Применение телесных наказаний в воспитании подростков - насилие или неприятная необходимость?

Гришэм Джон

Покрашенный дом

А я хотел пойти в амбар и посмотреть, как там мексиканцы. И еще мне
хотелось пробраться на передний двор - может, удастся увидеть Тэлли.
Мама что-то уже начала подозревать, так что, когда мы покончили с едой,
велела мне помочь ей с посудой. Я бы предпочел, чтобы меня выпороли, но
выбора не было.

***

Какой-то отбившийся от остальных летчеровский детеныш, один из средних,
забрел в этот конец двора и пробрался прямо к окну точно так же, как я
пробирался туда несколько часов назад, буквально за секунду до того, как
Перси чуть не искалечил меня своим комом глины. Он или она - отсюда было
не разобрать - стал подглядывать и уже видел все, что происходило в
комнате, когда более старший из их выводка не рявкнул с другого конца
двора: "Ллойд, а ну отойди от окна!"

Ллойд немедленно убрался и рысью кинулся в темноту. О его преступлении
было тут же доложено мистеру Летчеру, и вслед за этим поблизости
раздались звуки жуткой порки. Мистер Летчер воспользовался какой-то
палкой. При этом он приговаривал: "В следующий раз найду палку
побольше!" Но по мнению Ллойда, и нынешней было вполне достаточно - его
вопли можно было, видимо, услышать на мосту.

Когда истязание прекратилось, мистер Летчер рявкнул на всех своих детей:
"Сколько раз повторять, чтобы сидели тут и держались подальше от дома!"

Мы, конечно, не видели весь этот эпизод, да и не нужно было, и так все
понятно.

Однако я был еще больше напуган, подумав о суровости и продолжительности
наказания, которое на меня обрушится, если отец узнает, где я сейчас
нахожусь. И мне внезапно захотелось убежать.

***

После ужина отец повел меня прогуляться до сарая с инструментами. На его
двери висела ореховая палка, которую он сам вырезал и отполировал до
полного блеска. Она предназначалась для меня.

Меня приучили вести себя как мужчина, когда наказывают. Плакать и
кричать запрещалось, по крайней мере громко. В такие ужасные минуты меня
всегда поддерживал пример Рики. Я слышал страшные истории о том, какие
порки задавал ему Паппи, и, по словам и его родителей, и моих, он
никогда не позволял себе заплакать. Когда Рики был маленьким, порка была
для него настоящим испытанием.

- Это была скверная штука, как ты поступил со Стейси, - начал отец. -
Она ж была гостьей на нашей ферме, к тому же она замужем за твоим
двоюродным братом.

- Да, сэр.

- Зачем ты это сделал?

- Потому что она сказала, что мы глупые и отсталые. - Небольшое
преувеличение никогда не помешает.

- Вот как?

- Да, сэр. И она мне не понравилась, да и тебе тоже, вообще никому не
понравилась!

- Может, и так, но все равно старших надо уважать. Ну и на сколько
ударов палкой это тянет, по твоему мнению?

- На один, - ответил я. Это была моя обычная оценка.

- Думаю, что на два, - сказал он. - А как насчет скверных выражений?

- Не думаю, что они такие уж скверные.

- Они просто недопустимые.

- Да, сэр.

- Сколько ударов за это?

- Один.

- Сойдемся на трех за все? - спросил он. Он никогда не наказывал меня,
пока был сердит, так что у меня всегда была возможность поторговаться.
Три удара казались мне заслуженным наказанием, но я всегда немного
упирался. В конце концов, удары-то получал я. Так почему бы и не поспорить?

- Два будет достаточно.

- Нет, три. Поворачивайся.

Я с трудом сглотнул, скрипнул зубами, повернулся и наклонился,
ухватившись за колени. И он три раза врезал мне по заднице своей
ореховой палкой. Больно было!.. Однако он сейчас явно не очень старался.
Бывало и похуже.

- Ступай в кровать, прямо сейчас! - приказал он, и я бросился в дом.

***

Потом я услышал женские крики с веранды. Ну, слава Богу, наконец-то!
Миссис Летчер прибыла на место битвы первой и тут же принялась
вытаскивать своих пацанов из кучи, ругая их и расшвыривая в разные
стороны. Мама в ужасе смотрела на меня. Моя чистая одежда теперь была в
пыли и грязи, из носа текла кровь.

- Люк, с тобой все в порядке? - спросила она, хватая меня за плечи.

Глаза у меня слезились, тело начинало ныть. Но я кивнул ей, дескать, все
в порядке, никаких проблем.

- А ну срежь мне розгу! - заорала миссис Летчер на Перси. Она еще
возилась с двумя младшими, продолжая их ругать. - Как не стыдно бить
маленького мальчика?! Он вам ничего не сделал!

У меня тем временем вовсю пошла из носу кровь, она стекала по щеке и
капала на рубашку. Мама уложила меня на землю и заставила откинуть
голову назад, чтобы остановить кровотечение, и пока она этим занималась,
Перси принес прут.

- Я хочу, чтобы ты это видел! - заявила миссис Летчер, обращаясь ко мне.

- Не надо, Дарла, - сказала мама. - Мы лучше поедем.

- Нет, я хочу, чтобы ваш мальчик видел это, - сказала та. - Перси,
повернись и наклонись!

- Не, ма, я не буду... - промямлил Перси, явно напуганный.

- Наклонись! Или я отцу скажу! Я тебя научу, как себя вести! Избил
мальчика, а он к нам в гости приехал!

- Нет! - ответил Перси, и она ударила его прутом по голове. Он
вскрикнул, а она полоснула его прутом по уху.

Потом заставила его нагнуться и ухватиться за коленки. "Отпустишь -
неделю подряд буду тебя пороть!" - пригрозила она ему. Он уже плакал,
когда она начала его пороть. Мама и я стояли, пораженные ее злостью и
жестокостью. После девяти или десяти ударов Перси начал скулить.
"Заткнись!" - рявкнула на него мать.

Руки и ноги у нее были такие же тонкие, как этот прут, но если ей
недоставало силы, она с лихвой искупала это быстротой движений. Удары
следовали как пулеметная очередь, быстрые и сильные, щелкающие, как
хлыст пастуха. Десять, двадцать, тридцать ударов, и Перси уже завывал:
"Хватит! Пожалуйста, хватит! Я больше не буду!"

Но порка все продолжалась. Это уже было не наказание, гораздо хуже.
Когда у нее устала рука, она швырнула Перси на землю, и тот свернулся в
клубок и заплакал. К тому времени остальные двое тоже лили слезы. Она
схватила среднего за волосы. Назвав его Рэйфордом, она тоже велела ему
нагнуться. Рэйфорд медленно наклонился и ухватился за свои коленки. И
явно с трудом пережил то, что за этим последовало.

- Поехали, - шепотом сказала мне мама. - Ты можешь лечь в кузове.

Она помогла мне туда забраться, а миссис Летчер тем временем притащила
третьего своего отпрыска, волоча его за волосы. Перси и Рэйфорд валялись
в пыли, словно жертвы побоища, которое сами же и затеяли. Мама
развернула грузовик, и мы поехали прочь, а миссис Летчер принялась
лупцевать младшего. Потом сзади раздались громкие голоса, я привстал и
увидел, что мистер Летчер бежит вокруг дома, а следом за ним несется
свора его детей. Он орал на свою жену, а та, не обращая на него
внимания, продолжала порку. Когда он наконец добрался до нее, то схватил
ее за руку. Повсюду мельтешили их дети, все они либо вопили, либо плакали.