила милиционера, ухватила за рубашонку сына и потащила его в хату. Дома ловко вытряхнула его из штанов, и, задрав рубашку, отхлестала по голой заднице хворостиной, лежавшей как всегда на припечке.
Без этого орудия воспитание в многодетной семье было невозможно. Витька извивался в материнских руках, верещал
-все равно на войну утеку, не поймаешь…
-я тебе утеку, я тебе утеку, вот погоди, придет тятька с поля, все ему расскажу, а пока посиди здесь!
И ловко закинула его на печь.
Так бесславно закончился первый Витькин поход.
Витькины невеселые воспоминания прервались видом подъезжающей к сельпо председательской пролетки. Витька стремительно скатился с высокого крыльца и так задал стрекача, что подол его платья оголял тощий зад.
Председателем колхоза был его родной дядька, брат отца, и встреча с ним не сулила ничего хорошего.
Разобидевшись на мать за хворостину, Витька решил ее посадить в тюрьму, он как то слышал разговор взрослых, что за воровство сажают в тюрьму.
Что это такое он толком не знал, но понял, что вора из дома то увозят, а значит он получит двойную выгоду - и мамки дома не будет, спокойно можно будет уйти на фронт, и отомстит ей за свой позор.
Ничего не придумав лучшего, он подался к дядьке в контору.
-дядька Андрон, а мамка вчера с птичника яйца домой приносила, ты посади ее в тюрьму.
Председатель опешил от такого оборота, схватил племяша за руку
-ну - кА, рассказывай подробнее, когда приносила, сколько.
Витька вдохновенно врал, что вечером вчера мать в фартуке с птичника принесла много яиц, сварила все и скормила их домочадцам.
Дядька надрал уши племянничку
-не ври на мать, гаденыш, мать твоя вчера в поле работала.
Напоследок поддал под зад
-ну- кА, марш домой!
А вечером заехал к брату домой
-Ульяна, уйми Витьку, не ровен час, подведет он тебя, не отмоешься.
И он рассказал ей о ложном доносе сына.
Мать, недолго думая, опять выпорола Витьку по тощему заду.
Так что после всего этого встречаться с дядькой ему было явно не резон.
Перелетев через плетень, он даже не обратил внимания на барана Борьку, который в ожидании постоянной жертвы в виде соседки Фесечихи, смирно в сторонке пощипывал травку.
А зря. Видимо Борька притомился ожидать свою дежурную жертву и решил поразмяться на Витьке, коль подвернулся.
Он, молча, разогнался и коротко мекнув, поддал Витьке под многострадальный тощий зад.
Витька подлетел в воздух и, проделав кульбит, шмякнулся в пыль. Подол у него задрался на плечи, оголив все его достоинство, а Борька тем временем отступив, набирал новый разгон.
Горе вояка отлично помнил, как баран мог покатать по земле свою жертву, не раз наблюдал за этим действием, когда Борька нападал на Фесечиху и посмеивался, щеря свой щербатый рот.
Но Бог не Тимошка, видит немножко, не смейся над чужим горем. Поэтому Витька, молча, подхватился, и сколько было мочи, помчался в хату.
Только заскочил и захлопнул дверь, как в них раздался стук Борькиных рогов. Переведя дух, Витька, наконец, дал реву во весь голос, слезы пролагали светлые дорожки на его грязной мордочке, содранные ладошки и коленки саднили, и от этого еще было обиднее.
Но в хате никого не было и желание реветь как то быстро улетучилось. Витька деловито послюнявил палец и повозил им ссадины на коленках, затем вытер их грязным подолом, потом снова послюнявил и решил, что чистоту навел.
Присев у окошка на лавке, он стал наблюдать за Борькой, который к тому времени спокойно пощипывал травку недалеко от плетня.
Витька знал, что баран обязательно спрячется, как завидит соседку, и не преминет поддать ей под зад, как только она занесет ногу над перекладиной, что бы перелезть через плетень.
За что он так ее не любил, никто не знал. Уж сколько раз Фесечиха просила Витькиного отца
-Мыкола, ты б убрал того черта рогатого, га?
Но у отца все руки не доходили добраться до Борьки, так и летала Фесечиха через плетень, а Витька потешался.
А вот сегодня и сам попробовал проделать воздушный путь от плетня.
От всего пережитого, от тишины в хате, Витька не заметил, как уснул, уронив вихрастую голову на грязные руки и пуская слюнку из приоткрытого рта.
Домашний арест продолжался.