Сталкер пишет: | цитата: |
Официальный Сталкер разрешение дает.
Это раз. Наши со Львовной два рассказа. |
|
Осенний дождь не прекращался почти неделю. Увязая в раскисшей глине, чертыхаясь и молясь только об одном: чтобы при этом забытом богом трактире нашлась хоть одна пустая комнатушка для постояльцев, всё ещё слыша за спиной ругань своего сварливого возчика на «эту полудохлую клячу, которую давно стоило свести в лес и скормить волкам», путник в тёмном, промокшем насквозь плаще, наконец, добрался до крыльца харчевни, тускло освещенного масляным фонарем.
Из открытой рывком скрипучей, набухшей двери пахнУло пригорелой едой, чем-то кислым, но, главное! - благодатное тепло мигом обволокло замерзшего и усталого человека.
Шагнув внутрь и притворив за собой дверь, человек первым делом снял широкополую чёрную шляпу, и дождевая вода с неё тут же закапала тонкими струйками на устланный соломой пол.
Помещение было довольно хорошо освещено несколькими масляными светильниками и пламенем из камина, возле которого одиноко бродила тощая курица, пытаясь отыскать крохи съестного в утоптанной многими ногами соломе.
Единственный посетитель в этот поздний час, не считая вошедшего, громко храпел за одним из столов, уронив грязную кудлатую голову на грудь.
Вошедший, не раздумывая, сейчас же направился в сторону камина, но не успел он сделать и трёх шагов, как из дальнего угла раздался громкий всхлип, и кто-то приглушенно пискнул: «Пустите!»
Обернувшись, мужчина увидел в дальнем углу коренастую дородную женщину, развернувшуюся к нему широким, изъеденным оспой лицом; одной рукой она сжимала внушительных размеров прут, а другой прижимала за спину к перевернутой на бок бочке обладательницу уже сильно иссеченного зада, которая изо всех сил предпринимала попытки опустить подол юбки вниз, чему препятствовала могучая рука экзекуторши.
Наконец, дородная женщина спохватилась, и, одновременно отбросив в сторону прут и отпустив наказуемую, шагнула к визитеру.
Ровно через мгновение между ними проскользнула, низко опустив красное мокрое лицо и, не прекращая одергивать юбку, девушка-подросток лет 13-14-ти.
- Горячего вина гостю! - грозно крикнула ей в спину трактирщица, опытным взглядом сходу определив, что посетитель отнюдь не беден. - И поторопись, бездельница!
Второй окрик прозвучал ещё более грозно. Однако, посетитель удостоился любезного поклона и столь же любезного приглашения расположиться за ближайшим к камину столом. А вопрос «надеюсь, вы голодны?» - заставил «гостя» улыбнуться.
- Да, пожалуй, - пряча улыбку наклоном головы, ответил он и сейчас же продолжил: - А что, есть ли у вас, хозяйка, комнаты для постоя? Я выбрал бы самую теплую и чистую.
- Разумеется, сейчас же приготовлю её для вас!
- Сначала горячей еды, - снова усмехнулся мужчина, предвосхитив живописание достоинств комнаты, и прибавил: - На двоих! - в этот момент распахнулась дверь, и на пороге возник хозяин «проклятого старого сундука с копытами» с дорожным сундучком пассажира в руках.
- Вам я тоже найду местечко! - насколько сумела, изобразив радушие, хозяйка поспешила на кухню.
Разомлев от изрядного количества вина и обильного ужина, - на удивление качество того и другого оказалось более чем сносным, - новый постоялец последовал по скрипучей лестнице за служанкой.
«Чем же, интересно, эта девчонка вызвала такой гнев хозяйки», - вспомнив про наглядные последствия полученной ею взбучки, успел подумать он прежде, чем служанка распахнула перед ним дверь отведенной ему комнаты.
Комнатка была крошечной, но также приятно удивила теплом и опрятностью. Помимо довольно большой и, судя по всему, только что застеленный кровати, в комнате у окна стоял небольшой стол и рядом два стула.
Поставив на полку свечу, служанка вопросительно обернулась.
Постоялец передал ей плащ, попросив почистить и высушить к утру, и протянул ей фартинг. Разглядев монетку, девочка улыбнулась, и исчезла за дверью.
Через пять минут уставший постоялец уже спал безмятежным сном младенца.
Утро разбудило его дождем. То ли ветер поменял направление, то ли усилился дождь, но теперь он стучал в оконное стекло, стекая кривыми струйками так, что невозможно было разглядеть того, что происходило за ним, а за ним, явно, что-то происходило: грубый мужской голос на все лады проклинал какого-то «мерзкого мальчишку», обещая расправиться с ним сразу же, как только тот появится.
Женский голос, сразу же узнанный постояльцем, отвечал, что «эта дрянная девчонка вчера получила уже своё, но, должно, мало» …
«Да тут, похоже, разыгрываются страсти», - усмехнулся постоялец и попытался встать. Тело ответило нездоровой ломотой, и он закашлялся. «Этого ещё не хватало…свалиться с хворобой, застряв в этакой дыре…» - мужчина устало поморщился и откинулся на подушку.
Через четверть часа в дверь постучали: хозяйка самолично принесла вычищенный плащ, и заботливо осведомилась, «не желает ли дорогой гость отзавтракать в своей комнате»: достоинство монеты, врученной постояльцем накануне вечером, расположило ее к нему в высшей степени.
- Принесите горячего вина с мёдом. Больше ничего не нужно. Вероятно, я задержусь у вас на некоторое время. И передайте это моему вознице.
Уверяя его в своей радости и одарив «дорогого гостя» приторной улыбкой, хозяйка выплыла за дверь, в которую скоро снова постучали: вино принесла неопределенного возраста высокая женщина с изможденным, землистого цвета лицом. Поставив на столик большую кружку, она сразу же молча удалилась.
«Да сколько же здесь служанок», - недоуменно подумал мужчина, не без удовольствия пригубив ароматное содержимое кружки.
К обеду путник снова очнулся от болезненного, тяжелого сна. Тело бил озноб и мужчине захотелось спуститься вниз – поближе к огню очага.
Внизу, в зале, снова почти никого не было. Только вчерашняя девчонка-служанка вытирала грязной тряпкой дубовые столы, а откуда-то из-за занавески доносились громыхания казанков и котлов.
За стойкой стояла хозяйка и сосредоточенно пересчитывала монеты, что-то бормоча себе под нос.
За одним из столом сидели мужчина и подросток лет 14, так похожие друг на друга, что можно было сразу определить в них отца с сыном – оба рыжеволосые, веснушчатые и с торчащими ушами. Оба с увлечением расправлялись с жаркИм, запивая его чем-то из глиняных кружек.
- Слыхала, Пегги, - громко обратился к хозяйке мужчина. – Энн, кажется, брюхата от Джима-конюха.
Подросток громко засмеялся:
- Энн не только с Джимом на конюшню бегала. Я ее и с Ником-лесником видал.
Девчонка-служанка, вытиравшая соседний с путешественником стол, тоже прыснула со смеху.
- Меньше пяльтесь на девиц и больше думайте о трактире и доходе от него! – рявкнула в ответ хозяйка. – А ты, бездельница, принеси вина нашему гостю и хорошо прожаренный кусок мяса.
«Стало быть, это хозяин и хозяйский сын» - понял мужчина.
После своей тирады хозяйка ссыпала монеты в холщовый мешочек и выплыла из зала.
Через несколько минут девчонка вернулась с подносом, на котором стояла миска с дымящимся мясом и бутылка с кружкой. Когда она проходила мимо «хозяйского» стола, мужчина с удовольствием хлопнул ее пониже спины, что вызвало новый приступ веселья у подростка и прысканье у девчонки.
Наконец-то путник смог хорошенько разглядеть ее. «Бедняжка, она совсем некрасива» - с сожалением подумал он, незаметно разглядывая черные точки на лице девушки и совсем маленькие глазки под белесыми бровями.
Расправившись с обедом, путник вернулся к себе в комнату и поспешил лечь в постель. К вечеру у мужчины снова начался жар. Нестерпимо хотелось пить. Свеча в плошке, догорев, погасла. Наощупь обнаружив, что кувшин, стоявший на столике рядом с кроватью, пуст и, не найдя впотьмах шнурка для вызова прислуги, он все же решился спуститься вниз, отыскать кого-то из челяди и раздобыть питье. Косой холодный дождь так же уныло и беспросветно барабанил в мутное окошко.
Осторожно двигаясь по темному коридору, в конце его, мужчина увидел два силуэта, прижавшихся друг к другу. Рыжеволосый нескладный парень лет 14-ти и девушка лет 13-14, в грязном переднике. Молодые люди слились в поцелуе, не замечая никого, будучи полностью поглощенными своим занятием. Занятие это, очевидно, доставляло обоим немалое удовольствие, и пара даже не заметила ни здоровенную серую крысу, пробежавшую мимо их ног, ни невольного свидетеля. Парень, не отрываясь от губ девушки, что-то промычал. В ответ раздалось приглушенное, уже знакомое путнику хихиканье.
Amor tussisque non celantur*, - мелькнуло в голове у мужчины, пытавшегося подавить внезапно подступивший приступ простудного кашля. – Amorem canat aetas prima*.
Он прошел вниз незамеченным мимо влюбленных молодых людей и через каких-то полчаса уже снова лежал в своей постели.
В голове его нежно звучали колокольчики и звуки лютни, поющей баркаролу. Залитая ярким южным солнцем площадь «Пьяцца делле Эрбе», где путешественник однажды бывал, и дом, увитый плющом, стоящий недалеко от площади. Ставни окна распахиваются и в окне появляется невысокая красавица-девушка со жгучими черными волосами, спускающимися до тонкой тростниковой талии. Длинные и густые черные ресницы подрагивают, стараясь удержать рвущиеся из глаз слезинки. Внизу – красивый парень в ярком бархатном камзоле. Ей не больше 14-ти, ему – не больше 15-16-ти…
Мужчина погружался в сон, который уносил его все дальше от грязного унылого трактира…
Спустя 5 лет.
- Любезный, помнится мне, что здесь неподалеку должен быть трактир. Когда-то я бывал в этих местах, - окликнул возчика мужчина, сидящий в крытой пассажирской повозке. – Хозяйку, кажется, звали Пегги. ЖаркОе и вино у нее были совсем недурственны. Пора бы нам и пообедать.
- Толстуха Пегги давно уже ушла на покой и больше храпит у себя в комнате. А прежний хозяин помер уж как несколько лет. Теперь там заправляют сын Пегги и Билла с женой. Но кормят там по-прежнему сытно, – охотно отозвался словоохотливый возница.
Путник задумался, о чем-то вспоминая.
- Кажется, там, в трактире, была девочка-служанка…
- Аааа, она оказалась просто дурехой. Сынок Пегги соблазнил ее, что и неудивительно. Она и сама была не против охомутать хозяйского сына. А когда толстуха Пегги сообразила, что к чему, и что скоро по двору будет бегать еще один рыжий и конопатый, то просто выставила девчонку за дверь. Впрочем, я слыхал, что она вышла-таки замуж за хромого скорнячника Хью из соседней деревеньки и у них уже подрастает еще двое ребятишек. Правда, Хью попивает и поколачивает женушку, - хмыкнул старик. – Хотя, говорят, она вполне счастлива и думать забыла о хозяйском сыне.
- А сам парень? – заинтересованно спросил мужчина.
- А что? Он женился пару лет назад, но продолжает тискать по углам новых молодых служанок – засмеялся возница. – Вряд ли он вспоминает о какой-то неказистой простушке 5-ти летней давности.
Путешественник улыбнулся чему-то своему. «А пьеса имеет такой успех…». Премьера в лондонском «Глобусе» состоялась неделю назад, и зрители были в восторге от истории вечной любви.
________________________________
*Amor tussisque non celantur – любовь и кашель не скроешь (лат.)
*Amorem canat aetas prima – пусть юность поет о любви (лат.)
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
