Одуванчик и дедушкины воспоминания
автор King21044 4 декабря 2021 г.
| цитата: |
Примечания:
Сказ о том, почему у Ваньки с дедушкой коровы нет. |
|
***
— Зорька, Зорька, Зорька, Зорька! — мальчик уже сорвал голос от крика. Выходило сипло, так что и эхо не отзывалось.
Вечерело. Корова ушла со двора еще с обеда. Ваня обежал деревню и все окрестные поля ни по одному разу — нигде её не было. Волки Зорьку утащили, это ясно. Ушла, паскуда, на дальнее пастбище, а там лес недалече. Вот беда.
Ноги уже дрожали от усталости, и то сказать — верст десять пробежал, и от холода — вечера в конце лета были зябкие, ледяная роса щипала за босые ступни. Над полями поднимался сырой туман, лес чернел вдали мрачной стеной. Душила обида на себя, что не углядел, и злость на Зорьку, что ушла.
Надо было домой возвращаться, да ноги сами не шли. Отец живьем шкуру спустит, если вовсе не прибьет. Корову потерять — не шутка, без кормилицы не прожить.
Ваня поплелся по серой в нагоняющих сумерках дороге. Трясся от холода, давился слезами. Клял на чем свет проклятую Зорьку. Дорога шла в горку и Ваня сосем выбился из сил.
У первого двора встретился Яшка подпасок с хлыстом в руке и в рваной рубахе.
— Корову не видел? — без всякой надежды спросил Ваня, в третий уже раз за сегодня.
— Дома ваша Зорька! — с усмешкой ответил Яшка. — Сама вернулась, а я к вам загнал.
— Врешь?
— Да ну. Нагулялась и пришла.
Ваня, забыв про усталость, бросился домой. Забежал во двор, увидел, как отец бранит Зорьку и заводит в хлев. Кинулся к отцу:
— Я её везде искал, батя! Всю округу обежал! — начал Ваня и словно споткнулся о злой взгляд отца. Тот запер хлев и молча ушел в избу.
Ваня пошел следом, решая, как правильней начать разговор. Сказать много нужно было: о том, что косил траву за домом, как таскал воду, крутился весь день, что ворота закрыл, да разве Зорьку удержишь, коли она пошла — подцепила рогами крюк и вон со двора. Как полдня носился по полям, искал.
Да только разговора не получилось.
Отец молча выдвинул на середину комнаты лавку — знакомую с раннего детства, вон и следы с боков деревянной скамьи — будто собака грызла, там где розга или ремень захлёстывались.
Снял ремень, одернул гимнастерку, засучил рукава. Протянул к Ване руки, тот шагнул было навстречу, решив, что отец хочет его обнять, но тот хватил за край его рубаху и потянул вверх.
— Руки подними.
Ваня подчинился и отец грубо стянул с него рубаху через голову. Значит, будет совсем плохо. Голая спина тут же покрылась гусиной кожей.
— Давай, рассупонивайся.
Ваня развязал тесемки на поясе, глянул по привычке в угол, где раньше висела в золотой раме икона, а теперь портрет Вождя, спустил штаны и лег. Стиснул руками края лавки и тут же получил первый удар.
Отец бил яростно. Ясно было, что под горячую руку. Ремень хлопал с такой злостью, что дух выбивало. Сперва обжигало болью резкой, а следом тело наливалось тупой свинцовой тяжестью. И тут же снова резко, больно так, что звенело в ушах.
Порол отец жестоко, но сноровисто. Опыт был. Ремень укладывал ровно на задницу. Та в ответ расцветала бордовыми мазками. Ваня не кричал, дыхания не хватало, а только глухо и протяжно выл.
Насчитав двадцать, отец обошел лавку с другой стороны и продолжил пороть, укладывая удары по бедрам.
Слезы рванулись из Вани вместе с со стонами. Реветь не запрещалось, да что толку — отца не разжалобишь. Он и маленького Ваню не жалел, а теперь, на четырнадцатом году, его и вовсе ничем не проймешь.
Ваня отпустил край лавки и обхватил себя за плечи — так легче было удержаться и не сунуть руки под ремень, и закусил губу. Во рту тут же стало солоно. Отец сыпал удары по ногам неистово, пока не раскрасил бедра в свекольный цвет.
Когда потемнело в глазах и мальчик решил было, что сейчас не удержится, свалится с лавки на пол, удары прекратились. Ваня перевел наконец дух, хватая ртом воздух, как рыба на берегу. Отец сказал: "Лежи" и вышел.
Вернулся через миг с пучком березовых розог. В сенях лежали, всегда под рукой. Ваня затрясся от рыданий.
— Привязать тебя? — спросил отец.
Ваня помотал головой, если привяжет совсем худо будет. Он взялся руками за ножки лавки, стиснул так, что пальцы побелели.
Отец принялся сечь по спине. Свист розог резко обрывался сочным звуком удара о тело и отзывался болью режущей. Ваня орал бы, если бы не охрип, пока искал Зорьку. Отец исполосовал спину от плеч до поясницы и последний десяток положил по поротому: на заду и на бедрах кое-где выступила кровь.
Парнишка одурел от боли. Он не понял даже, когда всё кончилось, лежал и стонал. Слез уже не было.
Отец прибрал с пола обломки розог. Повозился в сенях. Ваня лежал, двигаться было больно.
— Вставай. Иди спать ложись. — сказал отец и сунул ему в руки мятую рубаху. — Завтра с утра пораньше на дальний луг пойдем. Надо сено на зиму готовить.
Ваня встал еле-еле, согнувшись от боли, прихрамывая пошел в угол за печку, к своей кровати, и упал как подкошенный прямо на постель. Сил не было даже прикрыться.
Какой там сон. Боль давила. Ваня дрожал, как от холода, будто судорогой сводило всё тело. Он ткнулся носом в подушку и стал плакать, тихонько, не всхлипывая, чтобы отца не злить.
***
Дедушка вздохнул, потряс седой головой, прогоняя морок воспоминаний. Сунул в рот мятую папироску, закурил. Поглядел как по двору, гоняя кур, носится Ванька. В желтых вихрах опять торчали петушиные перья. Дедушка неодобрительно цыкнул.
Голопузый мальчишка подбежал к деду, поглядел хитро синими глазами.
— Дед, а чего мы корову не заведем?
Дедушка вздрогнул, поежился:
— Вот еще! — ответил неожиданно строго. — Без коровы обойдемся!
Ванька посмотрел удивленно, и дед смягчился:
— Хлопот с ней много. Куда нам. А молоко у нас и так есть, спасибо бабе Мане. — дед подмигнул Ваньке. — Вот дров ей сегодня наколю, творожка возьму. Сырников тебе сделаю. Любишь сырники?
Ванька закивал, и перья в его волосах закачались.
— Поди-ка сюда! — позвал дед.
Ванька прищурился, глянул с сомнением, но подошел. Дед сгреб его в объятья и прижал к себе.
https://ficbook.net/readfic/11472484
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
