Применение телесных наказаний в воспитании подростков - насилие или неприятная необходимость?

Голубое пламя взметнулось и задрожало - всосав в организм третий за вечер "Б-52", я отшвырнул расплавившуюся соломинку, спрыгнул с табуретки и устремился на танцпол, переливавшийся немыслимой цветовой гаммой. Свершилось чудо - коктейль вперемешку с экстази преобразил в разноцветный рай ночной клуб на харьковской окраине. Люди, свет и музыка явились единой волной, водоворотом, увлекавшим тело. Двигаясь произвольно, я неотвратимо близился к центру - потоки стремились туда. Время и пространство уснули на периферии сознания, и я молча уставился на внезапно открывшееся зрелище.
В центре рубилась девка, к ней-то и шли все волны, она жонглировала ими, посылая их обратно во все стороны, в жарком поту дискотеки ее футболка пятнистой расцветки колыхалась морским парусом, серьгой искрился пупок. Худая блодндинка, голубые джинсы, спереди в белых разводах, сзади с разноцветными карманами из вельветовой ткани, самодельными - один зеленый, другой розовый - все это мельтешило сплошной игрой вверх-вниз-туда-сюда. Заработал стробоскоп, рай стал черно-белым, благодаря игре света движения танцующей будто замедлились в несколько раз, и различилось лицо, и глаза смотрели в упор на меня. Руки и ноги девушки вдруг обмякли и покинули энергетический водоворот, оставив его резвиться наедине с самим собой. Девушка встала рядом, часто дыша и касаясь меня плечом. Губы шевельнулись, сказанное потерялось в дискотечном грохоте. Мотнув головой, она потянула меня за рукав рубашки. Протиснувшись меж тел, мы очутились в туалете среди кафеля в холодном прокуренном воздухе. Девушка вытащила из заднего кармана мятую сигарету, попросила прикурить у одного из посетителей, тот безумно посмотрел, переводя взгляд с одного лица на другое, чиркнул зажигалкой, вышел. Мы уселись и перевели дух. Девушка глубоко затянулась и застыла в неподвижности.
- Кайф, - выдохнула она спустя некоторое время, - будешь?
Мы курили, проникаясь общим трансом. Добив, она загасила окурок об кафель и указательным пальцем принялась чертить узоры на моей коленке. Мы сдвинулись. Мы принялись целоваться. Я положил ладонь ей на голый живот, вдруг встрепенувшийся потревоженной птицей.
- Тише, тише, ты что… - испуганно зашептала девушка и встала на ноги, - Идем.
Опираясь на стену, я поднялся с пола. Она оправила футболку и вдруг замешкалась, коснувшись пальцами воротника.
- За-ме-ча-тель-но, -проговорила она по складам, - Подожди меня в баре, пожалуйста, я подойду, - и вышла, смешавшись с людьми. Я отправился в бар без особых надежд на продолжение. Я ошибался.
- Я потеряла очки! - радостно объявила она, взгромоздясь на табуретку.
- А мои не подойдут?
- А какое у тебя зрение?
- Минус два.
- Ну-ка дай померить, - нацепив мои очки, она изобразила жестикуляцию слепого и прыснула со смеху, сверкнув ямочками у рта, - Минус пять у меня, - сказала спокойно, возвращая очки, - Такие дела. Пить будем или как?
Денег в сумме оставалось на одну "отвертку", мы высосали ее одновременно из двух соломинок, стукаясь мокрыми лбами. Дискотека кончалась, за окном светало. Девушка устало отправилась на опустевший танцпол, пиная кедами скомканные пачки сигарет и раздавленные пластиковые стаканы из-под пива. Все разошлись, клуб закрывался, уже покатили было на нас массивные охранники, но в итоге цель все же оказалась достигнута - сжав в кулачке находку, девушка бешено подпрыгнула и направилась к выходу. Клуб закрылся. Мы оказались вдвоем в шесть утра на окраине.
- Ночевать-то тебе есть где? - спросила она вдруг серьезно и спокойно. Голос странно вибрировал в уличной тишине - не было еще ни машин, ни людей.
- Особо негде. Я не местный, из Москвы приехал к друзьям из "Живого журнала", - сбивчиво пояснил я, - город посмотреть, на рейв, туда-сюда… Вообще-то у меня есть телефон, я могу их попробовать найти.
- Ну вот еще… Звать-то как тебя?
- Сергеем.
- А я Варвара.
Повисла пауза. Девушка сдержанно улыбнулась, вновь заиграли ямки.
- Ты хороший. Хочешь, поехали на дачу? Там можно гулять, спать, слушать музыку, пить вино. Надо до вокзала час протопать, на первую электричку должны успеть вроде как.
- Далеко дача?
- Двадцать четыре километра, близко.
Тяжкий утренний путь на вокзал сквозь заводские кварталы явно не был привычным испытанием для Варвары. На летних улицах валялись пьяные в тополином пуху, во дворах и переулках болезненно резал слух мат продолжающихся с вечера гулянок.
- Сереж, можно за руку тебя взять?
Я протянул ладонь, влажную от страха. Варвара плохо ориентировалась в этом районе - на электричку пришлось бежать бегом, в спортивном темпе пролезая под перронными турникетами. Влетев в вагон, в изнеможении бросились на деревянные скамейки. За окном двинулся пейзаж.
Разбудил седой контролер в очках.
- Нет билета, нет билета, - пробормотал я, намереваясь продолжать сон.
- Так, на выход! - он затряс за плечо Варвару, - девушка, просыпайтесь! И вы, молодой человек!
- Что, Славик, опять проблемы? - к нашим скамейкам с интересом подтянулись трое ментов, - А ну-ка подъем, и девушку свою давай нам сюда! Все, красавица, доброе утро! Откуда едешь такая красивая?
- Мы к бабушке на дачу едем, - проговорила Варвара.
- Слыхал, Михал Иваныч? К бабушке, я офигеваю! Ты у нас будешь Красная шапочка, а Михал Иваныч серый волк! Давай-ка ножками в первый вагон, шагом марш, сейчас высадим, отведем в отделение и там будем строго наказывать, а, Михал Иваныч?
- Если билета нет, то пешком надо ходить! - произнес седой контролер.
Трое ментов замкнули позорную нашу процессию. Тамбур первого вагона кишел "зайцами".
- Здоров, Упырек, давно не виделись! - мент дружелюбно оглядел отрешенного бомжа в углу тамбура, - а можно, юноша, документики ваши? - обратился он уже ко мне, - та-а-ак, прописка московская, а временная регистрация имеется? Хрен че имеется, а Михал Иваныч? А сюда зачем приехал, бабы что ли дома не дают?
Я взглянул на Варвару – ее уши краснели, лицо бледнело.
- Пожалуйста, не высаживайте нас, - мольба вдруг прозвучала на редкость ультимативно, – пожалуйста!
Все смолкло, взгляды обратились к энергетическому центру.
- Пожалуйста… Мы едем к бабушке, мы возвращались из гостей и опоздали на последнюю электричку… На вокзале на нас напали и обокрали… Его избили, а вы смеетесь! - она кивнула на меня, - Мы все понимаем, мы никогда не ездим без билета… Сейчас бабушка волнуется, у меня на телефоне села батарейка… Нам выходить через две остановки… Разрешите нам остаться!
Поезд встал. Двери растворились.
- Так, все выходят, эти двое остаются, - мент кивнул на нас, - А ну пшел! - и пнул бомжа коленом в спину.
- И вы, девочки-припевочки! - прикрикнул напарник мента двум молодым украинкам в колготах и миниюбках, - Только что в кабине дали, сейчас еще раз дадите, на платформе!
Дождавшись, пока все выйдут и поезд тронется, Варавра вдруг повисла у меня на шее, высоко подпрыгнув и стукнувшись пятками одна об другую.

***

Мы брели в высокой траве. Шелест железной дороги за спиной становился все глуше. Хата встретила сухим уютом чистых комнат и запиской от бабушки на столе терассы.
"Внученька, кушай холодец и борщ, приеду завтра!" - прочитал я, покуда Варвара разогревала суп, стоя лицом к плите. Хотелось есть и спать.
- Ну все Серега, хомячим и спать! - Варвара улыбнулась широко и устало, ставя на стол две полные тарелки.
Потом Варвара ушла стелить в комнату, я ходил вдоль терассы.
На деревянный стол ложились лопасти солнечного света. Далеко мычали коровы. Тишина оглушала после звуков поезда, города и дискотеки.
- Дрыхнуть хочу умираю, - призналась Варвара, показавшись на пороге комнаты, - ну что Серега, давай под теплый бок!
Я шагнул навстречу. Варвара закрыла за нами дверь комнаты, плотно затворила шторы, отрезав путь солнцу, распустила косу и разделась догола в золотистой тьме. Я застыл посреди мебели, как недавно на дискотеке. Она подошла ближе и замерла недоуменно.
- Ты чего это, в одежде спать собрался? Давай-ка раздевайся и ложись! - она отошла и легла, накрывшись простыней, отвернувшись к стене.
Места на широкой кровати хватало. Я лег, оставив одежду на спинке ближайшего стула. Помедлив, опустил руку Варваре на плечо, чуть потянув вниз простыню. Она обернулась.
- Ты чего?
Я продолжил гладить плечо. Она убрала мою руку, прошептала смущенно:
- Не сейчас. Спи. Спокойной ночи, - коротко поцеловав меня в локоть, быстро отвернулась и ровно задышала.

***

Сутки без сна и пережитый страх вконец победили любопытство и возбуждение. Пение птиц, голоса чужих коров и перина отрезали от посторонних объектов внимания. Простыня и подушка оказались кстати. Когда я открыл глаза, над хутором стелился закат, а рядом никого не было. Осиным роем гудел с терассы женский разговор.
Я оделся и вышел. Стоило показаться на пороге, как две пары глаз жадно вцепились мне в лицо. Я с трудом опознал внезапную подругу - светлые волосы были собраны на затылке в тугой комок, лицо перепачкано сажей, сильные загорелые руки разминали тесто, а фигура скрылась в складках мужской безрукавной майки и длинной вылинявшей юбки неопределенного цвета. Бабушка Варвары выглядела примерно так же - только властный иероглиф морщин, отпечатавшийся на лице, повествовал о богатых перипетиях жизненного опыта. Вместо майки на бабушке красовалась вышиванка - возможно, дар прикарпатских родственников - белоснежная рубаха с красными узорами вокруг широкого воротника.
- Сереж, знакомься, это Галина Федоровна, моя бабушка!
- Очень приятно, доброе утро!
- Ах-ха-ха-ха - трескуче рассмеялась бабушка, - какое утро, Господь с тобой, уже в хлев давно пора! Варька, проводишь добра молодца?
Варвара кивнула, не отрываясь от теста. Завершив дело, всплеснула руками, произведя на свет облачко из муки и быстрым шагом отправилась на двор. Улыбнувшись бабушке, я устремился вслед. Варвара мыла руки возле латунного умывальника, прикрученного проволокой к сосне. И снова всплеснула руками, стряхивая капли воды.
Запах хлева опьянил чем-то родным, хотя прежде я никогда в подобной обстановке не бывал. Варвара положила мою ладонь на огромный сосок коровы и показала, как доить. Розовое тяжелое вымя покачнулась, я сдавил сосок, в жестяную емкость ударила молочная струйка.
- Бабушка хорошая, - сказала Варвара, выдержав паузу, - ты ей понравился. Ты можешь пока пожить у нас. Но спать вместе нам больше нельзя. Бабушка опасается за мою нравственность, - Варвара прыснула в кулачок и вдруг отвернула лицо, заметно смутившись.
- Правильно делает, - заметил я, придвинул лицо к собеседнице и тихо коснулся губами ее щеки.
- Тсссс! - Варвара отпрянула и приложила палец у губам.
Подал голос бык, в упор наблюдавший наши действия.

***

- Ешьте, дорогие дети, ешьте. Вы у меня молодцы сегодня, - спокойно, с достоинством приговаривала Галина Федоровна, - Молодой человек вон худой какой, еще бери, мой хороший, и еще скушай, для добрых людей ничего не жалко, а, Варька? - бабушка хитро сощурилась на внучку, та молча покраснела и еще внимательнее склонилась над тарелкой.
Расходясь по комнатам, желали спокойной ночи.
Затемно пробуждение от стука в дверь, на пороге - Варвара.
- Сережа, вставай, пора в поле.
Ходики на терассе показали четыре утра. Галина Федоровна, как сообщила Варвара, встала в три. Она кормила кур на дворе. Мы выпили по стакану молока и вышли в кончавшуюся ночь.
- В два обед будет, не опаздывайте! - прокричала вслед бабушка.
Когда мы дошли до поля, уже рассвело, в траве блестела роса. Я поежился на студеном ветру.
- Что, Серый, холодно? Ничего, согреешься! - Варвара показала, как правильно держать косу.
Через несколько часов работы небо вычистилось, сбоку возник большой красный диск, и решено было ненадолго прерваться. По телу вибрировала энергия - похожий эффект бывает от экстази, но сама эта мысль, едва возникнув в сознании, представилась вульгарной, неуместной, абсурдной... Мы продолжили работать с удвоенной энергией, заодно с солнцем, набирвашим силу.
- До обеда час остался, - произнесла Варвара, - пойдем на водохранилище, искупаемся?
Сосны на берегу словно охраняли тишину. Глубоко на мшистом дне я увидел белые камни. Ни души.
Варвара, голая, плясала поодаль. Волосы разлетались.
- Раздевайся! - крикнула она, отдышавшись, затем разбежалась и нырнула в холодную воду. Вынырнув, волосы облепили плечи, поплыла вперед, умело и привычно раздвигая руками водяные массы. Я бросился за ней, проплыл три метра туда-обратно, выбрался на берег, лег в траву.
Наплававшись, Варвара присоединилась ко мне. Я приподнялся и оглядел белоснежное тело с подсыхающими каплями воды. От затылка взгляд опустился ниже по позвоночнику, и вдруг замер в оцепенении - кожу ниже спины пересекали алые полоски. Я притронулся к одной из них - Варвара вывернулась и сдвинулась на безопасное расстояние.
- Ну ты, не хулигань!
- А это чего у тебя?
- Напилась с подружками в прошлые выходные, вот чего… - Варвара сладко потянулась, прогнулась в пояснице и повела плечами, сбрасывая за спину сырые волосы, затем легко встала, оттолкнувшись ладонями от земли.
- Все, домой пора. Бабушка велела к обеду не опаздывать. Галина Федоровна у нас человек ответственный. Собирайся давай быстрее - кушать охота.
Живот действительно подводило.

***

- Ну как, родные, аппетит нагуляли? - поинтересовалась Галина Федоровна на пороге.
- Ой, баба Галя, ты уж на четверых накрывай, уработалась наша Варенька! - заявила Варвара.
- Вода у вас в водохранилище чистая, хорошая, - произнес я.
- Купались штоль? - бабушка подозрительно оглядела Варвару.
- Да, бабушка, в поле уморились, решили окунуться перед обедом, - звонко сообщила та.
- Перед едой-то оно того, - нахмурилась Галина Федоровна, озадаченно отвернулась и проследовала вглубь терассы. Вернулась с большой тарелкой борща, поставила на стол, придвинула плошку сметаны, кивнула:
- Давай, кавалер, садись, кушай как следует, а нам с Варенькой надо вдвоем потолковать, - и легонько взяв внучку за руку, Галина Федоровна скрылась с ней у себя в каморке.
Сперва опасений не было. За дверью шептались, и ничто не мешало сосредоточиться на еде. Но потом заговорили уже вполголоса. Напрягая слух, я мог легко различить тембры Варвары и Галины Федоровны, но разобрать слова возможности не было. Судя по интонациям, бабушка и внучка о чем-то спорили. Наконец Варвара вышла на терассу, заметно стесняясь. Угрюмая, уселась рядом.
- Язык за зубами надо было держать, - сказала.
- Поешь, а? - я предложил ей свою тарелку.
- Сам поешь, я без обеда сегодня, - Варвара скорчила злобную гримасу в сторону бабушкиной двери, - Идем, поможешь мне, - и стремительно вышла из комнаты.
Я отправился вслед, мы двинулись за ворота в сторону болот. В молодом ивняке Варвара зло ломала длинные прутья, стараясь, чтобы они получались одинаковой длины.
- Давай помогай, - Варвара краснела и отворачивалась. Мысли ее явно находились где-то не со мной. Радуясь, что нашлось дело, отвлекавшее от дурных предчувствий, я взялся ломать прутья и очищать их от мелких веточек, наблюдая за тем, как привычно и быстро это делает Варвара.
- Хватит, - пробормотала и направилась в сторону дома.
Каждый со своей ношей, мы деловито прошли по двору мимо Галины Федоровны, безмолвно восседавшей на крыльце со скрещенными на груди руками, спокойно проводившей нас глазами.
Варвара вытянула из колодца ведро воды и погрузила туда прутья. С чувством выполненного долга уселась на ступеньку крыльца сарая.
Я пристроился рядом.
- И чего теперь будет? - несмело поинтересовался я.
- Чего-чего, накажут, вот чего. Ну и правильно. Не буду незнакомых молодых людей смущать, голой купаться не буду. Сама виновата. Надо было раньше думать.
Наше молчание прервала подкравшаяся бабушка.
- Что, внучка, готова?
Варвара молча поднялась со ступеньки.
- Иди в комнату. Молодой человек подождет.
Выбрав прутья, Галина Федоровна отправилась вслед за провинившейся.
Звуки экзекуции долго ждать не заставили - размеренные удары прутьев перемежались тихим наставительным шепотом. Чтобы лучше слышать происходящее, я отправился на терассу и встал почти вплотную к двери.
- Сраму-то, сраму! Ты посмотри на себя, вон ты какая у меня! Я ж тебя учила! Я ж тебе велела! Вот так! Вот так! Вот тебе! Вот еще тебе!
- Бабушка, я больше так не буду. Бабушка, я больше так не буду. Бабушка, я больше не буду – сдержанно, вполголоса, повторяла Варвара.
- Не будешь! Не будешь! Не будешь! - деловито приговаривала Галина Федоровна в такт прутьям.
Все стихло, я сел поодаль, через мгновение из дверей почти выбежала Варвара, бледная и чуть задыхаясь - ни слова ни говоря, вбежала к себе в комнату и затворила дверь, до меня донесся звук тела, рухнувшего на кровать, затем - глухие всхлипы и рыдания. Я перевел взгляд на дверь бабушкиной комнаты. На пороге стояла Галина Федоровна, держа в руке истерзанный прут.
- Милости прошу, интересный молодой человек, - чуть отступила и сделала прутом приглашающий жест.
Я шагнул навстречу. Дверь закрылась. Мне велели раздеться. Мир Галины Федоровны - я успел взглянуть - являл собой чистую тихую комнатку, на полках тусклели иконы, ситцевый абажур низко над кроватью все не давал улечься как следует.
Прут лег со всего маху - я не сдержал крика и быстро перевернулся на спину.
- Юноша, вот это мне не нужно, - произнесла бабушка, - ну-ка перевернись!
- Пожалуйста, - взмолился я, - пожалуйста, простите нас… Мы не понимали что делаем… Мы больше не будем…
- Да ты спятил никак, - изумилась Галина Федоровна, - ну-ка перевернулся немедленно! Чай, не секли давно?
На этих словах прут опустился во второй раз.
- А-А-А-А! - я уже не старался сдержаться, - А-а-аАААААА!
- А ну не шевелись, кому говорю! - вконец рассердилась бабушка, - так мы вовек не кончим! Мне что, Варьку в помощь позвать? А ну лежи тихо!
Мои попытки присмиреть оказывались тщетны. Когда в очередной раз удалось увернуться, бабушка яростно метнула прутом об пол, сплюнула, что-то сказала по-украински и резко вышла, бросив через плечо:
- Подниматься не сметь!
Они вернулись обе, бабушка и внучка. Варвара посмотрела на меня сияющим взглядом синих глаз, слезы высохли, девушка словно находилась в блаженной прострации.
- Ничего, ба, это он с непривычки! - проговорила Варвара, забралась на кровать и села мне на ноги. Сильная бабушкина рука вдавила мне шею в подушку.

***

Я очнулся в бабушкиной комнате в той же позе. Накрытый простыней, я приподнялся и увидел рядом кувшин с молоком. Варвара и Галина Федоровна сидели поодаль. Пол был устлан прутьями и древесной трухой. Я не понимал, сколько прошло времени. Я попытался сесть.
- Лежи, лежи, - встрепенулись обе в один голос.
- Сереж, молока выпей - полегчает, - посоветовала Варвара.
Я сделал несколько глотков из кувшина и поднял затем глаза на бабушку с внучкой. Лица женщин лучились любовью и заботой – никогда прежде я не испытывал на себе столько тепла.
- Сейчас отдохни, потом с Варькой молока надоите - будет вам пирог к ужину, - заговорила бабушка, - а завтра в поле штормовку не забудь, обещали по телевизору ветер, дождь и минус два градуса, я прогноз смотрела после "Поля чудес". Я нашла куртку на чердаке, Варька тебе в комнату положила.
Я улыбнулся – растерянно и благодарно.
Тем же вечером, пока бабушка готовила еду, а Варвара - уроки у себя в комнате, я тихо покинул дом. Денег не было, и до Москвы пришлось добираться на попутных машинах.

(2007)