Применение телесных наказаний в воспитании подростков - насилие или неприятная необходимость?

Отец для меня был всем. Царем и Богом.Так было всегда. Властый, деспотичный и вместе с тем обаятельный, сильный, умный. Его невозможно было не уважать, не любить, но и жизнь с ним была не сахар.

Кроме ремня никаких других методов воспитания отец не признавал. Порол довольно ощутимо, и за мелкие провинности, и за серьезные проступки. Я искренне стремился быть послушным и не напрашиваться, но не всегда получалось.
Я взрослел, со временем порки стали случаться все реже и реже и в конце концов, кажется, прекратились. Слово "ремень" было еще в ходу, но дальше угроз дело не шло. Я стал расслабляться. И, как раз накануне 14-летия, знатно накосячил.
Отец узнал. Сказал ни шагу с дома и ждать вечера. Я и ждал, с тягостным чувством неминуемой расплаты и не отпускающим ни на минуту страхом. В глубине души понимал, что за это и выпороть может, но успокаивал себя. Рассуждал что я уже взрослый, в 14 как маленького по голой жопе пороть не станет, что это для отца западло уже будет. Накажет, конечно, не по-детский. Будет что-то очень ощутимое и неприятное. Но не ремень хотя бы.. И то слава богу...
Я ошибся. Отец пришел как обычно, в 7-ом часу, совсем спокойный, и, казалось, что все обошлось. Поужинал, поболтал с мамой. Я сидел как мышь в своей комнате и с замиранием сердца ждал когда начнутся разборки.
И вот он идет ко мне. Дверь открылась.
- Раздевайся. Снимай трусы, штаны. Буду пороть.
Сердце упало в пятки. Я не верил своим ушам. Нет, он не может меня взять и выпороть! Я же уже не ребенок, нельзя же так!
-Папа, папочка, прости, не нужно папа. Я все понял. Я больше не буду!!!
- Не будешь, конечно.
Отец подошел ближе и стремительно стянул шорты вместе с трусами. Я начал натягивать их назад, за что получил смачного подзатыльника и отлетел в угол комнаты.
- Папочка, папочка, ну не надо, пожалуйста!
-Жду пять минут. Раздеваешься ниже пояса сам. Не разденешься - помогу.
Слезы лились из глаз, было жутко стыдно и страшно как в детстве. Но ослушаться я боялся. Непослушными руками и неспеша, стараясь отсрочить час расплаты, снял шорты, потом трусы, стараясь не светить членом, послушно лег на тахту. И тут резко обожгло ухо и в мгновение я оказался перед отцом. Я ссутулился, низко наклонил голову. Хотелось прикрыть поросший уже член, но понимал, что буду выглядеть еще унизительнее. Тем более, что прикрываться мне отец не даст.
-А теперь рассказывай как все было, с кем, где, за какие деньги.
Я вдыхал воздух как рыба, стараясь не реветь, и тараторил как можно быстрее, что бы это все поскорее закончилось. Ремень уже был не так страшен, как стыдно было стоять почти голяком и в соплях в довольно взрослом для таких наказаний возрасте. Отец перебивал, задавал вопросы, просил повторить что-то. Я снова тараторил, объяснялся, просил прощения.
- А теперь, сын, укладывайся на тахту.
Ремень обжег ягодицы. А потом еще,и еще, и еще. Я со всех сил старался держаться, но в конце концов завизжал как когда-то в детстве.
- Папочка, прости, прости, пожалуйста!!! Папочка я не буду больше!
Ремень снова рассекал кожу. С каждым разом боль становилась все резче и сильнее.
Я вскочил, получил оплеуху и снова оказался на тахте.
И снова резкая обжигающая боль, которая, казалось, никогда не утихнет.
- Папа! Папочка! Хватит! Я все понял, я не буду!
Наконец, когда, казалось что это будет продолжаться вечно, отец резко остановился.
-Теперь достаточно, сын. Не реви,малыш, я должен был тебя наказать. Я несу за тебя ответственность, за твое здоровье, за твое будущее. Ты хороший парень, просто оступился.Надеюсь, что последний раз в жизни тебя порол.

Эта порка на самом деле стала последней поркой в моей жизни.