Применение телесных наказаний в воспитании подростков - насилие или неприятная необходимость?

Уже писал про препоследнюю порку на старом сайте. Здесь напишу о последнией.
Случилась она незадолго после предпоследней, прошло всего недели две. Мне тогда 15 было. Ну, я уже говорил, что был сильно на отца зол за тот, предыдущий случай. В общем, я тогда на учебу плюнул с высокой колокольни, курить стал вдвое больше - просто назло, и все в наглую, работая на показуху. Папа все видел, но решил не вмешиваться, он понимал причины моего выпендрежа, по запаху чувствовал, что я продолжаю курить, но не мог подловить, да видимо и не хотел, понимал, что раз один раз не помогло, то надо мне просто дать время перебеситься, пока я сам не пойму все. С папой я тогда не разговаривал, домой стал приходить в 12 - в час, при том что должен быть дома в 11, а один раз не пришел на ночь, ничего никому не сказав. На утро, когда я пришел, меня встратили взволнованные родители. Маму мне было искренне жалко, и потом перед ней извинился, но мне было приятно, что папа тоже расстроен. Отец сказал, что это перебор с моей строны, и что я перегибаю палку. Я посмотрел на него и сказал, что я взрослый человек и могу приходить когда хочу. К моему удивлению папа сказал, что он понимает, что могу, но надо предупреждать маму и его, чтобы они не волновались, не боялись, что я попал в какую-то переделку и мой хладный труп валяется в какой-нибудь канаве. Я бросил:" Я не обязан распространятся тебе о своей личной жизни!!!" Опять, на удивление спокойно, отец сказал, что я прав, но сообщить о том, что меня не будт дома и что со мной все в порядке - обязан. "А если нет, то что?!! Снова меня выпорешь?!!" Я открыто провоцировал, не знаю зачем мне это нужно было, но я хотел таким образом отомстить, сделать ему больно, как он тогда мне, пусть он действовал физически, а я морально.
"Если понадобиться, то да" - он был поразительно спокоен, хотя теперь я понимаю как он переживал из-за проблем в наших отношениях.
"Ну и бей, - выкрикнул я, - мне пофиг, понял!"
Папа ничего не сказал, просто повернулся и пошел в комнату.
В ту же ночь я не появился домой и на следующий день, и на следующую ночь тоже, и еще через ночь. Мы бродили по клубам и тратили чьи-то деньги, пили, развлекались, я напивался, днем я звонил совей девушке и мы шли куда-то, она рассказывала, что мои родители меня ищут и звонили ей, я просил чтобы она молчала о том, что знает где я. Через 3 дня вечером я пришел домой. Мне открыла бледная, заплаканная мать, у нее были красные галаз, растрепанные волосы и ни грамма косметики. Увидев меня она громко всхлипнула и разрыдалась. Я только теперь понял какая я сволочь и что сделал, я обнял ее и стал уговаривал не плакать, а она отстранилась и не сказав ни слова ушла в другю комнату. Мне стало совсем тошно, я сам готов был заплакать и так и стоял на пороге у двери, потом из спальни вышел отец, у него надо лбом появилась седая прядь, которой раньше не было. Он прислонился к дверному косяку, скрестил руки на груди и, тяжело на меня посмотрев, спросил:" Ну, теперь доволен?"
Мне стало страшно, у меня мелькнула мысль, что пусть он меня отлупит снова, пусть даже скакалкой, но только не стоит вот так и не смотрит. Я старался на него не смотреть, у меня уже стоял ком в горле, мне было очень плохо, я совершенно не хотел так расстраивать маму, да и папу тоже не хотел, я не знал, что на меня нашло. Я смотрел в пол и молчал. Отец начал разворачиваться чтобы уйти, и я очень боялся что он уйдет, и поэтому быстро и по-детски пробормотал "Пап, прости, пожалуйста, я так больше не буду".
И вот после этой моей фазы он взорвался. Я давно не видел его таким злым и чтобы он так кричал, вообще, не слышал. Общий смысл от меня ускальзал, помню только фразы типа:"мать три дня плакала... мы сегодня собирались в милицию звонить... с тобой могло что-угодно случиться... прости, говоришь!!... ты щенок, я тебе сейчас такое "прости" устрою..." Он подскочил и влепил мне сильную пощечину, я упал, больно прикусил губу, а папа снял ремень и набросился на меня. я уже собирался подняться, но теперь передумал и только прикрыл голову руками. Все это происходило в коридоре, я был в футболке, джинсах и кроссовках, я так и не успел даже раздеться и снять обувь. Удары сыпались как град и большая часть приходилась по рукам, тем более что они не защищены были одеждой. В этот момент в коридор вышла мама, хотела что-то сказать, но передумала и ушла.
Потом папа рванул меня за шкирку и просто по полу поволок в мою комнату. Там он переступил через меня ( я предпочел лежать не шевелясь и прикинуться то ли мертвым, то ли спящим), приподнял меня за волосы и ухватил мою шею между коленей. Я получился не на четвереньках, а в какой-то совсем неудобной позе - полулежа, полунаруках, как при отжимании. Отец порол меня молча и со злостью, он не снимал с меня джинсы, по-моему просто забыл про них. Бил в основном по заднице, но иногда попадал по ногам и по спине. Я рыдал и содрогался при каждом ударе. Мне было больно, но я не решался кричать, только вкровь искусал губы. Я боялся, что если закричу, то отец опомнится и снова станет чужим и безразлино-злым, пусть он лучше выпустит на мне весь пар, пусть изобъет меня до крови, только пусть он успокоится и будет прежним. Отец наносил удар за ударом и я боялся, что не выдержу пока он выпустит весь пар. Потом, когда я понял, что со следующего удара я заору так, что сбежиться весь дом, отец опустил ремень, полувздохнул-полувсхлипнул и молча вышел из комнаты. Горело все тело: ноги, задница, спина, особенно сильно пострадали руки. Я почувствовал, что мне плохо, дополз на четвереньках до унитаза и меня вырвало. На следующий день я не пошел в школу очередной раз, у меня была температура, все утро меня трясло и знобило, но к обеду все закончилось. На попе у меня остались синяки, но они не мешали мне сидеть, только ходить было чуть непритно, а вот с руками была проблема, они все до плеч были в фиолетовых полосах. Еще вечером синяков не было, а к утру я имел весьма живописную картину. На следующий день в школу я одел черную рубашку с длинным рукавом, хотя было уже жарко и мы ходили в майках и футболках. На уроке мой лучший друг и сосед по парте увидел ближе к запястью красивый синяк и, не спрашивая, задрал рубашку по локоть, я быстро одернул рукав вниз, но он, конечно же, все увидел. Он спросил, что это, и я ответил, что сильно разозлил отца. Никто не знал, что меня дома иногда порят, и лучший друг не был исключением. Он с сочувствием посмотрел на меня , но больше ничего не спросил. После этого случая, меня больше не пороли. Я неделю ходил смирным, как мышка, а потом окончательно помирился с родителями и снова стал как был распиз... ну сорвиголовой, всмысле;)