Отправлено: 29.09.21 20:33. Заголовок: Горькие мечты. Errant Orca, Lana Weatherwax

Горькие мечты

авторы Errant Orca, Lana Weatherwax (бета)



Амбертаун – город с суровым характером и вековыми традициями, одна из которых – применение телесных наказаний за провинности повсюду – в семье, в школе, на работе. Единственный способ избежать наказаний – это деньги. Богатых не трогают никогда – это негласный закон. Но что же делать, если ты – член одной из самых богатых семей в Амбертауне, а твоя мечта – это быть наказанным?..



1. Его маленький секрет

Профессор Митник поправил очки и продолжил проверять проекты студентов. Одни справлялись хорошо, другие — не очень, но практически всех можно было похвалить. Не зря всё-таки они учились в одном из самых престижных университетов Амбертауна. Наконец он дошёл до Уильяма С. Меннинга и тяжко вздохнул. Даже из правил бывают исключения, в данном случае этим исключением был Меннинг. Он пользовался влиянием своего деда и на занятиях почти всегда бездельничал. Профессор Митник даже ходил к ректору, настаивал, чтобы нерадивого студента отчислили — но безрезультатно. Ректор деликатно попросил его молчать в тряпочку и «рисовать» удовлетворительные оценки внуку члена Городского Совета. Профессор проворчал себе под нос: — Выдрать бы тебя… Недостаточно тихо — Уилл его услышал. — Ну так вперёд, профессор. Сделайте это, — с вызовом ответил он. — Нет, что вы, мистер Меннинг… — смутился Митник. — Вы же знаете, у вас есть право наказывать студентов. Воспользуйтесь им. Вместо ответа профессор решил переключить внимание на другого студента, менее языкастого. — Я так и думал, — пробурчал Уилл. Если бы профессор Митник знал, что творилось в тот момент в голове у Уилла Меннинга, то он никогда бы себе не позволил подобных замечаний.


***
Уилл сидел за столом и ковырял вилкой ужин. Дед сидел напротив и нудно говорил что-то про ответственность, серьёзное отношение к учёбе, умение принимать решения… — Звонили из университета. Профессор Митник опять на тебя жаловался. Если ты продолжишь в таком же духе, то тебя могут отчислить. — Да не вылечу я! Ректор одного упоминания нашей фамилии боится, так что учёбу я точно закончу, даже если вообще не буду в универе появляться. — А навыки? Где ты получишь необходимые навыки для работы? — Да брось, я же знаю, что ты меня куда-нибудь пристроишь. — «Пристроишь», — скривился Патрик С. Меннинг. — Ты что, собака бездомная, чтобы тебя пристраивать? Ты сам-то собираешься хоть что-то в своей жизни делать? Уилл равнодушно пожал плечами. — Что бы сказали твои родители, зная, как ты учишься? — Не знаю. А что бы они сказали? Родители Уилла погибли, когда он был маленьким, и он их совсем не помнил. Лет десять назад упоминание родителей могло пристыдить его, но сейчас ему было практически всё равно. — Бесполезно с тобой разговаривать… — проворчал дед, встал из-за стола и отправился к себе в кабинет. Ему нужно было хорошенько подумать. Внук тоже решил не задерживаться за ужином и поднялся к себе в комнату. Разлёгся на кровати, уставившись в потолок. Мысли возвращались к сегодняшнему разговору с профессором Митником.

Тяжёлый вздох сожаления вырвался из груди Уилла. Ему было жаль, что профессор оказался трусом и не выполнил своей угрозы. Ну ничего, у Уилла достаточно богатая фантазия, чтобы восполнить это упущение. Уилл всегда был таким, сколько себя помнил. Любое упоминание порки в книге или в фильме приводило его в трепет. Он мечтал о наказании, он нарывался на него. Ему хотелось хоть раз в жизни испытать, каково это — подставлять под ремень голую задницу. И чтоб ещё за руки держали или за шею… Но мечтам суждено было оставаться мечтами — из-за статуса его деда учителя и прочие авторитетные фигуры боялись даже пальцем его тронуть. Да и сам Патрик Меннинг не шлёпал Уилла, когда тот был маленьким.

В свои неполные двадцать лет Уильям Меннинг ещё не был порот. Ну, почти. Ведь если никто не может тебе помочь в осуществлении желаний, то надо брать дело в свои руки. Уилл поднялся с кровати. Лёгкое волнение накрыло его. Уилл понимал: он не должен торопиться, иначе что-то забудет или сделает неправильно. «Для начала — надо включить музыку или телевизор». Он подошёл к радиоприемнику, настроил на какую-то попсовую волну. Громко и однообразно — как раз то, что нужно. Затем приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Одним из плюсов богатства была жизнь в огромном особняке, но в этом же был и минус — в большом особняке много народу. На его счастье, в коридоре никого не было, значит, меньше шансов попасться. Уилл захлопнул дверь, закрыл на ключ. Теперь ему точно никто не помешает. Уилл зашёл в свою личную ванную комнату, взял с полки перед зеркалом щётку для волос — деревянную, широкую, с удобно лежащей в руке ручкой. Когда он увидел её в магазине на прошлой неделе, сразу понял — вот именно то, что ему нужно! Он перепробовал многое: ремень и провод были неуправляемыми, ладонью неудобно, розгой — слишком больно. А вот такая щётка — в самый раз. До этого он пользовался деревянной лопаткой для помешивания еды, но она выглядела не слишком эстетично. Возможно, из-за ассоциаций с пищей и кухней.

Уилл повертел в руках щётку, собираясь с духом. Взглянул на себя в зеркало: раскрасневшееся лицо, лихорадочный огонь в серых глазах. Если бы кто-то его сейчас увидел, то сразу бы понял, что он собирается заняться чем-то неприличным. Уилл вернулся в комнату, сделал громче радио. Щётка временно отправилась на кровать. Медленно расстегнул штаны, спустил их до самого пола. Туда же отправились и трусы. Уилл погладил свою белую упругую задницу. Немного поласкал рукой ... — ему нужно было настроиться на особый лад. Наконец, не в силах больше тянуть, он полностью освободился от одежды, опустился на четвереньки перед кроватью и взял в правую руку щётку. Прогнувшись в спине, Уилл завел руку как можно дальше назад и в сторону и шлёпнул себя по правой ягодице. Первый удар — всегда самый сложный и самый слабый, потому что психологический барьер ещё не преодолён и рука отказывается бить сильно. Коротко вздохнув, он нанёс себе второй удар, и тут же, не мешкая, третий и четвёртый. Правую ягодицу начало приятно прижигать, поэтому Уилл не останавливался. После десятого удара он сменил руку и принялся шлёпать левую ягодицу. Как же ему хотелось, чтобы это сейчас делал кто-нибудь другой, а не он сам, кто-нибудь сильный и властный. Но этого «кого-то» не предвиделось в ближайшее время, поэтому приходилось справляться самому. После десятка ударов по левой ягодице Уилл снова сменил руку. Теперь, по разогретой коже, он шлёпал сильнее, увереннее и быстрее. Громкая музыка перекрывала звуки шлепков, задницу жгло, дыхание участилось. После ещё пары десятков ударов Уилл остановился, чтобы немного поласкать себя. Передышки он не любил, но и надолго оставлять без внимания ... не мог. Немного насладившись прикосновениями, Уилл вернулся к порке. Ещё четыре десятка ударов, решил он. «Только не жалеть себя!» И он принялся шлёпать себя сериями по пять ударов на каждую половинку. Руки вспотели, тело инстинктивно покачивалось от шлепков, но Уилл продолжал. Отсчитав, наконец, сороковой удар, он поднялся и отправился в ванную. Щётка вернулась на своё законное место, как будто ничего не произошло. Уилл отошёл подальше от зеркала и повернулся к нему спиной, разглялывая собственноручно выпоротый зад. Ягодицы порозовели, но никаких других следов не было и не ожидалось. Уилл это знал: едва купив эту щётку, он выдал себе в два раза больше, и всё равно синяков не было.
Он погладил левой рукой отшлепанную ягодицу. На ощупь она была чуть горячая и уже не такая гладкая, как до порки... Уилл крепко сжал ягодицу. Это ощущение ему понравилось, поэтому он усилил хватку. Ногти впились в розовую кожу. С коротким тихим стоном и мыслью о своей отшлёпанной заднице Уилл кончил. «Фух! Это было здорово! То, что доктор прописал».



***
Член Городского Совета Амбертауна Патрик С. Меннинг сидел в своём кабинете и думал, что ему делать со своим горе-внуком. Может, стоило быть с Уиллом построже, когда он был маленьким? Но Патрик тогда занимался своей политической карьерой, ему было совсем не до воспитания ребёнка. «Но, может быть, не поздно перевоспитать его сейчас. Пусть даже и жёсткими методами». Ректор университета не был таким мямлей, каким считал его Уилл. Он предложил Патрику интересную идею и хорошего человека, который подходил для её реализации. Советник разглядывал листок в блокноте: номер телефона и инициалы «Ё.К.». Взвесив все за и против, он решился и набрал номер.



2. Знакомство



В понедельник после занятий — на последние два он, кстати, не пошёл — Уилла попросили зайти в кабинет к деду. «Из университета, наверное, позвонили и пожаловались. Опять будет читать нотации… Как же мне это надоело…» Патрик С. Меннинг в кабинете был не один. Рядом с его столом стоял молодой человек в костюме, на вид чуть старше Уилла. Необычная внешность незнакомца бросалась в глаза — чуть смуглая кожа, тёмные, почти чёрные глаза и выдающиеся скулы. Выраженная складка верхнего века придавала взгляду суровости. Дед предложил Уиллу присесть. — Уилл, — начал он, — твоё поведение всегда оставляло желать лучшего, но в последнее время стало совсем неконтролируемым. Ты не понимаешь, какие последствия могут ждать тебя в будущем, если ты не изменишь своего отношения к жизни. — Да какие ещё последствия… — Вот! Вот об этом я и говорю! Ты не видишь и не опасаешься далеко идущих последствий. А раз так — будешь бояться сиюминутных… Я решил принять серьёзные меры. — Дед прокашлялся. — Знакомься, это Ёдзи Касай, — он указал на незнакомца в костюме, — с сегодняшнего дня он твой новый телохранитель и, по совместительству, дисциплинатор. — Дисциплинатор? — хмыкнул Уилл. — Не уверен даже, что такое слово существует, не то что профессия… Мистер Меннинг хлопнул ладонью по столу. — Нет такой профессии? Теперь будет! — Ну и что этот твой «дисциплинатор» будет делать? Воспитывать меня? — Именно! Слушай, — вздохнул Меннинг, — не усложняй этот и без того сложный разговор. Дай мне договорить. — Так говори, кто тебе мешает… — Кхе-кхм… Касай, как твой телохранитель, будет защищать тебя от возможных опасностей, но ещё он будет следить за твоим поведением и учёбой. Твои преподаватели ознакомят его с текущим положением дел, вы составите план, как исправить твою успеваемость, и Касай будет следить за его исполнением. — То есть ты нанял мне няньку?.. — Уиллу весь этот разговор начал надоедать. — Куда бы ты ни пошёл, — продолжал Патрик, не обращая внимания на его слова, — он будет следовать за тобой, чтоб в случае чего защитить тебя или остановить от необдуманных действий. И при необходимости, кхм, я даю Касаю право наказать тебя, кхм, как он посчитает нужным. В том числе выпороть. Впервые за весь разговор Уилл не нашёлся что ответить. Он только открывал и закрывал рот. «Дед, да ты лучшего подарка и придумать не мог!» Уилл критически оглядел Касая. В своих фантазиях он представлял, что его будет наказывать статный мужчина или привлекательная женщина, обязательно его же статуса, лет на десять-пятнадцать старше. Касай не подходил ни по одному параметру, но дарёному коню в зубы не смотрят, решил Уилл. — Уилл, я понимаю, ты немного шокирован новостями, возможно, даже хочешь возразить. Но я считаю, что поступаю правильно. Возможно, мне стоило поступить так намного раньше, но лучше поздно, чем никогда. Дед ещё очень долго говорил про причины, побудившие его нанять дисциплинатора, про ответственность, которой Уилл наконец-то научится, и про многое другое, но внук его не слушал. Все его мысли сейчас занимало одно — что бы такое сделать, чтобы получить поскорее по заднице. — Уилл? — позвал дед. — Скажи хоть что-нибудь. — Да, — тот вышел из оцепенения, — да, ты прав. Пусть всё будет так, как ты сказал… — Ты меня хоть слушал? — Не особо… Так когда твой «дисциплинатор» приступает к работе? — С сегодняшнего дня. Тебе придётся съездить ещё раз в университет, чтобы Касай смог собрать необходимую информацию. Уилл кивнул. «Отлично!» — Теперь, когда Уилл введён в курс дела, — Касай впервые подал голос, — мы можем приступать? — Да, конечно. По пути к машине до Уилла дошло: если они сейчас поедут в университет, то его дисциплинатор узнает, что он сбежал с занятий. «Скорее всего, он будет не очень доволен. Интересно, а за это он меня накажет?..» С одной стороны, хотелось быстрее испытать на себе, каково это — быть выпоротым, а с другой — было страшновато. Неизвестно, на что способен Касай, и узнать не у кого. В машине Уилл решил расспросить своего нового телохранителя. — Ёдзи… — Касай. — Что, прости? — Ты будешь называть меня Касай. По имени меня могут называть только члены семьи и близкие друзья. — А меня ты будешь называть Меннинг? — Нет, я буду звать тебя Уилл. — Почему это? — Я старше и в данный момент главнее. — Ненамного ты и старше… Сколько тебе? Двадцать? Двадцать один? — Мне двадцать пять. — Ого. Ты выглядишь намного моложе! Касай не отреагировал на это замечание. — Ла-а-адно… Касай, ты ведь иностранец, верно? — И что же меня выдало? — без интереса спросил Касай. — Ну, ты сам знаешь… Ты беженец? — Иммигрант. — А почему ты переехал? — У меня были причины. — Ты откуда-то издалека, да? Из восточных стран? Касай кивнул. — О, а ты, может быть, знаешь какие-нибудь восточные единоборства? Покажешь пару приёмчиков? — Я владею только холодным и огнестрельным оружием. — Ты… скучный. Телохранитель в ответ лишь пожал плечами. В университете Касай долго и нудно расспрашивал преподавателей об успехах Уилла, что-то помечал у себя в блокноте. Меннинг откровенно скучал всё это время. Наконец дисциплинатор подошёл к нему и заговорил, листая блокнот: — Знаешь, Уилл, а всё не настолько плохо, как я думал. — Ну, я не такой уж тупой и пропащий, каким меня считает дед. — Думаю, что за полгода максимум, если правильно распределить усилия, можно подтянуть тебя до приличного уровня. — Угу… «Похоже, это будет настоящее веселье…» Касай похлопал блокнотом по руке. — Мне сообщили, что ты сегодня сбежал с занятий… — И что, ты меня за это накажешь? Касай задумался. — Надо бы… Сердце Уилла забилось часто-часто от этих слов. — Но так как сегодня ты не знал, что тебя могут наказать, то на этот раз прощаю. С завтрашнего дня я тебя жалеть не буду. — Ясно. Понятно. «Значит, завтра нужно что-нибудь натворить…»

 Отправлено: 29.09.21 20:41. Заголовок: 3

3. За что боролся, на то и...

Меннингу-младшему было немного обидно, что вчера ему не всыпали за прогул. Ждать, пока Касай соберётся его выпороть, Уилл не хотел. Так что он решил взять дело в свои руки и самому устроить себе неприятности. Уилл смотрел на Митника и выжидал нужный момент, чтобы «пойти в атаку». Профессору не повезло стать его жертвой, но Уилл был уверен: кто-то, а Митник сразу побежит жаловаться ректору, а тот уже расскажет всё дисциплинатору. И Касай должен будет принять меры, просто обязан.

Профессор Митник ходил вдоль рядов и нудно читал лекцию об истории правовой системы Амбертауна. Наконец он остановился и задал стандартный вопрос: — Вопросы есть?

Уилл поднял руку. Профессор вздохнул: — Да, мистер Меннинг?
— Профессор, а это правда, что вы получили вашу должность через постель?
По аудитории пронёсся гул. Митник открывал и закрывал рот, не зная, что сказать.

— Да что вы такое говорите? — наконец выдавил он.
— Я просто не понимаю, как иначе такой некомпетентный человек мог стать профессором в одном из лучших университетов Амбертауна. Только два варианта: или родственники пропихнули, или через постель. Богатых или известных родственников у вас нет, значит, остаётся только…
— Да как вы смеете сомневаться в моей компетентности?! Я отлично справляюсь со своей работой!
— Да? — иронические поднял бровь Уилл. — Вы не в состоянии заставить одного студента — меня — выполнить хоть какое-нибудь задание. Вчера я демонстративно ушёл с ваших занятий, а вы мне сегодня даже слова не сказали. И после этого вы говорите, что хорошо справляетесь с работой?
— Так нечестно, — вдруг совсем по-детски заявил профессор. — Вы прекрасно знаете, почему я вынужден так поступать по отношению к вам.
— И вы считаете, что это справедливо по отношению к другим студентам? После этих слов аудитория загудела.
— Да! — вскочил вдруг Роберт Филипс. — Почему это он один такой особенный и его никогда не трогают? Мои родители тоже, между прочим, не последние люди в Амбертауне!

Студенты вскакивали со своих мест один за другим, выкрикивая обвинения в адрес Митника. На лице профессора было смятение, казалось, он вот-вот расплачется. Уилл мысленно потирал руки: после такого преподаватель точно пожалуется ректору! Наконец к Митнику вернулось подобие самообладания, и он ударил кулаком по столу:
— Всем молчать! А вы, — профессор указал пальцем на Уилла, — вон отсюда! Ректор обязательно узнает об этом! Уилл пожал плечами и собрал вещи.

На выходе он обернулся: — И последний вопрос, профессор. С кем именно вы переспали? С кем-то из отдела кадров? Или с самим ректором? Лицо Митника сначала побледнело, потом залилось краской.
— Неужели всё-таки с ректором? — с наигранным удивлением уточнил Уилл.
— Вон! — взревел Митник. Уилл хмыкнул и захлопнул за собой дверь. «Всё прошло удачно!»

***
Уилл ожидал, что Касай разразится нотацией, как всегда делал дед. Но тот не произнёс ни слова, даже когда после занятий ректор вызвал их обоих к себе в кабинет и в красках пересказал сегодняшнее происшествие.

Дисциплинатор лишь кивнул и заверил, что приложит все усилия, чтобы такого больше не повторилось. Теперь же он молча вёл машину, не обращая на подопечного никакого внимания. Уилл ёрзал на переднем сиденье в ожидании хоть какой-нибудь реакции. «Интересно, что у него в голове творится?»
— Касай?
— Что?
— О чём думаешь?
— О дороге. Наверное, здесь сверну направо, чтобы в пробку не попасть. Уилл поджал губы. «Ну тебя, неинтересный ты…»
— Не думай, что я не понимаю, что ты сорвал занятие специально. Уилл на мгновенье забыл, как дышать.
— Ты решил испытать моё терпение? Или как это на вашем языке… Проверяешь границы? Ты так долго наслаждался своей безнаказанностью, что тебе не верится, что кто-то действительно может привлечь тебя к ответственности.

Уилл почувствовал, как у него вспотели ладони. «И как он догадался, что я это нарочно устроил? Правда, совсем по другим причинам… Надо быть с ним осторожнее!»
— Я вчера тебя пожалел, — продолжил Касай, — а не надо было. Такого не повторится.

Знакомый трепет охватил Уилла. — Это значит, что ты, ну, меня как бы… того…
— Накажу, да.
«Чёрт, "накажу" — это слишком общее слово… Наказать можно по-разному, телевизора там лишить или ещё чего… Ты скажи нормально, а?»
— Выпорешь? — решился спросить он. Дисциплинатор кивнул. Уилл отвернулся к окну, чтобы скрыть улыбку.


***
По возвращении домой Касай приказал:
— Поднимайся к себе. Я приду через десять минут.

Уилл кивнул и помчался в комнату. Он никак не мог поверить в происходящее. Руки дрожали, ноги подкашивались. Конечно, было немного страшно: а что, если Касай окажется строгим и накажет его слишком сильно? Что, если ему не понравится? «Уже поздно об этом переживать. Сейчас он вернётся, вот и проверим…» К своему удивлению Уилл обнаружил, что возбуждён. Так сильно, что, если вдруг придётся раздеваться при Касае, тот обязательно заметит. «Чёрт, надо срочно что-то придумать! Он придёт с минуты на минуту! Можно быстро уладить дело в ванной…» Но не успел Уилл переступить порог ванной комнаты, как пришёл Касай. В руке у него была розга. Уилл замер. Как-то раз он тайком принёс прут, попробовал хлестнуть себя, и ему не очень понравилось — было слишком больно. А как же тогда будет ощущаться настоящая порка розгой?
— Касай… А может... не надо розгой?
— А чем тогда? Ремень тебе уже не по возрасту.
— Очень даже по возрасту!
— Не пререкайся.

Касай подошёл к кровати и переложил подушку на середину.
— Ложись.
От его приказного тона Уилл затрепетал. Ему было страшно, но при этом он страстно жаждал того, что произойдёт. Уиллу нравилось, что этот молодой мужчина имеет право наказать его так, как пожелает. «Жаль, правда, что не так, как желаю этого я…» Уилл подошёл к кровати и улёгся животом на подушку.

— Штаны снимай. И подушка должна быть под задницей. Чтобы скрыть своё возбуждение, Уилл неловко расстегнул брюки и приспустил их. Касая это не устроило — он стянул его брюки и трусы до колен. — Вперёд продвинься. Уилл повиновался. Теперь его зад находился на подушке, немного выше всего остального тела. Кожа покрылась мурашками, когда Касай на пробу несколько раз взмахнул розгой в воздухе.
— Получишь двадцать ударов. За что — объяснять надо?
— Нет, — тихо ответил Уилл.
— Хорошо. Можешь считать вслух, если хочешь. Если будешь прикрываться — накину дополнительные удары. Понятно?
— Да, сэр. «Сэр» у Уилла вырвалось бессознательно. Он вздрогнул, когда кончик прута коснулся задницы — это Касай примеривался для удара. «Может, всё будет не так уж и плохо…» Первый удар пересёк его ягодицы. Уилл выгнулся и втянул воздух сквозь зубы. Не успел он отдышаться, как розга опустилась на его задницу второй, а следом и третий раз.
— Ай! Больно!
Касай не ответил, лишь розга снова свистнула в воздухе. «Это ж ещё шестнадцать ударов осталось! Я ж не выдержу…» Уилл комкал одеяло, тоненько ойкал и изо всех сил старался не прикрываться. Розга обжигала сильнее, чем он себе представлял. От былого возбуждения не осталось и следа. На десятом ударе он всё же не выдержал и закрыл зад руками.
— Всё, не надо! Не хочу больше!
— Плюс пять ударов. Руки убери.
— Не уберу! — Убери, я сказал. Уилл упрямо замотал головой.
— Ладно, тебе же хуже. Касай схватил его руки и завёл их за спину.
— Дополнительные пять ударов за то, что мне приходится тебя держать. Итого, считай, что мы начали с начала.
Уилл яростно пытался вывернуться из рук дисциплинатора и вертел задницей, мешая тому прицельно ударить.
— Продолжишь дёргаться — я тебя привяжу.
— Тебе нечем! — Ремнём можно замечательно связать конечности. Один есть у меня, второй — у тебя. «Нет уж, связанным быть не хочу».
— Не надо связывать!
— Тогда лежи спокойно. Уилл усилием воли вновь вытянулся на кровати. Рук Касай не выпускал, так и продолжил пороть его несчастную задницу.
— Больно! Не надо больше!
— И должно быть больно. Это же наказание.
— Всё, хватит! Отпусти!
— Здесь я решаю, когда хватит.
— Ну не надо больше, я всё понял!
— И что ты понял? — спросил Касай, остановившись. «Сколько там осталось ударов? Может, уже всё?»
— Я не буду больше оскорблять профессора Митника…
— И почему ты не будешь этого делать?
— Потому что ты мне дашь по жопе? Дисциплинатор хмыкнул.
— Нет. Потому что это твой преподаватель, ты должен уважать его труд. Его работа — учить тебя, а твоя — хоть чему-то научиться. Понятно?
— Да, сэр.
— Хорошо. Осталось всего пять ударов. — Касай взмахнул розгой. «Целых пять!» Новые удары обожгли ягодицы, и Уилл тихо взвыл в одеяло. Наконец порка закончилась. Касай выпустил его руки, и Уилл сразу же схватился за задницу. Она была горячая и вся в тоненьких рубцах.
— Завтра вместе со мной пойдёшь к профессору Митнику и извинишься перед ним. Уилл пробурчал в ответ что-то нечленораздельное.
— И советую подумать над извинениями. Если я сочту их недостаточно искренними, то заставлю тебя показать ему твою выпоротую задницу в качестве сатисфакции.
— Но, Касай, это же унизительно!
— А Митнику твои домыслы выслушивать было не унизительно? Уилл промолчал. Касай вышел, а он ещё долго лежал на кровати, понимая, что его беззаботной жизни пришёл конец.

 Отправлено: 29.09.21 20:41. Заголовок: 4

4. Сопротивление бесполезно


Будильник противно пищал. Не открывая глаз, Уилл выключил его. Вставать не хотелось совершенно. Он полночи провёл перед телевизором — повторяли его любимый сериал про агентов спецслужб, охотящихся на пришельцев. Первоначально он хотел лишь поставить на запись и лечь спать. Потом решил посмотреть пару серий. Ещё пару. И в итоге лёг спать около четырёх утра. А в половине седьмого прозвенел жестокий будильник. «Не пойду никуда… Ничего страшного, если один день пропущу». Уилл перевернулся на другой бок и задремал. Но ненадолго.

В дверь постучали. Он не ответил. Тогда постучали настойчивее.
— Я сплю! Уходите! В комнату вошёл Касай. Уилл застонал и укрылся с головой одеялом.
— Поднимайся, а то опоздаешь на занятия.
— Не хочу никуда идти сегодня. Я не выспался! — проворчал Уилл из-под одеяла.
— Меня это не волнует. Вставай.
— Не встану!
Касай тихо вздохнул. — Значит так. Я считаю до пяти. Если на счёт «пять» ты не поднимаешься, я иду за розгой. Один.
Уилл заворочался под одеялом. С той самой первой порки прошла неделя. Синяки на заднице пожелтели и уже не беспокоили, но впечатления были ещё свежими.
— Два. «Чёрт, он же не шутит… Не хочу опять розгой…»
— Три.
Уилл откинул одеяло и сел на кровати, бросив недовольный взгляд на Касая. Тот удовлетворённо кивнул.
— Жду тебя на первом этаже через полчаса, — сказал он и вышел.
Уилл поплёлся в ванную. Пока он умывался, взгляд упал на щётку для волос. Уилл вздохнул. Ну почему порка в реальности так сильно отличалась от фантазий? «Обидно». А самым обидным было то, что мысли о порке не перестали его возбуждать. Возвращаясь в воспоминаниях к своему наказанию, Уилл находил, что некоторые моменты ему очень понравились. Приказной тон Касая, то, как он удерживал руки, как обещал добавить удары, ощущение беспомощности и сам факт того, что его наказывают, — всё это отпечаталось в памяти Уилла и сводило его с ума. Ему хотелось ещё раз испытать эти ощущения. Вот если бы только удары розгой не были такими жгучими! «Возможно, если бы мой проступок был не таким серьёзным, то и Касай был бы не так строг со мной…» Уилл плеснул в лицо холодной водой и замотал головой. Нет, провоцировать дисциплинатора он больше не хотел. Вообще, всю эту неделю он был тише воды, ниже травы, чем удивлял всех преподавателей в университете. Уилл даже извинился перед Митником. Было страшно, что Касай всё же заставит показать зад профессору, но, видимо, извинения того удовлетворили. Спать всё же хотелось неимоверно. Не стоит задерживаться в ванной — тогда он успеет выпить кофе перед учёбой.


***

На первом занятии Уилл стойко держался и старался не уснуть. Благо профессор Малькольм рассказывал эмоционально и живо. Уилл даже немного взбодрился. Следом, как назло, шла лекция по КСЕ*. Профессор Зельмарц нудно и монотонно читал по учебнику, что само по себе усыпляло. А ещё эта духота в аудитории, и лампочка, мигающая раз в полминуты, и тихий шелест страниц… Меннинг не заметил, как задремал, подперев рукой щеку. Ему снились инопланетяне. Они похитили его и собирались анально прозондировать, а он кричал: «Нет, заберите лучше Касая! Заберите Касая!»

От кошмара его пробудил громкий хлопок линейкой по столу. Уилл дёрнулся и разлепил глаза. Перед ним стоял профессор Зельмарц с недовольной физиономией.
— Мистер Меннинг, вы что, уснули?
— Нет, что вы, профессор. — Уилл вытер слюну с подбородка.
— Тогда о чём я только что говорил?
— Вы имели в виду, о чём вы читали? Линейка снова хлопнула перед лицом Уилла.
— Отвечайте на вопрос, мистер Меннинг! Не можете?
Уилл помотал головой.
— Если вы так хотите спать, то спите у себя дома, а не на лекциях. «Я бы так и сделал, если б не Касай…»
— Ваш этот, как вы его называете… дисциплинатор обязательно узнает об этом. По аудитории прокатился гул и тихие смешки.
— Тихо! Продолжаем лекцию. А вы, мистер Меннинг, если ещё раз уснёте — отправитесь в коридор.

«Зараза! С тех пор как все преподаватели узнали, что меня теперь есть кому наказывать, они обнаглели в край!» Каждый профессор почти на каждом занятии считал своим долгом намекнуть, что Уилла могут ждать последствия, стоит им только пожаловаться, куда надо. Точнее, кому надо. «Интересно, Касай посчитает нужным наказать меня за это?» Уилл принялся тоскливо рисовать круги на полях тетради. «Лишь бы не так сильно, как в прошлый раз…»

***

Даже если профессор и пожаловался Касаю, тот вида не подал. Они, как всегда, возвращались домой на машине.
— Касай, а почему ты взялся за эту работу?
— У меня были свои причины.
— Тебе это нравится, да?
— Что нравится?
— Ну… Наказывать молодых парней.
— Если тебе так важно знать, то нет, я не испытываю от этого никакого удовлетворения. Ни морального, ни сексуального. Уилл поджал губы.
— А какие у тебя были причины?
— Я имею полное право не рассказывать тебе подробности моей жизни. Лучше ты мне скажи, — Касай повернулся к нему, — как у тебя сегодня дела в университете?
Меннинг-младший сразу напрягся.
— Нормально.
— Нормально, да? Значит, ничего мне рассказать ты не хочешь?
— Не хочу.
— И про то, как уснул на лекции профессора Зельмарца, тоже?
Уилл надулся.
— Раз ты всё знаешь, то зачем тогда спрашиваешь?
— Когда-нибудь слышал, что чистосердечное признание смягчает наказание?
— Угу, смягчает, конечно…
— А ты в следующий раз попробуй, может, сработает. Так почему ты уснул на лекции?
— Я тебе с утра говорил, что не выспался. ,
— И почему ты не выспался, позволь спросить?
Уилл промолчал.
— Чем ты ночью занимался? — Телик смотрел… Лёг в четыре, поэтому не выспался. Дисциплинатор покачал головой.
— Мне что, теперь нужно следить, чтобы ты не только вовремя вставал, но и вовремя ложился?
— Не надо за мной следить…
— Домой приедем — накажу. Выпорю, если тебе нужно это уточнение.
Уилл отвернулся к окну. Дальше они ехали молча.


***


Дома Уилл нехотя поплёлся в свою комнату. Внутри всё трепетало. Подставлять задницу под розги совсем не хотелось, он слишком хорошо помнил, насколько это больно. При этом в душе теплилась надежда, что в этот раз его пожалеют и накажут не так сильно. Но страх всё же возобладал над всеми остальными чувствами. «Если Касай опять заявится с розгой — я буду возражать!» Как именно он будет возражать, Уилл не знал, но чувствовал необходимость сопротивляться произволу дисциплинатора. Он забрался на кровать с ногами, соображая, как лучше поступить. Однако поразмыслить как следует ему не дали — вернулся Касай. Уилл увидел в его руке прут и закатил глаза.
— Касай, нет! ,
— Что «нет»?
— Я не дам себя бить розгой! Выбери что-нибудь другое!
— Ты не дашь? — усмехнулся мужчина. — И каким же образом?
— Я просто не разденусь, и всё! И хрен ты меня кверху задницей уложишь!
— Думаю, я справлюсь с одним мальчишкой.
— Я не мальчишка!
— А ведёшь себя соответствующе. Даю тебе последний шанс. Всего десять ударов. Раздеваешься и ложишься, как положено, или получишь в два раза больше.
Уилл хмыкнул. — И не подумаю!

Касай пожал плечами, отложил розгу на прикроватную тумбочку. На мгновенье Уиллу показалось, что он взял верх, но тут дисциплинатор подошёл вплотную к кровати и потянул его за ноги. Уилл оторопел, когда тот уселся сверху и сжал своими ногами его колени. Уилл попробовал отпихнуть его, но Касай легко перехватил его запястья левой рукой. Правой же он начал расстёгивать ремень Уилла.

— Что ты делаешь?! Отпусти! Уилл отчаянно дёргался, но никак не мог сбросить противника. Ему не хватало для этого ни силы, ни массы. Касай тем временем вытащил ремень из его брюк, сделал замысловатую петлю и просунул в неё его руки. Уилл с ужасом смотрел, как дисциплинатор крепко затягивает петлю. Теперь ему точно не вырваться.
— Касай, нет! Дисциплинатор расстегнул пуговицу на брюках Уилла, а затем и ширинку. Потом поднялся и развернул Уилла лицом вниз.
— Не надо! Не смей! Одно быстрое движение — и задница лишилась своей защиты в виде одежды. Когда Касай встал за розгой, Уилл умудрился спустить ноги на пол. Не успел он подняться, как Касай прижал его обратно к кровати.
— Знаешь, а так даже лучше… «Лучше? Кому лучше-то?» Касай зажал его с боков своими сильными ногами. Уилл оказался в довольно унизительной позе — тело на кровати, ноги на полу, почти на четвереньках, как нашкодивший школьник. Он задёргался что было сил, бил ногами, выкручивался, но бесполезно. Наконец он выдохся и уронил лицо на связанные руки. Брюки с него давно слетели, трусы болтались на левой щиколотке.
— Успокоился? Тогда начнём. Советую сильно не дёргаться — могу случайно попасть между ног, мало не покажется.
— А ты не попадай! Ответом Уиллу был лишь свист розги. Конечно же, после первого удара он снова попытался вырваться. Розга свистнула ещё раз. Уилл совсем не мужественно взвизгнул: кончик прута попал по внутренней стороне бедра. Он сжал ноги вместе так крепко, как мог, и заскулил:
— Касай, а давай я нормально лягу, а?
— Раньше надо было думать. Дисциплинатор взмахнул прутом, и новый удар обжёг задницу.
— Ай! Я всё понял! Не надо так больше! Розга поочерёдно опускалась то на правую, то на левую ягодицу, оставляя жгучие полосы. Уилл взвыл — кончик прута как раз попал по самому чувствительному месту, где заканчивается задница и начинаются ноги.
— Касай, не надо, пожалуйста! Ай!
— Терпи. Осталось ещё шесть. Уилл зажмурился и принялся считать про себя. «Один удар по левой, второй по правой… третий по левой… чёрт, я этого не вынесу! Четвёртый по правой, ещё два осталось!» Он шмыгнул носом. «Пятый... всё, последний остался». Прут хлопнул по заднице ещё раз, и Уилл облегчённо вздохнул. Касай выпустил его из захвата, рывком заставил встать на колени.
— Руки вытяни, — приказал он, и Уилл послушался. Касай высвободил его руки, и Уилл было решил, что наказание закончилось, как дисциплинатор произнёс:
— Становись в угол, руки за голову.
— В угол? Ты чего? Не пойду я ни в какой угол!
— А ещё десяток по заднице хочешь?
— Нет!
— Тогда в угол.
Уилл обиженно засопел, но подчинился. Он слышал, как дисциплинатор ходит по комнате.
— Сколько стоять-то?
— Полчаса.
Уилл тяжко вздохнул. Больше всего на свете ему хотелось погладить свою несчастную выпоротую задницу. Принять холодный душ и сходить вниз за какой-нибудь заживляющей мазью. А ещё взять из холодильника мороженое, завалиться в постель и долго-долго себя жалеть. Полчаса в углу были хуже часа нудной лекции профессора Зельмарца. На лекции можно было посмотреть в окно, пошептаться с однокурсниками, порисовать в тетради. А здесь не на что было отвлечься, и Уилл принялся считать про себя баранов, чтобы хоть как-то себя развлечь. Наконец Касай разрешил выйти из угла. Уилл с наслаждением опустил затёкшие руки и лёг животом на кровать.
— Помни, если ты наказан, то это не значит, что не нужно готовиться к занятиям на завтра.
— Угу.
— Если я замечу, что телевизор мешает тебе сосредоточиться на учёбе, я его отсюда унесу. Понятно?
— Понятно. «Я сейчас на всё что угодно согласен, только отстань от меня…»
— Профессор Митник сказал, что в конце следующей недели у вас коллоквиум. Что это такое?

Уилл застонал. Ещё не хватало объяснять этому Касаю, что к чему в университете.
— Это что-то вроде мини-экзамена, только по одной теме. Ничего серьёзного.
— Тебе стоит подготовиться как следует. Если ты его не сдашь, я тебя выпорю. Ясно?
— Угу.
Касай кивнул и вышел из комнаты. Уилл осторожно поднялся с кровати и отправился в ванную, чтобы как следует рассмотреть себя в зеркале. Задница была покрыта розовыми, местами переходящими в красные, полосами. Уилл потрогал одну — она была выпуклой, вспухшей и неприятно болезненной на ошупь. Больше всего красных отметин было там, куда попадал кончик розги. Уилл вздохнул. Завтра эти красные полосы станут синяками, а все попытки сесть будут отдаваться болью глубоко в мышцах. «В университете все будут пялиться, когда я буду вставать или садиться… Ладно, это проблемы завтрашнего Уилла. А сегодня меня ждёт мороженое». Он вспомнил про коллоквиум и угрозу Касая. «И, может быть, всё-таки немного подготовлюсь к коллоквиуму…»

Примечания:
* КСЕ - концепции современного естествознания

 Отправлено: 29.09.21 20:41. Заголовок: 5-6

5. Чистосердечное признание


Пятница неумолимо приближалась, а вместе с ней — и коллоквиум по истории права. Профессор Митник неустанно повторял, как этот коллоквиум важен для допуска к дальнейшим экзаменам и как он, Митник, будет дотошно спрашивать каждого студента. Но угрозы профессора не беспокоили Уилла — его больше волновало, насколько серьёзно спросит с него Касай в случае провала. Поэтому он решил хорошенько подготовиться — потратил весь четверг на создание шпаргалок. Он не занимался таким со времён начальной школы, но и тогда ему не удавалось списывать незаметно. Тем не менее Уилл скрупулёзно переписывал важные термины из конспектов на маленькие кусочки бумаги, которые затем скрутил вокруг стрежня ручки.
«Должно сработать», — надеялся Уилл, собирая шариковую ручку. Немного подумав, он сделал ещё несколько шпаргалок побольше размером и сложил их во внутренний карман пиджака. Касай не единожды на этой неделе напоминал ему про коллоквиум, и каждый раз Уилл заверял дисциплинатора, что у него всё под контролем. Страшно было представить, как разочаруется Касай, если Уилл не сдаст. «И как дорого это разочарование обойдётся моей заднице».


***


Утром в пятницу Уилл не находил себе места. Он не был уверен на сто процентов, что ему удастся списать, но права на ошибку у него не было. Стоя в коридоре, он даже попробовал повторить пройденный материал, полистал конспекты, но мозг упорно отказывался запоминать что-либо. Слова путались, их значения ускользали. Единственное, о чём он мог думать, так это о Касае, оставшемся ждать на первом этаже, и о розге, за которую тот обязательно возьмётся в случае провала.
«Если я не сдам, то двадцаткой, наверное, не отделаюсь…» Неприятно заныла задница. «Так, надо успокоиться. Всё у меня получится, всё должно получиться!»

Профессор Митник наконец начал впускать студентов в аудиторию. Уилл дрожал, будто шёл на смертную казнь. Студенты заняли свои места, Митник раздал чистые листы и вопросы.
— Времени у вас — полтора часа, так что не торопитесь с ответами. Увижу, что кто-то списывает, — выгоню. Всем всё понятно?
Все закивали в знак согласия.
— Можете приступать. Профессор принялся прохаживаться по аудитории, поглядывая на студентов.

Уилл вздохнул и уставился на вопросы. «1. Опишите основные особенности пути перерастания мононорм в нормы обычного права. Приведите примеры из истории права Амбертауна 2. Амбертаунские судные грамоты. Время возникновения, основные положения. 3. Судебник Христофора Великого и его роль в истории права Амбертауна».
Уилл загрустил. Ответов ни на один вопрос он не знал, но был уверен: что-то про мононормы есть в его шпаргалках. «Осталось лишь дождаться, когда Митник соизволит приткнуть свою профессорскую задницу на свой профессорский стул. Кто вообще так вопросы составляет?! И кто такой, мать его, Христофор Великий?..»
Но преподаватель продолжал ходить по кабинету, чем очень сильно раздражал Уилла, просидевшего уже добрых полчаса перед пустым листом. Делать было нечего — пришлось рисковать. Когда профессор в очередной раз повернул в другую сторону, Уилл лихорадочно раскрутил ручку и вытащил шпаргалку. Он вчитывался в мелко написанные буквы в поисках нужных определений. «Мононормы, мононормы, где же вы…» Шаги Митника снова начали приближаться, и Уилл поспешно спрятал шпаргалку в рукав. Когда профессор проходил мимо, сердце было готово выскочить из груди, капли нервного пота выступили на висках, правая нога сама по себе начала стучать по полу. Митник, нахмурившись, внимательно посмотрел на Уилла, но прошёл дальше. Уилл снова достал шпаргалку и продолжил искать ответы. Вдруг, как гром среди ясного неба, над ним раздалось:
— Мистер Меннинг! Уилл вздрогнул и попытался засунуть шпаргалку в рукав, но профессор подскочил к нему и схватил за запястье.
— Это что такое, мистер Меннинг? - Митник выудил скрученную бумажку.
— Н-не знаю, профессор… —
А я знаю. Это шпаргалка. У
илл сглотнул. —
Напомните, мистер Меннинг, что я обещал сделать с теми, кто списывает? Ми

тник явно наслаждался ситуацией, ведь он знал наверняка, что у Уилла будут неприятности. —
Выгнать из аудитории... — пробормотал Уилл. —
Ну вот и пеняйте на себя. Попрошу вас покинуть помещение. Я поговорю с мистером Касаем о вашем поведении в понедельник. У

илл встал, собрал вещи и на негнущихся ногах вышел из кабинета. Дверь громко захлопнулась за его спиной, и он остался стоять в тишине и в полном одиночестве посреди коридора. «Касай меня убьёт, — сразу же промелькнуло в голове. —
Но ему не обязательно узнавать об этом сейчас. Митник сам расскажет ему в понедельник». Уилл прислонился к стене спиной и сполз на пол. «А смысл? Я лишь отсрочу неизбежное… Но, чёрт возьми, как же неохота идти и всё рассказывать…» Пол был холодный, и зад начал замерзать. «Ничего, Касай согреет розгами…» Уилл раскачивался из стороны в сторону, думая, что делать. Наконец он решился, поднялся и постучал в дверь кабинета. Профессор Митник открыл и недовольно скривился. — Мистер Меннинг, не отвлекайте меня от учебного процесса. —
Простите, сэр. Я хотел спросить, когда я могу прийти на пересдачу. Профессор изумлённо поправил очки. — На пересдачу?.. Ну, можете подойти во вторник, после занятий. У вас всё? —
Да, сэр, спасибо, сэр.
Дверь захлопнулась, но уже не так громко, как в прошлый раз. «Ладно, этот вопрос я уладил. Теперь надо идти сдаваться Касаю…» Дисциплинатор обнаружился на первом этаже. Он рассматривал доску почёта — на ней висели фотографии всех известных выпускников универститета, среди которых был и портрет Патрика С. Меннинга тридцатилетней давности. Молодая версия деда недовольно взирала на Уилла сквозь стекло. «Ты разочаровываешь меня», — так и говорил весь его вид.

— Ты довольно быстро освободился. Всё написал? — спросил Касай. Уилл обречённо вздохнул.
Н-ето чтобы… Касай удивлённо наклонил голову.
— Я как бы это… Того… Нужные слова никак не находились, а дисциплинатор явно не собирался помогать, задавая наводящие вопросы.
— В общем, меня выгнали из аудитории, а выгнали потому, что Митник поймал меня со шпаргалкой, а шпаргалку я сделал, потому что ничего не выучил, — выпалил скороговоркой Уилл и вздохнул. — Вот, как-то так. Но я договорился о пересдаче во вторник!
— Ясно. — Касай почесал гладко выбритый подбородок. — У тебя ещё есть дела в университете?
Уилл покачал головой.
— Хорошо. Тогда поехали домой. Телохранитель двинулся вдоль коридора к выходу. Уилл, чуть замешкавшись, пошёл за ним.
— Касай…
— Что? — Я же сразу признался, что не сдал…
— Да, признался. — Помнишь, ты говорил, что чистосердечное признание смягчает наказание?
— Помню.
— И-? -с адеждой спросил Уилл.
— Я подумаю над этим.
Прозвучало не слишком обнадёживающе, но деваться было некуда, оставалось только рассчитывать на милосердие дисциплинатора.


***


По возвращении в особняк Касай поднялся вместе с Уиллом в его комнату. В глубине души Уилл надеялся, что его сегодня хотя бы немного пожалеют. «Может, только телик отберёт?»
— Вставай в угол, — дисциплинатор указал, в какой именно, — руки за голову. Я пока подумаю, что с тобой делать. «Чёрт, он ещё не решил ничего! А до этого, в машине, он подумать не мог?!» — возмутился про себя Уилл, но подчинился. Как несладко будет, если не послушаться приказа, он запомнил с прошлого раза. Уилл слышал, как Касай сел на его кровать.
— Касай, может, простишь, а?.. В ответ донёсся лишь смешок.
— Но я честно старался сдать!
— Со шпаргалками?
— Это лучше, чем совсем не подготовиться! Мог бы и похвалить!
— Продолжишь разговаривать в том же духе — похвалю раз десять розгой по заднице. Уилл понятливо заткнулся. Через пять минут дисциплинатор подал голос:
— Ладно, я принял решение. Подойди ко мне. Уилл вздохнул и приблизился к Касаю.
— И как ты меня накажешь? — с опаской спросил он.
— Выпорю. Но я предоставлю тебе выбор: или пятнадцать ударов розгой, или тридцать — ремнём.
— Это ты мне такую поблажку даёшь за то, что я сразу всё рассказал?
— Вроде того.
— А почему так много?
— Ты сам говорил, что коллоквиум — это как мини-экзамен, значит, очень важен для учёбы. А ты не сдал.

Уилл задумался. «С одной стороны, ремнём должно быть не так больно, как розгой, но с другой — целых тридцать ударов!»
— Решай скорее, или я выберу за тебя, — поторопил его Касай. «Да что ж ты вредный-то такой!»
— Ладно, я решил, — Уилл вздохнул, — давай ремнём. На самом деле, порка ремнём была одной из самых частых и навязчивых его фантазий, но Уилл подозревал, что Касай умудрится испортить и эту мечту. Поэтому сейчас он в большей степени испытывал страх, чем возбуждение, и с тревогой смотрел, как Касай встаёт, перекладывает подушку на середину кровати и подходит к нему.
— Давай свой ремень, — приказал дисциплинатор.
— Мой? Ну ладно… Уилл негнущимися пальцами расстегнул свой чёрный ремень и вытянул его из шлевок. Касай требовательно протянул руку. Уилл посмотрел на длинную кожаную полосу, сглотнул и вложил ремень в ладонь дисциплинатора.
— Брюки снимай и ложись.
— Да, сэр. Уилл подошёл к кровати, расстегнул брюки, резким движением стянул их вместе с трусами и вытянулся на кровати. Руки сами по себе схватили край одеяла и крепко сжали. Краем глаза Уилл видел, как к нему подошёл Касай со сложенном пополам ремнем.
— Будешь прикрываться или уворачиваться — получишь добавки. Понятно?
— Да, сэр. Уилл зажмурился, услышав, как звякнула пряжка — это Касай занёс руку для первого удара. «Страшно». Удар не заставил себя ждать, и Уилл инстинктивно дёрнулся. За первым последовали новые удары, каждый из которых ложился на ещё не тронутое место. Уилл зашипел сквозь зубы. Ремень отличался от розги — боль от него была тупой и разливалась как будто бы «шире», тогда как острая боль от розги проникала глубже. И, конечно же, больнее всего было там, куда прилетало концом кожаной петли.
— Уй! После первых восьми ударов непоротого места на ягодицах не осталось, и ремень уже ощущался болезненнее. Ноги задёргались, но прикрываться или просить пощады Уилл не решался. Касай размеренно опускал руку, и после каждого удара Уилл тихонько ойкал. «Что ж так больно-то!» Когда количество ударов перевалило за дюжину, у Уилла появились какие-то странные ощушения: сразу же после того, как ремень обжигал задницу, он чувствовал боль, а затем волна мурашек пробегала по позвоночнику вверх до самого затылка. Это не было похоже ни на возбуждение, ни на оргазм. Это, подумал Уилл, как при просмотре ужастика, когда неожиданно из темноты выпрыгивает монстр. К сожалению, эти мурашки продлились недолго, и через десяток ударов он снова чувствовал только жгучую боль. После одного, особенно сильного, Уилл потянулся рукой к заднице, но вовремя остановился. Терпеть становилось всё труднее, и наконец он не выдержал:
— Касай, больно!
— Терпи, сам выбрал.
— Не надо больше!
— Я могу сходить за розгой, если надоел ремень. Сама мысль об этом ужаснула Уилла.
— Не надо!
— Тогда не капризничай.
— Я не… Ай! Я не капризничаю! Я защищаю свои интересы! — В твоих интересах меня не злить и лежать спокойно. Ремень громко хлопнул по измученному заду, заставляя Уилла выгнуться дугой.
— Больно же!
— А ты готовься нормально к занятиям, и не надо будет задницу под ремень подставлять.
— Касай придержал ремень.
— Ничего сказать мне не хочешь? Уилл лихорадочно соображал, чего от него ждёт дисциплинатор. — Я больше не буду?..
— А что так неуверенно? — Касай с силой ударил по исполосованной заднице.
— Я больше не буду! Не буду списывать! — Уилл неосознанно сжал ягодицы в предчувствии нового удара.
— А что ты вместо этого будешь делать? — снова хлопнул ремень.
— Уй! Буду учить всё заранее! Я обещаю! Касай, не надо больше!
— Осталось всего три удара. Терпи.
Уилл взвыл. Касай не жалел его, и последние удары были не менее сильными, чем первые. «Всё!» Дисциплинатор положил ремень на кровать рядом с Уиллом.
— Учти, если во вторник не пересдашь, поблажки не будет, даже если ты сам всё расскажешь. Поэтому советую начать учить прямо сейчас.
— Угу, — всхлипнул Уилл.
— Вечером зайду и проверю. Если не увижу тебя с учебником в руках — ещё раз получишь, только в этот раз я возьму розгу, понятно? Уилл приподнялся на кровати.
— Ну, Касай…
— Что? Есть возражения? — строго спросил дисциплинатор.
— Нет, сэр. — Вот и хорошо. Я зайду к тебе около восьми. Касай вышел, оставив Уилла в смятении. Что за странное чувство он испытал во время порки? Уилл не понимал, и спросить было некого. Он некоторое время лежал ничком на кровати, боясь пошевелиться. Зад пульсировал и горел, но ощущения были не такие болезненные, как после розги. Сейчас, когда он немного перевёл дух, Уилл мог даже назвать их... приятными. Всё равно всё было не так, как в его сокровенных фантазиях, но и плакать и долго-долго жалеть себя не хотелось. Наоборот, прокручивая события сегодняшнего дня, Уилл ощутил некоторое возбуждение.
Он осторожно поднялся с кровати, сбросил брюки и трусы, на цыпочках подошёл к двери и закрылся на ключ. После встал в угол, куда его сегодня ставил Касай, заложил руки за голову. Этого показалось мало, и он опустился на колени. Уилл представил, что это Касай его заставил так стоять после порки и даже пригрозил добавить, если он рискнёт встать без разрешения. От этой фантазии возбуждение только усилилось. Дальше Уилл представил, что решил потрогать свою выпоротую задницу, а дисциплинатор это увидел и рассердился, уложил его к себе на колени и как следует отшлёпал.
Уилл вздрогнул от этих мыслей. «Нет, всё, надо идти в ванную, расслабиться… А потом продумать план, как заставить Касая чаще наказывать меня ремнём».


6. Очередной рабочий день

Ёдзи Касай шёл рядом со своим подопечным, не забывая оценивать ситуацию на предмет опасности. Ведь он был не только дисциплинатором, но и телохранителем Уилла и ко всем своим обязанностям относился серьёзно. Сегодня день был спокойный, без происшествий. Уилл даже умудрился пересдать коллоквиум профессору Митнику. Касай был рад — значит, его план по улучшению успеваемости Уилла работает и он не зря получает зарплату.

По правде говоря, его удивило предложение ректора поработать дисциплинатором. Казалось бы, такой взрослый парень, как Уилл, не должен уже нуждаться в человеке, который будет контролировать каждый его шаг. Ректор считал иначе. Но ещё сильнее поразило воодушевление Патрика С. Меннинга. Он говорил, что, возможно, не уследил за внуком, не уделял ему достаточно внимания в подростковом возрасте, поэтому сейчас приходится идти на крайние меры. «Как человек такого статуса, как Меннинг, не смог уследить за одним ребёнком?» Теперь последствия плохого воспитания приходилось разгребать Ёдзи. Ему приказали быть с Меннингом-младшим настолько строгим, насколько это возможно. И он будет строгим. Сам Уилл его тоже удивил. Касай ожидал, что его подопечный, как и любой представитель «золотой молодёжи», будет ходить по ночным клубам и вообще, развлекаться всеми возможными способами — алкоголь, наркотики, беспорядочные половые связи. Но ничего подобного не происходило. Нет, Уилл Меннинг был, конечно, избалован и просто безобразно относился к учёбе, но разгульной жизни не вёл. У него не было ни девушки, ни парня, ни друзей. Большую часть времени он проводил в своей комнате перед телевизором. Пару раз они прошлись по магазинам. И всё. Из-за этого у Касая сложилось впечатление, что Уилл что-то скрывает.

«Ведь не может всё быть так просто? Может, он с кем-то тайно встречается? Только когда?» Касаю были положены выходные — не более двух дней раз в две недели. Если Уилл с кем-то встречается, то только в эти дни. «Надо будет разобраться. Если отношения тайные, значит, они по какой-то причине запретные или осуждаются обществом. Может быть, это женатый мужчина или замужняя женщина? Или же…» Или же Уилл не заинтересован в отношениях вообще. Маловероятно, но возможно. И это вселяло в Ёдзи надежду, что он наконец-то нашёл родственную душу. Как он сам себе признался, ему было жалко парня. Уилл казался таким одиноким и выглядел каждый раз таким расстроенным после наказаний. Но работа есть работа, и Ёдзи запрятал жалость глубоко в сердце. «Нет, нельзя жалеть. Нельзя привязываться».

Однако с тайной Уилла Касай решил разобраться. Может быть, как раз таки именно она мешает ему сосредоточиться на учёбе. И вообще, скрывать что-то от своего телохранителя — это плохо, потому что, если вдруг что-то случится, Касай не сможет защитить своего подопечного. «Так что придётся мне узнать, что ты скрываешь, Уилл, хочешь ты того или нет».

 Отправлено: 29.09.21 20:41. Заголовок: 7-8

7. Неудобные вопросы

«Утро. Не люблю утро». Уилл опять категорически не выспался и отчаянно пытался не уснуть в машине, пока дисциплинатор вёз его в университет. Внезапно Касай спросил:
— Уилл, у тебя есть девушка?
От такой постановки вопроса Уилл сразу проснулся.
— Нет.
— А парень?
— Не-а… А зачем ты спрашиваешь?
— Я почти месяц работаю у вас, и ты ни разу при мне не ходил на свидание.
— И что с того?
— Я… просто удивлён. Парень твоего статуса и положения — и без пары? Если рассуждать логически, то у тебя отбоя не должно быть от партнёров.
Уилл раздражённо вздохнул. Не рассказывать же сейчас Касаю всю свою личную жизнь? Он довольно рано лишился девственности. В его постели побывали и парни, и девушки, но никому из них он не смог раскрыться и объяснить, чего хочет, не боясь, что его сочтут извращенцем. «Хотя извращенец я и есть…» Уиллу не хотелось, чтобы слухи об его предпочтениях разнеслись по всему Амбертауну, а это было бы неизбежно, доверься он хоть кому-то из своих бывших. Поэтому однажды он решил, что лучше побыть одному, пока не встретится тот, кому можно доверять.
— Я, в общем… пробовал и решил, что отношения — это не моё. Так что можешь не беспокоиться: тебе не придётся возить меня по свиданкам и караулить под дверью, пока я с кем-то кувыркаюсь.
Касай удовлетворённо кивнул.
— А что насчёт тебя? — неожиданно поинтересовался Уилл.
— Меня?
— Да. Тебе не скучно со мной постоянно таскаться? Тоже толком ни на свидание не сходишь, ни в клуб.
— Я тоже не особо заинтересован в отношениях.

Это как раз и не удивило: Касай всегда казался таким скучным и правильным. Уилл был уверен, что дело скорее в другом: никто не хочет встречаться с его дисциплинатором. Вот как с таким на свидание идти? О чём с ним говорить? «Он же зануда. Кому будет с ним интересно? Вот он и притворяется, что ему не нужны отношения. Ха! Я его раскусил!».

8. Ничего не понятно!

Беспорядочно разбросанные листы бумаги, исписанные мелким неаккуратным почерком, были безжалостно исчёрканы красными чернилами. Уилл грустно смотрел на свой неудавшийся реферат и гадал, что же на этот раз не понравилось профессору Митнику. «Задолбал». За несколько месяцев Меннинг-младший сумел подтянуть учёбу до уровня, который Касай называл «приемлемым». После той памятной порки ремнём Уилл долго лежал в кровати и рассуждал, как ему быть. Вывод напрашивался только один: «хороших мальчиков» сильно не наказывают. Значит, если он будет стараться, то и дисциплинатор будет к нему добрее. А пока что можно тешить себя фантазиями, как Касай укладывает его к себе на колени и долго-долго шлёпает. Это стало для Уилла своеобразной мотивацией лучше учиться. И дела в университете постепенно пошли в гору.
Только история права никак ему не давалась. Этот злосчастный реферат Уилл переделывал уже третий раз. На пальцах правой руки появились небольшие вмятины от постоянного переписывания — профессор Митник признавал только работы, написанные от руки. И работа Меннинга ему категорически не нравилась — в первый раз он её не принял из-за ужасного почерка, во второй — из-за недостаточного количества страниц и неправильной структуры. В третий профессор просто бросил Уиллу реферат со словами:
— Это ужасно, переделывайте.
— Козёл, хоть бы обьяснил, что не так, — пробурчал себе под нос Уилл.
— Вы что-то сказали, мистер Меннинг? — едко поинтересовался Митник, поправив очки.
— Я просто спросил, что не так в этот раз.
— Всё.
— Как — всё?
— А вот так. Вы абсолютно не умеете работать с источниками.
— Вы бы хоть объяснили, как с ними работать!
— О, я объяснял, мистер Меннинг. На первом курсе. Напомните мне, пожалуйста, сколько моих занятий на первом курсе вы посетили? Уилл почувствовал, что краснеет. Он точно помнил, что был на первых двух занятиях и ещё раза три или четыре за весь год. Естественно, в памяти ничего не отложилось. История права была одним из самых нелюбимых предметов Уилла.
— А сейчас повторить не можете?
— К сожалению, нет — я очень занятой человек, мне некогда.
«Ну конечно».
— Или переделываете реферат, — продолжил профессор, — или я просто не зачту вашу работу, и это пойдёт в табель успеваемости. «Касаю это не понравится…» Уилл вздрогнул. Он не был уверен, что достаточно задобрил дисциплинатора, чтобы тот не брался больше за ненавистную розгу.
— Я переделаю.
Уилл надулся и принялся складывать листы в аккуратную стопку. «Бесишь, скотина». Касай встретил его в коридоре:
— Ну что, сдал реферат? Уилл покачал головой. Дисциплинатор нахмурился.
— Но эта оценка не пойдёт пока в табель, Митник разрешил мне переписать, — поспешно добавил Уилл.
— Всё равно. Который раз подряд ты не можешь его сдать? Хорошо ещё, что профессор идёт тебе навстречу. — Угу, идёт он…
— Уилл, — серьёзно сказал Касай, — если ты в этот раз не приложишь усилий, мне придётся принять меры. О каких мерах идёт речь, Уилл сразу догадался. В желудке всё сжалось в неприятный холодный ком. Фантазии фантазиями, а вот реальная возможность получить по заднице его теперь только пугала.
— Но я стараюсь, правда!
— Значит, недостаточно стараешься.
— Но…
— Никаких «но». Поехали домой.


***


У себя в комнате Уилл обложился книгами и старательно переписывал абзацы текста. Рука болела, шея затекла, то и дело приходилось вставать и разминаться. Он смотрел на работу, которую вернул ему Митник, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, чтобы понять, что именно не понравилось профессору и как это исправить. Но ничего полезного в пометках Митника не нашлось — лишь зачёркнутые предложения да комментарии «Бред!», «Чушь!» и тому подобное. Чем дольше Уилл сидел над рефератом, тем больше впадал в уныние. Он совершенно не понимал, с какого конца приниматься за исправления. «Ну вот что ему не нравится-то? Как я могу угадать? Я же ни черта не знаю». Уилл застонал и уткнулся лицом в раскрытую книгу. — Ненавижу историю права! Ненавижу рефераты! Что делать-то?! Дверь в комнату открылась. Уилл поднял голову. На пороге стоял Касай.
— Я погляжу, учёба идёт полным ходом. Как успехи? — Дисциплинатор вошёл и присел на кровать. Уилл тяжко вздохнул.
— Касай, я, наверное, тупой. У меня ничего не получается!
— Что именно не получается?
— Ничего! — Уилл закрыл увесистый том и несколько раз легонько ударил им себя по лбу.
— Ни-че-го-шень-ки!
— Так! — Дисциплинатор подскочил и отобрал учебник. — Не надо себя бить — это моя работа.
— Ха-ха, очень смешно. Да ну тебя… Вообще-то твоя работа — следить, чтобы моя успеваемость улучшалась, — тут Уилл просиял, — а она не улучшается! Никак не могу сдать этот грёбаный реферат по истории права. А значит, ты не справляешься со своей работой, следовательно — тебя самого надо наказать!

— В смысле? — Дисциплинатор был явно озадачен. «Ага! Вот он — мой шанс на возмездие!»
— В смысле выпороть! Касай в замешательстве сделал шаг назад.
— Ты это сейчас серьёзно?
— Серьёзнее некуда! — Уилл был собой доволен: он наконец-то нашёл лазейку и подловил своего дисциплинатора! Но тут произошло кое-что неожиданное. Вместо того чтобы признать свою вину и пойти за розгой, Касай рассмеялся — громко и искренне.
— Эй! Что смешного?! — Уилл был оскорблён до глубины души, но Касай продолжал хохотать. Впервые за всю недолгую историю их знакомства он так ярко проявлял эмоции, и Уилл не понимал, что делать — тоже засмеяться или лучше быстрее спрятаться, пока не получил наказание за такое дерзкое предложение. Касай наконец успокоился и сделал глубокий вдох.
— Ну ты даёшь, — выдохнул он и хихикнул, смахнув выступившие от смеха слезы. Уилл обиженно отвернулся от него и уткнулся в книгу.
— Если ты не возражаешь, то я предпочёл бы остаться один и спокойно заниматься.
— Ты же не понимаешь, что надо делать? — Касай всё ещё улыбался.
— Можно подумать, ты мне можешь с этим помочь… — Уилл с надеждой обернулся: — А правда, можешь?
— Нет, извини, я не гуманитарий.
— Никакой от тебя пользы! — снова отвернулся Уилл.
— Да неужели? Касай взял стул и сел рядом. Взял карандаш, принялся листать реферат. Через пару страниц вздохнул:
— Ну и почерк у тебя!
— Да что вы все к нему прицепились! Почерк как почерк. Просто мысль у меня быстрее руки, поэтому иногда коряво пишу. Касай пролистал ещё несколько страниц и нахмурился. Уилл снова почувствовал, как внутри всё холодеет. «Всё, я попал…» Дисциплинатор продолжал читать, его лицо становилось всё мрачнее. — Ну, это чёрт-те что вообще! — Он бросил реферат на стол. — Кто так вообще делает?!

— Я не… — Он же просто поначёркал ручкой и вернул тебе работу! Ни одного нормального замечания, ни одной пометки, что именно неправильно! Уилл выдохнул с облегчением. «Кажется, в этот раз повезло!» — Ты к профессору Митнику обращался по поводу своей работы?
— Ну да… — И что он сказал? — Что у него нет времени объяснять мне, что именно я сделал не так. Просто вернул и сказал переделывать. Мне кажется, он мне так мстит.
— Тебе кажется? А я вот в этом уверен. Не то чтобы у него не было причин тебя недолюбливать… — Но это же не повод так себя вести! Касай раздражённо постукивал карандашом по столу.
— Нет, не повод. Завтра зайдём к нему после занятий, и ты с ним поговоришь. Попросишь проконсультировать. А если он не захочет ничего объяснять — с ним поговорю я.
— Отлично! Значит, — Уилл покосился на горы книг и бумаг, — значит, я могу сегодня с чистой совестью отдыхать? Карандаш в руке дисциплинатора замер на мгновение.
— Да, можешь отдыхать. Уилл отодвинул от себя учебник и с наслаждением потянулся. Касай похлопал его по плечу и вышел. «Какой-то он сегодня странный. Подозрительно добрый. Может, устал?» Уилл мотнул головой. Если у него сегодня свободный день, то, может, стоит заняться чем-то более интересным? Уилл посмотрел на дверь ванной. Он давно уже не делал ничего «эдакого»: настоящая порка добавила горький привкус ко всем его фантазиям. Но сегодня… Сегодня всё прошло хорошо, и Касай даже не был таким занудой. Мысли вновь пошли по замкнутому кругу. Уилл разрывался между страхом и желанием. Он хотел быть наказанным, но не так строго, как это обычно делал Касай. Каждая порка — как лотерея. Увы, не беспроигрышная. «Эх, Касай, Касай… Почему ты не можешь делать то, что я хочу?»

 Отправлено: 29.09.21 20:41. Заголовок: 9

9. Оружие


— Слушайте, мистер Меннинг, у меня нет на это времени! Мне нового ассистента дали на стажировку посреди учебного года, надо его обучать, и мне абсолютно некогда с вами возиться!
— Но, профессор Митник…
— Нет! Надо было на первом курсе учиться нормально, чтобы сейчас не плакаться! Ведь я прав, мистер Касай? — обратился профессор к дисциплинатору, который всё это время молчал.
— А что было на первом курсе? — поинтересовался тот.
— Ничего особенного, просто… — попытался ответить Уилл, но его перебил Митник:
— Просто за весь первый курс Уильям посетил всего пять моих занятий. А именно на первом курсе я объяснял, как оформлять работы, как искать информацию… Теперь уж — извините, выкручивайтесь сами, мистер Меннинг.
— Но это же не повод не помогать мне сейчас!
— А по-моему, очень даже хороший повод!
— Хорошо, профессор Митник, — сказал Касай.
— Что значит — хорошо?! Ничего хорошего! — возмутился Уилл, но дисциплинатор остановил его жестом:
— То есть я правильно понимаю, что консультировать Уилла вы не собираетесь?
— Не собираюсь!
— Хорошо, значит, я так и передам своему работодателю, что вы отказываете его внуку в помощи.
— Р-работодателю?..
— Да, мистеру Меннингу-старшему. Думаю, что после этого он захочет переговорить с ректором, может, даже передумает спонсировать университет. Митник постучал костяшками пальцев по столу.
— Ну зачем так горячиться! Не стоит отрывать почтенного мистера Меннинга от его работы, у него наверняка много дел в Городском совете! — Он вздохнул.
— Хорошо, я постараюсь объяснить Уильяму, как исправить его реферат, но если и после этого он не сможет нормально его написать, то я умываю руки!
— Спасибо, профессор. Рад, что мы смогли договориться. Следующие полтора часа профессор Митник, объяснял горе-студенту, что реферат — это не просто переписывание из книги, а исследование, основанное на большом количестве достоверных — на этом он заострил особое внимание — источников. Он указывал Уиллу на ошибки в работе и терпеливо ждал, пока тот запишет себе в заметки, что и как нужно исправить.
Лишь по его горестным вздохам и хмурым взглядам на Касая можно было понять, что профессор недоволен сложившейся ситуацией. Касай изо всех сил старался не показывать, что ему невыносимо скучно. Его работа требовала постоянной бдительности и наблюдательности, но в кабинете у вредного профессора не было ничего, что могло бы представлять угрозу или хоть малейший интерес. «Соберись», — приказал себе Касай. Ему нравилось спокойствие, но оно расслабляло: профессиональные рефлексы теряли свою остроту, внимание притуплялось. А это опасно: в один очень спокойный и тихий момент его могут застать врасплох недоброжелатели мистера Меннинга. В том, что таковых в Амбертауне великое множество, Касай не сомневался.
Уилл явно не понимал всей опасности, которой мог подвергнуться из-за своего происхождения. Чёрт, мальчишка вообще думал непонятно о чём! Касай невольно завидовал наивности Уилла. Эх, если бы его собственной единственной проблемой был несданный реферат! Хотя тогда Касай был бы давно мёртв…

Дверь кабинета не успела открыться, только ручка дёрнулась, как Касай тут же вскочил со своего места и развернулся лицом к выходу, положил руку на кобуру, готовый встретить любую опасность. Вошедший подпрыгнул от неожиданности и выронил стопку разноцветных папок.
— П-п-простите… — пролепетал он. — П-профессор, вы заняты?
Профессор Митник промокнул платочком лоб и поправил очки.
— Мистер Касай, не беспокойтесь, это всего лишь мой новый ассистент. Норрис, бездельник, вы опоздали на двадцать минут!
— Извините, профессор… Норрис был юн, но носил бородку — аккуратно подстриженную и причесанную. От Касая не укрылось, что одет ассистент был с иголочки и пахло от него дорогим парфюмом. Из-за этого он казался мальчишкой, изображающим взрослого мужчину. Норрис собирал с пола папки, поджав губы и изредка кидая неприязненные взгляды на Касая. Митник посмотрел на часы:
— Мистер Касай, не могли бы вы с вашим подопечным удалиться? Сами понимаете, у меня полно работы! Я постарался объяснить мистеру Меннингу самые основы. Искренне надеюсь, что этого будет достаточно, чтобы он смог исправить свой реферат. Касай кивнул.
— Я тоже на это надеюсь. В противном случае… В глазах профессора на мгновение зажёгся огонёк надежды. —...мы вернёмся ещё за одной консультацией. Взгляд тут же потух, и плечи Митника опустились.
— Как вашему работодателю будет угодно. Мистер Касай, мистер Меннинг. — Он кивнул на прощание.

Уилл вышел из кабинета, чуть ли не прыгая от радости.
— Ух, как ты его! — Он приобнял дисциплинатора за плечо.
— Слышал, каким голосом он заблеял: «Зачем так горячиться! Не стоит отрывать почтенного мистера Меннинга от работы!» Умора! А как ты в конце припечатал! Митник-то надеялся, что больше не придётся со мной возиться, а ты ему всё обломал! Касай вежливо убрал руку Уилла
— Если тебе потребуется ещё одна консультация, то перед ней ты как следует получишь по заднице. Для улучшения концентрации внимания.
— Какой же ты всё-таки зануда, Касай! Фу таким быть!
— Я не зануда, просто ответственно отношусь к выполнению своих обязанностей. Чему и тебе следует поучиться. Уилл фыркнул.

На подземной парковке было, как обычно, тихо, но Касай по привычке вглядывался в каждую тень. Он застыл на месте и жестом приказал Уиллу спрятаться за столб. В тени, которую отбрасывал их автомобиль, угадывалась ещё одна — небольшая и сгорбившаяся, как будто кто-то прятался сзади.
— Что там? — громко спросил Уилл. Касай приложил палец к губам. Уилл выглянул из-за укрытия.
— А, да это, наверное, папарацци! Сейчас я его прогоню. — Он уверенно направился к автомобилю.
— Эй, ты!

Касай схватил его и утащил обратно за столб, заткнул рукой рот. Уилл возмущённо замычал.
— Стой здесь, — одними губами произнёс Касай. Он отработанным движением вытащил пистолет и взвёл курок. В ту же секунду тень из-за машины рванула в их сторону. Два звука — щелчок затвора фотоаппарата и грохот выстрела — раздались одновременно. Незадачливый охотник за знаменитостями с криком упал, хватаясь за простреленную ногу.
— Я же говорил, — укоризненно произнёс Уилл. Касай ему не ответил. Всё ещё держа пистолет в руке, он подошёл к папарацци. Фотоаппарат валялся на земле, объектив треснул. Касай с силой наступил на камеру, и та жалобно хрустнула. Подумав, Касай наступил ещё раз.
— Нет! Прекратите! Плёнка, плёнка же засветится! — жалобно подал голос папарацци. — Вы за это ответите! И за порчу имущества, и за ногу мою, и за моральный ущерб! Касай направил на него пистолет. — Я так не думаю.
— Касай, — позвал Уилл, но тот даже не повернулся. — Касай, оставь его!
Папарацци держался за ногу, сквозь пальцы сочилась кровь. — Урод косоглазый, — прошипел он. — Другую тоже прострелить?
— Касай! — возмутился Уилл. Папарацци испуганно отполз подальше от Касая, морщась от боли.
— Ладно, поехали домой.
— Мы не можем его так оставить! — нахмурился Уилл. Касай задумался.
— Ты прав. — Он прицелился папарацци в голову.
— Я не это имел в виду! Мы должны вызвать скорую!
— Нет, не должны. Наоборот, нам надо убираться отсюда поскорее, пока никто не прибежал из университета.
— Так нельзя! Уилл решительно подошёл к пострадавшему, достал из кармана бумажник и протянул несколько крупных купюр. Папарацци окровавленной рукой схватил деньги и сухо поблагодарил.
— Ладно, теперь можно ехать.


***

Меннинг-старший ни на секунду не усомнился в правильности действий Касая.
— Если вдруг этот идиот решит пожаловаться полиции, то я тебя прикрою. Не переживай, Касай, у меня всё схвачено.
— То есть ты хочешь сказать, что всё в порядке?! — разозлился Уилл.
— Он человека покалечил! Чуть не убил! Это нормально, по-твоему?!
Ни один мускул на лице Патрика Меннинга не дрогнул.
— Откуда Касаю было знать, что это просто папарацци? Это мог быть кто угодно — грабитель или даже киллер. Ты должен быть благодарен ему за то, что он всегда начеку.
Уилл ударил ладонью по столу, открыл рот, явно намереваясь что-то сказать, но махнул рукой и собрался выйти из кабинета.
— Не так быстро, — остановил его дед. — Ты сегодня подверг себя большой опасности, ослушавшись Касая! — Опасности?! — Уилл развернулся к нему лицом. — Какой? Ослепнуть от вспышки камеры?!
— Бесполезно тебе что-то объяснять, — вздохнул мистер Меннинг и повернулся к дисциплинатору:
— Касай, разберись с ним.

Касай молча сопроводил Уилла в его комнату, по пути захватив розгу. Уилл громко негодовал на несправедливость этого мира. Касай молча закрыл дверь и подтолкнул его к кровати. Уилл стал сопротивляться .
— Тебе просто необходимо всё усложнять, да? — вздохнул Касай.
После недолгой борьбы Уилл оказался на кровати голой задницей кверху, руки — в крепком захвате дисциплинатора. Касай выдал ему тридцать сильных ударов без передышки и отпустил, не читая нотаций и не задавая глупых вопросов. Закрывая за собой дверь, он услышал тихое «урод» в свой адрес. «Ну, спасибо, что без эпитетов».


***


Касай долго стоял под душем, прежде чем лечь спать. Горячие струи сбегали по мускулистому телу, по шрамам и татуировкам. День выдался тяжёлым. Он отвык стрелять по живым людям. Касая зажмурился, но из головы всё никак не шло сердитое лицо Уилла и его взгляд, полный осуждения. «Если бы я мог, я бы выбрал другую жизнь». Он чувствовал себя опустошённым. «Нет, нельзя жалеть. Нужно делать то, что должен». Касай выключил воду. Привычное хладнокровие возвращалось к нему. Он просто будет дальше работать — следить, защищать и, если надо, наказывать. Большего от него никто и не требует. Он — лишь инструмент чужой воли, оружие, если угодно. Но не более того.