Отправлено: 03.08.17 22:35. Заголовок: Валентина Вилеева. "Пристанище разочарований и надежд".

Пристанище разочарований и надежд. Гриша Денисов

Валентина Валеева

Блестящий образец сентиментальной фантастики. Описываемая здесь страна Патриния
- это нечто вроде России из параллельного мира.

Глава 1. Дом, в котором нет места светлому празднику

* * *

Грише повезло, он смог застать отца на светлой кухне, выполненной в стиле
барокко, за чашкой зеленого чая, который тот предпочитал пить без сахара. Но не
успел мальчишка сделать и пару шагов от двери, как услышал грозный окрик Андрея
Георгиевича:

- Ступай в свою комнату.

Андрей сидел неподвижно за столом. Это был солидный джентльмен в отглаженных
брюках и туфлях из натуральной кожи, одетый в вязаную кофту, застегнутую на
четыре пуговицы из пяти, благодаря чему можно было рассмотреть ворот аккуратной
сорочки. Лицо, когда-то бравое, теперь покрылось морщинами и казалось крайне
утомленным, и сложно было не заметить страшных синяков под карими глазами.
Короткой темно-русой шевелюрой, усами и бородой почти завладела седина. К слову,
седеть Андрей начал в двадцать девять, когда врачи сомневались, что
новорожденный Матвей дотянет до следующего утра. Потом был срок не больше семи
дней, а после месяц, год... Однако, как Денисов-старший многократно заявлял, за
всю жизнь он был лишь раз счастлив по-настоящему - когда услышал первое слово,
"папа", своего бесценного малыша.

Теперь же, в сорок восемь, Андрею Георгиевичу смело давали пятьдесят семь, а
иногда и все пятьдесят девять.

Гриша пропустил родительский приказ мимо ушей и, остановившись на безопасном
расстоянии от отца, направил на него настойчивый взгляд детских глаз, в которых
отражалась отвага.

- Тебе не велено сюда заходить! - Андрей Георгиевич повысил и без того суровый
тон.

Сколько Гриша себя помнил, по приказу хозяина особняка в этом доме ему запрещали
не только есть за общим столом, но и вообще появляться на кухне.

По выходным ему позволяли питаться в чулане под надзором Ольги Захаровны.
Ребенка кормили дважды в сутки тарелкой каши на воде и никогда не давали
добавки. По будням же мальчик получал возможность завтракать и обедать в школе.
Андрей Георгиевич ни за что бы не стал оплачивать ненавистному чаду школьное
питание, но было одно обстоятельство, заставившее мужчину пойти на это. Федя
Могилевский делился с Гришей едой, а юный Волков отдавал лучшему другу всю
порцию и даже хотел уговорить Людмилу, чтобы она в следующем месяце заплатила за
всех троих. Такого унижения Денисов-старший терпеть не стал и с тех пор
регулярно оплачивал школьное питание среднему отпрыску, но взамен по будням
запретил под страхом увольнения давать тому даже крошку хлеба на территории
особняка.

- Я всю четверть учился без двоек и троек, - начал Гриша, но, увидев холод в
глазах отца, невольно опустил глаза. - Ну, было несколько замечаний на
поведение, - продолжал он, а выражение лица Андрея осталось прежним. - Я очень
старался провести декабрь без драк. Правда-правда! Кодрян опрокинул горшок с
фикусом, но весь класс показал Варваре Александровне на меня... Учительница
велела идти к директору. Олега не было в школе, а Федьку с последних уроков
забрала Герда Андреевна на репетицию к новогоднему празднику. Когда я
возвращался в класс, увидел, как старшеклассники избивают его... Я не мог не
вмешаться! - лицо мальчишки стало не по-детски серьезным.

Отец лишь приблизил к губам недопитую чашку чая и осушил ее до дна.

- Сегодня получил пятерки по русскому языку и граждановедению и четверку по
математике. Пожалуйста, посмотрите мой дневник и убедитесь, что я всю четверть
старался! Он в ранце, - попросил Гриша.

Денисов-старший как-то резко опустил пустую чашку на белоснежную скатерть и
собрался вызвать охрану, которой приказывал не мозолить глаза, пока его милость
трапезничает.

- Позвольте мне пойти на школьную Елку, отец! - сказал мальчик, осознав, что
осталось совсем немного времени на то, чтобы спасти эту попытку.

- Куда только смотрела твоя бездельница-няня, коль ты здесь оказался? Что ж, за
нарушение ты получишь сполна. А пока прочь с моих глаз, оборванец! - жестко
сказал Андрей Георгиевич. Каждое слово, произнесенное этим человеком, подобно
сотне игл вонзилось в раненую душу ребенка, обида и злость переполнили чашу
терпения, и эмоции устремились наружу.

- Я инопланетянин? Нет. У меня шесть пар глаз и щупальца вместо рук? Нет. Может,
ослиные уши? И снова нет, человеческие. Моя кожа зеленая в красный горошек?
Смотри, она обычная. Я нормальный пацан! - нервно выкрикнул Гриша, подойдя к
главе семьи слишком близко. - Почему ты меня ненавидишь, отец? Я такой же твой
сын, как и Матвей! - в этот момент мальчик не мог объяснить себе, почему вдруг
слезы невольно потекли по щекам.

Последняя фраза отпрыска окончательно вывела Андрея Георгиевича из себя, и он
яростно ударил Гришу напряженной пятерней по лицу, разбив губы в кровь, и
оттолкнул истощенное тело, отчего мальчишка упал на паркет.

- Если бы Матвей не нуждался в доноре, я бы никогда не позволил Диане рожать
второго сына, - произнес мужчина зловещим голосом и, подойдя к ребенку, грубо
схватил за ворот футболки и оторвал от пола. - А когда, казалось, нам удалось
произвести на свет после трех неудачных попыток здоровое и выносливое спасение
для нашего сокровища, выяснилось, что ты не подходишь! Позже профессор
Емельянов, царствие ему небесное, нашел другой способ спасти моего ребенка. А ты
остался как бельмо на глазу и все эти годы продолжаешь бесить нас с Матвеем
своим бесполезным существованием... - рассказал он, чуть не срываясь на
судорожный смех. - Умри же, щенок!

- Андрей Георгиевич! - просторное помещение оглушил ужасный голос Ольги
Захаровны, заставив хозяина особняка опомниться и остановиться.

- Где тебя носило? Как ты посмела оставить сие существо без присмотра и вынудить
меня тратить на него время?! - грозно закричал Андрей.

- Клянусь, господин, подобное произошло в последний раз. Зверье вас больше не
потревожит, - произнесла няня обычным тоном.

- Надеюсь, в противном случае я буду вынужден искать новую няню, а ты вернешься
в родную тюрьму, но уже в качестве приговоренной, - пригрозил хозяин и, швырнув
Гришу Ольге Захаровне, приказал:

- Отдери щенка, как сидорову козу, а после запри в его комнате!

Страшные губы "Надзирателя", безобразность которых не в силах был скрыть толстый
слой помады, растянулись довольной ухмылкой. Женщина, скрутив исхудавшие руки
мальчика, сковала их наручниками и громко ответила:

- Исполню с превеликим удовольствием! А вам советую включить музыку, желательно
погромче.

* * *

Пусть детский крик и горький плач продолжались сравнительно недолго,
происходящее в чулане заставило Марину в ужасе забиться под кровать и, крепко
затыкая уши, невольно представлять, что может твориться в том помещении, и
мысленно просить, чтобы с ней такого никогда не случалось.

Очередной безжалостный удар "Надзирателя" по израненной костлявой спине заставил
злосчастного мальчишку затихнуть без сознания, но даже после этого, увлекшись,
женщина, не жалея сил, продолжала сечь уже неподвижное тело.

Все это время хозяин особняка провел в кабинете, где под звуки любимой пластинки
продолжал разбирать накопившуюся стопку с документами.

Глава 7. Маленький пират

* * *

Классная руководительница со злорадной ухмылкой поведала третьекласснику, что
перед тем, как Кодряна, Теркого и Ибатулину увезли в больницу, Белла донесла
директору на него. Изабелла на весь второй этаж утверждала, что Денисов напал на
них и чуть не убил, они чудом сумели спастись, а Вадим и Стас подтвердили ее
слова. Еще пострадавшие пригрозили, что расскажут все родителям, а те сровняют
школу с землей, если виновник не будет справедливо наказан.

Гриша безмолвно плелся рядом, стараясь не вслушиваться в неприятные речи Варвары
Александровны, но сердце непослушно билось все чаще, а руки начали трястись.

Большие двери, ведущие в кабинет директора, были открыты нараспашку, и потому,
оказавшись на втором этаже, Гриша четко услышал напряженный разговор, который
доносился оттуда. Нескромно высказав князю Денисову все, что думает по поводу
случившегося, директор, впрочем, слегка успокоился, вспомнив Матвея - гордость
"Летописи Знаний". В конце концов он заключил:

- Со всем уважением к родителю, воспитавшему такого славного человека, как
Матвей, говорю вам, - директор вытер со лба испарину, - что ваш младший сын
безнадежен. Настоятельно рекомендую перевести его в интернат для
умственно-отсталых детей либо в спецшколу для трудных подростков, - сказал он и,
заметив учительницу с Гришей у порога, громко добавил:

- Удивляюсь, что вы до сих пор этого не сделали. Зачем давать почетное
образование животному, на которое не возлагаешь надежд?

Гриша побледнел от этих слов и с безутешной болью застыл на месте, как
вкопанный. Плотный бородатый мужчина средних лет с залысиной на макушке, одетый
в мрачный классический костюм, разместившийся в директорском кресле, и солидный
господин с раздраженным и утомленным взором, стоявший перед его столом,
продолжали делать вид, словно мальчика с Варварой Александровной не замечают.

- Я профинансирую пострадавшим лечение и выплачу их родителям компенсацию за
моральный ущерб, ответил Андрей Георгиевич и, насупившись, продолжил: - Он
ничтожество, и я всем сердцем его ненавижу, но он - Денисов и мой законный
отпрыск. Мальчишка должен был стать донором Матвею, но не подошел. Я хотел
усыпить ни на что ни годного щенка почти безболезненным способом. Однако
треклятый Емельянов вынудил меня дать клятву, что жизнь Григория никогда не
будет отнята с прямым или косвенным моим участием, и я предоставлю чертенку
возможность получить лучшее образование в Блэкграде, в противном случае он
отказался лечить Матвея. У меня не было выбора, на тот момент помочь моему
мальчику был способен только Сергей Давыдович, гореть ему вечно в аду! Он
заставил меня поклясться жизнью Матвея... - признался мужчина, срываясь на
нервный смех. - И я это сделал. Я не намерен рисковать самым дорогим сокровищем,
единственным смыслом существования, и потому щенок продолжит обучение в
"Летописи Знаний", иначе я сам превращу эту замечательную школу в развалины, а
вы повторите судьбу Емельянова!

- Пусть учится, если вам так угодно, - вымолвил директор, разглядев на лице
собеседника дьявольское выражение.

Придя с Денисовым-старшим к пониманию, директор пригласил Гришу в кабинет, а
Варваре велел возвращаться к остальным ученикам. Как только мальчик переступил
порог, отец запер двери и схватив сына за шиворот, подтолкнул к директорскому
столу. Сорвав с его голову кожаную повязку, скрывающую левый глаз, и бандану,
мужчина стал грозным голосом расспрашивать Гришу, как тот умудрился в это
нарядиться и откуда взял костюм, но тот лишь всхлипывал и молчал. Директор
предположил, что такой сопляк не мог покалечить троих сверстников в одиночку.
Тогда Андрей Георгиевич сжал ворот рубахи сына и потребовал, чтобы тот назвал
имена сообщников, но Гриша продолжал молчать. Все это вывело Денисова-старшего
из себя. Бесцеремонно раздев сына до трусов и сняв свой ремень, разъяренный
мужчина принялся его нещадно бить, приказывая подтвердить, что старший отпрыск
Волкова и его "игрушка" причастны к избиению одноклассников, и раскаяться, но в
ответ раздавались безнадежные детские слезы и редкие выкрики:

- Я! Я один! Я...

Отец бил его до тех пор, пока мальчик не рухнул на пол. Лишь тогда вернул ремень
на место. Встряхнув Гришу, привел его в сознание, закутал в свое пальто и,
взвалив его на плечо, покинул кабинет директора, даже не попрощавшись с его
хозяином. Директор был счастлив, что Денисовы оставили его.

Притащив дрожащего ребенка к машине и усевшись с ним в салон, Андрей поручил
одному из телохранителей забрать из школьной раздевалки вещи Гриши. Как только
тот выполнил поручение, велел водителю везти их на Майскую улицу.

По прибытии в особняк князь передал сына охране и приказал запереть его на трое
суток в темнице, держа на одной воде.

За невыполнение возложенных на нее обязанностей Ольга Захаровна, надзиратель
Гриши, была с позором уволена в тот же вечер, а временно присматривать за
младшим отпрыском после того, как пройдет срок его наказания, Андрей Георгиевич
поручил кормилице Марины.