Применение телесных наказаний в воспитании подростков - насилие или неприятная необходимость?

Наказание за сигареты и внешний вид или второй раз от отца

Прошло 4 года. От отца мне не попадало не разу. Периодически меня порол отчим, да и мама частенько доставалось. Отчим конечно сильнее, но всегда за дело. А поводов я давала предостаточно. Надо сказать, что моим воспитание занимался в основном именно он. Т.е. он следил за поведением, учебой и т.д. Отец тоже принимал участие, но к нему я ездила только на выходные, да и то не каждые, типа взрослая. Он в основном следил за тем, чтобы я порядочной росла. А все остальное типа учеба в школе его вообще не интересовало. Я это быстро поняла и приезжала к нему « ангелом во плоти». Но один раз я случайно залетела, да еще так обидно по глупости.
К своим почти14 годам я была взбалмошной девчонкой, которая считала, что этот мир крутится вокруг нее. И что только Виктор не предпринимал, я не менялась. Дело доходило до того, что ремень ему приходилось брать несколько раз в неделю, это он еще никогда за оценки не порол. Иногда лупил не сильно, а частенько доставалось так, что сидеть не могла. Но это было бесполезно, я опять творила, что хотела. У него просто руки опускались, что он только не предпринимал и разговаривал со мной и примеры из жизни приводил. Он в милиции работал так что примеров было предостаточно. В 13,5 лет я начала курить он это естественно сразу заметил. И началась у нас с ним война. Он как учуял отходил меня так, чтобы я на долго это запомнила. Кроме этого лишил улицы на неделю, а чтоб не скучно было, заставил статью на 3 листа выучит о вреде курения. Да еще две кассеты притащил, там что-то о подорванном здоровье курильщиков. Впрочем два последних пункта не сложно было выполнить, память у меня хорошая была. Но на следующий день он заметил от меня опять запах сигарет. Он был в бешенстве, ну а мне опять досталось. И это продолжалось неделю. В итоге мои ягодицы превратились в большой кусок мяса лилового цвета, так дальше продолжаться не могло. И тогда он предложил: « Инга, ты уже взрослая, и должна понимать свои поступки. Хочешь курить, кури, но с одним условием. Сигареты я буду тебе выдавать − облегченные две пачки в месяц. Хочешь все сразу кури, хочешь всех друзей угощай, но больше не получишь. А если замечу, что другие куришь, позвоню отцу и расскажу про курение. Пусть он узнает какая у него скромная дочь». Конечно это был шантаж, но условия я приняла и честно выполняла, т.к. мне был важен сам факт курения, а не количество сигарет. Так продолжалось около четырех месяцев.
И вот в апреле. День как-то сразу не задался. В школе нам объявили результаты контрольной по алгебре, которую мне не удалось списать, и я естественно получила пару. В школе я училась по гуманитарным предметам нормально, а вот математика и физика мне на ум не шли, к тому- же школа была с математическим уклоном. Меня ненавидела наша классная и как- то она быстро спелась с физичкой которая любви ко мне не испытывала из-за постоянных срывов ее уроков. Перед этим я прогуляла два или три урока алгебры, а тут еще пара за контрольную в итоге я взбесилась. Дело кончилось тем, что урок был практически сорван. Меня выгнали за дверь, но этим как раз я была довольна. Я пошла в туалет и закурила. В этот момент туда каким-то ветром занесла нашу директрису. О, что тут началось: « Как ты С… можешь? Совсем совесть потеряла, да?» Ну и дальше в таком- же духе. В итоге кончалось тем, что в дневнике появилась запись « Пропуск 3-уроков алгебры, срыв урока, курение в туалете, грубость по отношению к директору и классному руководителю. Уважаемый Виктор Иванович, прошу СРОЧНО зайти в школу к директору». Но и пару естественно тоже поставили, да еще такую жирную, на три клетки. Я понимала, что от этого отвертеться уже не получится и придется говорить Виктору.
Затем, мне не удалось встретиться с Романом из 10 класса. В которого я была влюблена. Его класса почему-то не было в школе. А через три дня у нас должна быть в школе дискотека, на которой я обязательно должна быть с ним.
В общем, я пришла со школы в плохом настроении. Решив Виктору сегодня нечего не говорить, а завтра он будет на работе и я его не увижу. Спокойно схожу на дискотеку, а потом скажу. Иначе я туда точно не попаду, можно конечно без разрешения уйти, но нарываться не очень хотелось. Я вымола посуду, убрала квартиру и решила открыть учебник. Но тут позвонил Роман и сам меня пригласил на дискотеку, а сейчас погулять. Я конечно же сразу согласилась. Мы встретились он пришел со своей компанией, и мы пошли гулять. Погода стояла замечательная, светило солнце. Так что я уже пошла раздетая, одев на себя новые джинсы которые удачно подчеркивали мой ноги, и прозрачную блузку. Надо заметить, что я была не по годам развита, и у меня была сформированная фигура, да к тому же рост около 170см. В общем, я была на высоте.
Выйдя на улицу я практически сразу вытащила сигарету, закурила и мы пошли. Однако переходя улицу, я краем глаза заметила знакомую машину моего отца, которая проехала мимо. Я даже точно не была уверена, она это или нет. Решив что наверно обозналась мы пошли дальше. Но счастье мое продолжалось не долго. Не прошло и одной минуты, как я почувствовала, что меня кто-то сильно хватает сзади за руку и разворачивает. Сомнений не оставалось − это был отец. В следующую секунду со словами « дрянь» я получаю пощечину, такую что у меня в голове зазвенело. Я сразу пытаюсь выкинуть сигарету, но отец ее уже видел. Он берет меня за руку и говорит: «Быстро в машину». И это все на глазах у Романа и его компании. Мне нечего не остается делать как на ватных ногах плестись к машине. Мне было ужасно стыдно, я получила у всех на виду, отчим не когда этого не позволял. А отец вел себя со мной как с маленькой девчонкой.
Сев в машину, мы поехали. Я понимала, что крупно влипла. Щека сильно горела, но мне до нее не было не какого дела. Думала о том, что со мной будет. Но вспоминая прошлый опыт я понимала, что навряд ли смогу пойти на дискотеку. Я быстро заплела косу из волос. «И почему месячные у меня кончились на прошлой недели. Так бы было хорошо если они сейчас были. В эти дни я просто говорила Виктору не сегодня и все, ну конечно дня два прихватывала. А может отцу тоже сказать. Нет опасно, 1,5 недели назад, когда я у них была, я в баню не пошла. Он мог запомнить». Мы ехали очень быстро, нарушая все правила движения. Видя как он ведет машину, я представила, что же будет со мной, мне стало страшно. Но так как я была сильно обижена, я решила не плакать и не показывать своего страха. А страх был такой, что у меня коленки дрожали. Подъезжая к дому, отец сказал: «Сигареты!» Я не стала сопротивляться и отдала ему пачку. Машина остановилась. Мы вышли, он опять схватил меня за руку и стал тащить в дом. Но я и сама прекрасно шла.
Поднявшись на второй этаж, он сказал Ирине, чтобы она с ребенком (их общий ребенок – Антон 2,5 годика) пошла погуляла на улице и не возвращалась пока он не скажет. Тем временем он стал закрывать все окна в гостиной. Я сидела на диване. Когда Ирина ушла. Отец стал читать мне нотацию, о моем поведении иногда переходя на родной язык. Но это продолжалось не долго.
− А чтобы в твоей голове это надолго отложилось, вместо головы сейчас поработает пятая точка. Но чтобы наказание пошло впрок я хочу, чтобы ты сама сказала, за что я тебя буду наказывать.
Я начала перечислять, так как молчать было нельзя.
− За курение, за вызывающее поведение и одежду, за косметику.
− Еще забыла за не уважение к родителям, за наглость ты даже не разу не сказала что как делать не будешь и прощения не просишь. Иди в ванную и не медленно приведи себя в порядок, смой косметику.
Через 5 минут я пришла обратно. Он приказал снять джинсы и лечь на подлокотник дивана. Мне пришлось подчиниться, т.к. вспоминая, прошлый опыт я понимала, что не послушание не к чему не приведет, а он все равно сильнее меня. Я подошла к дивану сняла джинсы и оказалась в одних кружевных трусиках. В то время с бельем (впрочем и со всем остальным) была напряженка, но Виктор меня одевал как куклу. У него было несколько знакомых которые возили вещи из Турции, Польше. И он просто периодически меня к ним отводил. Так что у меня было такое, что другим не снилось.
Я оперлась на подлокотник и легла на диван вниз животом. Моя попа сразу оказалась выше всего тела. Виктор обычно порол меня когда я проста лежала на диване. Я конечно предпочитала бы просто лежать, если в данной ситуации вообще можно говорить о предпочтениях. Он долго не подходил (его и в комнате не было) давая мне подумать о предстоящем наказании. Я надеялась, что трусики он меня снимать не заставит, больно конечно также будет, но зато не так стыдно. Также я надеялась не очень сильно плакать, но ручаться за себя не могла.
Он вошел в комнату, на одну руку у него был намотан ремень. Подошел ко мне сказав, что трусы тоже придется снять. Я подумала: «Не дождешься! Хочешь сам снимай». И продолжала лежать не подвижно.
− Ну и долго я тебя ждать буду?
Он взял за резинку трусиков и в один миг их спустил, правда совсем немного. Но ягодицы оказались не защищенные. Вчера мне досталось от мамы, за не вымытую посуду, и хотя она всегда била не сильно, но сегодня утром я все-таки увидела два синяка на попе. И теперь их видел отец.
− Да видно ты мало получила. Если по хорошему не понимаешь придется по плохому.
Я услышала свист ремня и вот уже он первый раз оказался на моем заду.
− Дрянь!
Я немного дернулась, зажмурила глаза, но не заплакала. Но это было только начало. Последовал второй удар, третий. Ягодицы стали гореть. Каждый последующий удар был сильнее, из глаз у меня уже текли слезы, также я стала уже покрикивать. Но удары были как мне казалось уже без передышке. Каждый удар он комментировал.
− Дрянь!!! Шалава!!! Проститутка малолетняя!!! И т.д. Но вскоре я уже слова не разбирала. Так как я все время крутилась, то ремень попадал куда придется часть ударов попадает на бедра, и на заднею поверхность ног. С каждым новым ударом я все ниже сползала вниз. И вот я уже на полу. Отец перестал бить, но каменным голосом произнес:
− Так, девочка дорогая не пойдет, ты должна вернуться на место. Впрочем можешь просто лечь, все равно ты крутишься как уж на сковородке. Такое ощущение, что тебя не разу не пороли. Да, а вот теперь плоды пожинаем. Но я выбью из тебя всю дурь, уж поверь мне.
Я вернула на диван. Раздался следующий удар, но попа, успевшая немного отдохнуть от боли за те несколько минут передышке, немедленно ответила жуткой болью, я непроизвольно попыталась закрыть рукой свою попку. Но отец это предвидел. И схватил мои руки, прижав их к спине своей рукой, как что теперь мне уже было трудно их шевелить. Я вертелась изо всех сил и как только могла. А кричала уже так, что сама не понимала, что кричу так что в основном получались только звуки. И вот снова маленькая передышка. Он пытается поправить меня, т.к. я уже лежу практически на спине. Мои трусики сползли ниже колен, и из-за этого я не могу ими свободно двигать .Я умоляю отца остановить это, я больше не могу это выносить. Моя попка горит огнем, такое ощущение, что она стала вдвое больше. Но начинается следующая серия. Я уже захлебываюсь слезами они просто бегут из моих глаз рекой. А крики мои наверно слышно за километр. Я умоляю это все прекратить, но знаю что бесполезно. Хотя думать в этот момент и не могу, да что думать, я даже слова вымолвить членораздельно не могу. Но вот очередной взмах мне каким-то чудом удается вывернуться, но ремень уже «летит» в мою сторону, и попадает на спину, около лопаток ближе к шее. Я издаю душераздирающий крик. Отец останавливается. С неимоверной строгостью железным голосом говорит:
− Я не пойму, что это за фокусы быстро вернулась на живот.
Я из последних сил умоляю больше не пороть. Моя блузка уже сбилась вся вверху и похожа на шарфик, у бюстгальтера застежка была спереди и она расстегнулась, так что он теперь болтается только на руках. Так что я уже лежу практически голая, но мне не до этого. А отец не преклонен. Я медленно пытаюсь лечь обратно, у меня уже нет сил, хоть как-то сопротивляться. Боковым зрением я вижу, что отец берет и перематывает ремень, в обратном направлении. Но мне уже все равно.
− Быстрее!!!! Или как я вижу, у нас принцессы появились. Да?????????
И вот опять я лежу на животе, слышу сквозь рыдания взмах его руки. И ремень со всей силы обрушился на мою израненную попку. За ним последовал второй. От второго удара я перевернулась на бок. Отец отбросил ремень на пол, и ушел, крикнув что я могу одеваться и что в моем распоряжении 30 минут. Я не могу поверить это все. Я лежу еще некоторое время пошевелиться просто не могу и тихо поскуливаю. Потом дотрагиваюсь рукой до своей многострадальной попке. И по попе что то растерается, поднеся руку к лицу, вижу кровь. Сквозь пронзительную боль пытаюсь встать, собрать вещи и попасть в ванную. В ванной я через адскую боль залезаю в саму ванную, и включаю холодный душ. И понимаю, что сейчас будет второе испытание − надо же одеться. А из одежды у меня только узкие джинсы. Но делать нечего. Я натягиваю их на себя. Еще раз умываюсь, немного успокоясь, хотя успокоится очень трудно, джинсы очень туго облегают попу, принося боль и выхожу из ванны. Зайдя в гостиную, я вижу отца, оказывается в ванной, я пробыла 50 минут. Но он это оставил без внимания.
− Ну, что вижу ты уже в порядке тогда садись, поговорим.
− А можно я постаю, пожалуйста? − Садиться на израненную попку мне не хотелось.
− Нет уж. Умей отвечать за свои поступки.
Я безнадежно посмотрела в сторону дивана. Села. По всему телу прошла дрожь, из глаз брызнули слезы.
− Итак, а теперь поговорим о тебе. Я не пойму это что такое? Как ты вообще посмела взять в руки сигареты. Как ты могла одеть такую прозрачную кофту. Для тебя вообще существует что-нибудь святое. Ты забыла свою национальность. Ты ведешь себя как последняя шалава. Откуда у тебя эта кофта? Хотя я уверен − это твой дорогой Виктор постарался. Да? Ну я жду объяснений.
Я кинулась в ноги к отцу начав вымаливать прощение.
− Прости, пожалуйста. Это случайно получилось. А блузку действительно купил Виктор, но только это я его упросила, пообещав носить только под пиджак. Пожалуйста, ну пап.
Я встала, села за стол… В общем разговор длился еще минут 20. Он пытался читать мне нотацию: о вреде курения, о достоинстве и чести девушке и т.п., я же в основном со всем соглашалась. И вот под конец он сказал: «Ну а теперь последнее. Для того чтобы у тебя это все закрепилось надолго, и не только на заднице. Чтобы руки тоже помнили, когда следующий раз будешь сигарету брать. Итак встань, закатывай рукава на блузке и вытягивай руки перед собой. Сколько сигарет в пачке? Правильно 20. Вот 20 раз и получишь». У меня сердце зашлось, неужели снова. Но пришлось все выполнять. Отец встал, намотал на кулак ремень, подошел и со всего маху дал первый раз по рукам. Я инстинктивно убрала руки вниз. На руках образовалась белая полоса, которая в ту же минуту стала наливаться кровью.
− Так, будь добра руки перед собой.
После второго удара я вскрикнула сильнее. Слезы опять полились из глаз. Удары понеслись один, за другим, и хотя я знала, что их будет 20 считать не могла. Переносить это было совсем трудно: во-первых я еще не отошла от недавней порки, во-вторых теперь я стояла к тому же мне все время приходилось держать руки на весу, а в-третьих я видела весь процесс т.к. отец с ремнем стоял сбоку (но это только с начала потом из-за слез уже нечего видно не было, да и все равно было). Я жутко кричала: «Больно». Где-то в середине я не выдержала и упала на пол. Отец с едва сдерживающимся гневом сказал: «Я не понял мадмуазель, мы, что решили отдохнуть? Я же предупреждал по поводу стояния на коленях». Я как могла быстро поднялась и снова вытянула руки. Ремень опять рассек по дуге воздух и обрушился на мои руки.
− Папа!! Пожалуййй!… Оу! Хватит! Не надо! Уй! Больше!
В какой-то момент следующего удара не последовало, а отец сказал:
− Все на сегодня, но если я увижу тебя еще, хоть раз с сигаретой, ты получишь в 10 раз сильнее, так что не советую…
Моим страданиям пришел конец. Отец отбросил ремень на диван, взглянул на часы.
− Через 15 минут, жду в машине и изволь не опаздывать. У меня через 30 минут встреча.
Я тихо опустилась вниз, взглянув на свои руки. Они представляли жуткое зрелище. Багровые, в некоторых местах были кровоподтеки. Но зная, что у меня мало времени, я как можно скорее пошла в ванную, чтобы приложить мокрое полотенце. Потом отец отвез меня домой. Напоследок сказав: « Я надеюсь, ты хорошо запомнила все. Если еще что-нибудь такое случится. Будет еще сильнее. Но надеюсь это был последний раз».
Я молча выхожу из машины, и иду домой. Дома я еще раз принимаю холодный душ. Тихо иду в свою комнату и ложусь на кровать. Мама, дома, но она к счастью ко мне не придирается.
Через некоторое время звонит телефон. Мама говорит, что это меня, я подхожу к телефону, на том конце провода Виктор. Он каменным голосом говорит:
− Где ты шлялась А? − оказывается он уже несколько раз звонил − ну ладно можешь не рассказывать, потом скажешь. А сейчас бери свой дневник и пулей ко мне. Жду, и без фокусов. Ты меня поняла?
И в этот момент я вспомнила про школу, но откуда он узнал, ну конечно наша Нина наверное позвонила, вот стерва. Сама старая дева и других хочет такими же сделать.
− Да, папуль. Только знаешь я быстро не смогу, но я приду обязательно, минут через 20 ты не сердись, пожалуйста. Хорошо?
В ответ послышались гудки. Я поняла, что он не на шутку рассержен. О как это не кстати. Я начала одеваться. Одела свитер который полностью скрывал все руки, вместо джинсов решила одеть юбку по пышнее, но такая была только очень короткая, но подумав немного все-таки ее одела. «Наверное, от ремешка сегодня не отвертеться. За такое он точно всыплет. А с учетом сегодняшнего с такой пышной юбкой может удары мягче будут. Хотя, она такая короткая, может и за нее достанется»− размышляла я. Я повернулась попой к зеркалу: « Да бедная моя попец, на тебе уже живого места нет. Отец хорошенько постарался, но дорогая извини, тебе еще сегодня потерпеть придется, ты уж прости». На лицо я нанесла немного косметике, чтобы его освежить. Взяла злополучный дневник, и пошла на эшафот.
На улице уже было темно. Но Виктор жил в доме напротив, так что идти долго не пришлось. Он наверное в окно меня смотрел, т.к. когда я только подошла к двери он ее открыл и сразу схватил за руку потащил в квартиру. От неожиданности я выронила дневник.
− Ну, что засранка такая, как это понимать? А? Ты, что же думаешь, что тебе все позволено? Да? Ну все моему терпению пришел конец.
Он притащил меня в комнату и практически кинул на диван, животом вниз.
− Лежи тут, я сейчас тебя хорошим манерам буду учить. Кстати, где дневник?
Я похолодела до кончиков пальцев и в животе стал заворочался скользкий ком Он вышел, но через секунду вернулся уже с ремнем и дневником. Положив дневник в раскрытом месте с замечанием на кровать передо мной. Он привычно сложил ремень вдвое встал около меня. Ремень, издав до боли знакомый свист, шмякнулся на мои еле живые ягодицы. Я раздала дико раздирающий крик, хотя не хотела, слезы уже катились градом. За первым последовал второй, уже почему то не такой силы удар, но моя попа не хотела это понимать. Боль и крик соответственно были дикими. И сразу третий раз ремень оказался у меня на попе. Но в этот раз я как то дернула ногами, да и всем телом, что юбка оказалась задранной вверх. Виктор сразу отбросил ремень в сторону. И спросил, приподнимая меня за туловище лицом к себе:
− Кто? Когда? И за что?
− Отец. Сегодня. За сигареты.− Сквозь рыдания смогла я произнести.
Он сразу вышел из комнаты. Я продолжала лежать. Через несколько минут он зашел. Подобрал брошенный ремень, и удивленно, но по-прежнему строго сказал:
− Ну, что ты тут лежишь. Давно бы уже в ванную сходила. А? Я же не изверг, все на сегодня ременное воспитание отменяется. Ты итак получила достаточно.
В ванной я опять рассмотрела свой вид. Конечно, где уж тут еще ремень выдержать, а порол Виктор все-таки сильно, тут даже рукой прикоснуться больно. Я вышла из ванной. Виктор был на кухне. Я поплелась к нему. Он налил мне чай, протянул бокал. Мы разговаривали довольно долго. О школе, о происшествии, о сигаретах. В конце он сказал:
− Так естественно не какой дискотеки, хотя ты наверное по собственному желанию не пойдешь. На улицу две недели ни шагу тоже это надеюсь понятно. Ну а потом посмотрим на твое поведение. Да еще если хочешь можешь у меня остаться.

P. S. Курить я начала через четыре дня, к моему счастью отец (родной) про это не узнал.