Игорь осторожно ступил по битому стеклу. Не потому что боялся за толстую подошву своих берц, а потому, что не хотел причинить ещё больше разрушений этому и так израненному и разрушенному месту. На одной из стен все ещё виднелась надпись, наспех намалеванная краской. "Прости нас, Припять, дом родной". Кто написал ее - уезжавшие наспех тогда или кто - то из приезжавших на День поминовения на кладбище к своим близким? Единственный день, когда пускают всех. Но это было не то... Ему нравилось бродить одному, когда можно почувствовать дыхание города, а не шагать в толпе с теми, кто несёт живые и искусственные цветы и венки на местное кладбище. Кладбище было ещё более мёртвым, чем город. Мертвым в квадрате. От заброшенности и неухоженности, и того, что оно было Кладбищем.
Закинув голову, он смотрел на небо, в котором кружились вороны. Пустые глазницы окон домов зазывающе шептали ему: " Зайди... Мы ждём тебя". Вслушиваясь в этот зов, Игорь крутил головой, стараясь понять, откуда же его зовут сильнее. "Иду." - вдруг в тишине громко произнес Игорь. Он услышал. И поспешил в один из домов, на первый взгляд, ничем не отличающийся от остальных. Одна из открытых створок подъездной двери покосилась, не выдержав натиска побегов, уже превратившихся в молодые сильные деревья, росших прямо через потрескавшийся цемент между плит подъездного крыльца.
Мужчина вошёл в подъезд и уверенно начал подниматься на одному известный ему этаж. Свет пробивался через проемы подъездных окон. Вскоре то, что Игорь слышал в своей голове, стало слышно наяву. Детский плач. Откуда? Ребёнок? Тут?
Вот она - дверь. Он толкнул ее и вошёл в квартиру. Ребенок. Один. Маленький. Лет 8-ми. Плачет горько, растирая слёзы кулачками. Игорь присел перед ним. "Малыш... Что с тобой? Не плачь..." Осторожно отнял руки малыша от лица. .....И закричал! От ужаса и понимания. Вглядываясь во все более узнаваемые черты. Самого себя.
"Пить хочу" - сказал мальчик. "После этого хочу пить". Конечно, понял Игорь. Он помнит. Всегда помнит. Мучительное чувство жажды, когда лежал на полу после порки и не было сил подняться, добрести до кухни и пить, пить, и пить. Мужчина достал флягу и протянул ее мальчику. Тот жадно стал пить воду. Как? Почему? Откуда? Он здесь взрослый и здесь маленький.
- Почему? - спросил Игорь.
- Мы все здесь. Все, у кого порки забрали часть души. Изломали их пополам. А где ещё нам место? Только в этом полумертвом городе. Наполовину живом, наполовину мертвом. Природа жива. Дома мертвы. Животные есть. Людей нет. Все наполовину. Значит, нам место только здесь.
- Но как?
- Очень просто. Когда у тебя в душе что то умерло, я вдруг оказался здесь. Были и другие. И потом другие появлялись. Но и Он здесь. Ему тоже место только здесь. У него тоже половина души. На тебя и меня ее на хватило просто. Нам досталась отсутствующая половина.
Внезапно Игорь услышал рычание позади себя. Обернувшись, он увидел стоящего в проёме двери волка. Огромного. Такого, как быть не может. Чернобыльский волк - мутант. Ростом в человека. Волк злобно скалил зубы, ощерив загривок. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Затем шкура волка стала истончаться и сквозь неё проступило знакомое обличье. То, которое редко, но снится в ночных кошмарах, после которых, проснувшись, Игорь бежал в кухню и жадно пил воду.
Игорь сам не знал откуда, но он явно слышал тиканье часов. Или может быть, это был грохот падающих песчинок в песочных часах, какие когда-то стояли у него дома...
Наконец, обличье исчезло и перед ними снова стоял волк. Уже не огромный, а обычный. Он поджал хвост, опустил шерсть на загривке, повернулся и потрусил прочь. Ещё какое время они слышали цокот когтей по летнице, который становился все быстрее и дробнее.
Игорь повернулся к малышу.
"Не бойся теперь. Я останусь тут. Навсегда. У меня ведь тоже половина души. Мы соединим их и нам будет хорошо..."
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
