Отправлено: 10.04.17 19:41. Заголовок: Вся наша жизнь - кино. автор Егор

 Отправлено: 10.04.17 22:53. Заголовок: Часть 1. Чудесное начало.

Часть 1.

Чудесное начало.



Глава 1.



"У погоды нет плохой погоды..." Ну, это как сказать. По крайней мере сегодняшний проливной дождь и серое небо действуют на меня убийственно. А может это и не погода, а просто дурное настроение от всех тех жизненных проблем, которые постоянно давят меня последнее время... Или, как сказал один знакомый психолог (психолог - это сейчас модно, хотя я считаю все это полной ерундой), наступает кризис "тридцати". А поскольку мне позавчера стукнуло тридцать пять, то... И что "то..."? Чепуха все это. "Кризис"... Хрень на постном масле. Просто... А, да ладно... Что я в самом деле. Ну да, на личном фронте, конечно, полная ж... С Маринкой я расстался год назад. Но оно, может, и к лучшему. Расстались-то мы друзьями, а семейная жизнь у нас вряд ли бы сложилась.
С работой... И тут нечего скулить. Да, не все, как хотелось бы, но все-таки три фильма сам снял (то, что ассистентом несколько лет вкалывал - не считается).
Снял... Да ладно себя обманывать.
Первый ругали (и справедливо). А что я... Из говна конфетку не слепишь. Я что, сам что ли выбирал сценарий... или актеров, может, сам подбирал!?... Фиг с два - три "П": "Принесли, Привели, Приказали". Блин, а бюджет!? Это вообще не деньги были, а насмешка. Ну, и хрен с ним.
Второй фильм вообще никто не заметил. Конечно, звезды в нем не снимались, голые бабы не скакали, никого не убивали... "Производственно-бытовая" драма. Да и объективно... действительно получилось "серо".
А вот третий... Назывался "Деревня". М-да... Были даже четыре похвальные строки... Не в центральной прессе, конечно, а в нашей малотиражке... "Ярко... жизненно... красочно... показаны будни современной деревни..." А кому они нужны, эти будни? Никому. А вот актеры действительно сыграли тогда блестяще, хотя для многих из них это был первый дебют. И вправду получилось очень "жизненно". Только вот с той сценой драки, которую особо отметили, комедия вышла... Расскажешь кому - не поверят.
Холодно было. Ну, ребята для куражу и приняли чуть-чуть... Все ведь отработано было, заучено... Кто кого там зацепил не по сценарию, кому "моча в голову ударила" - никто потом не мог вспомнить. И почему Женя (оператор) не вырубил камеру, а продожал снимать - он тоже объяснить не смог. А я с минуту растерянно стоял, хлопал глазами и не знал, что делать. А потом вдруг закричал: "Камера стоп! Снято! Всем спасибо. Отлично получилось". Все замерли - немая сцена. Мужики как-то сразу и забыли, что только что морды друг другу по-настоящему били... В общем, действительно получилось классно... Очень "жизненно".
Я налил себе очередную рюмку коньяка. "Ну, за искусство." (Тосты из фильма "Особенности национальной охоты" прочно вошли в мою жизнь).
Так, о чем это я? Кино... Любите ли вы кино так, как люблю его я?... М-да... Только вот когда я двенадцать лет назад заканчивал режиссерский, романтики в душе было значительно больше... И куда она подевалась... Кстати, коньяка тоже уже мало осталось... Блин, ну что за непруха!...
...Убийственно долгий и леденящий душу телефонный звонок нарушил мои философские размышления о жизни. Когда-нибудь я точно спущу этот аппарат в мусоропровод...
- Алле?... Да, я... Кто говорит?!... Личный секретарь... Да, я вас внимательно слушаю...
Это было что-то невероятное... Мне звонил личный секретарь Андрея Сергеевича Кондрашова. Того самого олигарха Кондрашова, который входил в десятку самых богатых людей России.
- Да, конечно могу... Хорошо... Обязательно буду... Всего хорошего.
Вот это да! Интересно - что бы это все значило? Супервежливо мне было сказано, что Андрей Сергеевич Кондрашов хотел бы со мной встретиться, познакомиться и переговорить по одному важному делу. С ума сойти!
Я вылил в рюмку остатки коньяка и залпом, по рабоче-крестьянски, выпил. А может я его внебрачный сын и он хочет поделиться со мной своими миллиардами?...




Глава 2.


Вечером следующего дня я лежал на диване и думал о "высоком": интересно, башка завтра будет болеть или нет? Давно я так не нажирался коньяком... Но после такого не нажраться было просто невозможно. А может у меня уже того - крыша поехала и ничего этого не было?...
Я очередной раз поднес зажатую в руке вилку (с которой почему-то никак не мог расстаться) к своей ноге и сильно уколол себя. Больно, блин! Значит не сплю, а просто лежу... потому что устал. И коньяк тут совершенно не при чем.
Но неужели все, что было сегодня - это правда?!
Не знаю... Но было это все, как в сказке.
Чудеса начались с самого утра. Для начала моя старая, разваливающаяся на ходу "Копейка" завелась с первого раза! Потом я доехал до улицы Наметкина и нигде ни разу не застрял в пробке! Правда уже там на месте мое появление вызвало настоящий фурор. Останавливаясь, я успел обратить внимание, что машин моего класса тут нет ни одной. После этого меня и моего "боевого коня" долго проверяли очень серьезные ребята в одинаковых черных костюмах.
Но все не вечно, и в итоге я все-таки оказался у дверей нужного мне офиса.
Личный секретарь Кондрашова встретил меня по-деловому (на шею не бросался и не кричал, как он рад меня видеть). Еще раз представившись (Олег Андреевич Синицын - личный секретарь Андрея Сергеевича Кондрашова), он попросил меня подождать пару минут и скрылся за массивной дубовой дверью.
"Всего пару минут?" - удивился я. Я почему-то был уверен, что проведу под дверью не меньше нескольких часов. Печальный опыт общения с нашими "новыми русскими" у меня уже был... Но тут чувствовался ТАКОЙ уровень (начиная с тех супервежливых "мальчиков" из охраны)!
Пользуясь моментом, я стал рассматривать "предбанник". "Скромный", по размерам, как моя квартира, он был отделан светлыми деревянными панелями. Это смотрелось строго и красиво. На стенах кое-где висели большие черно-белые фотографии (постеры) с видами старой Москвы. Это выглядело все по-деловому и с большим вкусом.
За отдельной стойкой сидела женщина-секретарь. Я почему-то был уверен, что увижу молодую супермодель с ногами "от ушей". Однако... женщина была лет сорока, в строгом деловом костюме и безукоризненной косметикой на лице. Выглядела она как... Женщина. Мне даже стало как-то вдруг неудобно за мой не очень отглаженный костюм (гладил-то сам) и потертые старые туфли.
Дверь неслышно отворилась.
- Андрей Сергеевич ждет вас, - сказал Олег Андреевич и жестом пригласил меня войти в кабинет.
Я поглубже вдохнул и шагнул в открытую дверь.
Кабинет оказался немного меньше, чем "предбанник", но тоже отделанный деревом. Правда каждая панель тут была произведением искусства: с инкрустацией обалденной красоты (о стоимости всего этого было даже страшно подумать).
Андрей Сергеевич Кондрашов встал, вышел из-за большого массивного стола, шагнул мне навстречу и протянул руку.
С самого начала разговора он поблагодарил меня за то, что я принял его приглашение и нашел время встретиться с ним. При этом он обращался ко мне на "Вы" и по имени-отчеству. (Как это разительно отличалось от той манеры разговора, которую имеют большинство наших "братков-бизнесменов"!).
Затем, очень вежливо извинившись, Андрей Сергеевич предложил поговорить немного о кино, а уже после непосредствено о том деле, ради которого он меня пригласил.
...Мы разговаривали уже, наверное, час. Время летело незаметно. Давно я не встречал такого интересного, располагающего к себе собеседника.
Поговорив об отечественном кинематографе, его бездуховности и шаблонности, Андрей Сергеевич заговорил о снятых мною фильмах. Это же надо! Он их смотрел! И самое интересное - его мнение и оценка полностью совпадала с моей. Только вот насчет третьего фильма он вдруг оказался очень высокого мнения. А когда я начал высказывать свои сомнения на этот счет, он улыбнулся самыми краешками губ и сказал:
- Александр Петрович, поверьте мне, я знаю, что говорю. Ведь, хотя я родился и вырос в городе, родители мои родом из простой белорусской деревни. И сам я, будучи пацаном, каждые летние каникулы проводил там у деда. Поэтому я знаю эту жизнь не понаслышке. Сюжет фильма конечно банален, а вот снято... Снято очень хорошо: правдоподобно, жизненно... Знаете, я даже такое чувство испытал, что как будто бы снова там... И за душу так крепко взяло...
- Актеры... действительно очень хорошо сыграли... Хотя многие из них снимались в кино впервые, - как бы оправдываясь, промямлил я, польщенный такой похвалой.
- Да, актеры сыграли великолепно. Но фильм делал режиссер. И в связи с этим у меня к вам вот какое дело...
Я уже понял, что интерес к моей скромной персоне как-то связан с моей режиссерской работой. Но это было так невероятно. Кондрашов мог пригласить к себе в этот кабинет самых известных режиссеров мира (причем с такими деньгами всех сразу... оптом).
- Проведя недавно на фондовых рынках мира ряд успешных операций, у меня образовалась, если можно так сказать, некоторая сверхприбыль. Часть ее ушла опять в оборот, часть была направлена на благотворительность. А небольшая часть осталась... И вот один мой хороший друг... из... настоящих... посоветовал мне потратить эту сумму на что-нибудь для души.
Я понимающе кивнул.
- Знакомое чувство. Я когда премию за "Деревню" получил, мне мой один хороший друг то же самое сказал: "Брось ломать голову, а возьми лучше и просто купи себе что-нибудь для души".
- Ну и что вы...? - заинтересовался Андрей Сергеевич.
- Да так и сделал. Купил бутылку настоящего французского коньяка. Всю жизнь мечтал попробовать...
- И как?
- По правде говоря - не впечатлил. Хороший армянский, по-моему, все равно лучше.
- Я вас понимаю, - весело рассмеялся Андрей Сергеевич. - Сам, знаете ли, к хорошему коньяку неравнодушен. А как вы относитель к кофе?
Через пару минут у нас была еще одна "точка соприкосновения". Андрей Сергеевич как и я оказался кофеманом и любителем хорошего коньяка. А еще минут через десять он угощал меня потрясающим черным кофе и армянским коньяком "Наири", о котором я раньше только лишь читал.
- Так вот, Александр Петрович, возвращаясь к нашему разговору, - продолжил Кондрашов, пригубив коньяк, - задумался я тогда: а действительно, почему бы нет. Только вот что? Как вы понимаете, просто покупка чего-либо для меня не является чем-то... так сказать, особым... В общем, вот, что мне тогда пришло в голову... Если можно так сказать: вот чем я загорелся... Наткнулся я как-то в интернете на маленький рассказ. Знаете, сейчас пишут все кому не лень. Но иногда натыкаешься на очень неплохие вещи. Вот и тут - вроде ничего особого, а так вдруг душу царапнуло.
- Бывает, - кивнул я.
- Так вот, когда я задумался о том, чего бы мне такого действительно хотелось для души, мне вдруг и пришла в голову мысль: а как бы было здорово снять фильм по этому рассказу. В общем, вот это и есть то дело, ради которого я пригласил вас.
Вот это да! Такого я никак не ожидал. Наверное все мои чувства хорошо отразились у меня на лице, потому что Андрей Сергеевич весело рассмеялся и сказал:
- Немного неожиданное предложение?
- Ну... В общем-то, да... М-да... Идея, конечно, интересная и заманчивая... Андрей Сергеевич, я только одного не могу понять... А почему именно я? Ведь вы бы могли пригласить для этого режиссера с мировым именем. Причем любого. Почему вы выбрали меня?
- Хороший вопрос, Александр Петрович... Почему... Конечно я бы мог пригласить и Спилберга, и... Да вы правы - кого угодно. Но понимаете... я не хочу "шедевра мирового кино". Я хочу просто хороший душевный фильм... как ваша "Деревня": живой, искренний и... Впрочем, каким бы я его хотел видеть, мы с вами обсудим после. Сейчас я просто предлагаю вам прочесть сам рассказ и сценарий. И тогда уже через неделю давайте поговорим обо всем подробнее.
Я плохо запомнил дорогу домой. Помню только, что, заехав по пути в магазин, я взял бутылку трехзвездочного "Арарата" (на пятизвездочный денег уже не хватало) и упаковку каких-то сомнительных сосисок (пустой холодильник - это один из минусов холостяцкого образа жизни).
Скромный ужин в итоге и привел меня к горизонтальному положению и воспоминаниям о проишедшем сегодня.



Глава 3.

Голова с утра не болела. Вдохновленный этим обстоятельством, я выпил кофе (с тоской вспомнив вкус того вчерашнего - настоящего) и, поудобнее устроившись в кресле, взял в руки тоненькую папку с надписью "Алеша" - рассказ.
Рассказ был совсем коротким - всего одиннадцать страниц. Я их "проглотил" в одно мгновение. Это была история из жизни мальчика-гимназиста Алеши. Октябрьская революция, начало Гражданской войны и жизнь простого двенадцатилетнего мальчика. Но несмотря на "эпохальность" описываемого времени, рассказ был не о нем, а о человеческих отношениях: дружбе, преданности, человечности и даже немного о первой любви.
Рассказ не произвел на меня такого уж сильного впечатления, но... какая-то "изюминка" в нем несомненно была.
Отложив рассказ в сторону, я взял другую папку с надписью "Алеша" - сценарий (часть 1), и немного удивился. Во-первых, папка была во много раз толще, а во-вторых, что означало "часть 1". Я проверил две другие папки. Они были такие же толстые и с номерами 2 и 3. Это становилось интересным - рассказ на одиннадцать страничек, а сценарий аж в трех частях!
Не тратя понапрасну время на разгадывание этой загадки, я опять погрузился в свое кресло и открыл папку номер один.
День пролетел незаметно. Несколько раз я прерывался чтобы совершить набег на кухню. Впрочем жевал я, уже снова уткнувшись в сценарий.
Сценарий оказался намного полнее. В отличии от рассказа, тут была показана жизнь Алеши незадолго до Революции. Гимназия, друзья, дом... Так же в сценарии оказалась и более подробно показана жизнь мальчика на хуторе: его привыкание к непростой крестьянской жизни, дружба с детьми Афанасия, первая любовь.
Да, безусловно это был сценарий фильма по прочитанному мною рассказу. Но после того, как я закончил его читать, рассказ стал казаться мне всего лишь кратким описанием настоящего рассказа, который был на самом деле в сценарии. Сценарий был ярче, насыщеннее и намного интереснее. Причем написан он был на самом высоком профессиональном уровне.
Я посмотрел на часы и с ужасом обнаружил, что уже почти три часа ночи.
Выйдя на лоджию, я вдохнул холодного осеннего воздуха и, глядя в ночную темноту, вдруг подумал, что я действительно ужасно хочу снять этот фильм.




Глава 4.


Проливной дождь, что зарядил на весь день, меня не волновал. С самого утра все мои мысли были прикованы только к одному вопросу: а что в других двух папках. Но я проявил невиданную выдежку и прикоснулся к папке номер 2 только после того, как съел подгоревшую яичницу и выпил чашку кофе.
Вторая часть оказалось продолжением, которого не было в рассказе и охватывала промежуток аж сразу в десять лет.
...Довоенная Франция. Тридцатилетний Алексей Белобородов, который наконец-таки нашел свое место в жизни... Нет, он не стал, как мечтал, отважным путешественником. Он устроился работать учителем географии в школе маленького провинциального городка. Но география ведь так близка к тому, что зовется путешествиями...
Там, в городке, он встретил Ольгу. Она тоже была русской и тоже из бывших... Через год они поженились. А когда у них родилась дочь, Алексей уговорил жену назвать ее Алесей... Незадолго до войны у них родилась вторая дочь - Таня.
Война...
Активное участие Алексея в Сопротивлении...
И первые послевоенные годы...



Глава 5.



Несмотря на позднее время, я, не останавливаясь, принялся читать третью часть.
...Семидесятый год... СССР... В Москву прибывает большая группа туристов из Западной Европы. И среди них шестидесятичетырехлетний месье Алекс Белобородов, он же Алексей Владимирович Белобородов. Седой, но все еще крепкий, подтянутый, Алексей сходил с трапа самолета со слезами на глазах. Сбылась самая заветная мечта всей его жизни - он опять ступил на родную землю.
В туристической программе группы были Москва, Ленинград, Золотое кольцо.
Алексей опять попадает в те места, где он родился, рос, где бывал, путешествуя вместе с отцом и матерью.
Он попадает туда и... с грустью видит, что ничего того уже нет. Нет того дома в Петрограде (теперь уже Ленинграде), где они жили... Сказали, что его разбомбило во время войны... Нет гимназии, где он когда-то учился... Другие улицы и другие люди... Нет, конечно, в самом центре многое осталось, сохранилось... Зимний, Адмиралтейство, Петропавловская крепость, Летний Сад... Но все оно теперь какое-то другое...
Москву, где он бывал с родителями два раз, он не узнает вообще. Кремль со звездами и Мавзолеем на площади кажется ему совершенно другим и незнакомым...
Золотое Кольцо... Церкви... Он помнил, как тогда в детстве замерло его сердце, когда он впервые увидел эти купола... Церкви остались, но казались какими-то... мертвыми.
И он с горечью понимает, что это уже совсем другая страна. Не его... Разочарование и тоска крепкими тисками начинают сжимать его сердце. И он решается на последний, отчаянный шаг, хотя и понимая, что скорее всего из этого ничего не получится.
Уладив в посольстве вопрос о продлении своего пребывания в Советском Союзе, он отправляется в город Н-ск, носящий теперь уже, правда, тоже совсем другое название.
Но где и как искать тот хутор, то место, названия которого он даже толком-то и тогда не знал... В памяти осталось только название большой деревни, которая была недалеко от хутора - Михайловка. Алексей пытается узнать что-нибудь о ней в горсправке, в турбюро, в городском отделении милиции... Но о деревне с таким названием никто ничего не слышал.
С сожалением понимая, что все его поиски бесполезны, Алексей уже собирается уезжать обратно в Москву. Но за день до отъезда, гуляя по рынку, он вдруг слышит, как одна бабка, нахваливая свои яблоки, называет их Михайловскими.
Разговор с бабкой... И Алексей узнает, что "Михайловские" - это по старой памяти, потому как уже сорок пять лет как нет деревни Михайловка, а есть райцентр Советский...
Старый, душный автобус. Алесей сидит у окна и пристально вглядывается в незнакомые пейзажи. Рядом с ним подполковник-артиллерист. Напротив них жена подполковника с дочкой лет восьми. А в проходе прямо на чемоданах устроились два их сына: один постарше - лет пятнадцать, второй помладше - лет двенадцати.
По пути Алексей узнает, что едут они в деревню к матери подполковника, которого кстати тоже оказалось зовут Алексеем. Служит он на Камчатке, а в отпуск каждый год сюда... Тут ведь мать, да и родня вся...
Разговорившись, Алексей рассказывает, что ищет маленький хутор в окресностях бывшей Михайловки. Подполковник качает головой и говорит, что нет никаких хуторов там поблизости. Но проникнувшись сочувствием к Алексею (из такого далека ехал человек), предлагает доехать с ним до Новой Жизни (это деревня, где живет его мать) и узнать у нее, так как она родилась и всю жизнь прожила тут.
Обычная деревня... И дом на самой окраине...
Нет... Незнакомы ему эти места... Только вот... чуть кольнуло вдруг в сердце Алексея... Что-то в этом доме показалось до боли знакомым... Наличники на окнах!... Резные... Именно такие, как вырезал дядя Афанасий...
...На крыльцо дома вышла худая пожилая женщина... Подполковник с семейством тут же облепили ее со всех сторон, а она почему-то все не сводила взгляда со стоящего в стороне седого мужщины с большими грустными карими глазами. А потом вдруг, со слезами на глазах, прошептала: "Алеша"...
Жизнь... время... судьбы...
Алеся, когда ей исполнилось двадцать два года, вышла замуж за молодого лейтенанта и уехала с ним в Гомель. А Миколка, Гаврилка и Митя, женившись, остались с отцом в колхозе. Шло время, колхоз рос, и там, где стоял одиноко хутор, появилась деревня Новая Жизнь.
Война... Алеся с тремя сыновьями оказалась эвакуированной в далекий сибирский город, где до самого конца войны проработала в госпитале. Там же, еще осенью сорок первого, она получила похоронку на мужа...
Афанасий и Елизавета Матвеевна... Оккупация... Они были в соседней деревне у свояков, когда туда приехали каратели. Согнав в большой сарай всех женщин, стариков и детей (а больше-то в деревне никого и не оказалось), каратели сожгли всех заживо...
В сорок втором году под Сталинградом погиб Митя. Гвардии рядовой Дмитрий Афанасьевич Рябов...
А в апреле сорок пятого, не дожив месяца до Победы, сгорел в танке Миколка. Старший лейтенант Николай Афанасьевич Рябов...
Только обо всем этом Алеся узнала, когда уже вернулась осенью сорок пятого в родные края.
Как она все это вынесла... Она не знала. Но надо было жить. Жить ради детей.
И судьба, как бы сжалившись над ней в последний момент, вернула домой живого Гаврилку. Сержанта Гавриила Афанасьевича Рябова...
А потом нашлись в детдоме и Митины дети (жена его, ушедшая на фронт медсестрой, тоже погибла)... Вернулась из эвакуации жена Миколки с дочерью...
И потекла жизнь опять...
...Большой стол накрывали во дворе... Много детей, взрослых... Все родня... А Алексей и Алеся сидели на лавочке в стороне от всей этой суеты и все говорили, говорили...
- Алеся, - Алексей произнес ее имя и смутился, как тогда, в первый раз, пятьдесят два года назад, - А Гаврилка... Гавриил Афанасьевич... Он где теперь?
- Да тут он. В соседней деревне живет. Он у нас большой начальник - председатель колхоза. Я за ним Сашку (внука) уже послала.
Около дома, подымая облоко пыли, резко остановился "Газик" и из него бодро выскочил невысокий плотный пожилой мужчина.
- Что случилось?! - закричал он издалека, направляясь прямо к Алесе и Алексею. - Сашка прилетел на велике весь в мыле: "скорее-скорее"...
- Да, вот уж... "Случилось"... - улыбнулась Алеся, промакнув платком влажные глаза. - Гость у нас...
Какое-то время Алексей и Гаврила Афанасьевич молча смотрели друг на друга...
Слезы навернулись на глаза Алексея и стало тяжело дышать... Гаврилка... Перед ним стояло его детство... И почему-то вдруг совсем некстати вспомнилось, как они вдвоем стояли наказанные рядышком на горохе и тихо шептались... Детство... По сколько же им было тогда...
- Алеша? - неуверенно прошептал Гаврила.
- Гаврилка...
Они шагнули навстречу друг к другу одновременно и крепко обнялись.
...А потом было еще несколько длинных летних дней, когда они каждое утро втроем уходили на берег реки и вспоминали, вспоминали, вспоминали...

 Отправлено: 11.04.17 21:59. Заголовок: Глава 6.

Глава 6.


Я отложил в сторону прочитанный сценарий и полез в карман за носовым платком. Вот же ерунда какая - никогда не считал себя сентиментальным, а тот... М-да... Вот уж действительно где человеческие судьбы.
Отзанавесив шторы и выглянув в окно, я обнаружил, что уже утро.
Растирая затекшие от длительного сидения ноги, я медленно проковылял на кухню и включил чайник.
Созвониться с Кондрашовым мы договаривались только через неделю. Но ждать еще целых пять дней мне не хотелось.
Выпытав у меня кто я такой, секретарша, наконец-то, соединила меня с Андреем Сергеевичем.
- Я так понимаю, Александр Петрович, что сценарий вы уже прочли? - сразу же перешел к делу Кондрашов, после того, как мы поздоровались.
- Да, Андрей Сергеевич. И мне бы хотелось...
- Понимаю, понимаю... - перебил он меня, - не терпится поделиться впечатлением?
- Да...
- Хм... Да, мне тоже было бы интересно узнать ваше мнение... Но... Александр Петрович, сегодня я, к сожалению. очень занят... И завтра... мне нужно кое-что решить и подготовить к нашему разговору... Давайте послезавтра в девять утра. Вас это устроит?
- Конечно, Андрей Сергеевич.
...В среду, в начале десятого я сидел в мягком кресле напротив Андрея Сергеевича и наслаждался его необыкновенным кофе.
- Значит сценарий вам понравился? - переспросил Андрей Сергеевич, внимательно выслушав меня.
- Да. Очень. Только, Андрей Сергеевич, я так и не понял: маленький рассказ-зарисовка и три больших сценария?...
- Я ожидал этот вопрос. Все просто. Рассказ тронул меня, но показался каким-то неполным. И я разыскал автора "Алеши". Потом подобрал хорошего сценариста. И... собрав их тут вместе, предложил им вдвоем написать сценарий для фильма, но... так сказать, более подробный, чем сам рассказ. Кроме этого, я попросил сделать продолжение... И даже сам подкинул кое-какие идеи по сюжету... Так вот и появились еще две части.
- То есть, вы хотите сказать, что вы... соавтор этих трех сценариев?!
- Ну, это будет звучать несколько преувеличенно...
Я покачал головой и сказал:
- Андрей Сергеевич, я только могу еще раз повторить то, что уже говорил: это великолепно.
- Спасибо. Но давайте перейдем к делу. Я думаю, вы согласны, что для одного фильма это слишком много. По-моему, это должна быть трилогия.
- Безусловно.
- Так вот, какими бы я хотел видеть эти фильмы... Во-первых, люди. Я хотел бы увидеть их живыми, а не бесчувственными манекенами. Во-вторых, я хотел бы, чтобы все действия фильма выглядели как можно более натуральными. И, в-третьих, историческая достоверность даже в мелочах. Знаете ли, не люблю смотреть когда... Ну, например, древние римляне в кроссовках ходят, или немцы в сорок первом на современных советских танках разъезжают... Вы меня понимаете?
- Да, Андрей Сергеевич. Кажется я вас понимаю.
- Я знаю, что такие фильмы мало кому сейчас нужны. К сожалению... Но пускай вот для этих немногих они все-таки будут, - Андрей Сергеевич перевел дух и продолжил: - И еще вот что: я сосватаю вам в помощь одного человека, который будет помогать вам решать все организационные, технические и финансовые вопросы, да и просто помогать, если будут какие-то трудности. То есть я говорю о человеке на должность директора фильма.
- Хорошо... А что это за человек?
- Пусть вас это не удивляет и не шокирует, но это мой сын... от первого брака. Ему двадцать пять лет, и он работает сейчас у меня. Но наше родство тут не при чем. Он действительно обладает потрясающими организационными способностями. Знаете, он стал мне серьезно помогать, будучи еще четырнадцатилетним подростком. С девятнадцати лет он уже самостоятельно начал занимается вопросами организации всех международных выставок, презентаций, которые проводят мои компании.
- Впечатляет...
- Да, и, кстати, пускай вас не смущает отсутствие у него диплома о высшем образовании. Дело в том, что он придерживается не совсем общепринятых взглядов в вопросах образования... После школы он год проучился в Кембридже и бросил. Посчитал это пустой тратой времени. И все. Но неучем его считать не надо. Он сам изучает то, что считает нужным, полезным и интересным. Отлично владеет английским, французским и немецким. По-моему, собирается сейчас учить еще и испанский. В компьютерах - гений. Да и все остальное... Когда ему что-то надо, он находит лучших специалистов в этой области и учится у них. Часные лекции, частные уроки... Это недешево, но я нахожу, что в чем-то он прав: тратить пять лет в университете и получить знания, которые в лучшем случаи только процентов на двадцать понадобятся в дальнейшем... А диплом и прочие... В конце концов это действительно всего лишь бумажка. Сейчас много таких "дипломированных" специалистов. А многие имеют и по два-три диплома... Причем самых лучших колледжей мира. И что... Вы знаете, как тяжело найти толкового, знающего и умеющего работать специалиста? Но... это я уже отвлекся. Кстати знаете, чем он занимается последние три недели? Узнав о моей идее, он "загорелся" этим делом (он очень любит браться за что-то новое и неизвестное ему еще) и нанял лучших профессоров института кинематографии, которые ему теперь по шесть часов в день читают лекции.
- Интересный молодой человек, - искренне удивился я.
- Завтра он с вами свяжется. Да, зовут его Вадим.



Глава 7.


Вадим оказался высоким стройным парнем с длинными волосами, собранными сзади в косичку. На нем был темный костюм (похоже, что ОЧЕНЬ дорогой), белая рубашка и безупречно подобранный галстук.
- Александр Петрович? - уточнил он, когда мы встретились в назначенное время в бизнес центре его отца. - Меня зовут Вадим, - и он протянул мне руку.
- Вадим... Андреевич? - теперь уже уточнил я, добавив к его имени отчество.
- Просто Вадим. Пожалуйста, не надо отчества.
- Ну тогда и меня можно просто по имени, - предложил я (мне всегда это, в общем-то, было по барабану).
- Нет. Простите. Если можно, я все-таки буду к вам по имени и отчеству... Вы старше меня.
Увидев на моем лице растерянность, Вадим пояснил:
- Это трудно объяснить. Знаете, ко мне с пятнадцати лет все только по имени-отчеству... И, как вы понимаете, не из-за особого уважения, а из-за отца...
- Но я-то как раз не из-за отца...
- Я понял это. Но все равно. Пожалуйста...
Я развел руками и улыбнулся.
- Нет проблем, Вадим.
Из дальнейшего разговора я понял, что сказка продолжается. У меня создалось впечатление, что я говорю с человеком, уже с десяток лет работающим в кино и знающим досконально все его подводные камни. К тому же это был человек, который ни разу не произнес: "Это проблема", а говорил только: "Нет проблем. Мы решим этот вопрос".
На следующий день мы договорились, что я приеду к нему в офис для решения всех финансовых вопросов и подписания договора.
Но жизнь построена так, что все не может быть слишком хорошо. И я в этом убедился на следующее утро, когда моя "Копейка" стала посреди дороги, не доехав до офиса. И судя по всему, стала навсегда.
Обойдя ее вокруг несколько раз и с надеждой заглянув под капот, я набрал номер Вадима. Выслушав меня, он тут же очень спокойно и по-деловому сказал:
- Александр Петрович, не волнуйтесь. Я все понял. Где вы стоите?
Через двадцать минут я уже ехал в шикарном "Мерсе", а моей "Копейкой" остались заниматься пару мужиков, прибывшие на эвакуаторе.
Выслушав мои дорожные страдания, Вадим пожал плечами и спросил:
- Александр Петрович, а почему бы вам просто не поменять машину?
- Вадим... как бы это сказать... Мне это сейчас немного не по карману.
- Мы потом вернемся к этому вопросу. Давайте займемся договором.
Я раскрыв первую страницу, я скользнул взглядом по графе, где должна была стоять сумма и увидел, что она пуста.
- Я впишу ее после того, как вы ознакомитесь со всеми пунктами, - пояснил мне Вадим.
Договор был объемный и явно "нестандартный". Большинство его пунктов говорило о том, что будет мне предоставлено для обеспечения съемок. Я же обязывался только снять фильм в оговоренные сроки согласно сценарию.
Когда я уже дочитывал его, Вадим сказал:
- Да, тут еще такой момент, Александр Петрович. Мы заключаем с вами договор только на первый фильм. Поймите правильно: подписание договора на второй и третий фильмы будет зависеть от того, каким получится первый...
- Это разумно, - согласился я. - Я понимаю это. Кстати, вообще-то, вы тут по договору собираетесь мне просто райские условия создать.
- Нормальные условия. Каждый должен заниматься своим делом. Режиссер должен снимать фильм, а не думать, где достать реквизит, как обеспечивать технику безопасности на съемках, на какие деньги устраивать в гостинице актеров... и тому подобное.
- Это все правильно... Только вот в реальности... - и я тяжело вздохнул, вспомнив все те "обязанности", которые ложились на мои плечи при съемках предыдущих фильмов.
- У нас с вами будет НОРМАЛЬНАЯ реальнось. Такая, как должна быть. Значит с этим вы ознакомились. Александр Петрович, как вы считаете, в какие сроки мы сможем снять первый фильм? С учетом того, что все технические вопросы, входящие в мои обязанности, будут решаться очень оперативно.
- Так... Создание съемочной группы... Кадровый, так сказать вопрос... Подбор актеров... Самый ответственный и непростой вопрос... После этого начинается уже работа по всем направлениям одновременно: раскадровка, подготовка декораций, костюмов, оборудования... - я тяжело вздохнул, - в общем много-много всего. По сценарию, действия происходят в течении почти полутора лет и захватывают все четыре времени года. Причем большинство событий происходит на улице, а не в помещениях. Конечно же снимать можно и в павильонах, используя декорации... Но, во-первых, у нас тут все-таки не Голливуд, а во-вторых... это все равно совсем не то...
- Нет, павильоны отпадают. Отец хочет, чтобы фильм был снят очень... реально... Ну, вы меня понимаете... А для этого нужны настоящие места, а не картонные города. Я прав?
- Абсолютно согласен. Дух Санкт-Петербурга или деревни не передать никакими декорациями. Но в павильонах нам все же немного тоже придется поработать... Так, например, действия фильма заканчиваются в Париже. Небольшая сцена, но...
- Ну так и что? Съемки будут в Париже. Более того, вам, наверное, придется поехать туда заранее, хотя бы за недели две и просто пожить там. Понимаете, Париж, как и Санкт-Петербург... Его надо понять, прочувствовать... А потом снимать...
- Вадим, ты это серьезно?
- Абсолютно. Ладно, давайте вернемся к вопросу по срокам.
- Весь подготовительный период... месяца три минимум. Может чуть меньше. Значит снимать мы сможем начать только в декабре. А дальше... спеши-не-спеши, но нам нужно лето и золотая осень. Монтировать отснятое и озвучивание можно будет начать по ходу. Значит, если съемка последних эпизодов будет в октябре, и... месяц-полтора еще чтобы все доделать... То... к следующиму декабрю мы сможем закончить. Если бы мы не были привязаны к разным временам года, то, конечно бы, это было все раньше.
- Хорошо. Я понял. Теперь о вашем гонораре за съемку этого фильма, - и с этими словами Вадим вписал в договор шестизначную сумму.
По правде говоря, сумма совсем меня не впечатлила. Я думал будет значительно больше. Но... Я был сейчас на такой мели...
Вадим, внимательно наблюдавший за выражением моего лица, наверное, уловил мое настроение, потому что чуть улыбнувшись, добавил:
- Это черновик, поэтому сумму я написал в долларах.
Наверное что-то "очень" изменилось в моем лице, потому что Вадим быстро встал, достал из бара коньяк, налил полную рюмку и поставил передо мной.
В "чувство" я приходил минут десять.
- Вадим... Я правильно понял...
- Вы все правильно поняли. Давайте продолжим. Сумма эта будет выплачена вам тремя частями: пятнадцать процентов сразу же после подписания контракта, двадцать в мае и оставшиеся шестьдесят пять по завершению работы. Вас это устраивает? Если желаете, мы можем по-другому распределить...
- Меня это очень устраивает.
- Тогда... будем подписывать, - и Вадим достал из другой папки готовый уже (чистовой) вариант договора.
Когда я поставил свою последнюю подпись, он протянул мне конверт в котором лежал чек на баснословную, по моим понятиям, сумму.
- Кстати, насчет машины, - сказал он мне, когда я собрался уже уходить, - мы можем, конечно, обеспечить вас служебной на время съемок, но если вы все же решите покупать... В общем, я мог бы вам помочь с этим.



Глава 8.


Через два дня я уже ездил на двухлетней БМВ (троечке) с очень небольшим пробегом и купленной за просто "смешные" деньги. Как я потом понял, место, где мы покупали машину, было только для очень избранного круга лиц. Затем Вадим мне помог купить новый ноутбук (или правильно говорить - лэптоп?) и загрузил туда кучу полезных программ. В довершение всего, он выдал мне iPhone последней модели, чтобы я мог быть всегда с ним на связи.
На "Мостфильме", как по волшебству, у нас появились свои помещения. И уже через неделю все закрутилось в бешеном рабочем темпе. Дома я теперь появлялся только лишь поздно вечером, а рано утром опять летел по делам.
Самым первым делом я бросился набирать команду. Находя нужного человека, я тут же отправлял его к Вадиму, и уже через день этот человек начинал работать "не покладая рук".
Я и не заметил, как к концу месяца вся съемочная группа (за исключением актеров) оказалась уже набранной и работала в полную силу, занимаясь технической подготовкой съемок. К этому моменту на столе у меня уже лежала почти полная раскадровка, эскизы костюмов и куча информации для подбора подходящих актеров.
Подбором актеров на главные роли я хотел заняться сам. Что же касалось второстепенных ролей, то этим уже вовсю занимался Сергей (помощник режиссера по работе с актерами).
Так, благодаря его стараниям, у нас уже было подобранно несколько хороших актеров.
На роль Афанасия был приглашен довольно-таки известный актер Павел Корпусенко. Он часто играл простых деревенских мужиков, казаков и как нельзя лучше подходил на эту роль.
Еще через неделю Сергей нашел под стать ему и Елизавету Матвеевну. Тоже высокую, крупную актрису театра Елену Синицину.
Эти две находки я считал "попаданием в десятку".
Потом, просматривая как-то вместе с Сергеем альбомы с артистами, мы нашли кандидата на роль отца Алеши (подполковника Белобородова). Это был малоизвестный актер Владимир Титов. Внешне он нам очень подходил. Пробы прошли великолепно, и он был утвержден на роль.
Хуже дело обстояло с детьми. Кроме тех, что мы искали на главные роли, надо было еще подобрать десять мальчиков для массовки в сценах "Алеша в гимназии". Но мальчики должны были быть похожи на гимназистов тех лет, а не на современных "рэперов", "гопников" или как их там еще...
Пришлось сделать то, чего мне больше всего делать не хотелось - объявить кастинг...
Два дня сплошного кошмара... Сотни людей. Я конечно же знал, что у каждого ребенка есть родители, бабушки, дедушки... Но почему их все-таки так много?!
Но игра стоила свеч. Мы смогли подобрать подходящих мальчиков и именно таких, как искали.
Но удача не оставила нас на этом. В конце второго дня последним для просмотра на подиуме появился худой девятилетний мальчик. Волосы его были тщательно причесаны, и одет он был очень аккуратно. Тем не менее на гимназиста он не был похож совершенно. К тому же выглядел он явно младше своего возраста. Но что-то в нем было...
- Абсолютно не подходит, - прошептал мне Сергей.
Оказавшийся случайно рядом Вадим согласно кивнул головой.
Я позвал нашего гримера Гошу и дал ему несколько указаний. Через пятнадцать минут перед нами стоял разлохмаченный, чумазый мальчик в залатанных крестьянских штанах и рубашке навыпуск. Я разыграл с ним пару простых сцен, где он много двигался, говорил, смеялся и после этого гордо посмотрел на Сергея и Вадима.
- Иди отмымайся, передевайся, - сказал я мальчику, которого, кстати, оказалось, тоже зовут Сашей, - и потом подожди, пожалуйста, за дверью.
- Ну, как? - подойдя к столу, спросил я моих коллег.
- Гаврилка... Стопроцентный Гаврилка, - выдохнул Сергей. - Да ему ведь и играть даже ничего не надо. Надо просто быть в кадре самим собой.
- Ну, ты даешь, - уважительно покачал головой Вадим. Пару дней назад я все-таки "додавил его", и теперь он тоже был со мной на "ты". - Как ты разглядел?
- Пошли, - махнул я, оставляя его вопрос без ответа, - начинается самое сложное - работа с родителями.
Мать Саши, простая, скромно одетая и такая же худая, как и ее сын, женщина, стояла в коридоре и пыталась опять расчесать непослушные волосы сына:
- Ты посмотри, на кого ты похож... Чучело гороховое... Да кто ж тебя возьмет в кино в таком виде...
- Добрый день. Вы мама Саши? - начал первым я. - Если у вас есть время, нам бы хотелось переговорить с вами...
В зале для просмотров, куда мы опять зашли, было уже пусто. Пару рабочих возилось в стороне со светом, но нам они не мешали.
Представившись и представив всех остальных, я спросил:
- Екатерина Васильевна, а почему вы решили привести Сашу на кастинг?
- Да какое там решила... Это он меня поволок... Понимаете... О велосипеде он мечтает... А я... ну ни как... Зарплата у меня... небольшая... Мы ведь без отца... Вот он и ищет сам всюду, где как заработать можно... Уже и машины мыл, и на базаре фрукты помогал перебирать... А тут попалось ему это объявление. Ну, и вот...
- Понятно, - кивнул я, а в горле у меня почему-то запершило, - Екатерина Васильевна, понимаете, это был кастинг на эпизодическую роль гимназиста. Но Саша совсем не похож на гимназиста царской России прошлого века...
- Я понимаю... Вы уж извините нас за беспокойство, - и она, обняв, прижала сына к себе.
- Подождите, Екатерина Васильевна. Саша не подходит нам на роль гимназиста, но он подходит нам на другую роль... Причем одну из главных... Если вы, конечно, не против.
- Ой! Как же это...
- Да вы не волнуйтесь...
Хорошо было говорить "не волнуйтесь", а стул и воду для Екатерины Васильевны пришлось доставать "в темпе вальса" (хорошо Сергей быстро подсуетился).
Разговаривали мы после этого недолго и, договорившись встретиться завтра, стали прощаться. Все это время Саша жался к матери и испуганно смотрел то на нас, то на нее, не веря своему счастью. И только уходя уже, тихо спросил:
- А когда я снимусь в этом кино и вы мне заплатите, мне на велосипед хватит?
- Велосипед, молодой человек, вы получите прямо сегодня и причем абсолютно бесплатно, - серьезно ответил Вадим, - идемте.



Глава 9.


Когда утром следующего дня я заглянул в офис к Вадиму, то первыми, кого я увидел, были Екатерина Васильевна и Саша.
Я сел рядом и, подключившись к разговору, стал рассказывать о фильме и о герое, которого предстоит сыграть Саше. Потом мы перешли к вопросам, касающихся предстоящих съемок.
- Сейчас мы еще только готовимся к съемкам, а снимать начнем в декабре. Но зимой, Саша, с твоим участием съемочных дней будет всего несколько. Основные съемки для тебя начнутся в июне. Так что пока твоя основная задача, как говорится, учиться, учиться и еще раз учиться.
- Да-да, - тут же кивнула Екатерина Васильевна, - я ему тоже вот говорю: не возьмут тебя с двойками сниматься.
- Да, Сашь, ты смотри. Двоек не должно быть, - тут же подыграл я. - Ну, и кроме этого тебе придется потрудиться еще вот над чем... Надо будет хорошо знать роль. Кроме этого, с тобой, как и с другими нашими юными актерами, будут заниматься специально приглашенные преподаватели по актерскому мастерству. И еще: ты в деревне бывал когда-нибудь?
- Ой, да он же каждое лето там у деда с бабой живет, - тут же ответила за сына Екатерина Васильевна.
- Это очень хорошо. Плавать умеешь?
- Конечно, - гордо ответил Саша, при этом, по-моему, даже слегка обиделся за такой вопрос.
- А верхом на лошади?
- Не-ет.
- Ну, не важно. Значит за это время научишься еще и этому. Я думаю, такие уроки понадобятся и всем остальным ребятам тоже. Понимаешь, в фильме есть эпизод, когда вам надо будет скакать верхом.
- Ага, - радостно кивнул Саша.
- Да, и еще. Там будет несколько сцен, когда тебе, да и другим ребятам тоже, придется сниматься без одежды... Это эпизоды, когда вы будете купаться в реке или, например, коней там мыть, ну и другие еще... Как ты к этому? Проблем не будет?
Сашка пожал плечами:
- Ну надо, так надо...
- Ой, Александр Петрович, да не будет там у него никаких проблем. Он же когда в деревню едет, так даже плавок с собой не берет. Бесстыдники. Я уже и ругала его за это.
- Так то раньше было. Я маленьким был. А в этом году уже брал, - заспорил с матерью Сашка.
- Брал, да ни разу не одевал...
- Одевал... Александр Петрович, но вы не волнуйтесь, я... как надо будет, так и буду сниматься...
- Ну и отлично. И последнее. Просто, чтобы потом не было никаких недоразумений... Зимние съемки будут короткими. А вот летом в деревне продлятся примерно два с половиной месяца... Хотя, может быть, и чуть меньше, но это будет уже зависеть от погоды. Екатерина Васильевна, вы можете жить там с Сашей, или приезжать к нему на любой срок. Но! У нас правило: никаких родителей на съемочной площадке во время съемок.
- Ой, да что вы... Я понимаю... Конечно...
Подписание всех бумаг не заняло много времени. Саша с мамой сразу же соглашались с каждым пунктом и только когда узнали, о какой сумме идет речь, на какое-то время просто онемели.

 Отправлено: 12.04.17 00:25. Заголовок: Глава 10.

Глава 10.


Я сидел в офисе у Вадима и, как он выразился, снимал стресс. А проще говоря, накачивался коньяком.
Полчаса назад дверь офиса закрылась за мадам Григорьевой, а я все еще был, мягко говоря, в расстроенных чувствах.
Имя четырнадцатилетнего Андрея Григорьева было у многих сейчас на слуху. Красивый, высокий, талантливый, он снялся уже в более чем десяти фильмах и сериалах. Свою творческую карьеру он начал еще в пятилетнем возрасте, снявшись в каком-то рекламном ролике. На роль Мити он подходил идеально.
Но когда я три дня назад попытался с ним связаться, то сразу же наткнулся на его мать, которая оказывается была еще и его продюсером.
Со столь напористой дамой мне уже давно не приходилось иметь дело.
Для начала она прочла мне длинную лекцию о своем талантливом сыне и этим постаралась дать мне понять, КАКУЮ звезду я пытаюсь заполучить на съемки своего фильма. Попутно я так же узнал, что у нее есть еще и не менее талантливая дочь (младшая сестра Андрея). А ее муж - владелец известного на всю Москву рекламного агенства. В общем, прямо-таки не семья, а созвездие звезд.
Я, как говорится, человек не гордый и поэтому еще в течении двух последующих дней мужественно терпел ее пафосный треп. Попутно я умудрился все-таки заполучить на пробы самого Андрея, который, как мне показалось, сам уже тоже изрядно устал от матери.
Сегодня же, когда мы наконец сели все вместе поговорить о деле, все и произошло.
На каждый наш пункт договора, мадам Григирьева (это Сергей, мой помощник, первый ее так назвал) выдвигала свой, причем абсолютно необоснованный и неприемлемый. А в завершении она выдала:
- Что значит никаких родителей на съемочной площадке?! Я его мать и всегда присутствую на съемках моего сына. Не говоря уже о том, что это моя прямая обязанность, как его продюссера. И второе. Ни о каком всем лете разговор даже идти не может. Андрею надо отдохнуть.
- Там отличная природа, лес, река. Съемки не будут занимать весь день, и кроме этого там будут выходные дни... - попытался вставить Сергей.
- Отдохнуть в деревне!? Вы предлагаете, чтобы мой Андрей отдыхал в деревне?! Боже мой! Куда я попала... Мы с мои сыном в июне собираемся в Испанию, а в августе скорее всего в Турцию. Поэтому вам придется подстраивать съемку сцен, в которых он будет занят, именно с учетом этого. И последнее... Может вы не в курсе, - и мадам, презрительно улыбаясь, положила на стол листок бумаги. - Там указана стоимость одного съемочного дня Андрея.
Вадим, хранивший молчание в течении всего разговора, небрежно взял листок и бросил на него быстрый взгляд.
Сергей стал пытаться объяснить мадам Григорьевой, что мы не можем подстраивать все только под ее сына.
И пока они оказались заняты разговором, Вадим шепотом спросил меня:
- Слушай, он нам действительно так необходим?
Я к этому моменту был уже "готов".
- Нет. Вернее, он нам очень подходит, но... найдем другого. Я не уступлю ей ни одного пункта. А что она хочет там по деньгам?
- Треть от того, что я собирался предложить.
- Я сам готов заплатить эту сумму, лишь бы больше ее не видеть.
В этот момент мадам Григорьева произносила очередной спич во славу своего сына.
- Мы вас поняли, Эльвира Леонидовна (ну и имечко у нее еще кстати), - перебил ее Вадим. - К сожалению ваши условия нам не подходят. Поэтому... давайте не будем задерживать больше друг друга. Большое вам спасибо. Мы вам очень благодарны, что вы уделили нам свое время.
Мадам опешила. Но теперь инициативу перехватил Вадим и, не давая ей уже особо что-либо сказать, вскоре выпроводил ее за дверь. И надо отметить, получилось это у него очень ловко и непринужденно.
Когда дверь за ней, наконец-то, закрылась, я, не сдержался и выругался:
- ...мать! Три дня коту под хвост!
- Успокойся, Саш. Бывает. В баре есть хороший коньяк. Сними стресс...


Глава 11.


Раскинувшись на заднем сидении огромного внедорожника, я смотрел на пробегающие мимо пейзажи и наслаждался жизнью. Последнюю неделю, прервав все дела, мы ездили выбирать место для съемок. Откладывать это на потом было уже нельзя. Осень наступала, а нам надо было оценить место, пока оно еще все в листве.
Из четырех мест, предложенных Вадимом, первое плохо вписывалось в описанное в сценарии. Второе было всем хорошо, но там постоянно в кадре оказывалась проходящая вдалеке высоковольтная линия. Третье подходило по всем параметрам, кроме дома... (если это строение, конечно, можно было назвать домом). И последнее, четвертое место, оказалось очень близко к деревне и далеко от реки.
Обсудив недостатки и достоинства всех четырех вариантов, сошлись на том, что больше всего подходит все же третий. Но вот дом... На что Вадим пожал плечами и сказал:
- Вот уж где не проблема. Когда там надо начинать съемки?
- Хотелось бы не позднее середины января. Основные будут, конечно, летом. Но несколько эпизодов у нас там приходится на зиму, когда кругом снег.
- Хорошо. Значит к началу января там будет стоять такой дом, как надо. Причем технически сразу подготовленный к съемкам.
...На что наш главный оператор Женя Максимов только развел руками и тихо прошептал:
- Я хочу работать с этим человеком всю мою оставшуюся жизнь.
Я был с ним согласен.
Мы возвращались в Москву. Выбранное место было не близко: четыре часа от кольцевой в южном направлении. Но оно действительно оказалось удачным. Еще одна проблема была решена.
Утром меня ожидал очередной сумашедший день - кастинг на роль Алеси.
И как в песне: "...все опять повторится сначала..."
К концу дня я был как выжатый лимон, но, что самое печальное, без нужной кандидатуры...
Отчаявшись, я уже собрался уходить, когда мой взор упал на сидящую в стороне девочку. Тонкие ноги-спички, чуть вздернутый кверху носик, две совсем несовременные косички... Странно, но я точно помню, что на просмотре ее не было.
Я сделал несколько шагов в ее сторону, но она вдруг вскочила и кинулась к проходящему мимо меня нашему звукооператору Славе Ярцеву.
- Пап, ну ты скоро?
- Скоро, Надюшенька. Уже скоро. Сейчас аппаратуру убираем и идем.
Подождав, пока девочка отойдет, я подошел к Славе и, изобразив очень суровое лицо, спросил:
- Вячеслав Сергеевич (вообще-то мы с ним на "ты"), вы знаете сколько стоит день работы всей нашей группы?
Слава растерянно захлопал глазами.
- Очень много. Так вот у меня есть огромное желание вычесть эту сумму из вашей зарплаты.
Славик продолжал растерянно моргать, но к этому теперь добавился еще и открытый от удивления рот. "Ладно, хватит издеваться над человеком", - решил я и уже нормальным тоном сказал:
- Поверни голову и посмотри вон туда в угол.
Славик повернулся и уставился на дочь.
- А теперь опиши мне, пожалуйста, кого мы сегодня тут искали на роль Алеси?
Набросав точный портрет дочери, Славик снова несколько раз моргнул и пробормотал, все еще ничего не понимая:
- Ну вот... А что?
Я тяжело вздохнул.
- Ну, а теперь посмотри на свою дочь, балда.
- Надюшка?! Да нет... Ты что... Пигалица же еще совсем... Да какая из нее актриса...
- А вот это мы сейчас быстренько и проверим.
Я подошел к девочке и спросил:
- Надя, ты в кино хочешь сниматься?
Она внимательно посмотрела на меня своими серыми глазами и очень серьезно ответила:
- Хочу.
Пробы Надюшка прошла. Конечно ей не хватало актерского мастерства, но Вадим заверил меня, что с ней, как и со всеми другими нашими юными актерами, все время теперь будут индивидуально работать преподаватели из театрального института.
- А как же с нашим правилом: "Никаких родителей на съемочной площадке"? - ехидно спросил меня Сергей, когда все уже разошлись. - Без Славика мы точно не обойдемся.
- Ну, в любом правиле существуют исключения, - тут же парировал я.



Глава 12.



...Неожиданно быстро решился вопрос с "актером" на роль четырехлетнего Миколки.
Очень многие родители мечтают сейчас увидеть своих детей в роли кинозвезд или фотомоделей. Поэтому нужного ребенка Сергей нашел без труда. Особых актерских талантов у него не было (да и не требовалось), а что было действительно важным, он беспрекословно слушался родителей и выполнял то, что они ему говорили делать во время проб.
Учитывая столь юный возраст актера, постоянное присутствие одного из родителей рядом становилось обязательным условием. В том числе и во время съемки. Родителей это устраивало. А когда я стал им рассказывать, что по сценарию мальчику придется почти все время быть одетым только в одну рубашку и часто мелькать в кадре своей голой попой, они только махнули рукой, сказав что-то типа "было бы о чем говорить". Мне вообще показалось, что они были согласны на все, лишь бы их чадо сняли в кино. Чадо, кстати, звали Эльдаром, но охотнее он откликался на простое - Элька...
...Попутно со всеми этими делами, я теперь регулярно мотался в Питер, где было уже почти все готово к съемкам. Наш художественный цех поработал на славу. Когда готовый класс гимназии и сшитые костюмы гимназистов показали одному из наших консультантов - профессору Юрию Георгиевичу Махову (старенькому директору одного из исторических музеев), он всплеснул руками и просто-таки обмер, а потом спросил:
- Александр Петрович, а куда вы все это денете после съемок?
Я пожал плечами. Чаще всего такие вещи долго потом где-то валялись на складах, пока не превращались в мусор.
- Это ведь готовая экспозиция для музея! Абсолютная копия! Все до мельчайших подробностей! Фантастика! Знаете, может... У нас, конечно, нет достаточных средств для покупки всего этого, но... Может после съемок вы бы смогли продать нам что-нибудь из этого?...
Я посмотрел на Вадима.
- Юрий Георгиевич, - сказал Вадим, - после съемок мы с удовольствием передадим ВСЕ это в дар вашему музею.
Квартира Белобородовых тоже была почти уже готова. Работы там оставалось максимум на неделю.
Когда мы с Вадим вышли из дома на улицу, я довольно потер руки и сказал:
- Лед пронулся, господа присяжные. Лед тронулся... Еще немного и можем начинать снимать.
- А мальчик где? - тут же убавил мой оптимизм Вадим.
Мальчика не было. Несмотря на все мои старания, я пока так и не смог найти никого на роль Алеши. А сроки уже поджимали.


Глава 13.


День не задался с самого утра. Все шло как-то не так. А когда я, наконец-то таки, добрался до своего офиса, то обнарудил, что мой телефон забит под самую плешку какими-то сообщениями. Такого раньше не бывало.
С тоской на сердце я принялся их прослушивать и уже через полчаса начал догадываться в чем дело: было очень похоже, что где-то просочилась информация о тех сумашедших зарплатах, которые получают в нашей съемочной группе (причем не только артисты). И как следствие этого образовалось огромное колличество желающих приобщиться к этому самим, или приобщить своих близких.
Поразмыслив немного - как мне быть, я рванул к Вадим.
Вадим, к счастью, оказался на месте.
Выложив ему "последние новости", я сказал:
- Я не знаю, что делать. Там есть пару звонков, да и еще, я уверен, будут, которые... В общем, понимаешь, есть такие люди, которым я не могу сказать просто "нет".
Вадим тяжело вздохнул.
- Ладно. Не бери до головы. Посылай всех ко мне. Говори, что эти вопросы решаю только я.
Вадим замолчал, задумался на мгновение и добавил, качая головой:
- Но вообще-то, вот же народ... Ведь каждый в договоре подписывал, что размер его зарплаты - это строго, так сказать, конфиденциальная информация и никто другой ее знать не должен...
- Ну, с нашими людьми... Это первое, что у друг друга начинают выспрашивать. Ладно. В общем, спасибо. Ты мой спаситель.
Я собрался уже уходить и вдруг обратил внимание, каким уставшим и расстроенным выглядит сегодня Вадим.
- Слушай, а у тебя что? Что-то ты какой-то... грустный...
Вадим тяжело вздохнух.
- Да так... Устал. Знаешь, есть вещи, которые я ну никак не могу понять. Вот... - и он взял со стола лист бумаги и протянул мне.
На листе было напечатано четыре фамилии работников нашей съемочной группы.
- Мы ведь очень хорошие зарплаты дали людям. И... все равно.
- Да что случилось?
- Ну, вот этот товарищ у нас занимается реквизитом...
- Да...
- Четыре дня назад, он сказал мне, что есть ряд необходимых нам антикварных вещей (там на столе их список), но приобрести их можно только за наличные. Кстати, за довольно-таки крупные наличные. Ну, я же знаю, что бывают такие ситуации, когда действительно нужен только нал. Выдал ему эту сумму. А сегодня узнал (их своих источников), что, во-первых, приобрести все это можно было и по безналичному расчету, и, во-вторых, проданы были эти вещи за сумму в три раза меньшую. То есть две третьих этой суммы легли в карман нашему человеку. Это он, так сказать, решил себе взять за посреднические услуги.
- Вот же... сука, - не сдержавшись, выругался я.
- А вот эти трое... наши осветители... Два дня назад пришли заказанные по каталогу лампы. Тебе, Саша, лучше даже не знать, сколько мы за них выложили. Одно скажу - на "Мосфильме" таких ни у кого нет. Инструкцию я на фирме-изготовителе специально на русском языке заказал. Два дня ящики стояли неоткрытыми, а наши осветители вместо того, чтобы проверить их, на них козла забивали... Два дня. Причем в рабочее время... Сегодня я уже не выдержал и сказал им это - мне же, в конце концов, надо было сообщить поставщику: как-что работает, все ли там в порядке. Ну они открыли и "проверили". Спалили нахрен какой-то там супердорогой блок питания (это уже сервисная служба поставщика побывала и сообщила мне), при этом, как оказалось, инструкцию по эксплуатации они даже распечатать и достать из целлофана не удосужились.
Я устало сел на стул и обхватил голову руками.
- Вадим... Ты просто, наверное, не так много сталкивался еще с этим... У нас в стране все так делается. Знаешь, иногда даже от отчаянья просто руки опускаются и делать ничего вообще не хочется... Таких людей не переделаешь ничем - ни большими зарплатами, ни штрафами, ни угрозами... Так что... Гнать их всех к чертовой матери. Вот так прямо списком. Гнать.
- Так ты не против? - вдруг оживился Вадим.
- Да ты что?! Гнать, да еще так, чтобы все знали, за что их увольняют. Чтобы в будущем другим не повадно было.
- Уф... - выдохнул Вадим. - Я, по правде говоря, боялся, что ты решишь их оставить.
- Почему? - удивился я.
- Ну... - неопределенно пожал плечами Вадим, - ты же набирал их...
- Увы... Как видешь, очень сильно ошибся.
В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в офис вошла "горячо полюбившаяся" нам всем мадам Григорьева.




Глава 14.

- Здравствуйте, Александр Петрович. Вы просто неуловимы. Я ищу вас с самого утра. Добрый день, Вадим Андреевич.
Ну надо же! Сама любезность...
- Александр Петрович, мы с моим сыном посовещались и решили... Предлагаемая вами роль очень интересна и... ради съемок, мы готовы пожертвовать летним отдыхом.
Мы с Вадимом молча переглянулись и улыбнулись, прекрасно понимая другу друга без слов.
"Роль интересная... Ага... Как же... Слухи о тех деньгах, что мы платим нашим артистам, до тебя дошли".
- Эльвира Леонидовна, это безусловно хорошая новость, но мы сейчас никак не можем уделить вам время, так как очень спешим на худсовет, - очень вежливо, четко выговаривая каждое слово, сказал Вадим. - Завтра в девять, если вас это устраивает, мы бы могли встретиться.
- Хорошо, - тут же согласилась мадам Григорьева.
- Эльвира Леонидовна, и еще, - добавил уже я, - я хотел бы вас сразу предупредить: у нас сейчас несколько изменились условия... и нам придется обсуждать многое заново. Да, и при нашем разговоре обязательно должен присутствовать Андрей.
- Конечно-конечно. Значит завтра в девять.
Когда за ней закрылась дверь, я плюхнулся на диван и рассмеялся.
- И на какой худсовет мы спешим?
- Понятия не имею. Но надо же было как-то ее выпровадить. Слушай, так, а что мы завтра будем говорить? Вроде же решили его не брать...
- Вообще-то, Андрей нам очень подходит. И если нам удастся нейтрализовать его слишком деятельную мамашу, то...
- Я думаю, что удастся.
- Да... Узнав о сумме гонораров, она тут же стала "белой и пушистой".
- Тут не только в деньгах дело. Я наводил справки. Популярность Андрея медленно, но уверенно ползет вниз. Спрос был на маленького мальчика, а четырнадцатилетний юноша уже не так нужен... Через месяц у него истекает контракт с тем сериалом, где он сейчас снимается, и там не собираются продлевать его дальше. На рекламной фирме его отца сейчас тоже не самые лучшие времена. Так что и там работы для Андрея почти не стало...
- Да. В этом трагедия юных звезд. Они быстро и легко взлетают, а потом так же быстро оказываются на обочине жизни никому не нужными и ничего не умеющими. Жалко пацана. А мать вместо того, чтобы подумать о будущем сына... Да ладно, что тут говорить... Ты куда сейчас?
- Хочу заехать покушать куда-нибудь. Слушай, поехали вместе. Я тут знаю недалеко одно хорошее место. Отличная кухня.



Глава 15.


- Значит этот пункт насчет присутствия родителей на съемочной площадке вас тоже устраивает?
Каменным голосом пункт за пунктом Вадим зачитывал мадам Григорьевой договор и почти тут же получал ее согласие.
Андрей сидел рядом в кресле и откровенно скучал.
- Летом, когда мы будем снимать в деревне, в выходные дни Андрей, если захочет, сможет вместе со всеми другими желающими уезжать в Москву на нашем автобусе. Вы тоже сможете приезжать к нему в любое время. У нас там будет гостевой трейлер, но... это не подразумевает постоянное там проживание.
Когда Вадим закончил обсуждение всех пунктов, он повернулся ко мне и спросил:
- Александр Петрович, у вас есть какие-нибудь вопросы, пожелания?
- Да нет... Вроде бы мы все оговорили... Андрей, у тебя нет никаких вопросов по сценарию, по предстоящим съемкам?
- Нет... - "очнулся" Андрей. - А... интернет там будет?
- Ты имеешь в виду во время съемок в деревне? - уточнил Вадим. - Да. Летом там будет все. Ты будешь жить в трейлере, в котором ко всему прочему будет маленькая душевая кабина, туалет, спутниковое телевидение и интернет. Еще какие-нибудь вопросы?
- Андрей, у меня еще один вопрос к тебе, - вспомнил я, - в фильме есть два эпизода на реке, в которых надо будет сниматься полностью раздетым. Я бы хотел быть уверенным, что у нас с тобой не возникнет там никаких проблем по этому поводу.
- Никаких проблем не возникнет, - тут же встряла Эльвира Леонидовна, - Андрей - настоящий актер и когда надо, такие вещи его не смущают. К тому же ему уже приходилось так сниматься в фильме "Внимание! Школьники!".
Андрей промолчал, но мне показалось, что его мнение по этому вопросу было несколько иное.
- Андрей, пойдем со мной. Я хочу тебе кое-что показать. А вы, Эльвара Леонидовна, как раз закончите пока с Вадимом Андреевичем, - и не дожидаясь ее ответа, я быстренько вывел Андрея в коридор.
Уже закрывая дверь, я опять услышал ее голос:
- Вадим Андреевич, но за такие съемки положена доплата.
"Деньги, блин! Только деньги! А на чувства собственного сына тебе наплевать!"
- Андрей, по-моему, ты хотел что-то спросить меня?
Андрей немного смутился, но спросил:
- Александр Петрович, а в тех эпизодах как надо будет сниматься?... Только со спины... или полностью?
"Парню четырнадцать лет! А она все думает о нем, как о маленьком, ничего не понимающем ребенке. Дура! А для него это сейчас..."
- Андрей, ты появишься там в кадре совсем на чуть-чуть и только со спины. А там, где надо будет твое лицо, ты будешь уже по пояс в воде или еще как-нибудь прикрыт. Так тебя устраивает? Андрей улыбнулся и кивнул.
- Какие моменты тебя еще интересуют?
- Это все. Спасибо, Александр Петрович.
Когда со всеми делами было законченно и за Эльвирой Леонидовной и Андреем закрылась дверь, Вадим спросил меня:
- Слушай, а что насчет съемок голым - это каждого так надо спрашивать?
- Есть печальный опыт. У меня в последнем фильме такой эпизод был: мать на кухне моет в большом корыте шестилетнего сынишку. Ну, собрались снимать, а ребенок нет и все. Только в трусах. Мы уговаривали, родители уговаривали, а он нет и все. Короче, у ребенка истерика, а у нас полностью потерянный съемочный день. В итоге на следующий день пацан был в плавках, а мы потратили еще кучу времени, снимая так, чтобы они нигде не попали в кадр. Так это у нас была маленькая сценка, а сейчас их будет несколько и довольно-таки продолжительных. Так что... просто не хочется дважды наступать на одни и те же грабли. Все, конечно, не предусмотришь, но...
- Понятно. А что у нас на счет главного героя?
- Пока никак. Ищем. Мне тут подкинули хорошую идею: поискать по театрам. Знаешь, кое в каких постановках участвуют и дети... А вдруг повезет...
- Кастинг не хочешь объявить?
- Если в течении двух следующих недель никого не найдем, тогда придется. Понимаешь, очень не хотелось бы брать на главную роль кого-то без всякого актерского опыта.

 Отправлено: 12.04.17 02:03. Заголовок: Часть 2. Димка и Таня.

Часть 2.
Димка и Таня.


Глава 16.


Последние пару дней погода словно сбесилась. Несмотря на середину ноября, на улице было настоящие лето - плюс восемнадцать. Правда ночью температура падала ниже нуля. Синоптики уверяли, что такого не было последние сто лет, и тут же предупреждали, что еще через несколько дней начнутся настоящие холода и выпадет снег. Но пока что люди радовались неожиданному потеплению и многие быстренько вернулись опять к летним вещам.

Театры Москвы... Я оказывается даже и не подозревал сколько их. Правда спектаклей, где есть детские роли, оказалось не так уж и много. А там, где в этих ролях дейтвительно играли дети - и того меньше. (Почему-то в некоторых театрах считается, что двадцатипятилетняя девушка вполне может играть Тома Сойера, или, например, Питера Пэна).

Результатом моих поисков за эти полторы недели стал список из четырех мальчишек, но... Это все было не совсем то, что мне хотелось бы.

...Я остановил машину возле обшарпанного фасада.

Этот малоизвестный театр был в моем списке одним из последних. У него даже не было своего помещения, и он арендовал его в Доме Культуры С...го района Москвы.

Утром я не смог найти никого из его руководства и поэтому приехал на их дневной "детский" спектакль "Белеет парус одинокий". Тема спектакля была совсем неактуальна сейчас, но, как не странно, он собирал полные залы. И как мне удалось узнать, в нем играло много детей.

Билетов в кассе не было, но мое мосфильмовское удостоверение произвело огромное впечатление на администраторшу, и она устроила меня на приставном стуле прямо в первом ряду.

Уже через двадцать минут после начала спектакля я понял, что нашел ЕГО. Как он играл! К тому же роль гимназиста Пети была чем-то похожа на роль Алеши в нашем фильме. Из программки я уже знал, что зовут его Дима Астахов. Я ерзал на стуле и не мог дождаться окончания спектакля, хотя и смотрел его с удовольствием.

После спектакля я тут же оказался за кулисами, но опоздал - Дима уже скрылся где-то в глубине служебных помещений. Мне ничего не оставалось делать, как ждать.

Устроившись на подоконнике, я от нечего делать стал наблюдать за рабочими, убирающими декорации. Потом мое внимание привлекла женщина, стоящая около соседнего окна. Я даже не сразу сообразил, что она ведь тоже играла в этом спектакле. И играла она Петину маму (правда в самом романе, кажется, была тетя, а не мама).

Она была красива, но не той холодной, бездушной красотой с обложек модных журналов, а как-то очень по-доброму, по-домашнему...

Мысленно я одернул себя и "вернулся на землю". Сейчас надо было думать о работе, а не о женщинах.

Из дверей с надписью "Гримерочные" вышло несколько пацанов. Они прошли мимо меня, что-то шумно обсуждая и размахивая руками. И только в самый последний момент я вдруг понял, что один из них и есть тот самый Дима.

Конечно, работая в кино, я видел много всяких перевоплощений, но такого! Вместо аккуратненького, примерного гимназиста дореволюционной России, мимо меня проходил абсолютно современный пацан. Волосы "ирокезом", в ухе сережка, деревянные бусы на шее, фенички на запястьях и на плече замысловатый рисунок-татуировка (переснимка, конечно же). Одет он был в майку-безрукавку какого-то умопомрочительного цвета и в порванные во многих местах джинсовые шорты до колен.

Мягко сказать, я даже немного опешил. И если бы я сам только что не видел его на сцене, я бы никогда не поверил, что он может играть такую роль.

- Дима! - окликнул я его.

Мальчик оглянулся и остановился.

- Добрый вечер, Дмитрий. Можно с тобой поговорить? Это недолго...

- И о чем бы вы хотели с ним поговорить? - раздался у меня за спиной женский голос.

Я обернулся и увидел ту самую женщину, которой любовался последние десять минут.

Черт! А вот такое любопытство и умение влазить в чужие дела, я не любил. (Надо же, а она мне еще понравилась...)

- Мадам, извините конечно, но вы кто - его менеджер, или продюссер, или... - я старался говорить, как можно вежливее, но, кажется, получилось очень грубо.

- Или его мама, - холодно-ядовитым тоном перебила она меня.

- Ах, да... конечно... - усмехнулся я, вспомнив, какую роль она только что играла, - но смею заметить, что спектакль уже закончился.

- А я и в жизни его мама.

Наверное у меня было ОЧЕНЬ идиотское выражение лица, потому-то, выдержав небольшую паузу, она вдруг весело рассмеялась и уже более дружелюбно сказала:

- Если бы вы только видели сейчас себя со стороны...

- Ой, какой же я болван! А мне ведь, наверное, как раз с вами и надо было бы переговорить в первую очередь.

- В самом деле?! И о чем же интересно?

Дима пару раз перевел взгляд с меня на маму, а потом с нескрываемой насмешкой в голосе поинтересовался:

- Так может я вам тут и не нужен?




Глава 17.


Мы сидели в буфете и разговаривали.

После моих самых искренних извинений я представился и в двух словах обрисовал ситуацию. И вот теперь мы сидели за столиком и пили кофе. Вернее, кофе пил я и Татьяна Николаевна (Димина мама), а Дима ел мороженое. Правда перед тем, как заказать его, он долго спорил с мамой о размере порции. В результате порция оказалась очень маленькой, но я дипломатично промолчал, не зная причины этого. Я вообще, после такого неуклюжего знакомства, старался произвести как можно лучшее впечатление и поэтому предпочитал молчать и говорить только о деле.

Дима, как мне показалось, заинтересовался перспективой сняться в кино, а вот Татьяна Николаевна восприняла все это довольно-таки сдержанно.

Когда Дима ненадолго отлучился, она спросила меня:

- Александр Петрович, у Димы что, действительно есть шанс пройти эти ваши пробы и получить роль.

- Татьяна Николаевна... Я не хотел этого говорить, но... Я считаю, что и пробы-то уже особо не нужны. Этот спектакль... Это было великолепно и более чем достаточно.

- Даже так?

- Да.

- Знаете, просто я, как и любая мать, очень волнуюсь и переживаю за своего сына... Понимаете, он очень близко все принимает к сердцу. Увлечется чем-нибудь... и все - за уши не отащишь. А если потом что-то не получается или что-то не так - переживает страшно... Иногда даже до слез. Совсем несовременный он у меня. Это он только с виду так...

"Какие у нее потрясающие глаза", - подумал я вдруг.

- Кстати, Александр Петрович, на будущее... Так сказать, на всякий случай... Никогда не называйте его Дмитрием. Он свое полное имя терпеть не может. Я его так зову, только если у нас с ним какой-нибудь конфликт и я сильно рассержусь. Вообще-то у нас такое редко бывает, хотя характер у него... еще тот... но иногда...

- А как тогда его звать? Просто - Дима?

- Да. Дима - его вполне устраивает. Или - Димка. А вообще-то чаще все его зовут Димыч. Даже я уже к этому больше привыкла.

"Димка... Димыч... Да, пожалуй, так действительно ему больше подходит", - подумал я.

Димка вернулся чем-то очень обрадованный и вдохновленный.

- Мам, я вечером к Сергею пойду...

- И опять будете всю ночь на машинах гонять?

- Мам, ну завтра же воскресенье... И это же только раз в неделю.

- Кошмар, - вздохнула Татьяна Николаевна и пояснила, - у его друга компьютер. И там игра - как будто на машине едешь. Оба просто помешаны.

- Мам, помешаны мы не на игре, а на машинах. Вот увидишь, когда мы купим машину, я не буду больше на компьютере играть с этим.

Татьяна Николаевна тяжело вздохнула и покачала головой.

Пока она спорила с сыном, я вдруг вспомнил, что у меня в портфеле есть копия сценария, причем даже с фотографиями уже подобранных актеров. Я тут же достал его.

- Дима, если тебе будет нетрудно, прочти это, пожалуйста, до вторника (на вторник мы уже договорились с ним на счет проб). И вот еще, - и я, быстро пролистывая сценарий, отметил пару страниц, - вот эти вот сцены... Мы попробуем разыграть их там...

...Выходя из Дома Культуры, Таня (к концу разговора мы отбросили отчества, хотя и остались на "вы") протянула Димке куртку-ветровку.

- Одевай...

- Ма-ам... Ну, там же тепло...

- Уже не тепло. Тепло было днем, а сейчас уже холодно. Давай одевай...

- Ну, ма-а-ам...

- Что "нумам"? На остановке сейчас в момент продует. Давно ангины не было?

Судя по тому, как Димка сердито засопел, но начал одевать куртку, ангина была совсем недавно.

- А вам куда? - спросил я.

- Да тут недалеко. Пять остановок всего. Просто сейчас автобусы редко ходят. А этот обормот только после болезни.

- Я не обормот, - тут же отозвался Димка.

- Подождите, какой автобус?! У меня вон машина стоит.

- Ой! Чур я спереди сижу!

- Дима!!! Ну, не ребенок, а... Нет, что вы... Спасибо. Мы уж...

- Таня, я прошу вас... не спорьте... Пожалуйста...

...Когда я распрощался с Димкой и Таней, на часах было уже семь вечера. Я набрал телефон Вадима.

- Привет. Ты где сейчас?

- Не поверишь - все еще в офисе. Сел проверить кое-какие финансовые документы и никак не могу закончить.

- Что-то не так? - встревожился я.

- Да нет. Все нормально. Просто уже ввязался и бросать на середине не хочу. А у тебя что?

- Сейчас узнаешь. Сиди и никуда не уходи. Я уже еду. Правда... мне еще через пол-Москвы пилить...

Влетев в офис Вадима, я первым делом рванул к бару и, налив себе полную рюмку коньяка, тут же осушил ее.

- Судя по твоему сияющему лицу, ты, по меньшей мере, нашел кого-то на роль Алеши, - ехидно, явно желая поддеть меня, сказал Вадим. В последние дни это стало для нас самой болезненной темой.

- Нашел! - радостно выдохнул я и налил себе вторую рюмку.






Глава 18.


Когда во вторник Димка вошел в студию, где была назначена проба, в своем "экзотическом" виде, в студии случилась "немая сцена", прямо как в "Ревизоре". Первым пришел в себя Вадим и тихо спросил меня:

- И это есть твой "Алеша"? Что-то я не понял... И в чем тут юмор?

Проигнорировав его вопрос, я подозвал нашего главного гримера Гошу и костюмершу Клавдию Васильевну. Дав им несколько указаний, я отправил их вместе с Димкой в гримерную.

- Приготовится к съемке!

Потом я повернулся к Вадиму и добавил:

- Немного терпения...

Появление Димки в обличии гимназиста вызвало вторую "немую сцену".

Не обращая ни на кого внимания, я начал работать. Мы разыграли с ним три разных диалога, которые я ему отметил в сценарии. Причем все они были разные по своему настроению: в первом Димке пришлось быть задумчивым и серьезным, во втором - веселым и радостным, и в третьем - грустным и чуть ли не плачущим.

Когда последний диалог был закончен и я дал команду "Стоп камера! Снято!", в студии на какое-то мгновение стало совсем тихо, а потом вдруг все заговорили разом, бурно обсуждая увиденное.

- Ну, как? - спросил меня Димка.

- Отлично, Дим. Иди, переодевайся и... мы тебя ждем здесь.

Когда Димка вышел из студии, я подошел к Вадиму.

- Ты гений, - выпалил он мне сразу же.

- Ну, не я, а Димка.

- Я не о том. Как ты его нашел?! Я ведь когда его увидел...

- Вадим, - перебил я, - мне просто очень повезло. Я его впервые увидел не "в жизни", а на сцене. Причем как раз в роли гимназиста.

- А-а... Тогда понятно...

- Слушай... Я тебя умоляю... На любых условиях... Но эту роль должен играть именно он... Там в коридоре его мать... Очень милая, приятная женщина. Я думаю, никаких проблем не должно быть. Так что...

- Да, не волнуйся, Саш. Я все понял. Сделаем.








Глава 19.


Таня, которая до этого ждала Димку в коридоре, быстро пролистала договор, где не была еще вписана сумма гонорара, и сказала:

- Знаете, я все равно не очень разбираюсь во всем этом. Может, вы мне так расскажите.

Рассказывать стал Вадим, касаясь, правда, в основном организационных вопросов. Потом подключился я и рассказал о предстоящих съемках. Когда я рассказал про наши планы на лето, Таня очень обрадовалась.

- Вы даже не представляете, как это нам подходит. У меня на все лето гастроли по городам России. Я собиралась взять его с собой. Но что ему это. В спектаклях он там никаких не занят... Чужие города, где ни друзей, ни знакомых. Гостиницы... обычно не очень хорошие, питание в столовых... Да и все это... Какой это ему отдых... У него же каникулы все-таки. А тут вы говорите на свежем воздухе и речка...

- Свежий воздух, лес, речка, отличное питание, комфортное проживание со всеми прелестями цивилизации, как то телевидение и интернет - мы гарантируем.

- Замечательно, - обрадовалась Таня и тут же растерянно добавила: - Ой, только я не знаю, как вы там с ним справляться будете... Это ведь он с виду только такой спокойный, а бывает такое выдаст...

- Не волнуйтесь, - успокоил ее Вадим, - у нас на лето запланирован специальный педагог, который будет присматривать за детьми в свободное от съемок время и заниматься их досугом.

Мы вернулись опять к теме съемок.

Все это время Димка сидел рядом, молчал и внимательно слушал. И только когда я коснулся вопроса о том, что в некоторых сценах надо будет сниматься обнаженным, Димка "ожил". Поморщившись, он спросил:

- А что, без этого никак нельзя?

У меня внутри все "ухнуло вниз".

- Дим, понимаешь... Ты же читал сценарий... Без этого никак снять не получится, - все это я произнес с такой мольбой в голосе, что Таня даже улыбнулась.

Димка тяжело вздохнул.

- Ну, если так надо... А можно тогда, чтобы, когда мы это будем снимать, там не было девчонок... и это... женщин?

- Да, конечно! - обрадовался я. - Не будет.

- Но у нас пара эпизодов, где они должны быть, - удивился Женя (наш главный оператор, который сидел тут же рядом с нами).

- Ничего. Мы разобьем и снимем эти сцены по отдельности. Будет немного больше возни, но это можно сделать.

- А как же насчет женщин в самой съемочной группе?

Я на минуту задумался.

- Они все в основном ассистируют. Значит на съемках этих сцен нам придется обойтись без них.

Я был готов на все, лишь бы Димка не заупрямился и согласился.

Оператор Женя развел руками и кивнул головой.

- Тогда вопросов больше нет.

- Дима, что-нибудь еще?

Димка кивнул головой.

- Только можно я вас одного об этом спрошу?

Под заинтригованные взгляды всех присутствующих я отвел Димку в сторону и наклонился к нему.

- Александр Петрович, а там по сценарию я буду целовать девочку... Это ту самую, фотография которой в сценарии?

- Да.

- А мы по-настоящему будем целоваться?

Вопрос немного смутил меня. Об этом я как-то не задумывался.

- Я думаю, что - да. Лучше снимать, когда все по-настоящему.

"Осталось уговорить только графа Потоцкого, - тут же подумал я. - Будем надеяться, что Надя не заупрямится".

- Здорово! - обрадовался Димка, но тут же вдруг погрустнел. - Ой! А я не умею целоваться по-настоящему.

- Так это же замечательно! Тебе же как раз предстоит сыграть не какого-нибудь там опытного героя-любовника, а мальчика, у которого все это впервые в жизни. Значит тебе будет просто легче сыграть это. Так что... Еще какие-нибудь вопросы?

Димка замотал головой.

Когда мы вернулись к столу, Таня сказала:

- Саша, меня смущает вот еще какой момент... Все эти лекции с консультантами, репетиции, подборка костюмов и прочие, прочие... Но у Димы ведь есть еще и школа с ее уроками и домашними заданиями...

- Татьяна Николаевна, - тут же кинулся мне на помощь Вадим, - все эти мероприятия будут для Димы не чаще, чем три раза в неделю, и длиться они будут максимум часа... три.

- Ну это все равно получается допоздна... школа у него до двух... А ему ведь еще через пол-Москвы ехать. Это часа полтора только в одну сторону... Так что это он часам к девяти только возвращаться будет... К тому же мне тоже придется подстраиваться под это расписание. Я совсем не хочу, чтобы он ездил в такую даль один.

Я с мольбой во взгляде посмотрел на Вадима.

- Подождите-подождите, Татьяна Николаевна. Какие полтора часа и зачем вам под что-то подстраиваться? Диму будет забирать и привозить назад домой служебная машина.

- Ух ты! - выдохнул Димка, смотря на нас широко раскрытыми глазами. - Вот это круть...

- Дима! - тут же одернула его Таня и тут же сама растерянно спросила: - Вы это серьезно?

- Абсолютно. Более того, чтобы он зря не терял время, мы можем забирать его сразу после школы, привозить сюда, кормить и после этого сразу же начинать все запланированные занятия. Вам самой абсолютно незачем тратить на это свое время.

- Я согласен, - тут же вставил Димка.

- Дима! Невозможный ребенок...

- Я уже не ребенок, - тут же заспорил "ребенок".

Таня тяжело вздохнула и закатила глаза вверх.

Сумма гонорара, как и следовало ожидать, произвела впечатление. Даже на Димку. Он выглядел совершенно растерянным и часто хлопал глазами.

Домой их вез я на своей БМВушке. Вадим предложил служебную машину, но мне очень захотелось это сделать самому.

Всю дорогу Димка, сидевший на переднем сидении, крутил головой по сторонам и молчал, а мы с Таней говорили о жизни. Да так заговорились, что продолжали говорить даже тогда, когда уже приехали. Димка мужественно терпел это минут пять, а потом сказал, что если мы решили тут остаться на всю ночь, то он не возражает, но ему нужен ключ от квартиры, так как ночевать с нами в машине он не собирается. Таня сказала что-то по поводу его ужасного воспитания, и они ушли, а я еще какое-то время стоял и смотрел на звездное небо. И был по-настоящему счастлив.



Глава 20.



Чем меньше времени оставалось до начала съемок, тем более "сумасшедшими" и загруженными становились дни. Вдобавок мне теперь приходилось часто наведываться не только в Питер, но и в Николаевку (так называлась деревня, где мы должны были снимать).

И тем не менее, три раза в неделю я старался сам отвезти Димку со студии домой, при этом каждый раз неуклюже ссылаясь, что "мне все равно надо в те края".

Настоящей же причиной была... Таня. Но "виноват" в этом был Димка. Это он первый раз "затащил" меня в гости попить кофе.

Кстати, то, что Димку доставляли в киностудию на машине и отвозили потом домой, оказалось не только его "привилегией". Вадим поступил так со всеми снимающимися у нас детьми. Правда всех остальных обслуживали не персональные машины, а три микроавтобуса, каждый из которых имел свой маршрут. Проезжая по ним (по маршрутам), они собирали ребят, а потом так же развозили их назад.

- Родители почти у всех в это время на работе. Привезти их некому. Зачем это надо, чтобы такая малышня сама через всю Москву ездила, - объяснил мне Вадим. - Деньги ерундовые. Зато так всем спокойнее.

Димку же возили персонально, потому что с ним приходилось работать отдельно и совсем по другому графику.

Первый раз мне действительно было по пути, и я, отпустив машину, сам повез Димку домой.

Когда мы приехали, он сказал:

- Дядь Саш (сразу же на первой репетиции я предложил всем ребятам называть меня именно так. Известный психологический прием в общении с детьми. Отношения сразу стали более доверительные и работать стало легче. Из всех только Андрей продолжал звать меня по имени и отчеству)... Дядь Саш, это будет очень некрасиво с вашей стороны, если вы не зайдете к нам на чашку чая... Мама наверняка обидится...

Я, по правде говоря, ошалел. Причем в большей степени не от самого предложения, а от того, как оно было сделано.

Не знаю, "обиделась" бы Таня или нет, но вот удивилась она действительно, когда увидела меня на пороге.

- А мы тут чая вот решили попить, - с абсолютно непричастным видом сказал Димка и прошмыгнул на кухню, оставляя меня наедине с Таней.

Я растерянно посмотрел ему вслед и вдруг вспомнил Танины слова: "Это ведь он с виду только такой спокойный, а бывает такое выдаст..." И мне почему-то очень захотелось догнать его и дать хороший подзатыльник...

А потом мы сидели на кухне и пили чай с вкусным печением. Чай, кстати, этот обормот заварил сам.

Димка рассказывал Тане о прошедшем дне, а я по ходу вставлял свои комментарии. И все было как-то так хорошо, что уходить совсем не хотелось.

Потом Димка затащил меня в свою комнату, чтобы продемонстрировать коллекцию машинок. Машинок было много. Они стояли перед книгами на трех полках книжного шкафа. Модели в мастабе 1:43... У меня в детстве была одна такая... Дорогие они тогда были...

Но не машинки, по правде говоря, заинтересовали меня, а книги. Приключения, фантастика, классика... Тут перемешалось все.

- Дим, а тут вот Чехов, Пушкин, Лермонтов... Неужели читал? - не выдержал и спросил я.

- Не все... По рассказам Чехова мы пару маленьких спектаклей ставили в нашем кружке. Пушкин, Лермонтов в школе... Но я и так кое-что читал... Классика ведь все-таки. И Гоголя тоже...

"Да... А еще говорят современные дети... Хотя, разве о Димке скажешь, что он современный... Он... Он какой-то особенный," - подумал я.

А в следующий раз... Встретив меня в студии, Димка взахлеб стал рассказывать мне про только что прослушанную лекцию приглашенного из Санкт-Петербурга профессора Юрия Георгиевича Махова (лекция была о дореволюционных гимназиях). А мне было так интересно его слушать, что... я снова сам повез его домой.

Выйдя из машины, Димка внимательно посмотрел на меня и, не терпящим возражений тоном, сказал:

- Без кофе я вас не отпущу. (И когда это он уже успел разведать о моем пристрастии к кофе?)

По правде говоря, мне было очень неудобно заявляться опять вот так, без приглашения (со стороны Тани), но очень хотелось...

А Таня обрадовалась... И, по-моему, очень искренне.

Мы опять сидели на кухне и разговаривали допоздна.

А потом это стало повторяться регулярно... Не знаю почему, но рядом с Таней и Димкой мне было очень хорошо.

 Отправлено: 12.04.17 10:01. Заголовок: Глава 21.

Глава 21.


Новогодние "каникулы" пролетели незаметно.

Встречал я Новый Год, как обычно, в Смоленске у родителей. Но перед отъездом я заехал к Тане и Димке (Новый Год они собирались встречать у Таниных друзей) и вручил им два красиво завернутых подарка с наставлением положить это под елку и вскрыть только на Новый Год. Димка тут же высказал предположение, что ЭТО может испортиться до Нового Года (два дня как-никак еще осталось) и поэтому вскрывать надо прямо сейчас. Получив от Тани легкий шлепок чуть ниже спины, он весело хихикнул и, не обращая внимания на ее сопутствующие слова о том, какой он "несносный ребенок", поволок меня к себе в комнату показывать новую машинку в своей коллекции, которую получил в качестве подарка на Новый Год от мамы.

...В середине января вся наша съемочная группа переехала на две недели в Санкт-Петербург.

И, наконец-то, первый съемочный день...

Хорошо, что на самом деле было не так уж холодно и вьюгу создавали только искусственно...

Впалые щеки Алеши (голодная зима восемнадцатого) были виртуозно сделаны Димке Гошей - нашим гримером. Гоша был весьма популярной личностью на киностудии (несмотря на свою явно нетрадиционную ориентацию), и заполучить его к себе в съемочную группу было совсем не просто. Даже не знаю, чтобы нам пришлось делать с Димкиным лицом в этих "зимних" сценах, если бы не он. Сам Димка абсолютно серьезно предлагал поголодать неделю (на что я сказал, что это будет только через мой труп).

Мотор! Камера!... Сцена номер пятьдесят девять... Дубль один... Гимназист Алеша идет в гимназию по заснеженной улице. Крупным планом его сосредоточенное, задумчивое лицо с впалыми щеками и грустными глазами... Злые лица прохожих... Редкие патрули с красными повязками на рукавах, греющиеся у костров из мебели и книг... В городе голод и холод...

Димка сыграл отлично. И массовка тоже... Сняли все буквально за четыре часа. А потом достали шампанское и стали разливать в пластмассовые стаканчики. Первый съемочный день. "С почином!", так сказать.

Стаканчик с шампанским я успел отобрать у Димки уже в самый последний момент, когда он подносил его к губам. Отобрал и показал ему здоровый кулак, грозно сдвинув брови. Он скривил недовольную рожицу и пробормотал что-то типа: "Поду-умаешь...", но на всякий случай быстренько исчез за чьей-то широкой спиной.

А вечером, когда я возвращался после ресторана, где вся взрослая часть группы продолжила отмечание начала съемок, то увидел его одиноко сидящего в коридоре на подоконнике.

Нетвердой походкой я подошел к нему. Димка исподлобья осуждающе посмотрел на меня, слез с подоконника, тяжело вздохнул и, сказав только "ну-ну", пошел в сторону своего номера.

На душе у меня стало хреново... Все наши мальчишки (гимназисты) приехали сюда с кем-нибудь из своих родителей (или бабушками-дедушками) и поэтому были не одни. И только Димка был один... А я, осел, об этом даже не подумал.

- Димка! - в два быстрых прыжка я догнал его. - Подожди...

Димка обернулся и сердито посмотрел на меня. А я вдруг, как маленький ребенок, опустил глаза и виновато сказал:

- Димка, прости... Ну... правда... прости...

Пару секунд Димка все еще продолжал смотреть на меня сердито, а потом улыбнулся...

- Ла-адно... Только за это ты мне расскажешь что-нибудь интересное... А то знаешь, как тут скучно...

И когда это мы с ним успели уже на "ты" перейти?! А впрочем...

- Димка, уже поздно... Тебе ложиться спать пора...

- Я лягу, а ты мне будешь рассказывать.

Я тяжело вздохнул и согласно кивнул головой.

В номере Димка находу разделся, разбрасывая при этом одежду по всей комнате. Оставшись в одних синих трусиках, он с разбега запрыгнул в кровать и выжидающе посмотрел на меня (типа, давай... начинай... рассказывай...).

- А как насчет умыться перед сном, почистить зубы... - ехидно поинтересовался я. - Да и, кстати... одежда на полу... Непорядок... - и я осуждающе покачал головой.

- Зануда, - тихо прошипел Димка и, выбравшись из-под одеяла, громко шлепая босыми ногами, направился в ванную.

Вернувшись оттуда, он демонстративно показал мне свои зубы и стал складывать на стул разбросанные по комнате вещи.

- "Вот теперь тебя люблю я. Вот теперь тебя хвалю я. Наконец-то мальчик Димыч дяде Саше угодил", - продекламировал я по ходу переделанное мной известное стихотворение Корнея Чуковского.

- Ой, не могу... Тоже мне: "Я поэт, зовусь я Цветик. От меня вам всем приветик".

В отместку я попытался шлепнуть его по попе. Димка увернулся, взвизгнул и, запрыгнув в кровать, стал зарываться в одеяло. Вскоре оттуда торчал только лишь его нос.

- Все. Теперь рассказывай, - "разрешил" он мне.

...На следующий день мы снимали эпизод, похожий на первый, но уже в другом месте. И опять все прошло великолепно.

Однако на третий день начались сложности. Сцена "гимназисты играют во время перерыва во дворе гимназии"... Кроме Димки и десяти его "одноклассников", тут была задействована массовка еще из пятнадцати мальчиков десяти-тринадцати лет. И вот добиться того, чтобы каждый из них делал то, что надо, да еще и в нужный момент, оказалось очень сложной задачей.

К концу дня я был "никакой".

Зато следующую сцену "гимназисты, смотрящие через решетку ограды на проходящих мимо строй солдат", сняли почти сразу. Лица у мальчишек получились "нужные".

И так - день за днем.

В итоге все зимние "уличные" сцены были сняты за пять дней.

Каждый день после съемок к нам в гостиницу приходило три учителя и, разбив ребят по возрастным группам, два с половиной часа (три урока) занимались с ними. Съемка фильма - это, конечно, здорово, но нам совсем не хотелось, чтобы у наших юных актеров были потом проблемы со школой.

А уже после этого я забирал Димку, и мы шли гулять по городу. Петропавловская крепость, Васильевский остров, Дворцовая площадь, Адмиралтейство, Исаакиевский Собор, Невский проспект... Этот Город невозможно не любить! И когда я поделился этой мыслью с Димкой, он согласился.

Потом мы возвращались в гостиницу. Перед сном я обязательно опять заходил к нему. Димка рассказывал мне новости "от мамы" (он звонил ей каждый вечер с моего сотового телефона), а потом просил меня рассказать "что-нибудь интересное". Он закутывался в одеяло по самый нос, а я сидел рядом и рассказывал всякие "киношные" байки...

А однажды он вдруг спросил:

- Дядь Саш, а почему ты не женат?

"Вот же любопытное чадо! Интересно, а об этом когда он уже успел узнать..." - пронеслось у меня в голове.

Врать Димке не хотелось, а выкручиваться - просто не было сил.

- Понимаешь, когда совсем молодой был, в институте - об этом даже не задумывался. После института такие мысли стали появляться, но все думал: рано еще, погулять, "пожить" надо... А потом... Закрутилось-завертелось... Встречался с несколькими... (Я имею в виду не одновременно, конечно, а в разные периоды жизни...). Свободное время вместе проводили... По правде говоря, на одной я даже уже собирался жениться. Жить вместе стали... Вот тогда я и понял одну вещь: красиво проводить время и жить вместе под одной крышей - это две разные вещи... Две большие разницы, как говорят в Одессе.

- Я понимаю, - серьезно кивнул Димка.

- И что же ты понимаешь? - развеселился я.

- Понимаю, что ты так и не нашел ту, с которой бы хотел именно жить вместе, а не только красиво проводить время.

Я улыбнулся и потрепал Димку по голове.

- Да... Все именно так...

Кстати, при всех Димка продолжал называть меня только на "вы". Но когда мы оставались наедине вдвоем, то он тут же, не смущаясь, переходил на "ты".

В предверии двух выходных я позвонил в Москву Тане и пригласил ее приехать к нам на пару дней. Номер у Димки был двухместный, а проживал он там один. Так что проблем с этим не было.

А еще у меня было три билета на спектакль в Мариинский театр (которые мне достал Вадим)... Я позвонил... и Таня согласилась.



Глава 22.


Мы сидели втроем в ресторане гостиницы и обедали, когда Таня вдруг заметила, что Димка обращается ко мне на "ты".

- Дима! Что это значит?! Почему ты "тыкаешь" дяде Саше?

Димка смутился и жалобно посмотрел на меня в поисках помощи.

- Таня... Все нормально. Это у нас по взаимной договоренности...

Таня подозрительно посмотрела на меня, а потом на Димку.

- Зная свое чадо, я примерно догадываюсь, как происходила эта "договоренность"...

Через пару часов после обеда я заглянул в номер к Димке и застал его яростно спорящего с Таней. Спор был по поводу Димкиного внешнего вида.

От своего "ирокеза" на голове Димка временно отказался. На съемках ему делали "нужную" прическу, а после, когда мы шли гулять, я заставлял его одевать на голову вязаную шапочку (не май месяц все же). Поэтому "ирокеза" не было. Была просто лохматая, не очень причесанная голова. Все остальное было в "Димкином" стиле: сережка, бусы, фенечки, специально разорванные в нескольких местах джинсы, "сиротский" свитер (в моем понимании размера на два больший, чем надо. "Ничего ты в этом не понимаешь! Это так и надо," - было реакцией на мое замечание по этому поводу). И вот в таком виде он собрался идти в театр.

С моим появлением спор вспыхнул с новой силой, но я был непреклонен и полностью согласен с Таней.

- В театр в таком виде не ходят. Это... Это просто неуважительно по отношению к актерам и к театру, - сухо сказал я, когда мое терпение лопнуло.

И не став больше спорить, я развернулся и ушел к себе.

А когда через час мы встретились в холле гостиницы, чтобы ехать в театр, Димка был аккуратно причесан, в черных туфлях, серых очень приличных брюках и в своей длинной куртке. Таня при этом, как мне показалось, едва сдерживалась от смеха.

В театре я понял причину Таниного веселья. Когда Димка снял куртку, я увидел... гимназиста Алешу Белобородова (только без фуражки). В гимназической форме Алеши Димка смотрелся тут так необычно и "стильно", что сразу же привлек внимание окружающих. К тому же, если бы это был только костюм... Поведение, речь, каждое движение... И все это получалось у Димки так натурально и естественно, что никому и в голову не могло прийти, что этот мальчик - талантливый актер и на самом деле сейчас просто проиграет одну из своих ролей.

На фоне Димки мы с Таней выглядели "бледно".

Когда мы направились к своим местам, Димку провожали десятки глаз. А он гордо шел впереди нас и лишь изредка оборачивался и ехидно улыбался мне. Уел таки он меня.

В понедельник утром перед съемками ко мне подошла Клавдия Васильевна (наша костюмер).

- Александр Петрович, тут такое дело... С субботу я выдала Диме один из его костюмов... Это не положено, но он... так просил меня...

- Да-да... Я в курсе... Это надо было... э-э... для небольшой незапланированной репетиции... Костюм нужен был, чтобы лучше войти в образ, - выкрутился я.

...Сцены в квартире Белобородовых мы сняли за три дня. Что-то получалось почти сразу же, что-то заняло чуть больше времени, но в целом я был доволен: получилось хорошо и мы не выбились из графика.

В гимназии начались трудности. Вроде бы все все играли хорошо, но в целом картина "не смотрелась".

На наше счастье на съемках в этот день с нами был профессор Махов - наш главный консультант по всем "гимназическим" вопросам.

Отозвав меня в сторону и тысячу раз извинившись, он полностью раскритиковал постановку этих сцен. Но кроме критики, он тут же дал несколько очень интересных идей.

Дело пошло, но вместо запланированных на эти сцены двух дней нам пришлось потратить четыре, оставшись при этом без выходных. Зато в итоге все получилось.

Зимние съемки в Питере были закончены.

Вечером вся съемочная группа сидела в ресторане. И дети-актеры со своими родителями тоже.

Димка устроился рядом со мной, но вел себя прилично и даже "не возбухал", когда я выпил несколько рюмок коньяка.

А в понедельник мы покинули город на Неве и вернулись в Москву.





Глава 23.

И опять понеслось-полетело.

Следующим этапом была зимняя съемка в деревне. Сцен там было не так уж и много, но нужна была погода. Снег, солнце, но никак не серые тучи и дождь. Но, наверное, там наверху вняли нашим молитвам, и, наконец-то, температура упала ниже нуля, выпал снег и засветило солнце. Поскольку синоптики обещали все это ненадолго, собираться пришлось в авральном порядке.

Устроившись в гостинице райцентра, мы отправились в Николаевку, где наша техническая служба работала уже целых два дня, подготавливая все для съемок.

Самую "погодозависящую" сцену "Алеша, Митя, Гаврилка и Алеся катаются с горы на санках, а потом играют в снежки" снимали целый день. И не потому, что получалось что-то не так. Просто каждый раз это получалось как-то по-разному. Вначале я немного волновался за Настю и Сашку - для них эта съемка была первой в жизни. Но все играли хорошо, и получалось очень натурально и искренне. Особенно хорошо вышла Настя в эпизоде, где все усаживаются на большие санки, чтобы съехать с горы. Каждый хватается друг за друга, чтобы удержаться, и Алеша обхватывает двумя руками сидящую впереди Алесю. Смущенное лицо Алеси крупным планом... Это получилось великолепно.

На следующий день сняли еще пару второстепенных сцен, которые потом возможно и не понадобятся.

На третий день у нас была очень "боевая" массовка - два десятка казаков. Казаки были самые настоящие, и снимать их было одно удовольствие. Намучились мы только с актером Владимиром Титовым, играющим отца Алеши. По сравнению с казаками он сидел в седле как... И это очень бросалось в глаза. Но к концу дня мы справились и с этим.

Последней снимаемой "зимней" сценой было прощание Алеши с семьей Афанасия.

Помучиться пришлось только с одним моментом, когда Алеша, незаметно от всех, целует на прощание Алесю. Все время получалось как-то не так. Димка каждый раз смущался и нервничал. Хорошо, что хоть Настя нормально отнеслась к тому, что целоваться на съемках придется "по-настоящему". В итоге этот поцелуй мы так и не сняли. Решено было доснять его в другой раз и потом просто вставить в эту сцену. Ни погода, ни массовка для этого уже была не нужна.

Потом было общее ликование по поводу окончания съемок (завтра мы отправлялись обратно в Москву). Костер, нехитрая закуска и все прочее...

Димка, который полдня дулся на меня (он почему-то решил, что я к нему сегодня придираюсь), носился вместе с Сашкой и Андреем (вот тебе и "солидный" возраст), играя в снежки, и в какой-то момент засветил мне им прямо в голову. Правда он тут же закричал, что извиняется и что это было случайно, но, по-моему, это как раз таки было даже очень специально. Я решил поймать его и отомстить. Какое-то время мы носились с криками по снегу, веселя и без того уже достаточно веселый народ, а когда я наконец его поймал, то тут же сунул головой в сугроб, сказав при этом, что теперь он "градусник". Выбравшись из сугроба, Димка закричал, что так нечестно, и кинулся на меня. В итоге мы оба оказались в глубоком сугробе...

Отмечание и веселье закончилось, когда в небе уже появились первые звезды. А утром мы увидели, что погода опять испортилась: на улице была оттепель, серое небо и мелкий моросящий дождик. Но мы успели! После обеда наша колонна машин тронулась обратно в Москву, и к вечеру мы были уже дома...


Глава 24.

До начала апреля съемок больше не планировалось.

В апреле нам предстояло снять опять пару сцен в Питере ("отъезд Алеши с отцом"), а затем в поезде.

В одном подмосковном музее мы нашли настоящий паровоз 1912 года выпуска. Конечно же, он был не на ходу. Но это было уже делом техники. Тянуть его, чтобы создать видимость движения, мог маневровый локомотив, а "шипение", дым из трубы и все остальное, это было уже не проблемой для наших специалистов по спецэффектам.

Кроме этого, на "Мосфильме" нам предоставили для съемок два настоящих вагона тех лет. Уж не знаю, во что это обошлось Вадиму (мало кому дают "добро" на пользование этим антиквариатом для съемок), но нам потом долго еще предлагали взять что-нибудь у них еще из "закромов".

А в начале мая меня ждала двухнедельная поездка в Париж. Съемочная группа должна была присоединиться ко мне позже. Съемок там было совсем немного. А я ехал заранее, чтобы, как сказал Вадим, "прочувствовать" Париж. Кроме этого я должен был там на месте окончательно решить, в каком из предложенных им пяти кафе снимать нужный эпизод. Что же касается всего необходимого оборудования, то Вадим договорился с какой-то частной кинокомпанией и она должна была нам помочь со всем этим.

И уже после этого, в первых числах июня, мы должны были отправиться в Николаевку, где предстояло снять большую часть нашего фильма.

Но пока что дел у меня поубавилось и появилось даже время "заняться личной жизнью".

Трижды в неделю я встречал Таню после спектаклей, и мы вместе долго гуляли по городу, прежде, чем я отвозил ее домой. И, конечно же, при этом я заходил "на чашечку кофе". Каждый раз, встречая нас, Димка многозначительно хмыкал и бросал на меня подозрительные взгляды.

В другие же дни я привозил с занятий домой самого Димку. Тут он уже не хмыкал, а просто "трещал" всю дорогу без умолку, рассказывая мне все свои последние новости.

А в воскресенье я заезжал за ними и мы втроем ехали куда-нибудь интересно провести время.

Естественно, что в какой-то момент мы с Таней тоже перешли на "ты".

Когда Димка это услышал впервые, он тут же изобразил на лице "несказанное удивление" и строго спросил:

- Интересно, а почему это вы на "ты"?

Я смутился.

- А интересно, почему это тебе можно, а нам нельзя? - в тон ему тут же ответила Таня.

Наверное, с Димкой так и надо было говорить. Он замолчал, немного подумал, а потом "великодушно" разрешил:

- Ладно, так уж и быть...



Глава 25.


Мы гуляли с Таней по уже оттаявшим дорожкам парка и говорили о театре, вспоминали Питер. Постепенно разговор перешел на Димку, и когда я сказал, что он очень талантлив, Таня вдруг ответила:

- Это он в отца.

Я прикусил губу, не решаясь спросить... Таня взглянула на меня и улыбнулась.

- Хочешь спросить и не решаешься? Банальная история... Я была студенткой... Мы учились в одной группе... Влад Астахов... Владик... Театральный институт... Ты же знаешь, это особый мир с постоянными вечеринками, тусовками... И, конечно же, влюбленностью. Влад был потрясающе талантлив и красив. Пару лет мы встречались, а на последнем курсе поженились. Шикарная свадьба, огромное количество гостей, свадебное путешествие на теплоходе по Черному морю... А через год родился Димка. А еще через полгода Влад сказал, что "все эти пеленки, кричащий ребенок, да и вообще вся эта семейная жизнь убивает в нем "Художника" и что все это не для такой возвышенной натуры, как он". Как я тогда ревела...

Мы остановились. Я осторожно обнял Таню за плечо и прижал к себе. Это получилось как-то само собой, непроизвольно...

- Потом я часто встречала его в театре и у наших общих знакомых... Но общались мы уже, как чужие. И, знаешь, он никогда не спрашивал про Димку... Как будто бы того и не было. А Димка... Если бы ты только знал, как он переживал, что у него нет папы. Плакал... Однажды я не выдержала и при встрече спросила: "Ты вообще-то помнишь, что у тебя есть сын?" (Димке тогда уже четыре года было). Он обещал зайти... И не зашел. А мы с Димкой ждали... Правда потом он позвонил и извинился. Сказал, что где-то была премьера и собиралась тусовка, которую он никак не мог пропустить... Обещал зайти как-нибудь в другой раз... А еще через полгода... как-то рано утром мне позвонила его мать и сказала, что Владик погиб - разбился ночью на машине, когда возвращался после какой-то очередной вечеринки.

Я еще крепче прижал к себе Таню, и мое лицо утонуло в ее волосах.

- А Димка... Знаешь, он мне как-то "по секрету" сказал, что больше всего в жизни мечтает о том, чтобы у нас в семье был папа.

Мы опять медленно пошли по пустой аллеи, обходя островки все еще нерастающего снега.

- Два года назад в моей жизни появился один человек, который... В общем, мне показалось, что нам всем вместе будет хорошо. Вежливый, заботливый, очень хозяйственный, аккуратный. И все говорил мне, как он мечтает о семейной жизни. "Жена, дети... Вот что самое главное в жизни для меня," - любил повторять он. И с Димкой у них, вроде бы, нормально все складывалось. А у Димки характер - ох, не сахар... Упрямый он, как... не знаю кто. Если упрется - это уже все. Не сталкивался еще?

- Да нет...

- Это тебе просто пока везло... В общем... все шло к свадьбе. Даже уже решили, что отмечать не будем, а просто распишемся... А потом он как-то завел такой разговор... что, мол, да - он очень мечтает о семье с детьми (и что они у нас обязательно будут) и что, конечно, Димка очень хороший мальчик, но... что Димка все равно ведь никогда не сможет признать его как родного, и поэтому он считает, что для всех нас было бы лучше, если бы Димка жил отдельно, и что у него есть на примете очень хороший интернат... Дальше я недослушала. Схватила его за шиворот и силой выпихнула за дверь... Откуда тогда только силы взялись... Он после этого звонил мне несколько раз... Пытался все что-то объяснить. А я каждый раз бросала трубку.

- Вот же гад! - не сдержался я. - Димку?! В интернат?! Да... как так... можно...?!

Мы остановились, и я опять обнял Таню.

- Извини...

- Это ты извини... Разоткровенничалась я... Просто, знаешь... Димка это все, что есть у меня в жизни... Саш, ты даже не представляешь, как я его люблю...

- Представляю...

"Представляю... Потому что... люблю вас обоих".

 Отправлено: 12.04.17 10:19. Заголовок: Глава 26.

Глава 26.


С Вадимом мы теперь стали видеться реже. Все, что надо было с его стороны для съемок фильма, он сделал, и это работало, как часы. А у него, насколько я знал, были уже какие-то другие грандиозные проекты, которые он воплощал в жизнь. Но звонил он мне и интересовался "как дела" - регулярно. Поэтому его поздний вечерний звонок, не был для меня неожиданностью.

Неожиданностью было другое: Вадим просил меня помочь ему.

Еще через час мы сидели у меня на кухне, пили кофе и разговаривали о деле. (Мне пришлось долго убеждать его, что для меня это еще "детское" время и что он может смело приезжать).

- Этот гигантский металлургический комплекс не имеет аналогов в мире, - рассказывал мне Вадим, - и на его открытие-презентацию съедутся делегации крупнейших мировых компаний, связанных с этой отраслью. Сценарий торжественного открытия и само его проведение готовят несколько крупных и с десяток мелких фирм.

- Я не очень понял, - перебил я Вадима, - какие компании и что они готовят?

- Существуют специальные компании, которые подготавливают сценарии (с учетом пожеланий клиента), а потом по утвержденному уже сценарию готовят все и обслуживают это мероприятие... Кстати, это довольно-таки прибыльное дело.

- Так ты ведь и сам этим занимаешься? Мне Андрей Сергеевич говорил, что у тебя здорово это получается. Зачем тебе какие-то фирмы?

Вадим засмеялся.

- Саш, я просто организовываю все это. У меня ведь нет своей фирмы и какого-то штата сотрудников. Я подбираю нужные компании, ставлю им определенные задачи и координирую их взаимодействие.

- А-а... Понятно...

- Так вот, тут какое дело... Просмотрел я вчера все, что эти фирмы подготовили для проведения этого мероприятия, и... понимаешь, вот вроде бы все, как я им заказывал, а смотрится все это... В общем, что-то совсем не так, как хотелось бы. И проблема еще вот в чем... Готовили они все это два месяца и нанять других сейчас - просто сроки уже не позволяют. Да и не знаю я - что тут не так. Ведь вроде все, как сказал, сделали. В общем, Саш, помоги, пожалуйста.

Я машинально налил себе еще кофе.

- Так... а как я могу помочь? Я ведь в этом ни бум-бум...

- Вот тут на дисках вся информация. Сценарий, куча фоток, видео, и... В общем, море всего. Посмотри, пожалуйста, на это своим профессиональным взглядом. Может увидешь, что не так. Может сможешь подсказать что-нибудь интересное...

Вадим достал из дипломата небольшую коробку, набитую дискетами, и положил на стол. Во всех этих "презентациях" я, конечно, ничего не понимал. Но помочь Вадиму действительно хотелось. И не потому, что он за все это время сделал для меня столько хорошего. Просто... есть такое понятие, как дружба... А мы за это короткое время действительно сдружились, несмотря на большую разницу в возрасте.

- Сколько у меня время есть на это?

- По-хорошему, мне бы это надо было... дня через четыре... Саш, я знаю, тут очень много материалов... Ты уж извини...

- Ладно, постараюсь успеть... Только... Вадим, я ведь действительно в этом... как свинья в апельсинах.

- Ну-у... - замялся Вадим, - ты все равно посмотри...




Глава 27

Кофе и коньяк - это два великих двигателя... внутреннего сгорания... Хорошо придумал. Надо будет записать. Может это кто-нибудь и оспорит, но в любом случае ночь с помощью этих двух составляющих проходит очень продуктивно (в смысле работы).

В одиннадцать утра я позвонил Вадиму.

- Слушай, что там не так - я уже знаю.

- Подожди... Когда ты успел? Ты что, ночью работал?!

- А что... Самое, кстати, "творческое" время.

- Ненормальный...

- Ладно, ты слушай. То, что они тебе подготовили, во многом совсем неплохо. Но есть там во всем этом и своя "ложка дегтя". И с нею все это в итоге смотрится, как... "торжественное открытие борделя в каком-нибудь Мухосранске", но никак не то, что ты задумал. Взять хотя бы этих девиц в мини-юбках с лицами проституток, да еще и в кокошниках. Извини, что я так, но ты их фотографии видел? А ансамбль цыган с медведем? К тому же почему у этих цыган такие рязанские рожи? Но это так уже - мелочь. Да, кстати, все то, что ты спланировал - очень здорово, но кое-что я бы изменил. В общем, Вадим, я постараюсь за пару дней придумать, что тут можно сделать.

- Саш, ты мой ангел-спаситель...

- Не смеши, - развеселился я, - кстати, не знаю, как насчет "ангела", а вот "спаситель" мне, кажется, самому понадобится.

- А что случилось?

- Да я Димке позвонил и сказал, что сегодня не смогу забрать его и отвести домой после репетиции. А он, по-моему, обиделся.

- Так там же служебная машина специально для этого есть...

- Ну... обычно я сам его отвозил...

- Я-ясно... Ладно, мы что-нибудь придумаем. И, Саш... спасибо.





Глава 28.


Ну и нагородили они тут... А ведь чего проще было сделать так... А еще лучше... вот так...

Я вообще по натуре заводной. Вот как увлечет что-нибудь, то все - остановиться уже не могу. Так и сейчас. Интересным это оказалось делом. Правда вторую ночь без сна я не осилил и на несколько часов просто отрубился.

В пятницу утром я набрал номер телефона Вадима и уже через час был у него в офисе, после чего мы просидели за компьютером до трех часов дня. Открывая файл за файлом, я показывал и объяснял Вадиму все, что предлагал исправить и заменить в проекте.

- Потрясающе! - выдохнул Вадим, когда мы просмотрели все. - Я думал, ты просто поможешь найти, что тут не так... А ты еще и придумал, как это исправить... Саша, ты гений. Ты даже не представляешь, как ты мне помог. Да, и кстати...

Вадим достал из стола какой-то блокнот и стал быстро что-то там писать. Потом вырвал страницу и протянул мне.

- Еще раз спасибо, Сашь.

Я машинально взял листок и взглянул на него. Это был банковский чек. На сумму я даже не посмотрел, а тут же положил его на стол.

- Ты что, охренел?! Вадим, ты вообще соображаешь, что делаешь?!

- А... Что... - растерялся Вадим.

Я встал и "навис" над ним.

- Ты пришел ко мне и попросил помочь. Когда друзья помогают друг другу... Вадим, какие деньги могут быть?! Ты что, с ума сошел?!

Вадим весь как-то сник, осунулся, и я вдруг заметил, какой он еще в общем-то мальчишка. Двадцать пять... Разве это возраст...

- Извини, Саш, - тихо сказал он, - я... Просто все вокруг... Знаешь, как будто кроме денег ничего больше и нет...

- Да... - тяжело вздохнул я, - но знаешь, дружба все-таки иногда еще встречается. Ладно. Проехали.

Я посмотрел на часы и достал телефон.

- Позвоню на студию и предупрежду там, что Димку сегодня сам домой отвезу. Надо же мириться как-то с этим обормотом, а то он все еще дуется, - пояснил я Вадиму.

Но не успел я набрать номер, как телефон сам зазвонил у меня в руке. Я посмотрел на дисплей. Это был номер водителя, который привозил всегда Димку.

- Александр Петрович! Это Володя. Александр Петрович, я тут приехал за Димой, а его нет. Мобильник его не отвечает. И в учительской мне сказали, что его сегодня в школе не было. Так я не знаю... Мне за ним домой заехать, или у нас что-то поменялось, а я просто не в курсе?

- Подожди. Я сейчас выясню и перезвоню.

"Так, а это что еще за фокусы..."

- Алле! Таня?! Что случилось? Где Димка?...

- Саш, извини, это я позвонить еще не успела... Димка заболел. Простыл и лежит с температурой. Я с утра уходила, а он какой-то вялый был, говорит "голова болит". Хорошо, что я его в школу не погнала и дома оставила. С репетиции пришла, а у него температура тридцать восемь и два...

- Все понятно. Я лечу к вам. Скоро буду.

- Что случилось? - спросил Вадим.

- Димка заболел.

- Что с ним?

- Таня говорит - простыл.

- Подожди, я тоже еду.

Пока мы шли по корридору, я набрал опять Танин номер.

- Таня, у вас там лимоны, мед есть?

- Нет... Я как раз собираюсь в магазин сейчас сбегать...

- Никуда бежать не надо. Сиди с ним. Я сам сейчас заеду и все привезу.

Вадим шел следом и еле поспевал за мой.

- Саш, я подумал... Ты давай езжай прямо туда, а я сам заеду в магазин и возьму все, что надо. Чего нам вдвоем в магазин переться, - сказал он, когда мы вышли на улицу.

- Ну... Хорошо... Слушай, тогда возьми там... Я не знаю... Лимонов, меда, варенья какого-нибудь... Лучше всего малинового...

- Саш, да я знаю, что надо обычно в таких случаях. Не волнуйся. Все будет в лучшем виде. Так, адрес у меня есть... Все. Встречаемся там.




Глава 29.


Удивительно, как я умудрился нигде не нарваться на гаишников... Так ездить, конечно, нельзя, но зато на месте я был уже через полчаса.

Димка лежал под ватным одеялом, укрытый по самый нос.

- Его знобит... Температура, наверное, опять подымается, - тяжело вздыхая, сказала Таня, когда мы вошли в комнату, - а врача вызвать можно будет только в понедельник... В субботу вряд ли у них кто-нибудь ходит по домам.

Я присел на кровать рядом с Димкой.

- Ну, привет. Ты чего это надумал вдруг? Каникулы на носу, а ты...

Молчит и только глухо сопит... Интересно, это потому что так плохо себя чувствует или потому что все еще обижается... Я протянул руку и потрогал его лоб. Горячий. Очень горячий...

Димка отдернул голову от моей руки и отвел в сторону взгляд. Так все ясно. Еще и дуется...

- Димыч, давай, пока ты болеешь - помиримся. А потом будешь опять дуться. А то, знаешь, когда человек болен, всякие ссоры очень вредны для здоровья. Давай, а?...

Димка повернул ко мне голову, слабо улыбнулся, шмыгнул носом и высунул из-под одеяла свою ладошку. Я положил сверху на нее свою руку и сурово сказал:

- Сейчас мы будем тебя лечить.

...Мы стояли с Таней на кухне и ждали, когда закипит чайник. А, как известно, когда этого ждешь, чайник закипает очень долго.

- Ты извини... Я был так занят... - сказал я, обнимая Таню.

Таня улыбнулась и положила голову мне на плечо.

- Ты выглядешь очень уставшим...

- Да я за эти два дня спал всего пару часов... Ерунда. Потом отдохну. Главное сейчас - Димку поднять. Но ты не волнуйся. Сейчас приедет Вадим, привезет все необходимое и будем лечить.

- Неудобно как-то, что Вадим Андреевич...

- Нормально. Не думай об этом.

Переливистый звонок прервал наш разговор.

Чуть не столкнувшись в коридоре, мы наперегонки бросились открывать дверь.

На пороге стоял Вадим. Обе его руки были заняты пакетами из супермаркета. Их количество и наполненность смутили даже меня.

Втроем мы занесли все это на кухню и стали распаковывать. Чего там только не было... Море фруктов: лимоны, апельсины, киви, персики, множество коробочек со всевозможными ягодами и даже ананас. В другом пакете оказалось несколько упаковок с разными соками... Далее, как по волшебству, на столе стали появлятся банки с варениями и медом, различные упаковки со всякими мясными и рыбными деликатесами, пара банок икры и что-то еще неведомое мне, но в очень красивой упаковке.

- Ты с ума сошел, - только и смог сказать я.

- Вадим Андреевич, ну что вы... Зачем вы столько всего...

Таня стояла посреди кухни и растерянно смотрела, как на столе вырастает целая гора из всего этого.

Вадим проигнорировал нас и, закончив распаковывать пакеты, сказал:

- Сейчас еще один человек должен приехать.

- Какой человек? - удивилась Таня.

- Хороший человек. Доктор Лившиц. Ладно... А мне на больного посмотреть можно?

Из комнаты раздался хриплый кашель.

- Идите, а я пока ему чай с лимоном сделаю, - сказала Таня.

Димка встретил нас новым приступом кашля.

- Привет, болящий, - с порога поздоровался Вадим, - ты как?

- Здрасте... Нормально...

"Нормально" сопровождалось снова кашлем.

- Надо лечь повыше, - вспомнил я и, взяв с кресла еще одну подушку, стал подкладывать ее под Димкину голову.

Когда я закончил его укладывать, Димка вдруг слезно спросил:

- Вадим Андреевич, а если я не успею выздороветь до начала съемок?...

- Значит съемки перенесутся на другое время. Но до этого еще далеко - целых две недели. А сюда сейчас прийдет самый лучший доктор, которого я только знаю. Поэтому... не волнуйся. Все будет хорошо.






Глава 30.


Доктор Лившиц появился через минут пятнадцать. Это был сухой старичок, среднего роста и с очень характерной для своей национальности внешностью. Сопровождала его полная крупная женщина средних лет, которая держала в руке большой саквояж.

Димкина комната, в которой оказалось сразу пять взрослых человек, сразу стала очень маленькой и тесной. Чтобы немного освободить место, Вадим встал в дверном проеме, а мы с Таней забились в угол между Димкиной диваном-кроватью и книжными полками.

- Ну-с, молодой человек, на что жалуемся? Впрочем не говорите. Я и так вижу... Болит горло... Кашель... Насмок уже начинается?

- Угу...

- Та-ак... И высокая температура...

- Последний раз мерили - тридцать восемь и три была... - подсказала Таня.

- Понятно... Кстати, если я не ошибаюсь, молодого человека зовут Дима.

- Угу...

- А меня Самуил Яковлевич. Давайте-ка, Дима, я вас послушаю.

Димка подозрительно посмотрел на меня и Таню, а потом на Вадима, как бы спрашивая: "А вы тут чего стоите?". Потом тяжело вздохнул, откинул одеяло и сел. Доктор Лившиц достал стетоскоп и началось привычное "дышите-не-дышите". Потом Димка высунул язык (это у него очень хорошо получилось. Можно сказать - от души...) и прогудел длинное "а-а-а-а...", а Самуил Яковлевич с ложочкой стал что-то высматривать у него в горле.

- Ну-с, говоря научным языком... А впрочем, я думаю, это вам не очень интересно будет... Поэтому, говоря простым языком... простуда. Очень сильная простуда. Горло все заложено. Отсюда и температура такая... Любочка, возьмите, пожалуйста, у этого мужественного молодого человека пару капелек крови на анализ. А мужественного потому, что, я надеюсь, он не будет кричать, плакать и брыкаться, когда вы его уколите в пальчик...

- Я что - маленький, что ли?! - возмутился и, по-моему, даже немного обиделся Димка.

- Вот и отлично... Так вот... О чем я говорил... А! И пока Любовь Сергеевна готовит там свои стеклышки, колбочки и прочие-прочие, расскажите-ка нам, пожалуйста, Дима, как это вы так умудрились простыть? На дворе уже вроде бы тепло... Можно сказать, весна... Каникулы на носу... А...? Как же это вы так...?

- Вот-вот - "тепло"... - сказала Таня, - только "тепло" это еще обманчивое. А он уже вовсю раздетый гуляет. Говорила же - нельзя еще так ходить...

Димка закатил глаза кверху, как бы показывая всем своим видом, как ему надоели эти нравоучения. Я незаметно погрозил ему кулаком, а он тут же, пока доктор Лившиц на минуту отвлекся, в ответ показал мне язык. Я развеселился. Раз "огрызается", значит еще "живой".

- И вовсе не поэтому я простыл, - после нашего немого диалога обиженно добавил Димка.

- А почему же? - тут же заинтересовался Самуил Яковлевич.

- Потому что там вода была очень холодная...

- Какая вода? - с ужасом в голосе выдохнула Таня.

- Димка, какая вода? - тут же переспросил и я. - А ну-ка давай колись...

Димка тяжело вздохнул и стал "колоться":

- Ну, мы гуляли около канала... А там малые пацаны кораблик пускали. Ну, мы стали смотреть, а он из кармана выскользнул и упал в воду...

- Кто выскользнул? - не понял я. - Кораблик?

- Да какой кораблик! Мобильник мой... Там воды всего по колено... Вот я разулся, закатал штаны и полез за ним...

Таня схватилась за голову.

- Боже мой! Горюшко ты мое!... И что мне с тобой делать?! А если бы там было не по колено?

- Ну, жалко же... Он же дорогой...

- Ну и как - работает он после этого? - заинтересовался Вадим.

- Не-а... - грустно сказал Димка и вздохнул.

Я посмотрел на Димку и тоже вздохнул. Худой, больной и весь такой несчастный... И так вдруг захотелось его обнять, прижать к груди и сказать что-нибудь хорошее...

Пока Любовь Сергеевна брала анализ крови, Самуил Яковлевич давал нам наставления, как лечить Димку. Димка мужественно терпел и вроде бы не слушал нас, но когда Самуил Яковлевич только заикнулся про кипяченое молоко с медом, Димка тут же "заверещал":

- Не-ет! Я его терпеть не могу! Не буду я пить эту гадость!

- Будешь! - не сговариваясь, гаркнули мы на него с Таней в один голос.

Самуил Яковлевич рассмеялся:

- Приятно видеть такое единодушие у супругов.

"У супругов..." - мысленно усмехнулся я, но поправлять доктора не стал и только краем глаза заметил, как слегка покраснела Таня, а Димка вдруг затих и перестал "выступать".

- И вот еще надо будет дать ему попринимать одни очень хорошие таблеточки, - продолжал давать нам наставления Самуил Яковлевич.

Он полез в саквояж и стал там что-то искать, а я посмотрев на часы, сказал Тане:

- Дежурная аптека допоздна. Я сгоняю.

- Какая аптека? Я вас умоляю. Что вы говорите, - удивился Самуил Яковлевич. - Никакая аптека вам абсолютно не нужна. Все что надо, у меня всегда с собой. Вот эти таблетки... А вот полоскание... Его надо разводить наполовину теплой водой. И вот еще порошки... И это вы дадите ему прямо сейчас... Можно с чаем. Ну, а все остальное я вам уже объяснил... Да, если завтра не будет температуры, можно еще поставить горчичники... И последнее... Вот мой номер телефона... Я буду звонить вам каждый день сам, но если вдруг какое-нибудь осложнение или температура пойдет еще выше, вы мне звоните в любое время суток.

Самуил Яковлевич внимательно посмотрел на меня и Таню и добавил:

- Я прекрасно понимаю, что вы думаете. Я повторяю - в любое время. Поверьте мне: здоровье ребенка во много раз важнее, чем сон старика. Поэтому, в случае чего, не надо терпеть, ждать утра и заниматься прочей ерундой... Да и не беспокойтесь - транспортом на такие ситуации я обеспечен. И... Вот, пожалуй, и все... В понедельник вечером я к вам заеду. Да, Любочка, и результаты анализа крови пришлите мне, пожалуйста, сразу же...

Мы проводили Самуил Яковлевича и Любовь Сергеевну, рассыпаясь с Таней в словах благодарности. Когда дверь за ними закрылась, я спросил Вадима:

- КТО ЭТО?!

- Да все просто, - улыбнулся Вадим, - в Москве живет много очень обеспеченных людей и поэтому есть много самых разных частных клиник. В том числе и такая - детская. Работает круглосуточно, семь дней в неделю. А Самуила Яковлевича я знаю давно - он был нашим домашним доктором, когда я был еще маленьким.

- Слушай... Так это же все... - я замялся, не зная, как сказать. - Ну, это же сумашедшие деньги. Давай я оплачу...

Вадим с интересом посмотрел на меня и усмехнувшись сказал:

- Тебе объяснить, или ты сам знаешь, куда пойти...

Мы вернулись в комнату, где Таня поправляла Димке постель.

- Ну, мы поедем, - сказал я.

Таня улыбнулась.

- Вы такие молодцы... Спасибо вам.

- Не за что, - ответил Вадим, - Дима, а ты давай поправляйся.

- Ага... Спасибо...

- Саш, - остановила меня Таня, - может ты подвезешь меня, а то я уже опаздываю...

- Куда? - удивился я.

- Да в театр... Тут же вот что вышло... Вчера у нас там Лена Морозова заболела... А я в спектакле на ее замене... Сегодня с утра репетиция была... А сейчас вечером спектакль. Я же не знала, что так с Димкой получится... Не знаю... Может, все же позвонить и отказаться...

- Мам, ну мы же уже говорили об этом... - прокашлял с кровати Димка. - Нельзя срывать спектакль... Помнишь, ты мне сама когда-то говорила, что, "если зрители в зале ждут, настоящий актер выйдет на сцену даже умирая и будет играть так, что никто и никогда не догадается, что он чувствует в этот момент на самом деле".

- Хорошо сказано, - уважительно заметил Вадим.

- Это когда сам актер, - попыталась "оправдаться" перед Димкой Таня, - а когда дома больной, непослушный ребенок...

- Я уже не ребенок и я буду послушно лежать... Мам, правда, езжай. Ну, там же действительно люди придут на спектакль, а им что - скажут, что он отменяется...

- Подождите-подождите, - остановил я их, - так в чем проблема? Таня, я сейчас быстренько завезу тебя, вернусь и побуду с Димкой.

Глаза Димки радостно блеснули.

- Татьяна Николаевна, а можно все сделать еще проще, - сказал Вадим, - в театр отвезу вас я. Саша останется с Димой. А после окончания спектакля вас будет ждать наша служебная машина.

...Димка спал. После ухода Тани и Вадима я с трудом уговорил его немножко поесть, а потом заставил принять все то, что велел Самуил Яковлевич. Димка пробовал что-то возбухнуть, но, наверное, ему действительно было очень плохо, если уже даже на это не хватило сил. И вот теперь он спал, смешно посапывая во сне.

Я устроился в кресле напротив и стал дремать. Усталость, накопленная за эти дни, навалилась вдруг на меня с полной силой. Однако, когда Димка зашевелился, вылез из кровати и, на ходу спящий, направился босиком в туалет, я тут же "очнулся" и под невнятно-недовольное его бормотание надел ему на ноги тапки.

Таня вернулась в начале двенадцатого, и мы еще долго сидели на кухне и пили чай.

Дома я, не раздеваясь, упал на тахту и сразу же отключился.

 Отправлено: 12.04.17 10:56. Заголовок: Глава 31

Глава 31.


Утром (если только час дня можно назвать утром), наскоро позавтракав, я сразу же поехал к Тане с Димкой.

- Ну как он? - выпалил я с порога вместо "здрасти".

- Скандалит, - вздохнула Таня.

- Что значит "скандалит"? - удивился я.

- Температура упала, и он считает себя уже здоровым.

Я издал звук, напоминающий рычание разгневанного льва, и решительно направился в Димкину комнату... И тут же застал его на месте "преступления": сидя на кровати, он держал в руках штаны и пытался попасть к них своими ногами.

- ЭТО ЧТО ЕЩЕ ТАКОЕ! прорычал я. - А ну брысь в постель!

Димка испуганно уронил штаны на пол и быстро залез обратно под одеяло. Но, спрятавшись под ним, он опять обрел "храбрость".

- А чего такого... Я уже нормально себя чувствую, - недовольно пробурчал он и тут же зашелся приступом кашля.

- Да, я вижу. Вот что, дорогой мой, или ты будешь слушаться и лечиться, или же я...

Что "...или же я..." я так и не придумал, зато Димка притих и с интересом приготовился слушать меня дальше.

Я сел рядом с ним и потрепал его по непричесанной голове.

- Горло полоскал?

- Два раза... И молоко ваше противное уже пил...

- Молодец. Таня, что у нас там дальше по плану?

- Горчичники, но он не хочет.

- Уже хочет. Правда, Димыч? А пока ты будешь лежать с горчичниками, я тебе расскажу, какой паровоз мы нашли для съемок.

- Так не честно... Ладно... Только тогда ты мне сам их ставь...

Таня улыбнулась, но ничего не сказала.

Вскоре под чутким руководством Тани я "лепил" горчичники на костлявую Димкину спину, а он верещал, что "ему уже жжет".

- Так, будешь придумывать, налеплю тебе их еще и на попу.

Димка замолчал, "напуганный" такой перспективой, а потом вдруг вспомнил о моем обещании:

- А ты обещал про паровоз рассказать...

Я сел рядом и стал рассказывать про все то, что мы подготовили к предстоящим съемкам и про то, что предстоит сыграть ему в этих эпизодах... Мы так увлеклись, что, если бы не Таня, бедная бы была Димкина спина.

Потом мы обедали, разговаривали и смотрели по телевизору какую-то очень веселую передачу... День пролетел быстро и незаметно.

Был уже первый час ночи. Димка спал, а мы с Таней стояли на кухне и все никак не могли расстаться. Ее волосы пахли душистыми травами, а губы...

Дверь на кухню скрипнула, и в проеме "нарисовался" заспанный Димка. Один его глаз продолжал спать, а второй, сощурившись от яркого света, смотрел прямо на нас.

- Вы долго будите здесь шебуршать? Спать не даете...

- Ты почему опять босой?! - застонала Таня. - И что это за вид?!

Вид у Димки был самый обыкновенный... для человека, только что вылезшего из кровати. Кроме перекошенных, сползающих белых трусиков, на нем не было больше ничего... Даже тапок.

- И вообще, что вы, как маленькие... - зевая, добавил Димка. - Дядь Саш, оставайся ночевать у нас...

- Димка! - "взревела" Таня.

- Так, а ну брысь спать, - скомандывал я.

- А ты оставайся, - пробучал он и пошлепал босыми ногами назад в комнату.

- Последнее слово, как всегда, осталось за ним, - улыбнувшись сказала Таня, - вот же...

Потом наши глаза опять встретились, и я вдруг понял, что совершенно не хочу уходить. И остался...



Глава 32.


Весь понедельник я провел, помогая Вадиму. А вечером мы вместе поехали навещать Димку.

Димка сидел у телевизора с завязанным горлом, мрачный и явно недовольный жизнью.

- Что у нас опять не так? - поинтересовался я у Тани, когда мы зашли на кухню, оставив Димку одного.

- Приходил Самуил Яковлевич. Горло лучше... Такого страшного кашля уже нет. Лечение надо продолжать еще дня четыре. И к концу недели, он говорит, должно быть все нормально. Ну, а у этого орла ведь как раз каникулы начались... И ему уже не сидится... Ой, вы подождите минутку. Я только загоню его полоскать горло.

- Болеть на каникулах - это самое паршивое дело, - сочувственно сказал Вадим, когда Таня вышла, - по себе помню... А ведь получается, что и летом все каникулы будут заняты... Бедный Димка...

Вдруг он замолчал и задумался.

- Слушай, Саш, у меня есть хорошая идея...

- Какая?

- Диснейленд!

- Ну и что?... - не понял я. - Это же в Америке...

- Причем тут Америка... Я о том, который в тридцати двух километрах от Парижа.

На несколько секунд я "выпал", а потом...

- Ты гений!... Вадим, а можно и с Таней?... Это ведь только визы... Гостиница, билеты - я все оплачу. Ты с визами сможешь помочь?

Вадим усмехнулся и достал свой мобильник.

- Спроси у Тани, есть ли у нее загранпаспорт и если есть, то считай, что дело уже сделано. Впрочем, даже если и нет - это тоже не большая проблема. Да, а... насчет гостиницы и билетов... Ну, ты меня понял...

В кухню зашла Таня, держа в руках гору грязной посуды.

- Ну и характер, - вздохнула она, - сидит. Ничего не хочет. И дуется на весь белый свет.

- Таня, у тебя есть загранпаспорт? - без всяких предисловий спросил я.

- Да... Мы с Димкой в прошлом году в Турцию отдыхать ездили... А что?...

- Тогда... Сударыня, я приглашаю вас в Париж...

Таня поставила на стол посуду и недоуменно посмотрела на меня.

- Тань, в начале мая я еду на две недели в Париж. Мы там будем снимать маленький эпизод (Димка в нем не участвует). Съемки займут два дня... Ну, от силы три и то в конце этих двух недель... А до этого, Вадим считает, что я должен просто пожить в Париже и "прочувствовать" этот город. Я приглашаю тебя и Димку поехать со мною вместе.

Таня растерянно посмотрела на Вадима.

- Татьяна Николаевна, - улыбаясь сказал Вадим, - если вы согласны, то просто кивните головой и дайте мне, пожалуйста, ваш загранпаспорт. Я тогда завтра же с утра займусь визами.

Вообще-то мы с Вадимом еще те "психологи". Ну кто же так сразу вываливает такое...

...Димка все так же угрюмо сидел на ковре перед телевизором и не обращал ни на кого внимания.

- Дима, как ты смотришь на то, чтобы прогулять в школе две недели? - прямо с порога спросил Вадим.

Таня всплеснула руками и схватилась за голову.

- Вадим Андреевич! Ну, что вы такое говорите! Он на это и так всегда положительно смотрит...

Димка обернулся и заинтересованно уставился на нас.

- Димыч, я приглашаю вас с мамой поехать со мной в мае в Париж на две недели. А там, кстати, рядом есть Диснейленд... Ты как насчет этого?

Димка какое-то время растерянно смотрел на меня, затем, "очнувшись", прохрипел "Ура!" и, вскочив, совершил несколько радостных прыжков. В завершении он повис у меня на шее и тихо прошептал в ухо:

- Спасибо... Ты самый лучший.







Глава 33.


Съемки на вокзале и в поезде прошли на удивление легко и быстро. Пришлось, правда, немного поругаться с Сергеем (мои ассистентом) и нашими костюмерами после того, как у нескольких человек в массовке я заметил на ногах кроссовки. Но так, чтобы уже все было без сучка, без задоринки, наверное, просто не бывает.

Димка играл хорошо. Кстати, ему даже почти не понадобился грим. После болезни он выглядел как раз так, как должен был выглядеть Алеша после голодной зимы.

Но в основном это все же была работа с массовкой. Толпы людей на вокзале... путешествие в набитом битком вагоне... полустанки...

Вернувшись после недели съемок на киностудию, я узнал, что меня хочет немедленно видеть босс. Не самый-самый главный, но... очень близкий к нему. Мне с таким высоким начальством никогда еще не приходилось общаться.

Приемная, наполненная ожидающими людьми, и секретутка (именно секретутка, а не секретарша)... Глядя на нее, можно просто сразу цитировать из фильма "Ищите женщину": "...а у нее все на лице написано...". И взгляд у нее на всех такой красноречивый... Типа: "...я тут королева, а вы все дерьмо..."

Полтора часа ожидания... Блин, сколько времени потерянно...

Босс был преклонного возраста и с непробиваемым каменно-надменным лицом советского бюрократа. Не предложив мне даже сесть, он сразу же начал монотонно говорить о том, как он занят и что у него совсем нет времени (как будто это не он меня, а я его от дел отрываю!).

- ...поэтому, Александр Петрович, я буду краток. Я слышал, вы собираетесь на съемки во Францию... Что ж, это хорошо. Мы рады за вас и со своей стороны готовы всячески поддержать... Вы еще молодой режиссер, и безусловно помощь старших товарищей будет вам очень кстати... Поэтому мы хотим укрепить вашу съемочную группу в этой поездке вот этими людьми... - и он протянул мне лист бумаги со списком фамилий. - Мы думаем, это будет очень хорошо и для фильма, который вы снимаете, и для вашей будущей карьеры в качестве режиссера-постановщика на нашей киностудии...

...Нервно сжимая руль машины, я ехал к Вадиму. В списке, который мне дал босс, были имена четырех больших начальников (замов Самого), а также их жен и детей. Ну почему все в этой жизни так?! Почему эту номенклатурную сволоту ничего не берет?! Ни законы... Ни время... Ничего... Почему они считают, что весь мир только для них?!

- Что случилось? - сразу уловив мое настроение, спросил Вадим.

Я дословно передал ему мой разговор с боссом.

- И что мне теперь делать? - спросил я, закончив рассказывать. - Он ведь даже без всякого намека... - просто в лоб: "...это очень важно для фильма... и для вашей будущей карьеры..."

- Так, может быть, действительно надо взять их?...

- Нет!!! Нет.

Я посмотрел на Вадима и понял, что этот вопрос он задал просто, как бы для проверки меня... "на прочность"...

Я устало опустился в кресло.

- Ты с этим никогда не сталкивался... а я уже десять лет в этом гадюшнике работаю... Сволота... Сидят жопомордные бездари и кормятся за счет других. Специально все на себе позавязывали так, чтобы человек без их "высочайшего" разрешения и шагу не мог ступить... И жируют... Знаешь, каждого из них можно очень емко охарактеризовать всего лишь двумя словами: "тупость" и "жадность".

- Успокойся. Возьми налей себе коньяка и успокойся. Так, а что ты ему ответил?

- Ничего... Я от такого нахальства просто ошалел... Промямлил что-то типа, что это не я решаю, но я постараюсь, конечно... В общем, все, как мы с тобой договаривались... А он так с ухмылочкой: "Ну, вы уж постарайтесь..."

- Ну, съемкам фильма они помешать не могут, поскольку это не их деньги. Более того, они с этого очень хорошо имеют. Так что тут они, по-любому, будут нам "задницы лизать". Ну, а вот потом... Для тебя это действительно может быть проблемой... если ты, конечно, решишь остаться и продолжать там работать.

Я удивленно посмотрел на Вадим.

- А какие еще могут быть варианты?

- Ну, например, не оставаться там и не заниматься всякой херней, танцуя под их дудку, а уйти на "вольные хлеба". Всяких частных киностудий сейчас хватает. И снимают сейчас, кстати, больше именно так, как мы - за счет частных инвестиций и спонсоров, а не за счет государства. Но это если ты решишь заниматься только режиссерской работой...

- А что я еще могу?

- Ты?! Да хотя бы вот такие проекты, как мне помогал... Финансово - это очень хороший бизнес. Работа творческая и интересная. А главное, у тебя это здорово получается.

- Вадим, "раскрутить" дело - не просто... Я не умею этого.

- "Раскрутить" - конечно не просто. Оформлять фирму, пробиваться на рынок, искать клиентов... Только зачем? Я ведь предлагаю тебе работать со мной. А меня этот бизнес уже очень хорошо раскручен. Но для той работы, о которой мы с тобой говорим, я всегда кого-то нанимаю. И последний раз, как ты знаешь, очень сильно прокололся. Поэтому, буду откровенен - у меня в этом деле очень большая заинтересованность в тебе.

- Уф... - выдохнул я, - немного голова кругом идет...

- Саш, еще раз говорю: успокойся... Расслабься и не бери ты сейчас ничего до головы. Этого босса с его списком... Ну, я думаю, ты и сам догадываешься, куда послать можно... Спокойно снимай фильм, а там - "будет день - будет пища". А насчет моего предложения... Если ты не против, в сентябре я тебе подкину небольшой проект. Ты сможешь им заниматься попутно со съемками фильма. Никакой гонки там не будет... Времени будет предостаточно... Сделаешь и сам потом решишь - стоит тебе в дальнейшем заниматься этим или нет. Да, только это при одном условии: это уже бизнес и за эту работу в сентябре я тебе заплачу.

Услышав последнее условие, я рассмеялся.

- Хорошо. Договорились... Кстати, по-моему, я изничтожил у тебя в баре весь коньяк.

Артем развеселился тоже.

- М-да... Действительно... Ну надо же...




Глава 34.


- Дядь Саш!

Увидев меня в студии, Димка рванул мне навстречу так, что чуть не сбил с ног двух рабочих-осветителей.

- Дядь Саш, у меня к вам вам очень важное дело.

Все правильно - кругом много людей и Димка строго на "вы". Молодец. Сам все прекрасно понимает.

- Ну, если важное, то пошли ко мне.

Не успел я закрыть дверь офиса, как Димка выдал на одном дыхании:

- Дядь Саш, у меня в субботу день рождение. Я тебя приглашаю... к четырем часам... Придешь?...

...До субботы оставалось два дня.

Идея насчет подарка у меня, как не странно, нашлась сразу. Насколько я знал от Тани, Димка очень переживал за свой навеки загубленный мобильник, а новый они пока так и не купили. Проконсультировавшись с Вадимом, я поехал в салон сотовой связи и купил смартфон (какая-то новая навороченная модель). Дорого, конечно, но очень захотелось сделать Димке действительно хороший подарок. Да и деньги у меня сейчас были...

В субботу в четыре часа я позвонил в дверь, держа в одной руке красиво завернутую коробку, а в другой большой букет красных роз для Тани.

Подарок на Димку произвел огромное впечатление. Вначале он онемел, а потом заверещал так, что у меня заложило уши. После этого он, встав на цыпочки, обнял меня и "клюнул" губами в щеку, абсолютно не стесняясь своих гостей.

А гостями Димки были три мальчика (Егор, Сергей и Антон) и две девочки (Оля и Лена). Все они были примерно одного и того же возраста.

...Три часа спустя мы с Таней стояли на кухне, где она нарезала фрукты к столу, а я "развлекал" ее. Из комнаты раздавались непереставаемые взрывы хохота и играла музыка.

- А кто эти ребята? - спросил я. - Его одноклассники?

- Нет. Это все его друзья из нашей театральной студии.

- А какая из девочек - его? Оля или Лена? - заинтересовался я.

- Да нет... Они все просто друзья. Ты, наверное, не обратил внимания, а они ведь между собой... ну как будто там и нет девочек, а есть только шесть мальчишек. Между ними абсолютно нет этого: "мальчик-девочка"... Ты бы слышал их разговоры... Я однажды услышала - ахнула. Потом у Димки спросила: "Как вам не стыдно о таком при девочках говорить?" Так он так искренне удивился: "А при чем тут "девочки"?...

Закончив нарезать фрукты, Таня стала красиво раскладывать их на блюде. Из комнаты раздался очередной, сотрясающий стены, взрыв хохота.

- Кстати, Саша, ты не очень расстроен, что оказался на таком "детском" празднике? Я вообще-то думала, что мы втроем это дело в воскресение будем отмечать. Но Димка... Он захотел пригласить тебя именно сегодня со всеми вместе (при этом сказал, что и в воскресение можно будет тоже). Ну и... Ему ведь если что в голову взбредет - это уже... все. Не отговоришь.

- Все нормально. В конце концов это же действительно детский праздник. А за столом было очень даже хорошо и весело...

- Да... Шутить и дурачиться они умеют... Ты еще не видел, что они ему подарили? Это... Ой, кстати, спасибо за подарок, но... ты сошел с ума... Это же такие деньги...

- Зато, по-моему, ему понравилось...

- Еще бы... Он так переживал об "утопленном"... Я ему предложила - давай купим новый. Так он: "Нет... Это дорого...". Старые привычки... Знаешь, у нас раньше всегда как-то не очень с деньгами было... Это сейчас они появились... Тебе спасибо...

- Мне? Мне не за что... На меня ведь все это тоже как с неба упало...

"Как с неба упало..." - мысленно повторил я и подумал не о деньгах, а о нашем знакомстве... Ведь если бы не фильм... Как бы мы тогда встретились и познакомились...

Из комнаты продолжала доноситься громкая музыка и смех, а мы с Таней стояли у окна и смотрели на заходящее солнце.

В какой-то момент мои руки легли на Танины плечи и наши губы стали медленно сближаться...

Дверь шумно отворилась, и в кухню зашел Димка. Демонстративно громко откашлявшись, он сказал:

- Пошли. Сейчас будут танцы.

В комнате Димка тут же усадил нас с Таней на диван.

- Садитесь тут и смотрите...

"Хорошо, что хоть танцевать не заставляет... - подумал я, - с него станется..."

Рядом с нами в большое кресло сели Оля и Лена (стол со сладким был уже задвинут в самый дальний угол комнаты).

Димка, Егор, Антон и Сергей встали посереди комнаты напротив нас и замерли.

Прозвучали первые звуки музыки, по которым я сразу же узнал популярную песню "Абсент" из репертуара Елены Ваенги, и они вчетвером начали танцевать. И как! Какая это была фантастическая пластика и чувство ритма! А еще потрясающая синхронность и... хитро улыбающиеся лица... При этом они использовали элементы от самых разных танцев. Тут было что-то и африканское, и русское народное, и классическое, и современное, и даже что-то эротическое... Особенно в самом конце, когда они, развернувшись к нам спинами, стали синхронно крутить в стороны в такт музыке своими попами... И все вместе это было так задорно и весело...

Закончив танцевать, Димка плюхнулся рядом на диван и, заглядывая мне в лицо, спросил:

- Ну как?

- Потрясающе! - искренне ответил я, вытирая влажные от смеха глаза.

- Мы вчера целый вечер репетировали...

Заиграла медленная музыка...

Димка встал, подошел к Лене, вывел ее на центр комнаты и, ничуть не стесняясь нас с Таней, они стали танцевать. Тут же к ним присоединились и Егор с Олей.

"Проплывая" в танце мимо нас, Димка на секунду остановился, нагнулся к нам с Таней и тихо сказал:

- Ну и что вы сидите, как маленькие? Вам, что, особое приглашение надо?

"А почему бы и нет?!" - подумал я и, встав, протянул руку Тане.

Мы танцевали... Потом еще... А потом Сергей извлек откуда-то гитару, и они пели песню "Тайга" из репертуара все той же Ваенги... Бедные соседи... Нет, Сергей пел хорошо, но когда они все хором начинали петь припев... Затем они решили играть в фанты, но, к счастью, нам с Таней удалось ускользнуть от этого на кухню. Зная Димкину непосредственность, оставаться играть в такую игру было опасно.

Закончилось все в часов десять вечера... По пути домой я еще развез по домам Лену, Олю, Егора и Антона (Сергей, оказалось, живет в соседнем подъезде). К себе я добрался только лишь в первом часу ночи и тут же завалился спать.

А в полдевятого утра меня разбудил настойчивый телефонный звонок.

- Дядь Саш, доброе утро. А ты сегодня к нам придешь? - как пулемет, затараторил в трубке Димкин голос.

Протянув руку к часам, я посмотрел на время...

- Приду. Приду и надеру тебе уши. И не потому, что у тебя день рождение, а потому что... Ты знаешь, который еще час?

- Ой! Только не уши... Мне мама уже обещала это... если я тебя разбужу... А ты правда еще спал? Ой, а ты знаешь, что она собирается приготовить?! Это такая вкуснятина!

- Димка! - взвыл я. - Дай поспать еще!

- Ага... Но ты к обеду приходи... Хорошо?

Поспать еще не получилось - сон окончательно пропал, потому что в голове эхом звенел радостный Димкин голос...

 Отправлено: 12.04.17 11:55. Заголовок: Глава 35.

Глава 35.


Париж встретил нас ярким солнцем и голубым небом. Гостиница, заказанная Вадимом, оказалась совсем маленькой (небольшой старинный трехэтажный дом), но очень уютной. "Это конечно не пять звездочек, - предупредил меня перед отлетом Вадим, - но это настоящий Париж. Я сам всегда там останавливаюсь".

В гостинице для нас были зарезервированы два номера: двухместный для Тани с Димкой, и одноместный для меня... Но несколько раз поздно вечером, когда Димка уже спал, Таня приходила ко мне, а рано утром возвращалась в свой номер. Димка вежливо делал вид, что ничего не замечает, и только когда я днем после этого зевал, рискуя вывернуть себе челюсть, он многозначительно хмыкал и ехидно улыбался.

Неделя пронеслась, как сплошной волшебный сон.

Один день, как и было обещано Димке, мы потратили на Диснейленд. Не знаю, почему считается, что это для детей. Мы с Таней получили не меньше удовольствия, чем Димка. Это была просто сказка. Димка, так по-моему, вообще ошалел от всего этого. Уезжая оттуда обратно в Париж, мы решили, что, если после съемок будет оставаться свободный день, приедем сюда еще раз.

Во все остальные дни мы просто гуляли по Парижу и даже пару раз катались на экскурсионном пароходике по Сене. Центр не сильно впечатлил нас (кроме Эйфелевой башни, на которую мы, конечно же, поднялись). Слишком много арабов и мало французов. Такое впечатление, что ты не в Париже, а в каких-нибудь Арабских Эмиратах.

Поэтому через пару дней мы ушли из центра и стали бродить по маленьким улочкам, пытаясь "впитать в себя дух Парижа". Кроме этого мы побывали во всех пяти кафе, предложенных Вадимом для съемок. Выбраны они были великолепно и подходили нам все. Поэтому остановиться на каком-то одном было нелегко. В итоге я выбрал то, где удобней всего было производить съемки с точки зрения размещения камер и осветительной аппаратуры.

В конце недели мы сели на электричку и поехали в маленький городок Сент-Женевьев-де-Буа, где находится одноименное кладбище... Кладбище, на котором похороненны тысячи русских эммигрантов...

Занимаясь подготовкой к съемкам фильма и столкнувшись с упоминанием этого места, мне очень захотелось побывать там...

И вот теперь...

Когда я объяснил Тане и Димке, куда я предлагаю съездить, они охотно согласились, а Димка так вообще даже, как мне показалось, проникся этим... По крайней мере, оделся он не так, как обычно, а нормально: джинсы, тениска, кроссовки... А поскольку он уже не носил на голове "ирокеза", то после этого вообще сразу же стал похож на "приличного человека".

...С "ирокезом" он расстался на другой день после своего дня рождения. Это было в воскресенье. Мы сидели втроем за столом, кушали что-то "невообразимо вкусное" ("фирменное" Танино мясо в горшочках) и запивали это красным вином (мы с Таней). А Димка в отместку за то, что ему тоже не налили вина, читал нам лекцию о вреде алкоголизма. Да так, что мы с Таней просто плакали от смеха. Волосы его в этот день были причесаны на бок (причесаны они правда были очень условно и скорее всего пятерней). Наверное Димка просто поленился с утра "поставить" их в нужное положение. А я, так между прочим, сказал, что эта прическа ему едет значительно больше. Таня только вздохнула и закатила глаза кверху. А через день, когда мы встретились с Димкой на студии, его волосы не торчали, как обычно, вверх, а красиво и как-то очень "воздушно" спадали почти до самых глаз и чуть на бок. На новую прическу обратили внимание все, кто был в студии. Равнодушно выслушав несколько комплиментов, Димка вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул ему и показал большой палец. С тех пор "ирокеза" больше не было...

...На кладбище мы добрались только к двенадцати...

Несколько минут мы молча стояли перед входом за которым были видны деревья, кресты и голубой купол православной церкви, а потом медленно пошли по центральной аллеи. Замедлив немного шаг и чуть отстав от Тани и Димки, я быстро перекрестился и вдруг заметил, что Таня делает то же самое. Наверное Димка увидел это каким-то "боковым" зрением. Он оглянулся на нас, а потом с очень серьезным лицом перекрестился тоже.

Тихие аллеи, каменные надгробия и кресты с русскими именами... Мы долго ходили, читая эти имена, многие из которых были знакомы нам по истории... И смотря на эти могилы, я вдруг испытал какое-то особое чувство скорби, горечи и... вины...

Возле памятника участникам Белого движения мы остановились...

"...Памяти генерала Дроздовскаго и дроздовцевъ... Генералу Деникину и первымъ добровольцамъ... Памяти генерала Алексеева..."

Димка провел рукой по лицу и вдруг тихо с выражением прочел:

Малая церковка, свечи оплывшие,
Камень дождями изрыт добела.
Здесь похоронены бывшие, бывшие,
Кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Здесь похоронены сны и молитвы,
Слезы и доблесть, прощай и ура,
Штабс-капитаны и гардемарины,
Хваты-полковники и юнкера.

Белая гвардия, белая стая,
Белое воинство, белая кость.
Влажные плиты травой зарастают.
Русские буквы - французский погост.

В горле у меня запершило... Слова из песни Малинина я узнал сразу. "А он-то от куда знает ее..." - подумал я. Димка медленно пошел между могил, а потом остановился и оглянулся... И так посмотрел на нас...

В Успенской церкви было тихо и прохладно. Поставив свечки, мы еще немного постояли, а потом молча пошли по тенистой аллее к выходу...

Вечером, оставшись один в номере, я достал свой iPhone и набрал номер Вадима.

- Привет! - обрадовался он. - О! Да в твоем русском появился французский акцент.

- Мерси. Слушай, я вообще-то по делу. Костюмы, необходимые для съемок, уже упаковали?

- Конечно. Послезавтра же летим.

- Тут такое дело... Возьмите еще с собой Алешину гимназическую форму...

- Зачем? Там же нет сцен с Алешей.

- Есть одна хорошая идея... Прилетишь - расскажу. Для этого, правда, еще один съемочный день понадобится, но, я думаю, мы все успеем.

- Ну ладно... Нет проблем... Возьму.





Глава 36.


С приездом Вадима и съемочной группы (не всей, конечно, а только части) наша спокойная жизнь закончилась. Началась работа. Пару дней, пока мы готовились к съемкам, Таня и Димка сходили на экскурсию в Лувр, в Собор Парижской Богоматери и еще в пару мест. Меня же Вадим свел с двумя французами, которые, как оказалось потом, были владельцами небольшой кинокомпании. Работать с французами оказалось легко (Вадим, кроме того, что решал ряд организационных вопросов, помогал мне в качестве переводчика). Мы все вместе побывали в выбранном мною кафе, где они быстро что-то обсудили с хозяином, и уже на следующий день была назначена съемка

Вечером в гостинице Димка предупредил меня, что они с Таней будут там тоже. А когда я сказал, что зачем им терять день, лучше бы сходили еще куда-нибудь, Таня пожала плечами и сказала: "Ну, ты же его знаешь. Ему если что втемяшится в голову...". Димка же заявил, что он, между прочим, тоже имеет "кое-какое" отношение к фильму, а значит должен присутствовать там. И вообще, что ему это интересно...

Съемка прошла хорошо. Три основные роли этого эпизода - Алеша-взрослый, "дама лет пятидесяти" и "маленький мальчик" - играли опытные артисты. Володя Уваров (Алеша-взрослый) успел уже до этого сняться в четырех фильмах, Надежда Васильевна Самойлова ("дама лет пятидесяти") имела за плечами тридцатилетний стаж работы в одном из Московских театров (не говоря уже о большом количестве фильмов, в которых она снялась) и Леша Воробьев - восьмилетний московский школьник, который за свою короткую жизнь тоже успел уже сняться в трех рекламных роликах и в одном фильме (правда в эпизоде). Всегда приятно иметь дело с профессионалами. Они схватывали все на лету и сразу же делали как надо.

Массовку нам обеспечили наши французские друзья. И подобрали ее тоже очень профессионально. В итоге мы все сняли за полдня.

Убрав всю аппаратуру, мы тут же устроили себе небольшой праздничный ужин (к огромной радости хозяина кафе). А потом Вадим потащил меня, Таню и Димку смотреть ночной Париж. Это оказалось действительно фантастически красиво.

В гостиницу мы вернулись только в четыре часа утра... Смертельно уставшие, но ужасно довольные.






Глава 37.


Вечерело... Мы сидели в тени деревьев небольшого гостиничного дворика и пили кофе (за исключением Димки, который сказав: "Как вы только можете пить эту гадость", заказал себе апельсиновый сок).

- Ну, так что там у тебя за идея? - спросил меня Вадим.

Когда он прилетел, я ему вкраце рассказал, где нужно будет снимать и сколько на это понадобится время. Он тут же связался с кем-то, и через день наши французские друзья привезли нам необходимое разрешение для съемок. Димка тоже уже был в курсе предстоящей съемки (я ему сказал об этом вчера). Он обрадовался и тут же стал выпытывать у меня детали. Но я сказал, что расскажу все сегодня и всем сразу.

- ...Это будет очень короткая сцена: Алеша идет по аллее кладбища, потом он останавливается и оборачивается. И все. В сценарии этого нет. Более того, эта сцена нужна не для нашего фильма, а для третьего.

Вадим удивленно поднял глаза:

- Я не очень понял... Но в третьем фильме Алеше уже будет за шестьдесят...

В глазах Димки и Тани читался тот же вопрос.

- Я не знаю, смогу ли это объяснить, но я попытаюсь... По сценарию трилогия заканчивается так: на берегу реки, обнявшись, сидят постаревшие Алеша, Гаврилка и Алеся. Но я подумал о другой концовке... Она не заменит первую, а как бы просто чуть продолжит... Представте... Старый Алексей Белобородов, уходящий по аллее кладбища (и именно кладбища Сент-Женевьев-де-Буа)... Но в какой-то момент вместо старика мы начинаем видеть мальчика-гимназиста... Он продолжает идти, а потом останавливается, оборачивается и смотрит на нас печальными глазами. И камера начинает все дальше и дальше удалять нас от него... И все это под красивую, грустную музыку.

Я перевел дыхание и продолжил:

- Понимаете, ведь образ Алеши - это как бы собирательный образ многих тысяч наших соотечественников, которые были вынуждены бежать из России после семнадцатого года. И кладбище Сент-Женевьев-де-Буа - место, где многие из них нашли свой последний приют. Поэтому... вот такая сцена... Ну, а насчет того, почему это надо сделать именно сейчас... Просто в процессе съемок третьего фильма это будет уже невозможно - Димка вырастет. Вот, в общем-то, и все...

Вадим пожал плечами.

- Ну, я не вижу никаких проблем. Почему бы и не снять... Может быть, действительно, потом пригодится. Жерар (один из "наших" французов) мне уже звонил и спрашивал - когда. Договариваться на послезавтра?

- Да.

...Когда я уже собирался ложиться спать, в дверь номера постучали и на пороге "нарисовался" Димка.

- Димыч, а ты чего не спишь еще?

- Сейчас буду. Я хотел сказать тебе кое-чего.

Скинув кроссовки, Димка забрался с ногами в большое кресло и выжидающе посмотрел на меня. Я сел рядом на стул.

- Дядь Саш, я вот чего хотел сказать... Эта сцена на кладбище... Мне показалось, что Вадим Андреевич ее не понял... А я понял! Нет, правда. Это будет очень хорошая сцена... Немного грустная, но... ведь так оно и должно быть.

- Спасибо, Димка. Я рад... Я очень рад, что ты ее понял, - и разлохматив рукой его волосы, добавил. - Кстати, оброс ты, братец, за месяц. Придется послезавтра перед съемкой тебя немного постричь.

Димка тяжело вздохнул и глубокомысленно сказал:

- Искусство требует жертв... Хорошо, что я не играю Котовского.


Глава 38


.
Алеша медленно шел по тенистой аллеи мимо могил... Вдруг он остановился и обернулся... Чуть заметная грустная улыбка на губах и большие печальные глаза... Камера медленно поехала назад, удаляясь от него... "Стоп камера! Снято!"

Это получилось даже лучше, чем я ожидал. А Димка просто гений. Всего лишь один только взгляд... И так сыграть...

Пока сворачивали аппаратуру, я пошел догонять Вадима, который ушел по той самой аллеи на которой мы снимали. Минут через пять я увидел его, задумчиво стоящего у одной из могил.

Когда я подошел, он тихо сказал:

- Знаешь, а я ведь здесь никогда раньше не был...

Мы сошли с аллеи и медленно пошли по дорожке между могил. Какое-то время шли молча, а потом Вадим вдруг сказал:

- Возможно здесь где-то и брат моего прадеда лежит.

Я удивленно посмотрел на него.

- У моего прадеда по маминой линии был брат. Когда произошла революция, они только еще гимназию заканчивали. Ну и... как в то время было, закрутило их и разбросало... И оказались они по разные стороны... Мой прадед с красными, а его брат с белыми. Ну, а потом уже, после... Моего прадеда в тридцать седьмом расстреляли... А о его брате (это мне уже бабушка рассказывала) долго никто и ничего не знал. А потом вроде бы нашелся человек, который рассказал, что он тогда, в двадцатом, успел сесть на один из последних пароходов, уходящих во Францию. И больше о нем ничего не было известно. Вот такая история...

- Да... Это уже не кино... Это жизнь...

- Может он где-то тут лежит. А я ведь даже его фамилии не знаю. По материнской линии она менялась несколько раз... Знаешь, когда вернемся, соберу побольше информации и приеду сюда опять - попробую узнать хоть что-нибудь. А вдруг найду кого-нибудь из его потомков. Это ведь получается, вроде как, пускай и дальняя, но родня... И... знаешь, Саш... Спасибо тебе...

- За что? - удивился я.

- За то, что я вот здесь оказался. И за эту концовку для фильма, которую ты придумал. Я ведь вчера ее не очень понял. А сегодня...

...Все, что было намечено снять в Париже - было сделано (и даже больше). До отлета оставался еще день, но в Диснейленд мы не поехали. Моросил дождь, да и настроение было "не то". Вместо этого Вадим показал нам пару интересных исторических мест, а ближе к вечеру отвел в шикарный русский ресторан. Получилось что-то вроде "прощального ужина". Вадим и Таня, наконец-то, тоже отбросили в обращении друг к другу отчества (правда остались пока на "вы"), и ужин получился вообще очень теплый и дружеский.




Глава 39.


Вернувшись из Парижа, я уже на следующий же день окунулся в суматоху подготовки к летним съемкам. До отъезда в деревню оставалось всего полмесяца, а не решенных еще вопросов оказалось просто катастрофически много.

Мы сидел с Вадимом в нашем студийном офисе, когда вдруг неожиданно приехала Таня. Она была чем-то очень расстроена и явно нервничала.

- Что случилось? - вместо того, чтобы поздороваться, тут же спросил я.

- Саш, я не знаю, что делать... Я была сейчас в театре и узнала, что мы уезжаем на гастроли не как планировалось в начале июня, а через три дня.... Там что-то перенесли, добавили... и вот...

- Ну... так... а что тут такого...? - неуверенно спросил я, не понимая причины столь сильного расстройства. - На сборы, конечно, времени маловато, но... три дня все-таки еще есть...

- Саша! Да причем тут сборы?! С Димкой что делать?! Если я через три дня уеду, он с кем останется?!

Вадим, услышав, о чем мы говорим, подошел к нам.

- Я уже всех своих знакомых и родственников обзвонила, чтобы пристроить его на это время. Никто не может... У всех какие-то свои проблемы, дела, планы... А это же почти на две недели...

- Таня, я могу устроить его на это время в частную гимназию с полным пансионом, - предложил Вадим. - Это элитная гимназия для детей ОЧЕНЬ обеспеченных родителей. Там отличные условия...

- Спасибо, Вадим... Но... Ой, я даже не знаю... Димка такой... домашний...

- Подождите! - "очнулся" я, переварив, наконец-то, всю услышанную информацию. - Какая гимназия?! Какие знакомые и родственники?! И вообще, Таня, какая тут проблема?! Пускай Димка эти две недели живет у меня. Утром я буду отвозить его в школу, а потом его будет забирать наша служебная машина или опять же я... И никаких проблем... Ну, если, конечно, он согласится.

...Димка согласился. И даже очень бурно и радостно...

Правда, когда через три дня, простившись с Таней на вокзале, мы ехали ко мне домой, Димка вдруг загрустил и даже, как мне показалось, шмыгнул носом.





Глава 40.


У меня дома Димка раньше никогда не бывал, и поэтому, пока я затаскивал в комнату его тяжеленный чемодан с вещами, он с интересом рассматривал мои "хоромы" - двухкомнатную "сталинку".

Ознакомившись с комнатами, он переместился на кухню и первым делом заглянул в холодильник, после чего голосом вождя мирового пролетариата сказал:

- Верным путем идете, товарищи... к язве желудка.

- Ну, можно будет пиццу купить, - попытался реабилитироваться я.

- Ура! - тут же обрадовался Димка. - Пицца - пища богов!

Жизнь многому меня научила, и многое в ней мне довелось повидать, но, оказывается, я даже и понятия не имел, что такое ребенок в доме...

Для начала срочно пришлось идти в магазин за продуктами (хорошо, что он рядом). Димка сказал, что не может доверить мне одному это важное дело, и поэтому поход в супермаркет происходил исключительно под его строгим контролем, дополнявшимся язвительными комментариями.

Не знаю, было ли все из того, что мы набрали, действительно так необходимо, но спорить с Димкой не было сил, а он был очень убедителен. Поэтому, когда мы подошли к кассе, наша тележка была доверху наполнена "вкусной" и "питательной" едой, как то: коробками с замороженной пиццей, пакетами с чипсами, бутылками "Кока-Колы", большим тортом и многим другим, не менее "полезным"...

Вернувшись домой, Димка заявил, что, пока я буду возиться с ужином, он пойдет в ванную купаться.

...Прошел час (!), когда он, наконец-то, вылез из ванной с обмотанным вокруг талии полотенцем. И тут же я вынужден был бросить все свои дела и заняться срочным спасением моих соседей от затопления.

- Ну, я же не виноват, что у тебя такая мелкая ванна, - оправдывался Димка, пока я ползал на четвереньках и собирал тряпкой воду с пола.

- Мелкая?! Да она просто не предназначена для ныряния и плаванья.

- А я не нырял...

- Ага, "не нырял"... А! Значит только плавал?

- Не плавал... Так чуть-чуть только...

Ужинать Димка заявился в одних трусах.

- Почему раздетый? - решив проявить строгость, спросил я.

- Жарко, - пожав плечами и не обратив ни малейшего внимания на мой суровый тон, ответил Димка и сел за стол.

Жарко было на самом деле. И, если бы не это "счастье", свалившиеся мне на голову, я бы, пожалуй, сейчас тоже с удовольствием бы разделся до трусов и в таком виде разгуливал бы по квартире. Но "счастье" сидело рядом и с аппетитом уминало пиццу, при этом не умолкало ни на минуту.

Спать Димку я уложил в проходной комнате на диване. Диван был старый, большой и удобный. Димке он понравился. Правда он тут же попытался использовать его как батут, и мне пришлось строго пресечь это безобразие, пообещав, что в следующий раз в случае повторения такого мною будут применены старые, проверенные временем меры воспитания... считающиеся правда очень не педагогичными. Услышав это, Димка на какое-то время притих, стараясь "перевести", что я имел в виду, а потом весело рассмеялся, хлопнул себя ладошкой по попе и, запрыгнув на диван, спрятался под одеяло.

Ночью Димка пару раз вставал в туалет и каждый раз по пути туда и обратно он умудрялся во что-нибудь врезаться. Причем обязательно во что-нибудь "громко падающее".

Утром я проснулся разбитым и уставшим.

Но это были еще "цветочки".

Следующим "открытием" стало то, что, оказывается, Димка "не очень любит" вставать рано утром в школу.

Подымать мне его пришлось чуть ли не силой, потому как все мои уговоры разбивались о сонное мычание.

Потом он никак не мог понять меня, зачем я его волоку в ванну умываться, если "вчера вечером он уже мылся". При этом он пытался брыкаться.

Наконец, после небольшого "концерта" за завтраком ("а я этого не ем", "не хочу", "не буду"), я усадил его в машину и мы поехали.

По пути в школу Димка окончательно проснулся. Причем проснулся в отличном настроении. Он радостно сообщил мне, что на новом месте ему очень хорошо спалось и что ему снился какой-то потрясающий сон, но он его уже не помнит... Потом он поинтересовался, какие у нас планы на сегодня. На этом вопросе я крепко сжал руками руль, стараясь не сорваться и не сказать, что на первом месте в моих планах, это хорошенько дать ему по шее. Причем прямо сейчас.

...Зато в офисе Вадим, глядя на мое невыспавшиеся, помятое лицо и слушая рассказ о первых сутках в обществе Димки, хохотал, как ненормальный.

 Отправлено: 12.04.17 14:33. Заголовок: Глава 41 Вечером ..

Глава 41



Вечером за ужином я предупредил Димку, что если и завтра утром повторится то же самое, то я за себя не ручаюсь...

- Ты просто неправильно меня будишь, - тут же "наехал" на меня Димка.

- Что значит "неправильно"?! - возмутился я. - А как надо?

- Ну, я не знаю...

- Значит так... Завтра я перед тем, как тебя подымать, наполню ванну холодной водой, а потом, если ты не будешь вставать, я просто возьму тебя и закину в нее. Тогда ты точно проснешься сразу.

- Это... какой-то гестаповский метод... Не, я так не согласен...

- Согласен, не согласен, а вот попробуй завтра не встать...

Утром Димка "разбудился" сразу и ужасно мрачный первым делом побрел в ванную, откуда тут же высунул обратно голову и пробурчал: "Обманщик. Шантажист". (Никакой воды в ванне, естественно, не было.)

А после школы, когда я вез его на студию (домой он не захотел, сказав, что на студии ему интереснее), он вдруг стал как-то очень воодушевленно рассказывать мне о "несовершенстве современной системы образования". И заключалось это, по его мнению, в том, что "бедным детям приходится изучать целую кучу абсолютно ненужных предметов". Вот, как ему, например, зачем в таком объеме математика...

Выслушав эту красноречивую речь, не надо было быть великим психологом, Шерлоком Холмсом или еще там кем-то, чтобы сразу догадаться о наличии у Димки каких-то проблем с этим предметом.

- Ну и...? - грозно спросил я, когда он на секунду замолчал.

- Что "ну и"? - тоном невинного ангела тут же переспросил Димка.

- Ладно, давай выкладывай, что там у тебя уже случилось.

Димка замялся и виновато опустил голову.

- Ну, там... математичка хочет с тобой завтра поговорить...

- Со мной?!

- Ну, она хотела с мамой... Я ей объяснил, что мама уехала... Но есть ты... Вот...

Димка замолчал.

- Ты давай, продолжай, - стараясь говорить как можно строже, сказал я. - Так в честь чего это она вдруг решила поговорить со мной?

- Ну, а что она пристала ко мне со своими задачами! Нужны они мне, как... Тем более конец года уже...

Поняв, что узнать истинную причину этого вызова я все равно смогу, только переговорив с учительницей, я тяжело вздохнул и стал расспрашивать Димку, где мне ее завтра искать.

В студии Вадим появился только ближе к вечеру и первым делом весело спросил меня:

- Ну, как второй день в роли "кормящего отца"?

- Вызывают в школу. Завтра, - хмуро огрызнулся я.

Глядя на мое "суровое" лицо, Вадим из-за всех сил постарался сдержаться и быстро поспешил выйти из офиса. Но едва он прикрыл за собой дверь, как из коридора раздался взрыв хохота.


Глава 42.


- ...Понимаете, Александр Петрович, Дима способный мальчик, но... немного не собранный... И, я бы сказала, с небольшой ленцой... Я все понимаю: это и возраст такой, да еще и каникулы уже на носу... Но... единственная тройка в году и из-за...

- ...Из-за лени, - докончил я сам ее фразу, - Тамара Григорьевна, я вас прекрасно понял. Я поговорю с Димой. А вам большое спасибо.

По тому, как меня встретил дома Димка, я сразу догадался, что он с нетерпением ждал меня и весь уже извелся. (Со школы сегодня его привезла наша служебная машина).

- Ну, что тебе Тамара сказала? - спросил он меня сразу у порога, при этом стараясь придать своему голосу, как можно больше безразличия.

Я неспеша снял туфли и сказал "сухим" голосом:

- Пошли в комнату. Там поговорим.

В комнате я усадил Димку в кресло, а сам сел на диван напротив него.

- Значит так... Насколько я понял, чтобы ты не отстал (поскольку пропустил полмесяца), Тамара Григорьевна сразу же после нашего возвращения дала тебе небольшое дополнительное домашнее задание: порешать какие-то задачки. Правильно?

- Да, но там...

- Подожди. И что такое задание будет, она тебя предупреждала еще перед отъездом... Так?

- Да...

- И ты согласился с этим?

- Ну, да... Но... - уже не так уверенно и напористо пробурчал Димка.

- И вчера ты должен был его сдать, но не сдал, потому что не сделал. А когда Тамара Григорьевна задала законный вопрос "Почему?", ты стал выкручиваться и доказывать ей, что это задание ты не обязан был выполнять. Я правильно все понял?

- Да... - чуть слышно прошептал Димка.

- А знаете ли вы, сударь, что отличает настоящего мужчину от... ненастоящего. Настоящий мужчина ВСЕГДА держит слово.

- Ну, я же не обещал ей тогда, - начал оправдываться Димка, - я просто сказал "ладно, хорошо". Ну, чтобы она отстала...

- Просто?! А слова "ладно", "хорошо" - это что, по-твоему, не обещание?! Да пойми ты - неважно, как ты это сказал: обещал, поклялся или просто сказал "да"... Это неважно! Настоящий мужчина ЗА ЛЮБЫЕ свои слова ВСЕГДА ОТВЕЧАЕТ. Не меняет их, не выкручивается, а делает так, как сказал. Ты согласился с этим, значит ты ДОЛЖЕН был сделать это. Не говоря уже о том, что, когда учитель идет тебе навстречу, стараясь, чтобы ТВОИ оценки были хорошими, поступать так - это просто свинство.

Димка сидел, опустив глаза, и тяжело сопел. "Блин! Он же сейчас разревется... - вдруг подумал я, - и что тогда делать... Воспитатель хренов! А сам-то что в его годы вытворял..."

Тяжело вздохнув, я уже спокойно спросил:

- Ты можешь объяснить мне, почему ты не выполнил это задание?

- А если я ничего не понимаю в этой математике... - со слезами в голосе ответил Димка.

Допек я его. Хватит. Нельзя так. Тоже мне "Макаренко" нашелся.

- Значит так. Я сейчас приготовлю нам что-нибудь поесть, а потом мы вместе сядем и будем решать твои задачки. Вернее, решать будешь ты, а я помогу, если надо будет. Договорились?

- Угу, - шмыгнул носом Димка, - а давай я приготовлю нам яичницу? Я умею...

- Ну, давай, - улыбнулся я, - а я пока сделаю бутерброды...




Глава 43.


Утром первым, кого я встретил на киностудии, был Вадим.

- Как вчера прошел поход в школу? - ехидно поинтересовался он.

- Отлично, - лаконично ответил я. - У тебя в школе что по математике было?

- Ну-у... вообще-то пять. А что?

- Тогда давай помогай.

Я открыл дипломат и достал оттуда тетрадь.

- Мы с Димкой тут одну задачку не смогли решить. Два часа на нее угробили и никак.

Хмыкнув, Вадим взял тетрадь и пошел к себе в офис.

Замотавшись с делами, я только к обеду обнаружил, что Вадим так и не появлялся больше. Заглянув к нему, я обнаружил его рассматривающего какие-то бумаги.

- А, Саш, хорошо, что ты зашел... Я вот как раз с задачей разобрался... Вернее не я, а... Ты представляешь, все утро провозился и никак. Так я связался с институтом математики... Вот они мне только что факс с решением прислали. Смотри, тут даже оказывается несколько вариантов есть.

Я взял в руки распечатку и посмотрел на нее, а потом на Вадима.

- Вадим, это что?! Какие интегралы, производные и дифференциальные уравнения?! Димка еще только в пятом классе учится!

- Упс... А точно...

Через полчаса к решению задачи была привлечена вся съемочная группа. Спас положение внук Клавдии Васильевны (нашей костюмерши). Он тоже заканчивал пятый класс, и поэтому было решено привлечь его к этому непростому делу. Правда, он не был отличником и по математике у него была "всего лишь четверка" (это нам, извиняясь, сообщила сама Клавдия Васильевна), но... Посмотрев на задачу, он махнул рукой (это мы с ним по "Скайпу" общались) и сказал:

- А, ерунда... Это по новой теме. Мы ее как раз недавно проходили. Подождите минут пять... Я сейчас мигом...

А вечером, посмотрев на решение задачи, Димка подумал и сказал, что лучше он честно признается Тамаре Григорьевне, что не смог ее решить.

Ну, а о том, как эта задача решалась, я из педагогических соображений решил ему не рассказывать.






Глава 44.


В субботу вечером я имел неосторожность расслабиться и поддался уговорам Димки съездить к нему домой. Там он взял какие-то вещи, но самое главное, он сбегал к Сергею (к своему другу, который жил в этом же доме) и взял у него гитару.

- Я буду учиться играть, - пояснил он мне, - Сергей мне ее до завтрашнего вечера дал.

Я как-то сразу и не подумал о тех ужасных последствиях, которые меня ожидают.

Половину воскресения Димка просидел на диване, терзая гитару и мою нервную систему. Искусство, конечно, требует жертв, но не в такой же степени (и, кстати, почему этой жертвой должен быть именно я). Оторвать Димку от "музицирования" мне удалось, только соблазнив его поездкой в кегельбан.

А вообще, к концу недели нашего совместного проживания я уже привык ко всем Димкиным "фокусам", да и он немного "угомонился". По вечерам мы вместе готовили ужин, попутно рассказывая друг другу последние новости: я про то, как идет подготовка к съемкам, а он о том, что было интересного в школе. Так за разговорами наш ужин иногда растягивался на весь вечер и прерывался только тогда, когда звонила Таня. Звонить она старалась каждый день. Правда если в этот день у нее был спектакль, разговор получался очень короткий (она звонила во время антракта). Но в другие дни мы уже отводили душу... Кроме этого Таня часто звонила мне и днем, когда рядом не было Димки, чтобы "честно" узнать у меня про его дела и как мы с ним ладим. И я "честно" рассказывал, что у него все в порядке и ладим мы хорошо (что, кстати, было действительно правдой).

И все-таки как бы нам с ним не было хорошо, а по маме Димка скучал. И я это видел: вот, то он радостный и веселый, а то вдруг глаза становятся грустными и тоскливыми. Тогда я садился рядом, обнимал его за плечо, а он (такой весь несчастный) тут же прижимался ко мне и жалобно просил что-нибудь рассказать... И еще я обязательно должен был перед сном сесть к нему на кровать и сказать что-нибудь хорошее... Днем Димка казался "взрослым", самостоятельным и очень "деловым", а вечерами вдруг сразу становилось видно, какое он еще в сущности дитя.

...В понедельник, когда я приехал вечером домой, Димка встретил меня весь сияющий и с дневником в руках.

- Смотри, - гордо протянул он мне его.

В дневнике я увидел пятерку по математике.

- И что сказала Тамара Григорьевна?

- Она сказала, что я молодец. И тут я с ней полностью согласен.

- М-да, от скромности ты не умрешь...

- А я и не собираюсь... пока. Вот... А еще она мне объяснила, как решать ту задачу. Оказывается, это совсем не сложно. Просто я пропустил одну важную тему и поэтому не знал. И еще она сказала, что у меня очень хорошая голова и... ну-у, если бы только не моя лень...

- Так-так... Вот здесь, пожалуйста, поподробнее... И, интересно, что ты ответил на это?

- Ничего... - вздохнул Димка и опустил голову, - я извинился...

Я притянул его к себе и обнял.

- Димыч, ты молодец, - шепнул я ему на ухо.

- Ну, я же не совсем сам все решил... - смутился он, - ты помогал мне...

- Я не об этом. Молодец, что извинился...

- Ну что, я совсем уже свинтус какой-то и ничего не понимаю...

- Не, ты точно не "свинтус", - рассмеялся я.

 Отправлено: 12.04.17 16:17. Заголовок: Глава 45 Вадим сид..

Глава 45


Вадим сидел за компьютером, что-то набирал и одновременно давал мне последние "наставления":

- Значит так... Я завтра утром уезжаю с операторской группой. Все остальные технические службы уже сегодня начали там развертываться. В общем, к концу недели ты можешь приезжать. Все будет готово. И не дергайся - тебе там все равно пока делать нечего.

- Дергайся, не дергайся, а раньше я бы и не смог. У Димки еще занятия не закончились. Два дня осталось. Хорошо. Это мы договорились. Ты еще появишься в Москве до конца недели, или мы уже только там теперь увидемся?

- Не, не появлюсь. Я там сейчас нужнее. Да, вот еще, что я забыл сказать... Помнишь, мы планировали пригласить специального педагога для детей, чтобы он смотрел там за ними в свободное от съемок время... Так вот я подумал, что, в общем-то, он нам там не очень-то и нужен. С Элькой постоянно будет кто-то из его родителей. Надя, опять же, получается с отцом. Кроме этого Слава спрашивал меня, можно ли и жене на время отпуска к ним приехать. Я, естественно, разрешил. Поставят в своем трейлере раскладушку и пускай живут... Никаких проблем. Ну, Андрею уж точно никакой воспитатель-педагог не нужен. Остаются Сашка и Димка. За Димкой, я так понимаю, все равно ты сам будешь присматривать... Да?

- Да, - усмехнулся я, на мгновение представив, чтобы сказал Димка, если бы кого-то приставили за ним смотреть.

- Остается Сашка. Но на выходные он будет уезжать в Москву (это мы уже с его матерью согласовали). А вот в свободное от съемок время... Но брать специально человека только для этого... В общем я переговорил с Сергеем, твоим помощником, и он согласился взять это на себя. Так что обходимся без педагога-воспитателя.

- Хорошо. Я не против.

Быстро разделавшись с делами, я увидел, что успеваю в школу за Димкой сам. Но приехав за полчаса до окончания уроков, я обнаружил, что Димка уже сидит на скамейке около школы. Причем сидит какой-то весь очень грустно-задумчивый.

Увидев меня, он встал и медленно побрел к машине.

Коментарии, как говорится, были излишни. Я заглушил мотор, вылез из машины и пошел ему навстречу.

- Что уже случилось? - с ходу спросил я.

Димка тяжело вздохнул.

- Дядь Сашь, тебя к директору вызывают.

Я молча "взвыл".

- Что ты уже натворил?

- Не натворил... Просто... Ну... там у нее мой мобильник.

- Не понял...

- Ну, химичка на уроке у меня его забрала и сказала, что отдаст директору, а директор отдаст мне его только с родителями...

- Так... Ясно. А на уроке, что ты с ним делал?

Димка совсем опустил голову и еле слышно прошептал:

- Играл...

- М-да... Ладно. Веди показывай, где кабинет директора. Кстати, как его зовут?

- Ее... Елена Ивановна.

Елена Ивановна оказалась милой женщиной преклонного возраста со строгим и в то же время приятным лицом. Не знаю почему, но она мне сразу понравилась.

Кроме нее в кабинете еще находилась завуч Лаура Эдуардовна. Средних лет крашеная блондинка с надменно-глупым лицом и, судя по всему, с огромным самомнением. Это почувствовалось сразу же с первых фраз, как только Елена Ивановна представила ее. Я не успел еще ничего сказать (при этом я вообще-то собирался вести разговор с Еленой Ивановной), как Лаура Эдуардовна обрушилась на меня с целым каскадом претензий. Вернее претензии были не ко мне, а к Димке, который томился в это время за дверью, где я его оставил.

- А я не удивлена, что такое случилось с Астаховым, - первым делом сообщила она мне. - Безобразное поведение, неуважение к старшим, хамство, зазнайство... А его внешний вид... Спасибо хоть в последней четверти он соизволил избавиться от этой вызывающей прически.

Я ошалел. Услышать ТАКОЕ о Димке!...

- Лаура Эдуардовна... - попыталась остановить ее Елена Ивановна.

- А вы зря его все время защищаете, Елена Ивановна. Вот даже взять хотя бы сегодняшний, я бы сказала, вопиющий случий. Он же прекрасно знает, что пользоваться на уроке телефонами нельзя. Но он считает, что ему все дозволено...

- Лаура Эдуардовна, - вступил в разговор я, - то, что Дима пользовался на уроке телефоном, безусловно нехорошо. И я вам обещаю, что я с ним поговорю на эту тему и, думаю, больше такого не повториться.

- Очень приятно это слышать. Хорошо, когда родители так реагируют на замечания педагогов.

- Я не "родитель". Но, дело в том, что Димина мама сейчас на гастролях и я на это время взял на себя заботу о нем.

- Ах, да... Его же мать "артистка". Конечно, гастроли важнее воспитания сына.

Эти слова и тон, которым они были сказаны, задели меня за живое, и я стал потихоньку "закипать".

- Извините, Лаура Эдуардовна, вы любите ходить в театр?

- Конечно. Но при чем тут это?...

- И многие миллионы людей тоже. Но не во всех городах нашей огромной страны они есть. И поэтому театры часто ездят на гастроли, чтобы люди и в других городах могли посмотреть их замечательные спектакли. И при этом у большинства актеров дома остаются дети. Вы считаете, что актеры не должны иметь детей или не должны ездить на гастроли?

Лаура Эдуардовна на секунду замолкла, "потрясенная" моим вежливым "наездом".

- А вы, собственно говоря, кем приходитесь Астахову?

Фи. Это было уже типа "А ты кто такой?"

- Я, собственно говоря, никем ему не прихожусь. Но, как я уже сказал, на время отсутствия Татьяны Николаевны, Диминой мамы, Дима оставлен полностью на мое попечение.

- Понятно, - насмешливо произнесла Лаура Эдуардовна, да таким тоном...

- А скажите, пожалуйста, Елена Ивановна (я специально обратился не к Лауре Эдуардовне, а Елене Ивановне, чтобы дать понять, что я, вообще-то, пришел к директору), этот случай с телефоном - он у вас единичный? Я ни в коей мере не хочу оправдывать Диму, но мне просто интересно: это у вас впервые или это бывало и с другими учениками? Потому что, насколько я знаю из средств массовой информации, это сейчас большая проблема во всех школах.

- Увы, - вздохнула Елена Ивановна, - к сожалению, мы сталкиваемся с этим каждый день.

- Но случай с Астаховым - особый! - опять затараторила Лаура Эдуардовна своим пискляво-визжащим голосом. - Он считает, что ему все можно. Он же "звезда" у нас. Может вы и не в курсе, но он же в кино снимается. "Артист!" Я, кстати, не понимаю, почему это в кино берут сниматься детей, даже не поинтересовавшись мнением школьных педагогов. А если ребенок по своим моральным качествам недостоин этого?! Вот, как например, Астахов...

Всякое мне приходилось слышать, но такое!

- Лаура Эдуардовна, насчет того, что Дима снимается в кино, я "слышал". Только я никогда не думал, что это какая-то привилегия для особо примерных детей и что для этого надо спрашивать разрешение у школы... Мне всегда казалось, что для этого в первую очередь надо иметь талант... Да и вообще, что это очень тяжелый труд...

- Не смешите меня. "Труд"... Со школы на машине домой ездить... Это, по-вашему, "труд"?

- Лаура Эдуардовна, дело в том, что на машине Дима ездит не домой, а на репетиции. И только после этого его отвозят домой. А машина необходима, потому что киностудия находится на другом конце Москвы, а ему после этого еще надо успевать делать уроки. Кстати, насколько я знаю, несмотря на репетиции и съемки, год он закончил без троек...

- Да, Дима хорошо учится, - вставила Елена Ивановна.

- А насчет его внешнего вида... Увы... Я, знаете ли, тоже не сторонник этой моды, но... Я сейчас шел по школе и видел много учеников в куда более экзотическом виде... Что же касается всего остального... Лаура Эдуардовна, не могли бы ли вы мне рассказать более подробно, в чем заключается его "неуважение к старшим" и "хамство", чтобы я мог, так сказать, поговорить с ним, опираясь на какие-то конкретные случаи, факты...

- О чем вы таком говорите?! "Случаи, факты"... Да их множество! И, раз я, завуч, ставлю вас об этом в известность, то вам просто надо принять надлежащие меры. И, я надеюсь, вы их примете...

- Хорошо, Лаура Эдуардовна. Я поговорю с Димой, - ответил я, стараясь уже, как только можно быстрее, закончить нашу беседу и больше не слышать этого "словесного поноса".

- Очень хорошо. И я надеюсь, вы поговорите с ним как следует, по-мужски.

- Обязательно...

- Лаура Эдуардовна, - прервала этот поток "слабоумного словоблудия" Елена Ивановна, - уже звонок был. У вас сейчас урок.

- Ах, да, конечно, - "опомнилась" Лаура Эдуардовна и, взяв со стола классный журнал, не попрощавшись, вышла из кабинета.

Когда дверь за ней закрылась, я не выдержал и, качая головой, тихо сказал словами классика:

- М-да... Грустно, девицы. Грустно...

Потом опомнился и виновато посмотрел на Елену Ивановну.

- Извините...

- Воды хотите? - улыбаясь, предложила она.

Вадим в таких случая всегда доставал коньяк. Но это была школа, и коньяк мне тут уж точно никто не предложит, хотя он был бы сейчас в самый раз. Спасибо и за воду.

- Успокойтесь и не переживайте...

- Успокоиться?! Не переживать?! Да я в шоке!

- Ну, наверное, не надо так уж все драматизировать... Дима хороший мальчик...

- Я только что слышал что-то совершенно противоположное от вашей коллеги.

Елена Ивановна тяжело вздохнула и внимательно посмотрела на меня.

- Это, наверное, не очень тактично и педагогично, но... я не скажу ничего нового. Об этом знает вся школа, да и Димина мама тоже... Дело в том, что в начале года между Димой и Лаурой Эдуардовной произошел небольшой конфликт. Она заменяла в Димином классе заболевшего учителя (это был урок литературы), и у них с Димой получился спор. Спор по поводу одного из произведений Чехова. Причем происходил он очень "бурно". Но если Дима приводил в доказательство своей правоты только цитаты классика, то Лаура Эдуардовна в основном кричала и, как мне потом рассказывали ученики класса, оскорбляла его... В общем был скандал. Лаура Эдуардовна была очень возмущена, что "какой-то пятиклассник посмел пререкаться и спорить с учителем (даже более того - с завучем!)". После этого у нас был педсовет, на который вызывали Татьяну Николаевну и Диму... В общем, вот такая история. Кстати, спор возник из-за произведения Чехова, которого нет в школьной программе. И в том спорном вопросе Дима оказался абсолютно прав...

- Я... Я... У меня даже слов нет... И вы так спокойно обо всем этом говорите?! Вы же педагог, вы директор! Почему же вы не стали на защиту вашего ученика?!

- Александр Петрович, будьте реалистом. На мне... более тысячи учеников (причем, далеко не всех таких благополучных, как Дима), коллектив учителей (в основном женский, между прочим. А вы просто не представляете, что это значит...), ремонт школы, учебные планы, проверки из районо... и многое-многое другое. И вы считаете, мне нужен еще этот конфликт с коллегой? К тому же есть ли из-за чего ломать копья?... Лаура Эдуардовна не преподает у них в классе, и поэтому пересекаются они очень редко, да и то только вот в таких ситуациях, как, например, сегодня... Так что... ничего страшного не произошло и не надо волноваться. Да, кстати, вот Димин телефон.

- Спасибо, - машинально сказал я и, простившись, вышел из кабинета.

Димка сидел на стуле рядом с столом секретарши и ждал меня.

- Пошли, - кивнул я ему.

По школе и школьному двору мы шли молча. И только когда уже подошли к машине, Димка сказал:

- Ну ладно - ругай... Только не молчи...

Я посмотрел на него и вздохнул. Общение с Лаурой Эдуардовной произвело на меня такое "неизгладимое" впечатление, что я уже и забыл про все остальное.

Достав из кармана мобильник, я протянул Димке. Димка взял его и виновато опустил голову.

- Лаура, когда вышла из кабинета, сказала, что ты обещал всыпать мне, как следует...

- ЧТО!? Боже мой! Какая же она непробиваемая дура!

Димка поднял голову и весело хмыкнул.

- Так, ты ничего не слышал, а я ничего такого не говорил, - опомнился я (наверное, говорить такое в присутствии Димки было не совсем педагогично).

- Да ладно тебе, - махнул рукой Димка, - об этом и так все знают.

- Все равно... Ну, вот же... "Всыпать"... У нее что, с головой... Я сказал, что поговорю с тобой по-мужски. Вот и все. Да, кстати, пожалуйста, не делай так больше. Я Елене Ивановне обещал...

- Угу, - кивнул Димка, став опять серьезным, - я не буду...

 Отправлено: 12.04.17 16:51. Заголовок: Часть 3. Мерсядюсево.

Часть 3.
Мерсядюсево.



Глава 46.


Приехав в Николаевку (точнее проехав ее, так как наша съемочная площадка была в полуторах километрах от нее), я не сразу узнал выбранное нами место. Вернее само место было то же, а вот чуть в стороне, скрываясь за густыми деревями, раскинулся целый небольшой городок из жилых и служебных вагончиков.
Встретил нас Вадим и первым делом показал мне и Димке наше жилье - каждому свой маленький трейлер ("мерседесовский", между прочим), оборудованный как небольшая жилая комната с туалетом, душем (с теплой водой), маленьким холодильником и телевизором.
Затем он повел нас смотреть все вокруг. Это был действительно маленький поселок со всеми необходимыми службами. Вадим показывал, где и что находится, и по ходу рассказывал:
- Будете смеятся, но местные жители уже придумали название этому месту. Тут часть трейлеров - "мерседесовские". Ну и когда все остальное завозили... техника-то в основном импортная была... Опять же много "мерседесовской". А потом еще областное начальство суда заезжало (это я уже тут кое-какие контакты налаживал)... И опять же - часть на "Мерсах". Так вот какая-то бабка и ляпнула: "И ездють они тут все только на "Мерсядюсях". А через день я уже услышал о нашем городке: "Да это там - в Мерсядюсево...". Так что называется это место теперь "Мерсядюсево".
Отсмеявшись, мы с Димкой одобрили это название. Правда, Димка тут же предложил немного "усовершенствовать" его и переделать в "Малые Мерсядюки" (на подобие Малых Васюков). Теперь уже и Вадим согнулся от смеха. Навеселившись, мы двинулись дальше.
- Как вы видите, все жилые вагончики стоят ближе к лесу, а служебные вон там - чуть в стороне, - продолжил Вадим. - Да, кстати... Забыл сказать... Заменять меня тут будет...
- Подожди, - перебил я, - что значит заменять?
- Ну, я же не могу сидеть тут все лето. Ты же знаешь, у меня еще и другие дела крутятся... Да ты не волнуйся. Я вас не бросаю. И наведываться сюда буду регулярно. Но когда меня не будет, в случае каких-либо вопросов или проблем ты сможешь обращаться к начальнику службы безопасности Геннадию Ивановичу. Кстати пошли я вас сразу познакомлю.
Отправив Димку разбирать вещи и обживаться, мы направились с Вадимом к стоящему в стороне от всех вагончику.
Геннадию Ивановичу было уже около шестидесяти, но выглядел он очень бодро, подтянуто, а взгляд его так и вообще, казалось, прожигал насквозь.
После того, как Вадим представил нас друг другу, он стал рассказывать мне о том, что уже сделано его службой и что будет делаться в дальнейшем.
- Вся эта территория, плюс съемочная площадка и дом на ней, находятся под постоянной охраной. Охрана осуществляется несколькими постами и мобильными группами, а также техническими средствами защиты: системой сигнализации и видеокамерами.
- Геннадий Иванович, - прервал я его, - Вы мне, пожалуйста, попроще говорите. Я ведь не специалист. Но, как я понял, тут у вас все под контролем...
- Да. Тут у нас все под контролем. Если же кто-то захочет пойти в деревню, то, я считаю, это тоже вполне безопасно. Деревня небольшая, "мирная"... Народ пьет, конечно, да где сейчас не пьют... Но... без поножовщины, массовых драк... Впрочем, профилактическую беседу с местным населением мы провели. Так что не должно быть никаких проблем.
- В деревне есть маленький магазин. Мы немного улучшили в нем ассортимент товаров. Так что... желающие смогут туда ходить, - добавил Вадим.
- Желающие смогут ходить где угодно: и на речу, и в деревню, и на дальнее озеро (там, говорят, рыбалка знатная). Просто там никакой охраны, конечно, уже не будет. Но... еще раз повторюсь, я считаю ее там и ненужной... Насчет съемок. Мы будем выставлять на подъездах временные посты и следить, чтобы никаких посторонних рядом не было. Ну, чтобы не мешали. А помогать нам в этом будут... местные ребятишки.
- Не понял... Как это? - удивился я.
- Ребятня является в таких случаях самым досаждающим народом. Так вот мы и решили сделать следующее: мы предложили им поработать на нас, ну и заработать на этом денег. Во время съемок они должны будут находиться на дальних подступах и следить, чтобы никто посторонний сюда не шел, не ехал (запрещающие щиты мы поставили, но... вы же знаете людей). А мы им за это дело платить будем. Для нас это копейки, а им так даже очень неплохо. К тому же это им будет совсем не в тягость: сами они в это время могут играть, пасти скотину... да что хотят, то и делать. Но, как только кто полезет сюда, они должны будут тут же сразу сигналить нам. Мы для этого случая дешевых китайских раций прикупили. Расходы ерундовы, а пользы много. Таким образом нашим ребятам не надо без толку кружить на машинах по дорогам, а в случае чего выезжать сразу в нужное место. Ну, и сама эта ребятня не будет путаться у нас тут под ногами.
- Хорошо придумано, - одобрил я.
- Да, и вот еще что: есть у нас в запасе радиомаячки. Вот смотрите, выглядят они как обычные брелки для ключей. Можно в карман положить или на ремень повесить. Включается просто одной кнопкой. Радиус действия пятнадцать километров. Выдадим всем нашим юным артистам. Они ведь на одном месте тут не усидят все лето. В деревне ребятни сейчас много (и местной, и приезжей)... Сдружатся, гулять вместе начнут... Места тут кругом красивые, лесистые... В общем, на случай, если заблудятся. А маячок если включить, к нам сразу сигнал идет. Ну, а дальше, как говорится, это уже дело техники. Кстати, маячков мы взяли с запасом. Пойдут грибы, ягоды... Взрослые тоже в лес рванут. Так пускай туда тоже с этим ходят. Всем спокойней будет.
- Отлично.
- Насчет пожарной и медицинской службы... Вон у нас стоит пожарная машина и скорая помощь...
- Ну, это, как в анекдоте про нового русского, - рассмеялся я.
- Можешь смеяться, но вышло именно так, - пояснил Вадим, - потому что это оказалось самым дешевым и действительно имеющим смысл выходом. Пожарники нам предложили пару отставников с огнетушителями, а в райбольнице медсестру с аптечкой первой помощи. И все это за такие(!) деньги... А как ты понимаешь, в случае чего пользы от всего этого было бы не очень много. Поэтому... Технику мы взяли прямо с заводов по себестоимости. А людей... Пожарники - пятеро ребят из училища МЧС... Предпоследний курс... Отличные ребята. И это пойдет в зачет им как летняя практика. К тому же еще и заработают хорошо. А что касается медицины... Водитель учится в медицинском, но до этого имел опыт работы медбратом. А врачи... Семейная пара пенсионеров. Врачи такой квалификации(!)... В общем, вот. Кстати, у нас тут во многих службах пенсионеры задействованы. Столовая, уборка, техническое облуживание вагончиков... Люди с опытом и умеющие работать. И по деньгам нам это очень выгодно. Вот... Ну что, идем дальше...
Мы шли по дорожке между вагончиками, и Вадим продолжал мне рассказывать:
- У реки (там, где не будет съемок) мы поставили баньку. Это меня уже ребята Геннадия Ивановича упросили. Ну, и местного дедка наняли, чтобы следил на ней. Протапливал когда надо, веники заготовил...
- Банька - это здорово. Это я сам очень люблю.
- Да, я еще для нашей ребятни привез велосипеды. Это Сашка меня надоумил. Он спросил разрешение привезти свой, а я подумал, что это и для всех было бы неплохо. Свой я ему велел оставить дома (приезжать же на выходные будет, опять же кататься захочет), а сюда завез четыре для ребят и еще пять для взрослых (на всякий случай). Можешь забрать себе один. Они у Геннадия Ивановича стоят. Кстати, для этого пришлось гнать специальную машину. Много народу со съемочной группы, когда узнали об этом, тоже решили взять сюда велосипеды на лето.
- Ну, и правильно. Даже в ту же деревню съездить...
- Да, конечно... Ладно. Ты, наверное, иди пока обживайся, а я пойду тут еще пару вопросов утрясу. Сам найдешь свое жилье?
- Найду. Чего тут искать... Вон на каждом номер и фамилия, кто живет...
Я шел в сторону своего трейлера и не переставал с наслаждением рассматривать все вокруг. Это было, как... в американском кино. Все благоустроенно, красиво, чисто... По пути я решил посмотреть, как устроились наши юные артисты. И буквально сразу же у одного из вагончиков увидел Славу Ярцева, нашего звукорежессера и по совместительству папу Нади.
- Слав, привет! Как устроились?
- Ты еще спрашиваешь!... Слушай, старик, сколько работаю, но такого сервиса еще ни разу не видел.
- Что характерно, я тоже... А где Надя?
- Да переодевается. Что у нас там по плану?
- Сегодня и завтра обустраиваемся, а потом, как говорится, вперед и с песнями.
Андрея я застал за распутыванием каких-то проводов для компьютера (лаптоп стоял уже рядом на столе).
- Ты как? - поинтересовался я.
- Спасибо, Александр Петрович. Все хорошо.
- Вечером будет собрание по всем организационно-бытовым вопросам. Так что, если что...
- Ага... Хорошо. Спасибо.
Сашка сидел на полу перед телевизором с игровой приставкой и воодушевленно гонял что-то по экрану (телевизор и игровая приставка были в каждом трейлере наших юных артистов. Это была идея Вадима). Рядом с Сашкой стояла еще даже не раскрытая огромная сумка с вещами.
- Как устроился, тезка?
- Ух... Здорово... Я в такое никогда раньше не играл...
В этот момент дверь распахнулась и на пороге появился Сергей (мой помощник и он же неофициальный "надсмотрщик" за Сашкой).
- Ты все еще сидишь?! И вещи даже не распаковал! Ну сколько можно говорить?! Саша!
- Ну что... Я сейчас...
- Так, молодой человек, - грозным тоном произнес я, решив немного помочь Сергею, - будьте добры, оторвитесь от игры и сделай то, что вам сказал помощник режиссера по работе с актерами. Сашка оторвался от игры и испуганно посмотрел на меня. Потом быстро встал, открыл сумку и стал доставать оттуда вещи, раскладывая их на кровати. Я подмигнул Сергею и пошел к Димке.
Его я застал... прыгающим на одной ноге и при этом поддерживающим руками спущенные до самых щиколоток штаны. Судя по всему, он пытался спять их, не снимая кроссовок, и они застряли. Увидев меня, он на секунду отвлекся и тут же, потеряв равновесие, грохнулся на пол.
- Стучаться надо, - недовольно пробурчал он.
- Никогда не пробовал снимать вначале кроссовки? - ехидно поинтересовался я.
- Ну да... А потом опять одевай...



Глава 47.



Первый съемочный день получился на выезде. Сцена, где Алеша знакомится с Афанасием, прощается с отцом и уезжает на хутор. Для этого в райцентре нашли подходящий старый дом (действительно тех времен!). Зрителей, конечно, собралось много, но тут уже ничего поделать было нельзя. Зато сняли почти сразу все, как надо было.
Вечером, когда я уже в тиши монтажного вагончика просматривал отснятый за день матерьял, заявился Димка и, устроившись у меня за спиной (при этом положив мне на плечи локти и сопя прямо в ухо), стал смотреть тоже, изредка вставляя свои замечания. А когда я недовольно пробурчал: "Ну вот, еще один критик на мою голову", он нахально хмыкнул и сказал, что вообще-то ему понравилось и что я молодец. Встать и дать ему по шее мне было лень.
И закрутилось, понеслось...
Пару сцен типа "Алеша читает на берегу реки", "Алеша идет с книгой к реке", "Алеша одиноко гуляет по берегу реки" сняли в один день. С Димкой проблем никаких не было, и дубли приходилось делать только из-за всяких "технических" накладок.
А вот со сценой "Приезд Афанасия и Алеши на хутор" пришлось повозиться. В сцене семь актеров сразу и, как бы хорошо все ни играли, накладки получались одна за другой.
Но самым тяжелым (с момента начала всех съемок) оказалась съемка сцены "ВЧК в Михайловке". Снимали ее тоже на выезде (в соседней деревне).
Для начала я чуть было не поссорился с Димкой. Я не хотел брать его с собой, потому как считал, что ему незачем видеть все это. Но Таня была права - упрямый он, как не знаю кто. Переубедить я его так и не смог. Пришлось взять.
Потом, во время съемок, одна из местных бабок, участвующая в массовке, вдруг сорвалась с места и кинулась с кулаками на артиста, игравшего чекиста (по сюжету он только что зарубил шашкой женщину с ребенком на руках). "Сволочи! Нелюди! Что ж вы делаете, изверги поганые!" - кричала она со слезами на глазах и колотила его в грудь кулаками. А он стоял ошалевший, хлопал глазами и не знал даже, что сказать. Бабку пришлось отпаивать валерьянкой, а эпизод переснимать еще раз.
Вообще, то, что мы снимали в тот день, на многих произвело сильное впечатление. Вечером в нашем "Мерсюдесово" было как-то непривычно тихо.
Перед сном я, как обычно, зашел к Димке. Он лежал уже в постели и был какой-то весь грустный и печальный.
- Ну, я же говорил, что тебе не надо было ехать, - разозлился я на него, но еще больше на себя за то, что уступил.
- Надо было. Это ведь наша история, - серьезно сказал он.
- Не все, что было в нашей истории, надо вот так вот смотреть. А вообще, знаешь, что-то я теперь и сам в сомнениях... - устало вздохнул я. - Может действительно не надо было снимать все так реалистично?... Но с другой стороны, ведь когда я говорил с Кондрашовым, он просил именно об этом: чтобы все кадры в фильме выглядели как только можно более жизненно-правдоподобнее. А оставить все это "за кадром"... Как тогда без этого в точности передать ту эпоху, события, то, чем жили те люди, что они чувствовали?... Не знаю...
- Да все правильно ты снимал. У нас в театре главреж тоже все время говорит об этой "реалистичности". Говорит, что надо играть так, чтобы зрители видели все, как на самом деле... Ну, он как-то по-другому это говорил, но именно с таким смыслом. Дядь Саш, а когда этот фильм будет готов, как ты думаешь, эту сцену не вырежут?
- Не думаю. Сейчас и не такое иногда показывают. Времена теперь другие.
- Ага - "другие". Вон у нас в театре три года назад (это мне мама рассказывала) ставили "Горе от ума". Пришла комиссия из министерства принимать спектакль. Ну и самый главный в ней говорит потом: "А на кого это вы намекаете фразой "А судьи кто?". Ну, ему объяснять стали, что это классика, монолог Чацкого, а он: "Это не та классика, на которой мы должны учить жить наше подрастающее поколение...". В общем, там чуть было не было большого скандала.
- М-да... "Веселая" история. Но тут, Димка, я думаю, у них ничего не получится. Не на их деньги все это делается. Так что... прорвемся. Ладно. Ты мне лучше вот что скажи: что это за постоянные споры над моей головой ты стал устраивать в монтажной с нашим оператором Евгением Алексеевичем?
- Ну, я же был прав!
Димка был действительно прав. Приходя ежедневно вечером в монтажную и просматривая со мной отснятый за день материал, он тут же высказывал свое мнение и если были - замечания. И надо же! Он часто был прав! Все, кто обычно присутствовал при этом (оператор-постановщик Женя Максимов, звукорежиссер Слава Ярцев, монтажер Вадик Сергеев, гример Гоша), сначала не обращали на него внимания, но после нескольких правильных замечаний стали прислушиваться и к его мнению. Вот и сегодня в споре с Женей Максимовым он оказался прав.
- Прав... - усмехнулся я и потрепал Димку по голове, - а как насчет авторитета старших?
- Ну... а истина главнее... И потом дядя Женя ведь согласился с тем, что я сказал...
- Ладно. Давай спи... чудовище...



Глава 48.


Перед выходными я решил взять в баню вместе со взрослой компанией Димку, Сашку и Андрея. Кроме простого желания отмыть их хорошенько хоть раз за всю неделю (представляю, как там они уже сами в душе моются... Особенно Сашка и Димка), у меня был еще и "психологический" расчет: предстояла съемка на берегу реки, когда мальчишки будут купаться голышом. Вот я и решил, чтобы перед камерой это было для них не впервые.
А баня... - это баня... И прошло все великолепно. Ни у кого не было никакого стеснения и неловкости. Напарились от души, с березовыми вениками, а потом в реку... Сашка и Димка аж повизгивали от удовольствия. А когда уже сидели и пили настоенный на травах чай и с домашними пирожками, то все спрашивали: "А когда мы следующий раз опять пойдем?". И даже державшийся все время немного высокомерно Андрей сказал, что это было здорово.
В пятницу вечером, когда автобус уже увез в Москву на выходные всех желающих, приехал Вадим и привез мне в подарок целый ящик армянского коньяка "Ахтамар" (как он пояснил, "чтобы было чем лечить нервную систему"). К сожалению, это увидел Димка и стал так выразительно "кхекать" и строить строгие рожи, что даже Вадим смутился. Правда потом хохотал, как ненормальный, и сказал, что Димка лучший артист всех времен и народов, какого он только когда-либо знал.
А в субботу мы пошли с Димкой в деревню. Так сказать, изучать окрестности... Но наша совместная прогулка закончилась довольно-таки быстро. На лужайке на краю деревни десяток разнокалиберных пацанов гоняли мяч. Увидев Димку, они очень обрадовались, так как оказалось, у них как раз не хватало игрока. И Димка тут же загорелся. На все мои увещевания типа "и что мне теперь сидеть тут и ждать тебя"... мне было уже коллективно заявлено, чтобы я не волновался и смело шел по своим делам, а с Димкой ничего не случится и что они потом проводят его до нашего "Мерсядюсево".
После этого мне уже ничего не оставалось, как идти гулять одному, при этом все равно, конечно, волнуясь за этого черта.
Димка появился ближе к вечеру весь чумазо-пропыленный и сияющий, как новогодняя лампочка. Весь остаток вечера (вплоть до телефонного звонка Тани) я слушал, как они "здорово играли в футбик" (и выиграли), потом ходили на речку купались ("Ну ты не волнуйся, там совсем мелко" - тут же по ходу "успокоил" меня Димка), а затем, по пути сюда уже, они еще зашли посмотреть на старую мельницу ("Это совсем недалеко"... Ой, что-то я сомневаюсь в этом...).
Слушая, с каким восторгом Димка все это рассказывает, я подумал о таком интересном явлении, как "мальчишеская натура". Вот ведь кажется совсем разные пацаны (в смысле Димка и эти деревенские)... Все у них разное: и интересы, и жизнь, и даже уровень развития... А вот же "сыграть в футбик" и рвануть потом вместе на речку... и где там уже все эти различия... Есть такое вечное понятие, как "мальчишеская дружба". Там все проще и честнее... (Интересно, я сам "дошел" до этого или вычитал где-то?...)

 Отправлено: 12.04.17 17:58. Заголовок: Глава 49. В понеде..

Глава 49.


В понедельник мы снимали сцены "неловких" разговоров между Алешей и Алесей в первые дни их знакомства. Получилось просто здорого. Правда мне показалось, что Надя не столько играла, сколько действительно стеснялась Димки.
Вечером в монтажной Димка "одобрил" снятые сцены и даже ни разу(!) не покритиковал.
На следующий день нам предстояло снять сцену, где Гаврилка, Митя и Алеша купаются в реке.
Погода выдалась на славу. Даже слишком... Работать в тридцатиградусную жару не очень-то и хотелось... но... есть такое "гадкое" слово - "надо".
Как и было обещано Димке, в этот день на съемочной площадке не было ни одной персоны женского пола. И все равно было видно, что мальчишки стесняются и чувствуют себя не очень уверенно. Однако уже после третьего дубля Димка, забыв о полотенце (вылазя из воды, они тут же заматывались в полотенца, которые держал наготове один из ассистентов), подскочил ко мне и поинтересовался "как получилось?". Получилось "не очень", и мы продолжили. После десятого дубля Андрей, Димка и Сашка уже совсем забыли о полотенцах и просто, выбравшись на берег, тут же укладывались отдыхать в теньке. А вся остальная съемочная группа смотрела на них с такой завистью...
Когда я после очередного дубля случайно оглянулся, то по лицам моих коллег понял, что если я скажу снимать еще хотя бы один дубль, то они просто утопят меня в реке. И поскольку снято было, в общем-то, уже все нормально...
Вот это было ликование! Отключив аппаратуру, народ стал на ходу раздеваться. И тут оказалось, что идеи нудизма никому не чужды. Париться в такую жару в плавках желающих не нашлось. А оказавшись в воде, я, наконец, понял, что... жизнь хороша и жить хорошо...
Последущие пару дней небо затянуло, и мы снимали в доме сцены "Переодевание Алеши", "Первый ужин на новом месте", "Первая ночь на новом месте", "Разговор Афанасия с женой" и другие.
Одни съемочные дни сменялись другими... Размеренно и спокойно.
В первой половине дня - съемка. Потом мы готовили все к следующему дню, а ребята... Димка и Сашка брали велосипеды и ехали в деревню, где у них уже появились какие-то друзья. Там они гоняли в футбол, а когда начинало темнеть, возвращались назад (это у нас с ними было очень строго оговоренно). Андрей тоже ездил иногда в деревню, но отдельно от них. Надя обычно ждала отца, пока он освободится, а потом они вдвоем тоже отправлялись куда-нибудь кататься. Что же касается маленького Эльки (Эльдара), то он и так почти все время пропадал на речке или в лесу с кем-нибудь из родителей (они каждую неделю сменяли друг друга). Сцен с ним было пока не так уж и много, так что он... отдыхал и наслаждался жизнью.
Ну, а вечерами я обычно сидел в монтажной, куда чуть позже приходил нагулявшийся Димка.
Однако вскоре в этой размеренной "спокойной" жизни стали происходить сбои.
Как-то в понедельник поздно вечером, когда я остался в монтажной уже один, мое обычное вечернее "филосовское" настроение было нарушенно чьим-то истошным воплем. Выскочив из вагончика, я увидел бегущих куда-то людей и услышал чьи-то яростные крики.
Через пару минут я лицезрел "картину маслом": Геннадий Иванович, стоя в одних семейных трусах, держал за руки двух привидений. А рядом с ним один из его охранников (Володя, кажется), еще пару таких же. Чуть в стороне стояла Лизочка (одна из наших ассистенток), держалась за сердце и, не замолкая ни на секунду, голосила. Вокруг них собралась вся наша съемочная группа и часть обслуживающего персонала. Народ "роптал". Причем половина собравшихся гневно требовала немедленного линчевания, а вторая - вовсю веселилась.
Я подошел ближе. Оказавшиеся рядом со мной баба Катя (наша повариха) что-то страстно бормотала себе под нос и, не переставая, крестилась.
"Привидения" были небольшого роста (только одно из них было заметно повыше остальных), в белых простынях, со светящимися глазами (кстати, очень дружелюбными). Когда простыни были сняты, нашему взору предстали Андрей, Димка, Сашка и... Надя.
- Спелись, - обреченно выдохнула баба Катя и перестала креститься.
Все посмотрели на меня. Ну, да - я же тут был самым "главным". А не был бы "главным", наверное, сам бы сейчас умирал со смеху. Но... сделав "гневное лицо", я сухо сказал:
- Идите за мной, - и, не оглядываясь, направился в офисный вагончик.
Вагончик был не очень большим, поэтому там уместились только четыре "привидения", Слава (отец Нади) с виновато-кислым лицом, Сергей ("опекун" Сашки) с лицом, "лишенным приятности", Геннадий Иванович и я. Пока все заходили, Геннадий Иванович быстро нашептал мне на ухо, что я, по его мнению, должен с ними сделать. М-да... Гестапо тут просто отдыхает. Я поблагодарил его и сказал, что подумаю. После чего он ушел.
Я посмотрел на наших "привидений". Явно виноватыми выглядели только Сашка и Надя. Андрей, хоть и стоял, как все, опустив голову, но на лице у него не было никакого чувства вины. У Димки же я отчетливо увидел в глазах веселые искорки.
- Ну и что мне с вами делать? - грозно спросил я, стараясь из-за всех сил не начать ржать сам.
- Александр Петрович, - бледный, как полотно, промямлил Славка, - я поговорю с Надей. И... Я очень извиняюсь... Мы разберемся... Больше такого не повторится... Уверяю вас... Знаете, она никогда так... Это впервые такое... Я очень-очень извиняюсь...
Я почувствовал себя ужасно неловко. Славка, с которым было "столько пройдено и выпито вместе", стоял передо мной и, как мальчишка, что-то мямлил и оправдывался. Но надо было "держать марку".
- Да, Вячеслав Сергеевич, разберитесь, пожалуйста. И, наверное, вы идите... С вами проще... А вот что мне делать с вами, добры молодцы?
Слава и Надя ушли. Когда дверь за ними закрылась, я "пошел в атаку".
- Андрей, ну ты-то уже взрослый. Что это за "детский сад" вы устроили?
Вообще-то, в душе я обрадовался, что он перестал сторониться ребят, показывая всем своим видом, что он старше и они ему не ровня, и пошел на это "дело" вместе с ними.
- Ну, мы пошутили просто... Кто ж знал, что она так неожиданно из-за угла появится... Мы ее вообще пугать не собирались...
- А куда вы шли тогда, если не секрет?
Наверное это был секрет, потому что Андрей замолчал.
- Ладно. Ну, а с вами что мне делать, молодой человек? - перешел я к Сашке. - Звонить маме и жаловаться?
Сашка побледнел и быстро замотал головой.
- Не-е надо маме... Александр Петрович, пожалуйста, не надо... Лучше вы сами...
- Что "сами"? Что мне с вами такими "хорошими" делать?... "Сами"...
- Что хотите, - тихо прошептал Сашка и шмыгнул носом, - только маме не говорите...
"Ну, только тут еще слез сегодня не хватало", - подумал я.
- Так, Сергей Константинович, отведите и уложите спать, пожалуйста, этих двух орлов. И чтобы я их больше сегодня не видел и не слышал.
Когда мы остался вдвоем с Димкой, я сел в кресло и грозно сказал:
- Ну, и...
- Ну, весело же вышло, - тут же заулыбался Димка.
- Что весело?! - возмутился я. - Переполошили всех, подняли на ноги охрану... А мне еще, между прочим, предстоит извиняться перед Лизоветой... как ее там...
- Перед Лизочкой, - "подсказал" Димка.
Я прорычал что-то нечленораздельное.
- С ней - это случайность. Она действительно выскочила из-за угла очень неожиданно. Мы ее не собирались пугать.
- А кого собирались?
- ...Тебя... - тихо ответил Димка и виновато опустил голову.
- Приехали, - выдохнул я. - Называется "получи фашист гранату". И кому же такая "гениальная" идея пришла в голову? Хотя я, кажется, догадываюсь...
- Ну, мне... Просто ты сегодня какой-то такой мрачный был... Ну, вот я и подумал, что надо тебя развеселить чуть-чуть...
"...Да что ты, Тань, все у нас нормально... Никаких проблем. Димка? Димка молодец... Да слушается он меня, слушается... Нет, не вредничает и не спорит. И вообще ведет себя хорошо...".
А Димка в это время... сидел рядом по-турецки на моей кровати, уплетал глазированный сырок, случайно найденный у меня холодильнике ("инспекцию" он видите ли там проводил), и не обращал ни малейшего внимания на кулак, которым я ему грозил, продолжая рассказывать Тане о наших делах.



Глава 50.


На следующее утро "привидения" по очереди ходили к Лизочке и извинялись, а она их "великодушно" прощала. Мнение же всех остальных членов съемочной группы по-прежнему делилось на два абсолютно противоположных. Поэтому утром, при встрече с "привидениями", более молодое поколение улыбалось, хлопало их по плечу и показывало большой палец, а старшее тихо шептало вслед что-то типа: "Эх, драть вас некому...".
А в среду вечером рвануло... Не очень громко и сильно, но рвануло. Жертв и разрушений не было, хотя, глядя через десять минут на пылающее праведным гневом лицо Геннадия Ивановича, я понимал, что жертва еще может появиться и стоит она сейчас прямо передо мной... в разорванных шортах, грязной майке и с черным от копоти лицом.
- ЧТО ЭТО БЫЛО?! - четко выговаривая каждое слово, спросил я Сашку.
Сашка шмыгнул носом и размазал рукой по лицу выступившие на глазах слезы.
- Саша, я еще раз спрашиваю: что это было?!
- Я думал... Я хотел... чтобы красиво... как фейерверк...
Я беззвучно застонал.
- Так, во-первых, ты сейчас подробно расскажешь Геннадию Ивановичу, как ты это сделал... Понял?
Сашка быстро закивал головой.
- А после этого... Сергей Константинович, - я посмотрел на "каменное" лицо своего помощника, находящегося тут же в офисе, - возьмите этого подрывника и постарайтесь как-нибудь отмыть его.
Когда они ушли, я посмотрел на Славу. Он сидел на стуле и нервно курил, по-моему, уже третью сигарету. Рвануло как раз около их с Надей вагончика...
- Слава, как там у вас? Я имею в виду разрушения...
- Нормально... Все цело... Но... есть у меня большое желание... руки кое-кому пообрывать...
...За дверью офиса меня поджидал Димка.
- Ну? - сразу же встретил он меня вопросом.
- Баранки гну. Сгинь.
- Ну, ладно тебе дуться. Ничего же не случилось.
- А если бы случилось?! - разозлился я.
Димка замолк и с виноватым видом пошел рядом со мной.
Так молча мы и дошли до монтажной, где уже после, в процессе работы, я немного пришел в себя и перестал "рычать" на него.
Впрочем, как всегда, последнее слово все равно осталось за ним. Когда, пожелав ему спокойной ночи, я уже собирался идти в свой вагончик, Димка ехидно сказал:
- Придешь к себе, не забудь принять лекарство...
- Какое?
- Ну, то самое... Которое врачи перед сном для сердца рекомендуют... И от нервов помогает... Вадим Андреевич тебе целый ящик привез...



Глава 51.


Сцена "В ночном" получилась даже лучше, чем я предполагал. Кони, трое мальчишек у костра, месяц, отражающийся в реке... Снимали, конечно, не ночью, а вечером, но это уже, так сказать, маленькие технические хитрости кино.
Андрей, Димка и Сашка, занятые в этом эпизоде, оказались "на высоте". И я с радостью констатировал, что наша зимняя "конная" практика не прошла даром - мальчики обращались с конями так, как будто это было для них самым привычным делом.
Особенно старался Сашка. Весь следующий день после взрыва он был самым примерным и послушным человеком в съемочной группе. На съемке вечером он старался из-за всех сил. А когда Сергей сказал раздеваться (это когда начали снимать эпизод, в котором мальчики моют коней в реке), Сашка уже через минуту стоял абсолютно голый, смотрел преданными глазами на Сергея и терпеливо ждал, пока ворчащие Андрей и Димка неспеша снимали с себя одежду.
Однако хватило его не надолго... После обеда в пятницу "Малые Мерсядюки" огласил пронзительный девчоночий визг. Визжала Надя. И как!...
Я пулей вылетел из офиса и рванул в сторону Надиного вагончика. Сашку я встретил на полпути... Со свирепым лицом его вел Слава. Вернее, правильнее было бы сказать, не вел, а тащил за собой... И тащил за ухо.
В чем суть дела, я понял не сразу. Шум голосов, собравшихся вокруг нас людей, заглушал то, что очень эмоционально говорил Славка. К тому же стоящий рядом Сашка ревел во весь голос, держась рукой за красное, слегка опухшие ухо.
Чтобы разрядить обстановку, я быстро увел Сашку, Славу и Сергея (трех "С") в офисный вагончик. По пути Сашка немного успокоился и просто всхлипывал, периодически ощупывая свое пострадавшее ухо.
...В офисе стояла тишина, только иногда прерываемая Сашкиным тяжелым всхлипом. Оставив стоять его у дверей, мы (трое взрослых) отошли в дальний угол и стали шепотом разговаривать (чтобы не слышал Сашка). Но разговор шепотом - это не разговор. Я вернулся к двери, выглянул наружу... и, естественно, увидел там Димку, а рядом с ним Андрея и... Надю(!). Лица их были встревоженными и на них застыл вопрос.
- Димыч, забирай Сашку и отведи его к себе. А я приду минут через десять.
Отправив нашего "героя дня" с ребятами, я вернулся в офис.
- Так, братцы, что-то мы с вами тут уже совсем не то делаем... Слава, ну какого рожна надо было такой шум подымать? И главное, зачем так за ухо?... Он же малой еще совсем.
- Саша, тебе легко говорить. Надя завизжала так, что у меня чуть инфаркта не было. Я к ней, а там змея.
- Ну, это же был всего лишь ужик.
- Ужик?! А на ней это написано?! Я эту гадость на дух не перевариваю, а тут...
- Саш, ну с ним же сладу никакого нет. Ну, это же, в конце концов, невозможно уже, - закуривая очередную сигарету, "подключился" Сергей. - Меня он слушается через раз, в вагончике у него кошмар что творится, на обед его вечно искать надо, с игровой приставкой он до полуночи не расстается, утром поднять - опять проблема ("Эх, Сергей, не доводилось тебе подымать Димку," - усмехнулся в душе я)... А эта охота с водяным пистолетом на петуха - чего только стоила... Или когда он решил прокатиться через городок на велике с привязанными сзади пустыми консервными банками... (Ого! Оказывается я всего и не знал... Интересно, а где же я был в это время... С Димкой, наверное, гулял...). Ну, и сколько так можно?! Что дальше будет? Вот уж где "подарочек" подкинул мне Вадим Андреевич, навязав его на мою голову. Знал бы - никогда не согласился бы.
- М-да, - тяжело вздохнул я и задумался.
- Не, ну, вообще-то я, конечно, вспылил немного, - успоковшись, пошел на попятную Славка. - Нельзя было так...
- Вот что, мужики, - серьезно сказал я, решив покончить с этой темой, - с Сашкой я, конечно поговорю обо всем этом. И, наверное, ты прав, Сергей... Хватит тебе быть его нянькой. Пару дней я сам за ним присмотрю, а потом мы с Вадимом решим что-нибудь. Ну, а насчет того, что произошло сегодня... Слав, надо бы вам будет все-таки как-то помириться и... извиниться, что ли, друг перед другом. Оба ведь теперь вроде бы как виноваты.
- Ладно, - махнул рукой Славка, - чего уж там... Помиримся.







Глава 52.


На улице меня перехватили "пылающие праведным гневом" Андрей и Димка.
- Александр Петрович, - очень серьезно и официально начал Андрей, - мы считаем это неправильным. Сашка ничего такого не сделал, чтобы его так надо было хватать и...
- Да, что это вообще за рукоприкладство такое! - перебил его возмущенный Димка.
- Да подождите вы! - взмолился я. - Дайте мне хоть чуть-чуть время разобраться с этим...
- Хорошо. Разберитесь, Александр Петрович, - сухо произнес Димка.
"Александр Петрович"?! Ах, мы даже так...
- Не беспокойся, Дмитрий. Я как раз сейчас этим и занимаюсь.
Димка скривился. Таня не зря меня предупреждала, что свое полное имя он терпеть не может. А вот нечего было меня "Александром Петровичем" называть. Вот так! Один-один.
- Александр Петрович, ну вы же в любом случаи не выгоните его со съемок за это? - уже не таким официальным тоном спросил Андрей.
- Выгоню?! Да ты что, Андрей! Об этом даже и речь не идет...
В Димкином вагончике я застал просто-таки до слез трогательную сцену: на полу вагончика (а они у нас с мягким ковровым покрытием) лежал Сашка. Его голова покоилась на ногах у Нади, которая сидела рядом с ним и одной рукой гладила его по волосам, а другой прижимала что-то к пострадавшему уху. В общем, полная идиллия. Даже прерывать было жалко...
- Надя, извини, но мне надо поговорить с Сашей.
Надя и Сашка встали с пола, и я увидел, что "что-то" в руках Нади было пакетом со льдом ("медики", блин! Еще не хватало ухо застудить!).
Когда Надя вышла, я спросил:
- Ты там ухо не отморозил себе случайно? Может давай лучше к врачу сходим?
- Не-е... - замотал головой Сашка, - оно уже не болит совсем.
Ухо действительно уже почти приняло свой первоначальный цвет и размеры. Да и вообще, Сашка не выглядел обиженным или расстроенным. Пожалуй, я бы даже сказал, он светился от счастья. И только размазанные и высохшие слезы на лице напоминали о проишедшем.
Я устало вздохнул и сел на Димкину кровать.
- Я тебя слушаю.
Улыбка слетела с Сашкиного лица. Он опустил голову и промямлил:
- Извините меня, пожалуйста. Я больше не буду.
"Детский сад - штаны на лямках," - снова вздохнул я.
- Саша, для начала объясни мне, пожалуйста, зачем ты это сделал.
На какое-то время в вагончике повисла тишина, нарушаемая только тяжелым Сашкиным сопением.
- Ну?
- Дядь Саш, а вы никому не скажете?...
"Ого! У нас тут, оказывается, есть еще и какие-то тайны," - усмехнулся я про себя.
- Обещаю.
- Ну, я хотел... Ну, это... Наде... Ну, только я не хотел пугать ее, а... наоборот... Я думал, ей понравится... А она испугалась...
Так... Кажется я начал что-то понимать.
- А тот взрыв, который ты устроил?... Это тоже было... для Нади?
- Да, - чуть слышно прошептал Сашка, - только я хотел не взрыв, а фейерверк...
"Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте...". Только мне этого еще тут не хватало для полного счастья. Зато теперь я понимаю, что означало это счастливое лицо, которое я наблюдал пару минут назад.
- Так, это мне понятно. Непонятно только - что же нам с тобой теперь делать...
- Вы меня выгоните? - дрожащим голосом, чуть слышно спросил Сашка.
- Да что вы все как сговорились! Кто это вам такую глупость сказал?! Андрей меня уже об этом спрашивал... Теперь ты...
- Дядя Слава... Когда вел меня...
Я откашлялся (как-то это не педагогично с моей стороны вышло...).
- Дядя Слава немного погорячился. Но и его можно понять. Я бы на его месте, наверное, тоже... Так что ты уж не обижайся. Ладно?
- Да что вы... Я и не думал даже. Я как-то в деревне мамке мыша принес, так она ух как надавала мне за это. А тут... ерунда, - и он потер ухо.
- Ну, вот и хорошо, что "ерунда". Значит теперь вам с дядей Славой надо будет просто помириться. Договорились?
- Ага...









Глава 53.


Ближе к полуночи я в полуобморочном состоянии сидел у себя в вагончике перед телевизором и пытался вернуть себе "душевное равновесие" с помощью коньяка. Рядом на моей кровати самым нахальным образом спал Димка. Два часа подряд он "развлекал" меня разговорами, валяясь на ней, а потом заснул. Но сперва, до всего этого, у нас состоялось примирение. Произошло оно очень просто: Димка, как ни в чем не бывало, ввалился ко мне в вагончик и, плюхнувшись на кровать, великодушно заявил, что, "так и быть, и он на меня больше не сердится". (Во где нахал!).
...Я приглушил звук в телевизоре и снова налил себе коньяка...
Денек сегодня выдался еще тот.
После всего того, что произошло, я потом целый час разговаривал с Сашкой. Но "игра стоила свеч" - в конце разговора я был клятвенно заверен, что он будет "самым-самым хорошим", а главное, что никаких новых чрезвычайных происшествий с ним больше не случится. (Ой, что-то мне в это не верится...).
А известие о том, что несколько последующих дней присматривать за ним буду я, а не Сергей Константинович, Сашка принял вообще с восторгом. Да с таким, что меня начали терзать смутные сомнения: во-первых, а не обошлось ли тут без Димкиной "рекламы", и, во-вторых, что я влез во что-то очень не то...
Разобравшись с Сашкой, я подумал, что все неприятности на сегодня уже позади. Но я ошибся.
Не успел я вернуться в свой вагончик, как по внутренней связи мне позвонил Слава и сказал, что у него серьезная проблема: Надя смертельно обиделась из-за Сашки и уже целый час с ним не разговаривает.
Я чертыхнулся и сказал, что сейчас прийду. После этого, зайдя по пути за Сашкой, я пошел их всех мирить. В итоге общий отъезд в Москву пришлось задержать на полчаса, но зато в семье Ярцевых (между Славой и Надей) был восстановлен мир, а Славка и Сашка так и вообще расстались лучшими друзьями.
Когда автобус скрылся за поворотом (вместе с Сашкой), я облегченно вздохнул... но оказалось, что рано.
За ужином я встретил "смертельно" обиженного Димку (как потом выяснилось, это за то, что я назвал его Дмитрием), который демонстративно сел за соседий столик, а не, как обычно, рядом со мной.
Ко мне же подсел Геннадий Иванович.
- Что-то вы сегодня, Александр Петрович, неважно выглядите...
- Геннадий Иванович, у вас пистолет есть? - с надеждой в голосе спросил я.
- Конечно, - сразу оживился он и полез запазуху, - которого из них будем первым отстреливать?
- Не их, а меня, - мрачно сказал я.
Геннадий Иванович достал обратно руку и покачал головой:
- Тогда не дам. Вы - того... а мне что - одному с ними оставаться...
А Димка (паразит), сидя за спиной Геннадия Ивановича, услышал это и устроил пантомиму, как я буду стреляться... Хорошо, что людей в столовой уже почти не было...
А после ужина он ввалился в мой вагончик...
...Что идет по телевизору, я так и не понял. Да и какая разница, когда есть "Ахтамар"...

 Отправлено: 12.04.17 22:00. Заголовок: Глава 54. Выходные..

Глава 54.


Выходные прошли относительно спокойно.
В субботу Димка укатил на целый день в деревню, а я с Геннадием Ивановичем и его ребятами сходил в баньку. И хорошо так... В общем, отдохнули на славу.
Потом приехал Вадим. Он внимательно выслушал рассказ о всех наших приключениях за неделю и, когда закончил смеяться, сказал: "Я никогда не думал, что снимать кино, это так весело".
Тут уж мы с Геннадием Ивановичем выступили "единым фронтом", объяснив ему, где мы видали такое веселье. Вадима это развеселило еще больше. Уезжая, он мне тихонько сказал:
- Знаешь, после недели работы в столице к вам приезжаешь и просто душой отдыхаешь... Я следующий раз посреди недели постараюсь к вам вырваться.
А вечером я опять поругался с Димкой... на целых пять минут. Поругались мы из-за того, что он прогулял целый день, не обедая. Все мои речи по поводу необходимости хорошего питания для молодого растущего организма были добросовестно пропущены им мимо ушей. А когда я уже, выведенный из себя, сказал, что пожалуюсь на него Тане, он обозвал меня "ябедой"... Потом мы помирились и пошли ужинать.
На следующий день он привел на экскурсию в наши Малые Мерсядюки четырех пацанов. (Правда, надо отдать должное, сперва спросив на это разрешение у Геннадия Ивановича). Как он мне потом объяснил, это надо было для того, чтобы, во-первых, удовлетворить любопытство своих друзей, а во-вторых, чтобы показать их мне (это чтобы я, значит, знал, с кем он гуляет, и не волновался зазря).
Это были самые обыкновенные деревенские пацаны. Два брата, Вася и Сергуня. Вася выглядел постарше Димки. Он был на полголовы выше его, крепче, и в его голосе проскакивали явные командирские нотки (похоже, он верховодил в этой "шайке"). Сергуне было лет одиннадцать. Он был невысокого роста и примерно такой же комплекции, как и как Димка. Светловолосый Мишка был самым упитанным из них, а по возрасту, похоже, Димкин ровесник. И самый младший (лет восьми-девяти) - тощий, как Кощей Бессмертный, наголо стриженный Колька.
Вели они себя очень сдержанно и сами никуда не лезли. На что Геннадий Иванович с тоской в голосе, тихо сказал: "Не то, что наши...".
По завершению "экскурсии" мы загнали их всех в столовую и накормили обедом.
А потом позвонила Таня, и я, пользуясь тем, что Димка занят, смог вволю наговориться с ней.
В общем, выходные получились хорошими.





Глава 55.


Когда понедельник начинается слишком хорошо, это значит, что все плохое еще впереди. Кажется такое есть среди законов Мерфи... А может это я сам придумал? Но в любом случае прошедший понедельник полностью подтвердил это.
Начиналось все очень хорошо... Даже слишком.
Погода для съемок была отличная. Вернувшийся из Москвы Сашка вел себя, как образцово-показательный ребенок. Правда Геннадий Иванович, посмотрев на него, с тоской в голосе сказал: "Затишье перед бурей. Пойду предупрежу, на всякий случай, своих ребят...".
Сюрпризы начались во время съемки, причем там, где меньше всего ожидались.
Сцена была о том, как мальчики возвращаются с купания, и вдруг неожиданно становится известно, что на хутор едут красные.
Первую часть отсняли без особых проблем. Повозиться, конечно, пришлось, но... отсняли. А вот когда стали снимать эпизод, где маленький Миколка тянет в рот кусок какой-то гадости с земли (кусочек черного хлеба, положенного на специальную дощечку, выкрашенную под цвет земли) и получает за это от матери по попе, вот тут и началось. В первом дубле Елена Синицина (актриса, играющая Елизавету Матвеевну) очень натурально (но совсем не больно) несколько раз шлепнула Эльку. А во втором дубле Элька категорически отказался подымать с земли хлеб и брать его в рот. Довод у него был "железный": зачем же он будет это делать, раз это плохо и за это бьют по попе ("а это не важно, что не больно..."). Когда уговоры всей съемочной группы оказались безрезультатными, на помощь пришел его отец, который сказал Эльке, что если тот сейчас же не сделает, как ему говорят, то он получит по попе уже по-настоящему. Бедный Элька, оказавшийся перед такой дилеммой (выходило, что ему и так, и так должно было достаться по попе), расплакался, да так, что пришлось остановить съемку на целый час и успокаивать его, а попутно и его разбушевавшегося отца.
С большим трудом, но Эльку все же удалось уговорить, и сцену сняли.
Но "сюрпизы" дня на этом не закончились.
Когда вечером мы сидели в монтажной, вдруг раздался оглушительный вой сирены. Вылетев из вагончика, я бросился в сторону жилой части нашего поселка и увидел отъезжающую куда-то с сиреной и мигалками нашу пожарную машину. Не успел я пробежать и сотню метров, как навстречу мне из-за поворота вылетел Сашка с выпученными глазами и закричал:
- Дядь Саш! Дядь Саш! Это не я! Честное слово не я!
Да. На этот раз Сашка действительно оказался совсем не причем. Это "отличилась" в деревне баба Вера.
А произошло вот что... Уже темнело. Наши ребята-пожарники сидели на скамейке перед вагончиком Лизочки (а она, как красна девица, сидела у открытого окошка) и вдохновенно "пудрили ей мозги" (если, конечно же, они у нее есть... в чем я лично имел возможность уже неоднократно усомниться). И в этот момент они увидели на темнеющем горизонте (со стороны деревни) короткую вспышку, а следом тут же услышали глухой звук взрыва. А когда буквально через полминуты небо окрасилось заревом пожара, они уже вскакивали в пожарную машину.
Что такое пожар в деревне и какие беды он может принести, говорить не надо.
Ребята успели. Даже Геннадий Иванович потом сказал, что они сработали суперпрофессионально, и поэтому огонь не то что даже не успел перекинуться на другие деревянные строения, но и сам горевший сарай после всего оказался еще годным для восстановления.
А рванул там у бабы Веры самогонный аппарат. Это ребята установили сразу же, как только закончили тушить. Но в справке, которую они потом на следующий день выдали участковому, было написано, что "возгорание произошло из-за короткого замыкания в старой электропроводке".
Участковый был просто на седьмом небе от счастья и долго благодарил их. Во-первых, все обошлось (страшно даже подумать, что было бы, если бы пожар перекинулся на дома) и, во-вторых, ему не надо было разбираться с бабой Верой из-за самогонного аппарата. А это было бы совсем не кстати, потому как она была его родной теткой и самогон тот он сам очень любил.
Но это все мы узнали уже потом. А до этого вечером мы все, конечно, здорово перенервничали.
В общем, как говорится, понедельник "удался".


Глава 56.


Во вторник мы должны были снять сцены, где наказанные Алеша и Гаврилка стоят на коленях на горохе. С утра было решено снять ту часть, где будут видны обнаженные мальчишечьи попы (поэтому снимать это предстояло сугубо мужским коллективом), а после обеда снять другую часть этой сцены, где уже появляются Елизавета Матвеевна и Алеся. При съемке этой части мальчики будут уже сниматься в плавках, а остальное, как говорится, дело техники (вернее монтажа).
Перед началом съемки Гоша (наш гример) кроме обычного грима долго и старательно разрисовывал Димкину и Сашкину попы под "свежевыпоротые".
Но когда все было готово и мы уже собрались начинать снимать, обнаружилось, что один из технических моментов съемок этой сцены непроработан. А точнее... когда Сашка стал на колени, а вокруг них насыпали горох (якобы он стоит на нем), на крупном плане оказалось заметна вся эта "липовость". И это в кадре, где он просто стоит на нем! А что уже говорить о тех кадрах, где на горох надо будет становиться Алеше (то есть, когда должно будет быть видно, как колени опускаются на горох)... Это вообще будет смотреться как полная фигня.
Началась обычная "съемочная склока" с выяснениями - кто должен был продумать это и подготовить все необходимое для съемки. А делов-то всего было... Например, можно было бы использовать крашенные под горох пенопластовые шарики... Или еще что-нибудь аналогичное. Ничего сложного, но где было взять это прямо сейчас?!
Послушав минут десять, как все спорят и выясняют отношения, Сашка подошел ко мне и сказал:
- Дядь Саш, а давайте я по-настоящему стану на горох. Это же всего на пару минут...
В комнате повисла тишина, и все уставились на меня и на Сашку. Немного опешив от такого предложения, я сказал:.
- Саша, понимаешь, это очень болезненно и мы не можем...
- Но это же на чуть-чуть... А что больно... - Сашка смутился и слегка покраснел, - так я знаю это...
Вообще-то это было, конечно, решением проблемы... Но... Я задумался в сомнении, но тут подключился молчавший до этого Димка:
- А что... Действительно... Ну, подумаешь - немного больно. Потерпим. Искусство требует жертв. Зато будет все, как по-настоящему.
Наверное, это было неправильным решением, но я согласился.
Когда все приготовились, Сашка, чуть поморщившись, осторожно стал коленями на горох, сложил руки за голову и замер.
...В комнату заходит Алеша (Димка), видит наказанного друга и молча уходит... "Стоп камера! Снято!"
Сашка сразу же встал и растер руками колени.
- Ну, ты как? - тут же подскочил к нему я.
- Нормально. Да вы не волнуйтесь, дядь Сашь.
- "Не волнуйтесь"... Сашка, ты смотри: будет очень больно, сразу же вставай...
- Хорошо, - улыбнулся Сашка.
Мы сняли еще три дубля и перешли к следующему эпизоду.
"...В комнату возвращается уже выпоротый Алеша, снимает штаны и становится рядом с Гаврилкой. Потом они стоят рядом и разговаривают...".
...Димка заходит в комнату, поддерживая руками расстегнутые штаны... Отлично: каждый его шаг, это именно шаг только что выпоротого мальчика... Он медленно снимает штаны... На заплаканном лице хорошо видна вся его внутренняя борьба: это и стыд, и нежелание этого делать, и в то же время понимание того, что он обязан это сделать... Он опускается на колени рядом с Сашкой... и тут же, вскрикнув, вскакивает...
"Стоп камера! Пятиминутный перерыв".
Димка виновато посмотрел на меня.
- Ничего, Димыч, мы что-нибудь придумаем, - постарался подбодрить я его, хотя никаких идей, что можно сейчас "на скорую руку" придумать, у меня не было. А было просто чертовски обидно, что из-за такой ерунды вылетает целый съемочный день (ну и ввалю же я вечером своим помощничкам!).
Я налил себе из термоса кофе (вообще-то это варево напоминало больше помои, а не кофе. Кажется такой еще иногда называют "американским кофе") и краем глаза увидел, как Сашка воодушевленно что-то объясняет Димке.
- ...ты аккуратно, неспеша становись. Нельзя так бухаться сразу...
- А стоять как?! Это же больно!...
- Да что ты, как девчонка!... Потерпи. Это же всего на пару минут... Ты главное, когда стал, не ерзай коленями...
- Слушай, а ты откуда знаешь, как надо?
- Ну, так это... Мамка дома иногда... Ну, когда я чего-нибудь натворю... Бывает, в общем...
- Тебя?! На горох?! По-настоящему?!
- А чего... У деда в деревне многих так...
- Ни фига себе...
Я уже допил кофе, когда Димка и Сашка подошли ко мне.
- Дядь Сашь, давайте снимать. Я уже знаю, как надо. Это я просто стал на него неправильно...
Продолжать сегодня снимать эту сцену дальше мне совсем не хотелось, но...
...Димка опустился на колени рядом с Сашкой... Так же, как и он, поднял и сложил руки за голову и замер... Хорошо, что снимали двумя камерами и одна из них засняла Димкино лицо в этот момент. Это получилось великолепно. Такое не сыграешь.
После обеда досняли эту сцену уже с женщинами. Сашка и Димка снимались теперь в плавках (которые камера просто не захватывала), но несколько раз им все равно пришлось снова постоять на горохе по-настоящему. Правда в присутствии Нади они это делали с таким беззаботным видом, что как будто бы им было ничуть не больно.
Перед сном я зашел сперва к Сашке (теперь это стало еще одной моей дополнительной "обязанностью") и похвалил его. Он засиял, как лампочка, и сразу же попросил меня, чтобы я уговорил его маму оставить его тут на выходные вместе с Димкой (ой, бедный я буду...). Я пообещал.
Димка лежал на кровати и о чем-то сосредоточенно думал.
- Ну что, герой? - присел я рядом.
- Почему герой? - тут же "по-еврейски" ответил он вопросом на вопрос.
- Потому что... Ну, если бы не ваше с Сашкой "героическое" решение, я, по правде говоря, не знаю, как бы мы снимали это сегодня...
- Да ладно... Зато получилось очень правдоподобно.
- Да уж... Куда более...
- Дядь Саш, а правда, что раньше так ставили на целый час?
- Не только на час, но и на дольше. Кстати, это практиковалось даже в школах. Особенно в деревенских. Я читал об этом.
- Кошмар. Это же просто... садизм какой-то... Дядь Саш, а Сашка говорит, что его и сейчас так мама иногда наказывает...
- Понимаешь, Димыч, в разных семьях это по-разному... В смысле воспитания детей... Где-то просто словом обходятся, а где-то на горох ставят... или ремнем лупят... Слышал о таком? Думаешь - это только в кино? Нет... И в жизни тоже... Так что... по-всякому бывает.
- Жуть. Хорошо, что у меня мама не такая.
- Хорошо-то хорошо. А вот всыпать тебе иногда очень хочется, - смеясь, подвел я черту.
- Хочется-перехочется... - тут же парировал Димка.
- Можно и не пороть, - великодушно согласился я, - есть и другой способ...
- Какой?
- А вот какой, - я рывком сорвал с него одеяло и мои руки замерли около его подмышек, - небольшое щекотание... (то, что Димка смертельно боится щекотки, я обнаружил совсем недавно, заглянув случайно в гримерочную, когда Гоша гримировал его).
Мои пальцы коснулись ребер... Как он начал смеяться и повизгивать!...
Через пару минут, чуть отдышавшись, Димка сказал:
- Не, лучше уж на горохе стоять...
- Даже и не надейся. Только щекотание, - "сурово" ответил я, поправляя одеяло.




Глава 57.


В среду вечерняя тишина наших Малых Мерсядюков огласилась очередными воплями.
Кричала (точнее визжала) на этот раз Эльвира Леонидовна, приехавшая навестить своего драгоценного сына. (А как же - три дня уже не видела).
Все бы ничего, но за полчаса до этого, Андрей вернулся из деревни с красивым фингалом под левым глазом. Кругом сразу же началась какая-то непонятная суета. Прибежали наши медики... ("Ничего страшного, - посмотрев на глаз, сказал старенький доктор Евгений Иванович, - обычный синяк. Холод приложить надо..."). Потом, запрыгнув в джип, срочно уехали куда-то двое охранников Геннадия Ивановича... А к самому Андрею началось просто-таки какое-то паломничество: все считали своим долгом прийти и посмотреть на это. При этом бедный Андрей сидел красный, как рак, и не знал, куда деваться. А в завершении ко всему неожиданно прикатила его мать.
И вот тут началось...
"Я вас под суд отдам!... Вы обязаны были!... Мы сейчас же уезжаем!... Никаких больше съемок!... Я в прессу, на телевиденье!... Почему до сих пор нет милиции?!... Что сказал врач?!... Да?! Я не знаю, что у вас тут за врачи! Вы обязаны были тут же отвезти его в больницу! У ребенка возможно сотрясение мозга!... Я сама отвезу! Немедленно!...".
По правде говоря, я пал духом. Мадам орала, как ненормальная, и грозила нам всеми земными карами.
Но, наверное, там наверху действительно есть Кто-то, потому что когда я уже совсем отчаялся, дверь в офис отворилась и на пороге появился мой "ангел-спаситель" в облике Вадима. Он был абсолютно спокоен.
Сев напротив Эльвиры Леонидовны, Вадим стал ждать, когда ее вопли замолкнут. Попутно он, не обращая на нее никакого внимания, наклонился и о чем-то пошептался с Андреем, который сидел тут же рядом и выглядел совсем поникшим.
Когда Эльвира Леонидовна на секунду замолчала, чтобы набрать в рот побольше воздуха для очередной фразы, Вадим очень вежливо сказал:
- Эльвира Леонидовна, я вас уже понял. Разрешите теперь мне сказать, - и, не дожидаясь ответа, продолжил, - во-первых, я, конечно же, очень сожалею о случившемся, и мы обязательно сделаем надлежащие выводы из этого.
"Хорошо сказал, - подумал я. - Звучит прекрасно и ни к чему не обязывает".
- Теперь давайте обсудим все ваши претензии и угрозы. Как вы знаете, произошло это не на съемочной площадке и не в пределах охраняемого жилого городка. А за то, что происходит с артистами вне этих объектов, мы никакой ответственности не несем. Об этом всем очень подробно оговорено в договоре, который вы подписывали. Теперь по поводу того, что вы собираетесь расторгнуть с нами договор и прервать съемки. В том же договоре указаны штрафные санкции в отношении артиста в случае срыва им съемок без объективных на то причин. А, извините, то, что произошло, не является веским основанием для прекращения съемок и расторжения договора. У нас очень хороший адвокат и та сумма, в которую вам может стать это... Я думаю, для вас она будет просто катастрофической. Далее...
Вадим на секунду замолчал, посмотрел на Андрея и продолжил (мадам сидела, вытаращив глаза, и делала ртом, как рыба, выкинутая на берег):
- Далее... А что, собственно говоря, такого произошло... Насколько мне известно, между Андреем и его ровесником произошел небольшой конфликт, в результате которого мальчики подрались. Замечу: никто не избивал Андрея, как вы тут пытаетесь это представить. Была честная драка один на один между сверстниками. Да и дракой это можно назвать с большой натяжкой. Андрей получил кулаком в глаз, но и сам не остался "в долгу" - разбил своему противнику нос и губу. А потом их растащили присутствующие при этом другие ребята. Вот и все. Обычная мальчишеская драка. И насколько я знаю, у Андрея нет никаких претензий к своему противнику. Так стоит ли все это таких эмоций? Поэтому, Эльвира Леонидовна, давайте поговорим спокойно... И главное - давайте послушаем, что скажет сам Андрей.
Вадим опять внимательно посмотрел на Андрея и спросил:
- Андрей, ты хочешь продолжать сниматься в фильме, или же...?
- Вадим Андреевич, я хочу продолжать сниматься в фильме, - вдруг неожиданно твердо и решительно произнес Андрей, - а то, что произошло - это мое личное дело, и мне очень жаль, что это доставило вам так много хлопот.
У Эльвиры Леонидовны самым натуральным образом глаза чуть ли не на лоб вылезли. А я очень искренне вдруг обрадовался за Андрея, и даже не удержался и незаметно показал ему большой палец (на что он тут же улыбнулся мне в ответ).
Вадим же стал "ублажать" мадам. Несколько искренних комплиментов в адрес Андрея (после того, как тот ушел), не очень искренних, но красиво звучащих, в адрес самой мадам, потом светский разговор о погоде и о планах на будущее... И через час мы уже прощались с ней лучшими друзьями (Вадим - гений!).
Выпроводив ее, мы с Вадимом зашли в мой вагончик, чтобы хоть немножко спокойно поговорить. Но первым делом я полез за коньяком (после такого "стресса" это было просто жизненно необходимо).
- Опять за "лекарством" полез? - раздался вдруг из туалета голос Димки.
От неожиданности я чуть было не выронил из рук бутылку.
- Что ты там делаешь?! - прорычал я, придя в себя.
- Ну, ты спросил... Что я могу тут делать... Тебе подробно рассказать?
Я аж задохнулся от этой непосредственности.
- Нет! Но почему ты делаешь это тут?! - прорычал опять я.
- Потому что в моем там что-то в бачке сломалось, и сейчас его чинят. А мне что было - в кустики бежать?
- Около офисов биотуалеты стоят...
- Ну-у... Туда далеко, а мне срочно надо было.
Я сел на стул и закатил глаза. Вадим сел напротив и сказал:
- Нет. И все-таки у вас тут ОЧЕНЬ весело.
- Здравствуйте, Вадим Андреевич, - опять раздался из туалета Димкин голос.
- Слушай, ты... Если сидишь уже там, так... сиди и молчи. И... делай свое дело. И нечего подслушивать.
- А я не подслушиваю. Просто тут очень хорошая слышимость.
Нет... Ну, кто б сомневался! Чтоб последние слово и осталось не за ним...
Вадим же сидел и откровенно веселился, слушая нас.
В итоге, чтобы "спокойно" поговорить, мы пошли на берег реки. Впрочем, там было даже лучше, чем в вагончике: легкая вечерняя прохлада, чистое звезное небо, запах дальнего костра...
- ...Геннадий Иванович вначале перенервничал, конечно, - продолжал мне рассказывать Вадим, пока мы шли к реке, - но его ребята быстро мотанулись туда и все выяснили. Там, кстати, местные сами очень сильно перепугались. Их же предупреждали, чтобы без всяких эксцессов, драк...
- Так, а что там случилось все-таки?
- Да ничего особого. Типичная ситуация. Девочка из Тулы приехала к бабушке на каникулы. Вот Андрей с одним местным парнем и не поделили ее. А сцепились они так быстро и неожиданно, что пока все опомнились (там их большая компания гуляла) и бросились разнимать, они успели друг другу по физиономии съездить.
- Да... хорошо, что так все окончилось... Знаешь, деревенские драки... Могли так отделать...
- И отделали бы. Саш, перед вашим приездом с ними ОЧЕНЬ серьезно поговорили. И именно с этой возрастной группой. Они, кстати, поэтому так сами и перепугались и разнимать сразу бросились. Знаешь, это пацанва Димкиного да Сашкиного возраста просто бегает да играет. А у этих уже другие развлечения. Самогон, девочки, драки... Кстати, может действительно стоит поговорить с Андреем и уговорить его не ходить больше туда?...
- Пожалуй, ты прав... Я поговорю с ним об этом...
Мы обсудили с Вадимом еще пару текущих вопросов, а когда он уехал, я вспомнил, что так и не спросил его насчет воспитателя для Сашки. Впрочем, все эти дни Сашка вел себя так, что воспитатель и не требовался.

 Отправлено: 06.06.17 02:51. Заголовок: Глава 58

Глава 58.


В четверг мы снимали пару сцен в доме. Димка не был занят ни в одной из них и поэтому, спросив у меня разрешения, взял велик и уехал в деревню. Мы же очень продуктивно поработали и уже к трем часам отсняли все намеченное на день.

По пути на обед я встретил Димку, который как раз возвращался из деревни.
- Что это такое?! Где ты так вывозиться умудрился? - "строго" спросил я.
Шорты и майка на Димке выглядели так, как будто их долго и старательно терли о траву, а потом валяли по пыльной деревенской дороге.

- А это мы в футбик играли, а я на воротах стоял...
Мы зашли в Димкин вагончик.
- Полдня летаешь не евши, - недовольно проворчал я, - так, давай быстро переодевайся, потому как я тебя в таком виде в столовую не пущу.
- Ну, хорошо...
Димка выжидающе посмотрел на меня.
- Чего ты ждешь? - не понял я.
- Ну, ты иди, а я тебя догоню...


Это было уже что-то новенькое. Раньше Димка никогда не отличался особой стеснительностью передо мной. По крайней мере шорты он всегда переодевал не стесняясь, не говоря уже о том, что, живя у меня, он только в трусах по дому и ходил. Да и после того, как мы пару раз уже вместе побывали в бане, это было вообще как-то глупо. Хорошо зная Димку, я тут же заподозрил что-то неладное и спросил:
- Ну? Что уже опять стряслось?


Димка замялся, а потом виновато-тихим голосом пробубнил:
- Ну, я трусы потерял...
- Ш-ш-што?! - не поверил я своим ушам.
- Ну, трусы... Мы купались... там, за деревней... Одежду на берегу побросали... А мимо катер прошел... Ну, волной их и смыло... наверное...
- А купались вы, я так понимаю, абсолютно голыми?
- Ну так, а что... Там же никого нет. Пацаны там все так купаются. Что, я один буду, как...
- Ладно. Переодевайся и бегом обедать. Я тебя в столовой буду ждать.
"Гуляя, потерять трусы... Это же уметь надо!..."



Глава 59.


В завершении этой недели (в пятницу) сняли отряд чекистов, едущих на хутор. Снимали с противоположного берега вначале их одних, а потом с Гаврилкой (с Сашкой).


...Гаврилка прибегает на берег за забытой рубашкой и вдруг видит на противоположном берегу у леса отряд всадников... Всадники крупным планом... Испуганное лицо Гаврилки крупным планом... ...Камера пошла назад... Гаврилка хватает с земли рубашку и бежит со всех ног на хутор... По пути споткнулся и чуть не упал... В сценарии этого не было, споткнулся Сашка случайно... А получилось просто здорово...
Несмотря на то, что никто из детей на субботу и воскресение не уехал, выходные прошли тихо и спокойно.
Андрей просидел два дня за компьютером (оно и понятно - вот радость красоваться в Москве, где тебя хорошо знают, с фингалом).


К Наде приехала мама, и они втроем, взяв велосипеды, два дня колесили по окресностям.
Сашка и Димка в субботу вместе гоняли где-то на великах, а в воскресенье, когда заморосил мелкий дождь, Сашка засел на компьютерные игры, а Димка валялся на кровати и читал.
Я вообще заметил, что они здорово сдружились за последние пару недель, и мне это было немного странным. Уж больно они были разные. Сашка был младше Димки почти на два года и из очень простой семьи (больше деревенской, чем городской)... В школе - с тройки на двойку (это мне его мать рассказывала)... С книгой сидящим - в жизни не увидишь... А Димка... Несмотря на все его фокусы, эстет и интеллектуал. Книги, театр... В школе - четверки-пятерки... Как это говорят - хорошист.
И вот же... сдружились...


Поскольку за выходные ничего не случилось, я начал немного беспокоиться: а все ли у нас так действительно хорошо или, может быть, я просто чего-то еще пока не знаю...
Но когда я поделился своими опасениями с Димкой, он назвал меня неврастеником и рекомендовал принять успокоительное ("которое под столом в ящике... Но не больше двух рюмок!"). Совсем распустился! Пришлось срочно применять воспитательные меры.


Воспользовавшись тем, что он лежит, я, после недолгой борьбы, перевернул его на живот и, звонко шлепнув ладонью по попе, приступил к щекотанию. В процессе этого я узнал о себе много интересного (правда не очень лестного).

Когда мы, наконец, опять пришли к "миру и согласию", Димка по большому секрету рассказал мне, что Сашка познакомился в деревне с девочкой и... В общем, поэтому он и старается вести себя хорошо, чтобы я его почаще оставлял на выходные (при этом подразумевается, что я еще должен буду уговаривать его маму разрешать ему это).


Я хотел спросить: "А как же Надя?", но вовремя прикусил язык. Впрочем, это было даже очень кстати: когда Димке во время съемок придется целоваться с Надей, это уже наверняка не рассорит его с Сашкой. Елки-палки! Ну просто-таки "тайны мадридского двора".



Глава 60.


Сцена была довольна-таки сложная (с точки зрения съемок), и снимать ее предстояло в нескольких частях. В раскадровке сцена называлась "Порка Алеши". Сперва предстояло снять это все без женщин на съемочной площадке, а потом многое повторить, но уже с ними (Димка при этом будет сниматься уже в плавках). Конечно, было бы проще, если бы снимали все сразу, но... Димку я понимаю. В конце концов он же не порнозвезда, а нормальный пацан... И так хорошо, что согласился с тем, что его голая попа будет в кадре.
С самого утра, пока технические службы возились с аппаратурой (снимать решили сразу тремя камерами с разных точек), Димка и Павел Сергеевич (актер Корпусенко, играющий Афанасия) стали репитировать эпизод, когда Афанасий хватает Алешу, несет, на ходу растегивая ему штаны, укладывает животом на лавку и начинает привязывать.


Они повторили это уже раз пять, а все равно получалось плохо и неслаженно.
После очередного раза Павел Сергеевич сказал мне:
- Александр Петрович, да не получится у нас так ничего.
- Почему? - удивился я.
- Да, потому что кто ж так пацана на это дело берет и рассупонивает. Это же не кукла. И пацан, какой бы он не был, а хотя бы чуток трепыхаться должен...


Все детали этой сцены продумывал лично я сам. Правда жизненного опыта в таких делах у меня не было... А Павел Сергеевич, похоже было, знал, о чем говорил...

- Павел Сергеевич, а покажите, пожалуйста, как по-вашему это должно было бы выглядеть...
Через полтора часа, когда мы провели последний предсъемочный прогон этого эпизода, я понял, что то, что было вначале и сейчас - это земля и небо.


Сняли мы это сразу же с первого дубля (правда потом сделали еще два на всякий случай).
Следующим эпизодом была сама порка. Технически тут все было заранее продумано и подготовлено. Больше всего возни предстояло с гримом. Именно из-за него эпизод разбивался еще на пять мини-эпизодов, чтобы гример мог дорисовывать на попе следы от розги. Сама розга была сделана из какого-то легкого пластика и покрыта тонким слоем поролона, выкрашенного под настоящий прут. Розга окуналась в ведро со специальной краской и после этого, когда ей били по попе, оставляла там след, очень похожий на настоящий. Естественно, это было абсолютно не больно. Димка чувствовал только лишь легкое прикосновение и должен был сразу же дергаться и орать истошным голосом. Звук настоящей розги, рассекающей воздух, у Славы уже был записан (не знаю, где он его достал...) и сейчас основной его задачей было только хорошо записать Димкин крик (хотя и это можно было потом подправить на озвучке). Ну, а слезы - это уже давно отработанные "киношные" хитрости (их много). Мы остановили свой выбор на специальных каплях для глаз.


Всю порку снимать, конечно же, мы не собирались (это было нам абсолютно не нужно). ...Несколько ударов розгой... Затем крупным планом зареванное лицо орущего Алеши... Общий план: Афанасий, порющий Алешу... (снимается со спины Павла Сергеевича, и обнаженная Димкина попа не должна быть видна. Поэтому он в этот момент в плавках, а на заднем плане Елизавета Матвеевна, Алеся, Гаврилка и Миколка)... Их лица крупным планом... А за кадром продолжаются слышаться крики Алеши, перемешанные со свистом розги... Лицо Алеши, решающего больше не кричать... Афанасий, мысленно (голос за кадром) ругающий его за это... Опять крупным планом "дорисованная" уже попа Алеши и страшные, рассекающие в кровь (краска уже другая), удары розгой... Захлебывающийся криком Алеша... Потом на хуторе появляются чекисты... Ну и так, в таком плане, так сказать, все дальше...


Намучились мы здорово, причем с самого начала. То краска не так отпечатывалась, то Димка не так дернулся и закричал не вовремя, то рука у Павла Сергеевича слишком медленно опустилась (а ему тоже непросто рассчитать: надо чтобы и натурально было, и чтобы Димке не больно. Розга, конечно, бутафорская, но если со всей дури, так и ей можно хорошо припечатать...).


Устали все за день просто смертельно. Особенно гример Гоша, которому приходилось после каждого дубля приводить Димкину попу в надлежащий вид...

Вечером я даже не стал просматривать отснятый материал. Все равно, чтобы оценить, надо было доснять все остальное и сложить вместе.
...В итоге самую последнюю сцену этого эпизода, когда Афанасий берет выпоротого Алешу на руки и заносит в дом, мы закончили снимать только лишь в четверг. Не думал я, что мы провозимся с этим всем так долго.

Забрав весь отснятый материал, Валерик (режиссер монтажа) обещал сделать черновой монтаж к вечеру пятницы. Я же решил расслабиться в баньке, так как устал за эти четыре дня, как не знаю кто.


...В пятницу все небо заволокло тучами и полил дождь. И по прогнозу такая погода была обещана аж до воскресения. Можно было бы, конечно, снимать в доме, но вдохновения не было никакого (скорее всего это так угнетающе подействовала погода... или просто накопилась усталость). Поэтому я объявил всем выходной и предложил желающим ехать в Москву прямо сейчас, не дожидаясь вечера. И сам тоже решил смотаться на день домой. Димка, естественно, тут же заявил, что он со мной. А третьим в свою БМВушку я взял Сашку (его я должен был завести домой и сдать лично в руки матери). Вообще-то он просился остаться, но на этот раз я был непреклонен: во-первых, за две последние недели, что он не был дома, у него скопилась целая гора грязной одежды, а возиться еще и с ним на эту тему я не собирался. Тут мне хватало и Димки (все его грязное белье вместе со своим я раз в неделю закидывал в стиральную машину, которая была в распоряжении наших костюмеров)... И, во-вторых, Сашкина мать наверняка хотела бы повидать свое чадо, которое не видела уже почти полмесяца. Сашка расстроился, но я ему клятвенно обещал, что, если он будет хорошо себя вести, оставить его на следующие выходные.

Назад с Димкой мы вернулись уже за полночь и тут же завалились спать.



Глава 61.


С самого утра я засел с Валериком домонтировать отснятое за неделю. Сам он закончить все не мог, так как в нескольких местах, где снимали тремя камерами, нужно было мое мнение и решение, какие из отснятых кадров лучше использовать.

И наконец уже перед обедом я смог полностью просмотреть этот эпизод.

Вроде все получилось, как и задумывалось... Димка кричал хорошо, следы от розги появлялись, когда требовалось... Лица у всех были... соответствующие ситуации... Но только вот... что-то было не то... Чувствовалась какая-то ненатуральность, наигранность что ли...


За обедом я поделился своими сомнениями со своими главными помощниками и консультантами (не по дожностям, а по сложившимся отношениям): со Славой (звукооператором), Женей (главным оператором), Валериком (режиссером монтажа) и Сергеем (моим помощником). Ну и, естественно, тут же рядом сидел и принимал самое активное участие в разговоре Димка, который только недавно проснулся (как раз перед самым обедом).


Закончив с едой, мы всей толпой отправились в монтажную.

Просмотрев эпизод, все принялись хором его обсуждать.
- Саша, по-моему, ты привередничаешь, - первым подал голос Женя, - нормально все выглядит.
- Тем более, это же еще черновой монтаж, - добавил Валерик.
- Ну, звук... Я могу сделать немного слышнее свист прута... Крик... По-моему, нормально... - высказал свое мнение Слава. - Да и все равно потом еще озвучка будет.
- А я могу и погромче кричать, - тут же вставил свои "пять копеек" Димка.
- Пожалуй, немного не хватает "закадровых" звуков: ржания коней, когда отряд въезжает на хутор, лая собаки. То есть, я имею в виду, что того, что есть - недостаточно, - "внес свою лепту" Сергей.
- Ну, это за кадром и это можно легко добавить, - пожал плечами Слава.
- Я о другом... - задумчиво сказал я, глядя на замерший на экране кадр. - Как вы считаете, сама порка выглядит как настоящая?
- Вполне. Очень даже натурально... - чуть ли не хором заговорили Женя, Слава и Валерик.
Сергей промолчал, а потом сказал:
- А давайте пригласим и спросим Павла Сергеевича. Он в той сцене, где Афанасий тащит Алешу, здорово нам помог.


Идея мне понравилась. Было в Павле Сергеевиче что-то такое... В общем, чувствовалось настоящее знание жизни. И когда он о чем-то говорил (на любые темы), было видно, что он действительно разбирается в этом.
Просмотрев эпизод, Павел Сергеевич задумался, а потом сказал:
- Ну, если откровенно... балет это...
- То есть?... - не понял я.
- Да это я так просто... образно... Вы когда-нибудь видели, как в деревне хлопцы с девчинами отплясывают? Особо, если любы они друг другу... А как в балете ту же самую любовь и чувства выражают?... Гарно (по укр. "красиво") там это выглядит, но очень уж искусственно... Ну... без души, что ли... Вот так оно и у вас: вроде бы все правильно сделано, а сразу видно, что не по-настоящему это... Вы уж не обижайтесь, раз сами спросили...
- Павел Сергеевич, а что именно не так?
- Да я даже так и не скажу сразу... Не так пацан под розгой трепыхается... Совсем не так. Не так свистит розга, да и не с таким звуком ложится она...
- Свист прута мы в студии записывали. А как он с телом соприкасается - специально на кухне об свиную тушу били, - тут же стал "оправдываться" Слава, - но я подумаю, что тут можно еще придумать, и к озвучке мы исправим это.
- Это значит я, как свиная туша? - обиделся Димка.
- Нет, Дима, ну что ты... Просто для получения нужного звука иногда приходится применять всякие такие хитрости, - тут же начал оправдываться Слава.
- Димыч, подожди, - остановил я их быстренько, зная "заводной" характер Димки. - Павел Сергеевич, а еще что?
- Свист прута в студии... Оно, конечно, похоже... Но... дело в том, что свист прута отличается от свиста вымоченной розги... Да тут даже не в звуке дело... Тут оно как-то все вместе... Вот, скажем даже крик пацана...
- А что крик? - тут же ощетинился Димка. - Если надо, я могу и погромче.
- Тут дело не в громкости... Не так пацаны под розгами визжат. Не так...
- А вы откуда знаете? - насупился Димка. (Ох, и характерец... Слово не скажи...)
- Так я ведь, Дима, потомственный казак, так сказать... Станичник. Родился и вырос там. Это меня потом уже в столицу занесло. Но корней своих не теряю. Как время есть, беру все семейство и туда... Не могу я без этого, брат... Так, а к чему я это... Там ведь пацанов только через это дело и воспитывают. Как говорится, из поколения в поколение это идет. И мне, мальцом будучи, не раз перепадало, и своих было время так же воспитывал. Так что... Вот оттуда и знаю...


...Мы проговорили еще, наверное, с час, а потом все разошлись.
Оказавшись в своем вагончике, я первым делом накапал себе пятьдесят грамм лекарства под названием "Ахтамар" и задумался.

После всего услышанного от Павла Сергеевича мне стало ясно, что так, как это снято - это никуда не годится. То есть, если делать фильм по принципу "сойдет и так", то тогда конечно. Но стоило ли тогда так стараться со всем остальным, чтобы теперь вставлять в фильм явную халтуру (это я уже сам для себя так заклеймил отснятый материал). Тем более сцена довольно-таки важная.

Безусловно все это надо было переделывать. Но как?! Разбирая эпизод по частям (звук, крики, слезы, розги, следы от них...), получалось, что мы делали все правильно. Но в результате - ерунда. А на мой вопрос "как нам правильно снять это", Павел Сергеевич извинился и честно сказал, что не знает...
Просидев какое-то время в раздумиях, я решил обратиться к опыту мирового кинематографа и посмотреть, как подобные сцены выглядят в других фильмах.

Поставив около экрана компьютера коньяк и тарелку с закуской (хорошо иметь в вагончике свой маленький холодильник), чтобы не отрываться от творческого процесса, я погрузился в дебри интернета.



Глава 62.


Интернет - это величайшее человеческое изобретение. Интересно, как раньше люди обходились без него... Главное в этом деле уметь искать... В интернете есть все. А если чего-то нет, значит вы неправильно искали.
Произнося мысленные дифирамбы в адрес интернета, я перескакивал с сайта на сайт, ища нужный мне материал. Потратив изрядное время (и не менее изрядное количество коньяка), я таки нашел то, что искал. Это был сайт, изучающий вопросы телесного наказания детей. А уже идя оттуда по ссылкам, попал на другой, где было собрано множество видеороликов с поркой из самых различных фильмов. И более того, для некоторых из них были даже описаны подробности съемок.

Просмотр я решил начать с отечественных фильмов. Все-таки это как-то ближе...

Классика... "Детство" Горького... Да-а... Что-то в этом есть... Но как-то очень "куце"...
"Плюмбум, или опасная игра"... Ага... Тут даже описание... Во время съемок мальчику сделали специальную накладную попу... М-да... Но... Во-первых, это не мальчик, а "Железный Феликс". Во-вторых, ремешок выглядит не очень впечатляющие... И, в-третьих... это уже режиссерский ляп: когда мужик снимает ремень, то заметно, что он у него не вдет в петли... Оно и понятно... сколько дублей и каждый раз вдевать запаришься... Нет, вообще неплохо, но... сразу видно, что порка ненастоящая.

"Шторм на суше"... Никакой полезной информации. А фильм, кстати, хороший.

"Михайло Ломоносов"... Как сказал классик: "Не верю...".

"Я - вожатый форпоста". А это неплохо... Но... Такая порка, а пацан даже не шелохнется... И кстати, наша сцена стояния детей на коленях выглядит намного реалистичнее...

"Сказ про то, как царь Петр арапа женил". Хорошо... Хорошо-то хорошо, но почти все получается за кадром...

"Дым отечества"... Не знаю... Опять же пацан как каменный лежит... И лицо такое, как будто его не наказывают, а в бане веником охаживают.

"Нахаленок"... А что, очень натурально... Жалко, для нас тут ничего полезного нет.

"Возвращение Титаника"... Все за кадром...

"Казенный дом"... Садизм... И снято, кстати, не очень...

"Черная курица, или Подземные жители"... Опять все за кадром...

Елки-палки, ну хоть где-нибудь есть нормально снятая такая сцена!...

Так, что у нас в зарубежном кинематографе...

"Lord of the flies" (1963)... И прутик сомнительный, и пацан ведет себя... не так...

"John, John in the sky"... Ремень, по-моему, для заточки бритв... Таким и взрослого убить можно, а пацан даже не вскрикивает. Ага, и к тому же на замедленном просмотре видно, как он прищуривается и смотрит... наверное на режиссера, чтобы знать, когда дергаться... М-да... явно не то...

Много эпизодов, где наказывают тростью... Не "наше" это...

"El Sacerdote"... А кстати, очень натурально выглядит... Жалко нет комментариев, как это снимали... Хотя, скорее всего, ремешок был не очень "болезненный"...

"Valentina"... Целых два эпизода... В первом такое впечатление, что мальчик получает не по попе, а по низу спины. А во втором... видно только лицо...

Сколько я уже просмотрел... Наверное с полсотни... И к чему пришел? В большинстве фильмов эта сцена остается за кадром и в лучшем случае выхватывает только какой-нибудь маленький элемент происходящего: спущенные штаны, инструмент наказания, лицо наказуемого, кусочек попы... В меньшей части - сцена показывается, но даже ничего не понимающий в этом человек видит, что инструмент наказания такой, что по своей природе никак не может причинить хоть какую-либо боль. И буквально в единичных фильмах эта сцена выглядит действительно правдоподобно. А как нам добиться такого же, я так и не понял...
Значит какие есть варианты... Пригласить дублера и всыпать ему по-настоящему... Так, это я уже, кажется, здорово перебрал с коньяком. Нет, найти какого-нибудь пацана, который бы согласился - не проблема (если хорошо заплатить, конечно же). Но... Заплатить пацану и отлупить его перед камерой... Нет, я еще не такой законченный...

Сделать накладную попу, как в "Плюмбуме"... Ну и что... Свист розги, конечно, можно записать... И что это даст? А все остальное как? (Тем более сам свист розги - это вообще не проблема)...

Компьютерная графика... М-да... Это хорошо... Только у нас тут все-таки не Голливуд пока. Видел я "старания" наших "мастеров"... Да уж... Не, вообще, что касается содержания фильмов - я считаю, мы на порядок выше. А вот техническое исполнение их... Тут нам до буржуев еще, как до Луны.
Может оставить это все за кадром, как в большинстве фильмов... Нет.. Это совсем хреновая идея. Сцена важная и... показать ее надо...

М-да... И что в результате... С чего начал, с тем и закончил. Ладно, посмотрим еще...

"The Monocled Mutineer"... Все за кадром...

"White Palms"... Неплохо, но полезной информации ноль...

"Fanny och Alexander"... За кадром...

"Un bon petit diable"... Ничего...

"Abandoned"... Жутко по сюжету и слабенько в плане съемок...

"General"... А что, очень правдоподобно выглядит... Так, тут еще и комментарии какие-то... Ага... Оказывается, все эти пацаны получили ремнем по-настоящему... За это им вроде бы доплатили, и их имена стояли в титрах... Занятно... Предложить что ли Димке получить розгами по-настоящему (шутка, конечно).

Дверь в мой вагончик открылась, и на пороге нарисовался Димка. "Вспомни... оно... вот и оно...", или как это там правильно говорится... Черт! Увидит он сейчас почти пустую бутылку и начнется... А действительно, чего это я так "расслабился"...

 Отправлено: 06.06.17 03:22. Заголовок: Глава 63.

Глава 63.


- Ну и что это значит?! - сурово спросил Димка.
- Понимаешь... Это, как бы тебе объяснить... У меня сейчас творческий поиск...
- Ой, а я и не знал, что выпитая бутылка коньяка, оказывается, называется "творческим поиском".
"Вот же язва, - мысленно усмехнулся я, глядя на его ехидно улыбающееся лицо, - но очень "хорошая" язва".
- Димыч, не ругайся... Я тут действительно в поиске был... Ну и... увлекся немножко...
- Ладно уж... Не оправдывайся... Так и быть - прощаю. Видишь, какой я великодушный...

"Какой великодушный - не знаю, а нахал - первостепеннейший".

- Ну, рассказывай, к чему привел твой "творческий поиск".
"Рассказывай... Знать бы еще что...".
- Да я даже не знаю, что рассказывать. Понимаешь, пересмотрел кучу отрывков из всяких фильмов...

И я подробно рассказал Димке обо всем, что увидел, и о том, что так и не придумал, как сделать эту сцену "живой", "настоящей". Для наглядности я даже показал ему несколько отрывков и прокомментировал их.
Слушая меня, Димка сделался серьезным и задумчивым, а в конце моей небольшой "лекции" попросил показать отрывок из фильма "General". Просмотрев его, он согласился, что это действительно выглядит по-настоящему, и задумался опять.

- Дядь Саш, в нашем эпизоде сколько раз видно, как мне попадает розгой? - серьезно спросил он меня после недолгого молчания.
- Ну-у, я так не скажу. Можно просмотреть и сосчитать. Только зачем тебе это?
- Да так... А пошли посмотрим прямо сейчас...

Предложив это, Димка взглянул на меня и ехидно добавил:
- Или тяжело идти?

...В монтажной никого не было. Да и неудивительно - выходной день, время позднее...
Пока дошли, я немного "проветрился", хотя, конечно, был еще далеко не "как огурчик". Эх, сейчас бы кофейку... "Хорошая мысля - приходит опосля"... Возвращаться за этим в вагончик не было ни сил, ни желания.

...Просматривая еще раз наш эпизод, Димка по ходу что-то записывал в блокноте, а когда мы закончили смотреть, сказал:
- Получается вот что... Три раза в самом начале... Потом еще два раза... Затем два или три раза, когда очень сильно (на третьем разе камера уходит)... И потом еще два раза, когда красные уезжают... Значит всего в кадр попадает семь раз обычных и три очень сильных... Не так уж и много. Все остальное за кадром.
- В сам фильм войдет возможно еще и меньше. Это ведь, так сказать, только пока рабочий матерьял. Но все равно - что из этого? Дело не в количестве раз... Убрать это совсем из кадра? Так будет такая же ерунда, как и в тех отрывках, что я тебе показывал.

- Да нет... Я о другом... Дядь Саш, а если сделать, как в том фильме... Как его... "Генерал", кажется... Ну, в смысле взять и по-настоящему, а потом нарезать и вставить в нужных местах...

Наверное, коньяк в таких количествах все-таки не очень хорошо для мозгов... Потому что или я что-то не так понял, или...
- Димыч, погоди, я ничего не понял... Что ты имеешь в виду?
- Ну, то, что и сказал. Пробить мне эти десять розог по-настоящему. И у нас тогда будет все, что нужно: и свист розог, и следы, и дергаться буду, как надо, и, главное, кричать-визжать позаправдошнему... А потом уже из этого нарезать кусочки и вставлять в нужные места... А звук розги и крик можно будет еще и за кадром использовать... Ну, там, где надо...

"Да уж... То, что потом из этого "материала" можно будет слепить весь эпизод, я не сомневаюсь... Но взбредет же такое в голову! Впрочем, в моей пьяной голове эта мысль тоже проскочила... Но она-то у меня именно что "пьяная"...

- И долго ты думал над этой "гениальной" идеей? Ты вообще хотя бы приблизительно представляешь, что это такое и какая это боль?
- Нет... Но ведь, ты сам говорил, что до сих пор еще многих детей так наказывают. И никто от этого не умер.
- Вот именно - наказывают! И это ОЧЕНЬ больно.
- Но раз другие могут вынести это, то от десяти раз от меня тоже не убудет. Для такого дела как-нибудь уж переживу это. Потерплю. Зато подумай, как это сразу решит все наши проблемы.
"Решит..." Спорить с Димкой тяжело. А у меня к тому же сейчас не было и сил. Поэтому я просто сказал "Нет!".

То, что переспорить Димку, если ему что-то втемяшится в голову, практически невозможно, меня еще в самом начале нашего знакомства предупреждала Таня. Да я и сам уже имел "счастье" не раз в этом убедиться.

Через полтора часа я не выдержал и сдался. Но перед сном я все же сказал ему, что все равно считаю эту идею бредовой и авантюрной, а его упрямство сродни ослиному. На что Димка абсолютно спокойно ответил, что это не упрямство, а целеустремленность. А я, между прочим, мог бы сказать ему и "спасибо".
То, что я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотел бы ему сказать, я не сказал, а пошел спать, потому как после нашего спора силы полностью покинули меня и стали плохо слушаться ноги, а в голове так и вообще возник полный "пердомонокль"...




Глава 64.


Утром я проснулся уставшим и разбитым. И только холодный душ и кофе немного вернули меня к жизни. А еще через час, когда я полностью пришел в себя, я пошел будить Димку, а так же сообщить ему, что никаких таких "идиотских" съемок мы устраивать не будем.
- ...Почему? - нахмурившись, поинтересовался он.
- Да потому что это бред: по-настоящему бить человека ради красивых кадров!
- Вот только не надо этих преувеличений. "Бить"... Это что - в фильме "Генерал", по-твоему, было массовое избиение? Чушь! Просто реально сняли и никто не умер.
- Там в фильме, между прочим, им всего только по одному разу ремнем достается...
- Интересно, а сколько при этом дублей пришлось сделать?
- Слушай, Димыч, ну зачем тебе это надо?! - уже с отчаиньем в голосе спросил я.
- МНЕ это не надо, - сухо ответил Димка, - это надо для фильма. А мне, между прочим, тоже не безразлично, каким он получится.
- И черт меня дернул рассказать тебе об этом отрывке...
- Дядь Саш, да перестань ты мучаться. Чего вы, взрослые, так все усложняете... Вот, например, на съемках фильма "Брестская крепость" был момент: там пацану, который в главной роли, надо было с дерева в воду спрыгнуть. Так наприглашали целую кучу специалистов-каскадеров и они весь день решали и придумывали, как это снять. Так, кстати, ничего и не смогли придумать. А потом пацан сказал им, что давайте я просто сам сделаю это, как надо, и никаких проблем. И сделал... без всяких там трюковых штучек, страховок, каскадеров.
- Да уж... Читал я об этом... Только... Это же совсем другое. Кстати, представляю, что скажет твоя мама по этому поводу.
- Тут есть два варианта. Первый: она скажет, что давно пора было меня выпороть. И второй: что мы сошли с ума.
Я развеселился.
- И в обоих случаях она будет абсолютно права.
- А мы ей не будем сейчас об этом говорить. Потом, когда фильм будет уже готов, тогда расскажем.
- Нет, Димыч. Все равно не могу я этого разрешить.
- Почему!?
- Почему... По качану. Не могу и все.
...Вечером приехал Вадим.
- Чего такой мрачный? - первым делом поинтересовался он у меня.
Вкраце я рассказал ему о неполучающейся сцене и о "гениальной" Димкиной идее. Выслушав меня, Вадим пожал плечами и сказал:
- Полностью согласен. Идея действительно абсолютно бредовая. Но ты-то чего мучаешься? Сказал нет и все.
- Я сказал. А он со мной уже полдня не разговаривает. Давай ты с ним поговоришь.
- Ну, давай...

...Единственным "приятным" моментом этого дня стало то, что оказывается ни один только я не могу противостоять Димкиной упертости, или как он назвал это - "целеустремленности". После часовой беседы Вадим сдался и согласился, что эту сцену надо снимать именно так.

Когда Димка ушел и мы остались вдвоем, Вадим виновато развел руками и сказал:
- Извини... Но... у него потрясающий талант спорить и убеждать.
- "Талант"... Я через этот "талант" в психушке скоро окажусь.
- Да ладно тебе. Классный пацан.
- Классный, - искренне согласился я, - но меня он точно в гроб когда-нибудь загонит. Что делать будем?
- Ну, давай... действительно так и снимим.

Я задумался. С точки зрения "полезности" для фильма это было конечно здорово... Оставалось только продумать, как это все сделать...
- Вадим, тогда надо будет что-нибудь придумать, чтобы об этом знало как можно меньше людей... Все-таки это такое дело... В общем лишняя реклама тут не нужна.
- Это проще простого. Сколько человек тебе понадобится для съемки этого? В смысле сколько человек будут знать об этом.
- Если убрать всех лишних и оставить только тех, без кого не обойтись... Человек пятнадцать.
- Отлично. Составь список, а я приготовлю специальный договор о неразглашении, который они подпишут.
- Ну и что это даст?
- А я в нем укажу такую штрафную сумму на случай разглашения, что им совсем не захочется этого делать. Да и потом просто по-человечески поговорю. Думаю, что поймут.




Глава 65.


Со всеми, кто будет занят в этом, мы с Вадимом переговорили утром в понедельник (Вадим специально из-за этого остался ночевать). Реакция оказалась самой разной. Так Слава и Сергей посмотрели на меня так, как на сошедшего с ума. Гоша пожал плечами и сказал, что ему еще и не с таким приходилось сталкиваться на съемках. Женя и Валерик заметили, что это вообще-то интересная идея. Андрей (который по сюжету должен был держать Алешу за ноги и поэтому тоже был посвящен в это) покачал головой и промолчал (уже потом я слышал, как он тихо сказал Димке: "Ну-у, ты и псих..."). А Павел Сергеевич, пожав плечами, сказал, что с самого начала так и надо было делать, а не заниматься ерундой.

Его мнение для меня было особо важным, потому что, во-первых, он был единственным нашим "специалистом" и "знатоком" этого дела, и, во-вторых, непосредственно ему предстояло исполнение этого. Поэтому следущий важный разговор состоялся именно с ним. (Ну и, естественно, в присутствии Димки... Куда уж тут без него...).

- Павел Сергеевич, первый вопрос: розги...
- Это не вопрос. Тут на берегу ивы растут. Это я прямо сейчас схожу нарежу и замочу.
- Следующее... Значит, что нам надо снять... Сперва три раза. Они очень важны. Димка, не вздумай строить из себя героя и терпеть. Нам нужна нормальная реакция мальчика, который впервые в жизни получает розги. Кстати, одна камера будет снимать все время только твое лицо. После этого, Павел Сергеевич, вы останавливаетесь и Гоша быстро дорисовывает еще следы на Димкиной попе, а самому Димке мы закапываем капли в глаза, потому что дальше его лицо должно быть все время зареванным.
- Так может он сам уже к тому времени слезу пустит... - предположил Павел Сергеевич. - Это ведь дело такое - слезное...
- Может... Но за три раза лицо все равно еще мокрым не станет... Но это мы уже по ходу сориентируемся. Далее... На дорисованную попу вы кладете еще два раза. А потом... Я не знаю, можно будет так сделать... раза три, но совсем небольных? Чтобы вы Димка смог принять их молча. Это выглядело бы, как будто Алеша решил терпеть и молчать...
- Ну, совсем, чтоб ничего не чувствовал, с настоящей розгой не получится. Только если опять с бутафорской... А с настоящей... Ну, так, чтобы терпимо было - это запросто...
- Да я потерплю, если не очень больно будет, - вставил Димка.
- Потерпит он, - пробурчал я, - ты только не перепутай, где молчать надо будет, а где кричать... А то начнешь там из себя строить никому не нужного пионера-героя в самый неподходящий момент. Ладно. Далее... Опять прерываемся и дорисовываем. Затем самое тяжелое... Павел Сергеевич, следующие три розги самые сильные... Даже не знаю...
- Ну, дядь Сашь, ну мы же уже договорились... Павел Сергеевич, вы его не слушайте (ни фига себе заявочка!)... Три раза должны быть до крови... Ну, чтобы кровавые полосы остались. Ну, что я от трех царапин помру, что ли...
- М-да... Да нет... Это, конечно, можно... Дело такое... Мне по малолетству и не так доставалось... Ну да ладно - сделаем. Ты, Дима, только уж потом не обижайся.
- Да вы что! Это же не то что по-настоящему... Это же для фильма...
- Да уж... - покачал головой я и продолжил, - после этого вы опять останавливаетесь, и ему дорисовывают уже кровавые следы. А затем последние два такие же, как были первые. И еще несколько "небольных", но ты, Димыч, будешь продолжать орать, как от настоящих. Понятно?
- Понятно, понятно, - кивнул Димка.
- Теперь еще вот что... Димыч, обещай, что если станет невмоготу, ты тут же говоришь это и мы прекращаем. Я серьезно. Обещай мне это, пожалуйста.
- Ладно... Обещаю... А ты... То есть, а вы обещайте, что когда я начну кричать, не станете останавливать все и отменять... А то ерунда какая-то получится: я буду стараться, а вы решите, что мне уже совсем плохо, и все испортите. А кстати, что кричат в таких случаях?
- Ну, тут по-разному, конечно. "Ой, не надо больше!", "ой, больно!", "простите, я больше не буду!" и многое другое... А чаще просто кричат и визжат в голос.
- А как же тогда мы поймем, если действительно хватит? - задумался я.
- Да вы, дядь Саш, не волнуйтесь. Я тогда просто закричу: "Стоп! Хватит!".
- Ой, смотри мне...
- Да не переживайте вы так, Александр Петрович. От десятка лозин ни с каким пацаном ничего не случится. А ты, Димыч, молодец. Мужик. Не, ну правда: устроили балет из-за десятка горячих. Смешно сказать кому-то.

Димка гордо посмотрел на меня с видом победителя. На что я только лишь тяжело вздохнул и пошел давать наставления Славе и Жени: Славе насчет записи звука (на этот раз это было очень(!) важно), а Жене насчет трех камер, которыми мы будем снимать это с разных точек.



Глава 66.


Съемку назначили на вторник.

Настроение было отвратительное, потому как, мало того, что Димка подбил меня на эту авантюру, так еще и получалось, что на этот эпизод в общей сложности гробилось восемь(!) съемочных дней (это с учетом того, что уже было потрачено и что еще предстояло потратить).

День выдался солнечный, как по заказу.

Когда все было готово к съемке, я позвал Димку, который до этого все время сидел в доме.
Димка выглядел чуть бледным и явно волновался. У меня мелькнула мысль еще раз попробовать отговорить его от этого, но каким-то шестым чувством, я понял, что сейчас этого делать не стоит. Отказаться-то, он как раз сейчас, может, и откажется, но потом никогда не простит мне этого.
Димка подошел к скамейке... (То, как его несут на руках и укладывают для порки, было снято хорошо, поэтому переснимать не требовалось). Павел Сергеевич тихо что-то сказал ему, потом помог улечься и сам стал привязывать.

Камеры работали практически безшумно. На какое-то время на съемочной площадке стало совсем тихо. А потом в этой тишине раздался свист розги... Димка взвизгнул не сразу, а где-то через полсекунды... Тонко и так жалобно... Сердце у меня екнуло, и мне потребовалось приложить невероятное усилие, чтобы не сорваться с места и не броситься к нему.

Вторая и третья розги также болью отдались у меня в груди. На Димкиной попе появились три красные тонкие полоски.

Павел Сергеевич остановился, и тут же к Димке подскочил Гоша и стал быстро подбирать в своей коробке краску нужного цвета. Но еще до этого, я успел уже склонился к Димкиному лицу. Он поднял голову, и я увидел его влажные глаза.

- Димыч, ты как? Может хватит? - не удержался и спросил я.
- Отстань, - со злостью в голосе прошептал он.

Я выпрямился. Гоша уже что-то вырисовывал кисточкой у него на попе, а Сергей протягивал мне пузырек с каплями для глаз...

И снова свист розги и последующие за этим Димкино взвизгивание дважды пронеслось над съемочной площадкой. Потом розга опустилось еще три раза. С виду они ничем не отличались от предыдущих... Но теперь Димка молчал и только вздрагивал всем телом (Молодец! Правильно все делает...). На сердце у меня немного отлегло: я знал, что сейчас ему не так больно...

Гоша опять метнулся к Димке, но на этот раз ему потребовалось всего пару минут.

И снова этот ужасный свист... Как Димка закричал! Как задергался привязанным к лавке телом! Сергей вовремя схватил меня за руку и остановил, потому что я уже сделал шаг и чуть было не бросился прекращать все это. Наверное я запомню на всю жизнь этих три полных нечеловеческой боли Димкиных крика... Какой же я был идиот, что согласился на это!

Когда Гоша опять склонился над Димкой со своими красками, я остался стоять на месте. Просто я почувствовал, что сейчас Димка меньше всего хочет видеть и слышать меня, да и вообще кого-либо еще. Мальчишкам, когда им больно и они плачут, больше всего в такие минуты хочется быть одним, и им не нужны утешения и сюсюканья.

Остальные семь раз Димка кричал уже не так страшно, но все равно в груди у меня каждый раз все сжималось и обрывалось, хотя я и знал, что болезненными на этот раз были только первые две розги.

...Пока я, путаясь в узлах, старался как можно скорее развязать его, Димка вхлипывал и молчал. Потом я помог ему встать и одеть штаны, а затем быстро увел в дом, где у нас кроме комнат для съемок было еще пару рабочих помещений, включая душевую.

Молча, я помог ему раздеться, затем завел в душ и стал осторожно смывать грим и нарисованные красные полоски с попы. Димка не сопротивлялся и не спорил. Уперевшись руками в стенку, он только лишь иногда всхлипывал и шморгал носом. Когда я закончил, на его попе ярко выделялись три вспухшие темно-кровавые полосы и несколько просто красных. Затем я уложил его на топчан (на котором в фильме спал Алеша) и стал смазывать его попу специальным обезболивающе-заживляющим кремом, который я заранее взял у наших медиков. ("Заживать быстрее он не очень-то помогает, а вот боль снимает хорошо, - так мне его отрекламировал наш доктор Евгений Иванович).

- Ты как? - осторожно спросил я, наконец.
- Нормально, - тихо ответил Димка и опять шмыгнул носом.
- Отвести тебя в вагончик?
- Не... Можно я тут пока побуду?
- Что за вопрос... Конечно.
Я догадался, что Димка просто не хочет, чтобы его сейчас видели. Его лицо, хоть и было умыто, но все равно было каким-то... жалким, заплаканным...
- Какой же я все-таки был дурак, что согласился с тобой, - вздыхая, сказал я.
- А у тебя выхода не было.
- Это почему же?
- А ты бы все равно не смог меня переспорить.
- Ну, значит... ты тоже дурак.
- Ага... наверное... Вообще-то я не думал, что это так больно будет... И, знаешь, если бы я не был привязан и Андрей не держал меня за ноги, точно бы не улежал на месте.
- Так почему же ты, упрямая башка, не остановил все это?!
- Ага... Вот бы "красиво" получилось: сам все затеял, а потом: "Ой, больно! Ой, не надо!".
- Ну и что...
- Ну, как это "что"! Да и... Ну, я не знаю... Ну, понимаешь, ведь другим бывает и на самом деле так достается... Ты же сам говорил... А я что - получается, уже такой неженка, что и... совсем не могу... Правда... я обо всем этом в тот момент вообще-то не думал... Это я сейчас...
- А о чем думал?
- Не знаю... Ни о чем. Больно было очень. Ну просто знал, что надо дотерпеть и все...
- Димка, Димка... Какой же ты все-таки глупый... Болит еще?
- Да нет. Ничего уже не болит. Просто как-то...
- Да-а... "Просто"...

Я встал и сходил за аптечкой, что была в соседней комнате. Потом достал оттуда валерьянку и накапал себе в маленький стаканчик. Димка приподнялся и стал с интересом наблюдать за мной.

- Это что-то новое, - прокомментировал он.
Когда я выпил и сел рядом с ним, он принюхался и, смешно сморщив нос, сказал:
- Не, коньяк пахнет лучше.
- Тоже мне знаток... Пить или кушать что-нибудь хочешь?
- Не-а. Ничего не хочу. Только... если у тебя есть время, посиди еще со мной.
- Время у меня вагон и маленькая тележка. Так что я тебе еще и надоесть успею.
- Не надоешь... Дядь Саш, только ты маме сегодня ничего не говори... Я потом сам как-нибудь расскажу.
- Да не скажу... Мы же уже договорились...
- Ага... Это я так... на всякий случай... Дядь Саш, а как ты думаешь, у нас все получилось, как надо?
- Думаю, что да... Завтра снимем это со всеми остальными... Павел Сергеевич говорит, что если одеть три пары плавок, то и не надо никакой специальной накладной попы. Он будет опускать розгу не сильно, только так, чтобы ты знал, когда вскрикивать. Главное завтра для тебя - это постараться в точности повторить свою реакцию на это, свой крик, ну и...
- Дядь Саш, а у меня идея...
- Не пугай. От твоих идей мне тут никакой валерьянки не хватит.
- Да ты не бойся, - развеселился Димка, - это хорошая идея. Сейчас же еще совсем рано... и двенадцати даже нет. Ну, пускай еще час всем на грим... А аппаратура уже готовая стоит. Давай снимать!
Я задумался. Блин! Димка был абсолютно прав. Это была действительно отличная идея. И ему было бы проще сыграть сейчас все по свежим воспоминаниям. И целый день экономили. Я и не подумал об этом раньше, считая, что после такого он вообще пару дней не захочет сниматься...
- Димка, а ты сможешь сейчас сниматься?
- Да, конечно! Я уже в порядке. Нет, правда, дядь Саш, все нормально...
Нет, ну как это может быть?! Двадцать минут назад я не знал, как его успокоить, а сейчас он уже готов опять сниматься и рвется в бой. Ай, да Димка! Ай, да молодец...

Последующий час все кругом больше всего напоминало какой-то сумасшедший дом. Все носились, готовились и при этом поминали нелестным словом главного режиссера-постановщика (то есть меня) за всякие неожиданные идеи. Когда я рассказал обо всем этом Димке (который все это время продолжал валяться в доме), он остался очень доволен и горд собой.

Сняли мы все на удивление легко и быстро. Только, когда Димка кричал, у меня опять начало покалывать сердце. Наверное я и выглядел после всего этого не очень хорошо, потому что, когда мы с Димкой шли к нашим вагончикам (которые стояли рядом), он на полном серьезе посоветовал мне принять рюмку моего любимого "лекарства". "...А то ты какой-то бледный сегодня," - пояснил он это.

Остаток дня я провел в монтажной, куда пару раз наведывался и Димка. Последний раз он появился там в половине двенадцатого и, заявив, что я хуже маленького ребенка, погнал меня спать.

 Отправлено: 06.06.17 04:20. Заголовок: Глава 67.

Глава 67.


Следующий день я встретил в прекрасном настроении. Сцена, с которой мы так намучились, была снята и, кажется, получилась очень хорошо. Для монтажа мы использовали весь отснятый матерьял (и "неудачный", и вновь отснятый). Так что все это время было потрачено не зря.

На сегодняшний день была намечена съемка двух эпизодов. Первый, где выпоротого Алешу приходит навестить Афанасий (их разговор), и второй, где через день после этого к Алеше приходит Алеся.

Первый эпизод сняли очень быстро. Димка и Павел Сергеевич были просто великолепны. Хотя "играть"-то им пришлось почти то же самое, что и произошло в жизни... Павел Сергеевич (как и Афанасий) выпорол ни в чем не повинного мальчика и, кажется, действительно чувствовал себя немного виноватым. А Димка (как и Алеша) впервые в жизни оказался выпоротым (кстати, тоже прилюдно) и к тому же абсолютно ни за что.
Наверное, именно вот это схожее с их героями "состояние души" и помогло им так великолепно сыграть.
Со вторым эпизодом пришлось немного повозиться. Сам Димка играл опять же отлично. Особенно у него хорошо получалось чувство смущения и стыда, с которым он вначале зарывается лицом в подушку, когда в комнату заходит Алеся, а потом позже разговаривает с ней. Впрочем, я думаю, и здесь ему пришлось не так уж много "играть". Его личные чувства были сейчас очень схожими с чувствами его героя. И разница в ситуации была лишь только в том, что Надя не знала, что ему пришлось быть выпоротым по-настоящему.
У Нади получалось не очень хорошо. Сказывалось все-таки отсутствие опыта и мастерства. Поэтому тут нам пришлось поработать чуть дольше. Особенно мы намучились со сценой, когда она уходя целует Алешу в щеку. В итоге, когда мы закончили снимать это, Димка был поцелован раз двадцать, но, по-моему, был очень даже доволен этим.

Оставшийся день я, как обычно, провел в монтажной с периодически приходящим и сопящим мне в ухо Димкой.

Перед сном я зашел к Сашке и загнал его в постель (этот охламон сидел перед телевизором с игровой приставкой и не думал даже еще ложиться спать). За всеми делами я забыл переговорить с Вадимом насчет "няньки" для него... Хотя вот уже неделю он был "на мне", и это было не так уж и в тягость.
Когда, разделавшись с этим делом, я шел к Димкиному вагончику, меня нагнал Геннадий Иванович.
Перекинувшись обычными "как дела", он как-то очень осторожно, спросил меня:
- Александр Петрович, что я хотел у вас спросить... А как вам работа нашей кухни?
- В каком смысле? - удивился я. - По-моему все очень вкусно...
- Да-да, конечно... Вкусно и там всегда есть несколько блюд на выбор, но не кажется ли вам, что некоторые блюда как-то очень уж часто повторяются?

Я задумался.
- Ну да... Пожалуй вот беляши... Они, по-моему, через день в меню бывают. Вкусно, ничего не скажу, но немного приелось уже, а так...
- Вот-вот, насчет беляшей я и хотел спросить... Вы их очень любите?
- Да как сказать... Обычно, - пожал я плечами, еще больше удивляясь этому разговору. - Вот Димка, я знаю, их обожает.
- Ага, - кивнул головой Геннадий Иванович, - теперь мне, кажется, все ясно. Тут такое дело... Провел я на досуге небольшое расследование и...
- Какое расследование?
- Да вот как раз насчет беляшей. Понимаете, показалось мне немного странным, что одно и то же блюдо в меню слишком часто повторяется. Повара у нас отличные, а тут, как вы правильно заметили, все одно и тоже. Ну, и спросил я их об этом... О беляшах, значит. И оказалось, что делают они это специально, потому что вы, Александр Петрович, их очень любите.
- Я?!
- А откуда они такую информацию получили, я думаю, вы и сами уже догадываетесь...
- Димка... Вот же... прохиндей.

...Димка лежал на кровати и что-то читал. Увидев меня, он, не отрываясь от книги, перевернулся на живот и откинул одеяло.

Взяв со столика мазь, я сел рядом и стянул его трусики вниз. Попу Димки пересекали три темно-бордовые кровавые полосы. Остальные следы были уже едва заметны.

Хорошо растерев мазь, я легонько шлепнул его по попе. Димка оторвал голову от книги и недовольно посмотрел на меня.

- Ты чего?
- Оказывается, я очень люблю беляши, - без всякого предисловия выдал я.
- Ой! - и Димка зарылся лицом в подушку (точно, как в отснятой сегодня сцене).

Потом он осторожно поднял голову и, скосив на меня глаза, голосом невинного ангела спросил:
- А разве ты их не любишь?
"Ну, нахал!". И я не сильно шлепнул его еще раз.
- Ой! Убивают!... Между прочим, это непедагогично.
- Очень педагогично и даже просто-таки необходимо для таких сверхнахальных личностей, как ты, - тоном старого занудливого учителя сказал я и натянул трусы обратно на попу.
В глазах Димки заблестели веселые искорки. Он отложил книгу и с интересом спросил:
- А я вообще как - хорошая личность или плохая?
- Ты потрясающая личность, - довольно-таки искренне ответил я и тут же на всякий случай уточнил, - в том плане, что все время устраиваешь какие-нибудь потрясения бедному и несчастному мне. Все. Спи.
- Это кто тут "бедный и несчастный"?! - тут же возмутился Димка. - И какие это я, интересно, потрясения тебе устраиваю?!
- Ты спать собираешься?!
- Нет. Мы должны это выяснить прямо сейчас.

Сказав это, Димка сел на кровать и стал "убеждать" меня, что, во-первых, я никакой не "несчастный", а даже наоборот - самый счастливый на свете человек (вообще-то, это было действительно так, но из принципа я немного поспорил). И, во-вторых, что сам он очень "хороший", "примерный" и вообще, чуть ли не ангел. Вот тут я с ним был несколько не согласен, но спорить сил у меня уже не было и пришлось согласиться (тем более, что последнее слово все равно бы осталось за ним).



Глава 68.


Съемку этого эпизода, как мне показалось, Димка ждал больше всего.

"Первый поцелуй"... Алеша и Алеся, спрятавшись в сарае, целуются. Причем для обоих это впервые в жизни.
С самого начала пошло как-то туго. Причем дело было не только в Димке и Наде. Вначале мне не понравился свет, потом мы спорили с Женей (оператором), а в довершении я обнаружил, что Димка забыл снять сережку...

В этот день на съемочной площадке я был "грозен, страшен и беспощаден". Все получалось не так, и я был весь на нервах.

Сделав с десяток неудачных дублей, я подозвал Димку и тихонько спросил: "Ты что, нарочно так делаешь? С Надей понравилось целоваться?".

Димка обиделся. И сильно. Я это понял по одному его молчаливому взгляду. Пришлось тут же извиняться.
Сцену мы все же в итоге сняли, хотя и здорово намучались. Получилось неплохо. Это я уже вечером увидел, сидя в монтажной...

По пути к себе я зашел к Наде и похвалил ее (она была очень довольна). А Слава (ее отец) попутно угостил меня крымским портвейном. Достойнейшая вещь, которую пришлось тут же тщательно закусывать сыром, чтобы, не дай Бог, не унюхал Димка.

Мне повезло - он не унюхал.
...Каждый раз, когда звонила Таня, у нас с Димкой чуть ли не до драки доходило (побеждал обычно он, как более нахальный). Но сегодня повезло мне. Когда зазвенел телефон, Димка был в душе. Правда вволю наговориться мне все равно не удалось. Услышав, что я разговариваю с Таней, он очень скоро выскочил оттуда, обмотанный полотенцем и, по-моему, частично еще в мыле. Но зато я успел узнать одну важную новость: в графике гастролей произошли изменения и следующие десять дней театр будет в городе Н-ске. Когда я узнал об этом, в моей голове возникла одна авантюрная идея. Я сел за компьютер и, пока Димка разговаривал, посмотрел, что между Николаевкой и городом Н-ском всего пятьсот два километра...

Димке я решил до завтрашнего вечера ничего не говорить. Пускай это будет сюрпризом.

Вернувшись к себе в вагончик, я набрал номер Вадима и рассказал ему о своей идее, добавив в конце:
- Представляешь, какой это сюрприз для Тани будет... Да и Димка соскучился, а тут такая возможность...
- Димка соскучился или ты? - хмыкнул Вадим.
- И я тоже, - честно признался я.
- Ясно... Завтра вечером выезжаете?
- Нет. Я думаю, в субботу рано утром... В часов пять... Дорога в это время пустая. К десяти-одиннадцати будем уже на месте.
- А в какой она гостинице - узнал?
- Еще нет. Завтра вечером будем созваниваться, постараюсь осторожно выяснить. Ну, так, чтобы она не догадалась.
- Не надо. Я по своим каналам узнаю и завтра скажу. А назад вы когда?
- В воскресенье вечером.
- Будешь ночью рулить? Так, может, объяви на понедельник выходной?
- Нет смысла. Димка в понедельник свободен. Снимать будем в поле, а его в этой сцене нет. Так что он отоспится днем. А я успею до начала съемок часов пять поспать. Мне достаточно... Погода пока хорошая - не хочется зря время терять...
- Ясно. Тогда... Тане от меня привет... Да, а название гостиницы я тебе завтра пришлю. Счастливо съездить.
- Спасибо, Вадим.



Глава 69.


Сцену "Гаврилка помогает матери по хозяйству" снимать было одно удовольствие, потому что играть Елене Владимировне (исполняющей роль Елизаветы Матвеевны) и Сашке почти ничего не пришлось. Оказалось, что они и в жизни очень близки своим героям (впрочем, насчет Сашки я это знал). К концу съемок Елена Владимировна на самом деле готова была придушить Сашку за все его художества. Вытоптанные помидоры, опрокинутое ведро с водой на ноги Елене Владимировне, раздавленные куриные яйца и загнанный на забор петух - это был далеко еще не полный список всего того, что по ходу съемок Сашка умудрился "привнести от себя" ко всему тому, что делал его герой.

Когда съемка закончилась, я "обрадовал" Сергея известием, что "звезда" сегодняшней съемки остается на выходные на его попечении, так как я уезжаю, а ему, Сашке, это было уже обещано.

Услышав это, Сергей тут же изменился в лице и стал пытаться рассказать мне, что он "смертельно болен и жить ему осталось считанные часы, а поскольку в Москве у него осталась любимая теща, то он просто-таки обязан бросить все дела и срочно уехать, чтобы проститься с ней".

Геннадий Иванович тоже не выразил особой радости, узнав, что мой тезка остается тут на выхондые, а я уезжаю.

Пришлось вспомнить, кто тут самый главный (а самым главным был я!). Мужики поворчали, но в конечном счете смирились со своей судьбой.

Кстати, я не понимаю... Ну, не такой уж он и "взрывоопасный" (если его не трогать). У меня с ним, по крайней мере, было полное взаимопонимание. Но, на всякий случай, вечером перед сном я прочел ему длинную лекцию по поводу того, что можно и что нельзя. Сашка проникся и клятвенно обещал мне, что все будет хорошо.

Выполнив свои "воспитательские" обязанности, я отправился к Димке, который был еще не в курсе предстоящей поездки.

Димка, как обычно перед сном, лежал на кровати и читал.
- Димыч, мама уже звонила? - прямо с порога спросил я.
- Угу, - неотрываясь от книги, откликнулся он.
- Как там у нее?
- Все в порядке. Сегодня спектакль. Погода хорошая, а гостиница - не очень, - лаконично рапортовал Димка, продолжая читать.
- Поня-ятно. Значится так... Залезь в душ - ты мне нужен завтра чистый. И ложись пораньше спать.

Димка оторвался от книги и с немым вопросом на лице посмотрел на меня.
- Я собираюсь на выходные в одно место съездить. Но выехать надо будет очень рано. Ты как?
Это можно было бы и не спрашивать: прокатиться на машине Димка с радостью готов был всегда.
- Я - за. А куда?
- В город Н-ск, который отсюда в пятистах километрах и в котором...

Я и не знал, что человек может так быстро вскочить с кровати...

В следующую секунду я был оглушен пронзительным радостным воплем, а еще через мгновение почти полностью задушен повисшим у меня на шее Димкой.

У меня все еще звенело в ушах, когда дверь вагончика резко распахнулась и в комнату влетел Геннадий Иванович с пистолетом в руке (он как раз в это время случайно проходил мимо наших вагончиков...).
Расцепив Димкины объятия и сняв его с себя, я растер шею и хриплым голосом объяснил Геннадию Ивановичу:
- Это я сказал Диме о нашей поездке на выходные.

Геннадий Иванович спрятал пистолет, сочувственно посмотрел на меня и, не говоря ни слова, вышел.



Глава 70.


В полпятого утра я разбудил Димку и загрузил его в машину. Как это ни странно, он даже не возмутился. Скорее всего это потому, что он продолжал спать даже тогда, когда вставал с кровати, одевался и шел (с моей помощью) к машине. В машине он сразу же улегся на заднем сидении, где я положил ему подушку и тонкое одеяло.

Раннее утро - это самое лучшее время для того, чтобы куда-нибудь ехать. Машин мало, гаишников вообще не видно...

Спать не хотелось. Крепкий черный кофе - это все-таки хорошая штука.
Моя БМВушка неслась по шоссе почти бесшумно, грубо нарушая все ограничения скорости, а в голове у меня вертелись самые разные мысли...

"Лечу в славный город Н-ск... на крыльях любви... немецкого производства. Бред какой-то... Бред, что крылья немецкого производства, или что это крылья любви?...".

Я задумался. Вопрос, который давно уже "сверлил" меня, воспользовавшись ситуацией, вырвался наружу и теперь никак не хотел оставлять меня в покое. Таня... Что между нами? Впрочем, даже не задумываясь, я знал для себя ответ на этот вопрос - я ее люблю. Тогда... что дальше? А дальше... может действительно надо уже кончать со своей идиотской холостяцкой жизнью...

Я улыбнулся. Тогда получается, если мы поженимся, Димка станет мне сыном. М-да... Вот об этом я как-то не задумывался раньше... Хотя, положа руку на сердце, я ведь давно уже воспринимаю его именно так...
"Сын" заворочался на заднем сидении и что-то пробурчал во сне...

Ну надо же! Даже во сне умудряется спорить.

А все-таки, если серьезно: готов я вот так вот в одночасье стать и мужем, и отцом? По правде говоря, страшновато... Смогу ли... Это ведь не то что: встретились, провели хорошо вечер и разошлись по своим домам. Кстати, как отец я должен буду еще... как это говорят... воспитывать, растить Димку... Ну, что за чушь такая лезет в голову!... Что значит "воспитывать, растить"!... Он сам кого угодно уже воспитать может. Но все-таки, если я стану его отцом...

Размечтался... А захочет ли еще этого Таня... Да и Димка... Все-таки одно дело, когда хорошие друзья и совсем другое - жить одной семьей...

Но одно, кажется, я уяснил для себя точно: я этого действительно очень хочу...
За всеми этими размышлениями я провел почти всю дорогу. И только когда до Н-ска оставалось уже семьдесят километров, они были прерваны громким зевом (зеванием), раздавшимся с заднего сидения, и тут же за этим последовавшим требованием срочно остановить машину...
"...а иначе я сейчас лопну...".

В Н-ске мы первым делом заехали на рынок, где я собирался купить букет цветов. Услышав это, Димка сказал, что он тоже хочет. Все мои попытки убедить его, что можно купить один букет от нас обоих, естественно, оказались безуспешными (вот же упрямый черт!). Потом оказалось, что свои карманные деньги он забыл взять и поэтому оба букета покупал я. При этом Димка очень ревностно выбирал свой букет, чтобы он был обязательно лучше моего.


Гостиницу мы нашли не сразу, но еще дольше нам пришлось искать место, где припарковать машину.
Около дверей Таниного номера я достал свой телефон и набрал ее номер.

- Привет! Я тебя не разбудил?
- Ой, Саш, привет... Что ты! Двенадцатый час... Кто ж спит в такое время...
- Ну, я знаю некоторых личностей, которые очень даже любят поспать еще и подольше...
Димка молча показал мне кулак.
- Он что - до сих пор еще спит? - рассмеялась Таня.
- Нет. В данный момент нет, но обычно... Слушай, а какие у тебя планы на сегодня?
- Да никаких. Вечером спектакль, а сейчас я собираюсь пройтись посмотреть город. Знаешь, тут такая старина. Особенно церкви...
Я сделал знак Димке, и он постучал в дверь номера.
- Ой, Саш, подожди. Кто-то в дверь стучит...

Радостный Димкин вопль эхом разнесся по этажам гостиницы. В одно мгновение у меня в руках оказалось оба букета, а сам он повис у Тани на шее.

Когда, наконец, Димка отпустил Таню и настала моя очередь, я не удержался и, нежно обняв ее, поцеловал прямо в губы (букеты на это время перекочевали в Димкины руки). На это Димка издал длинное "У-у-у..." и тут же получил от меня подзатыльник. Судя по тому, как зависла в воздухе рука Тани, она собиралась сделать то же самое.

После того, как все немного успокоилось, мы с Димкой выслушали длинную лекцию о том, какие мы ненормальные авантюристы и вообще молодцы, и как она нас любит (и меня значит тоже!).
Это был потрясающий день. Мы пообедали в ресторане и до вечера гуляли по городу (Н-ск действительно оказался очень красивым, не испорченным современной архитектурой городом). А потом был спектакль, и мы с Димкой, сидя в зрительном зале, хлопали громче всех...

Свободных номеров в гостинице, конечно же, не было. Но, что хорошо в нашей стране - если вам говорят "нет", то это ничего еще не значит... Зеленая бумажка с портретом американского президента, и вполне приличный номер для нас с Димкой тут же нашелся.

Воскресение пролетело в одно мгновение. Когда все хорошо, время летит очень быстро...
На обратном пути Димка не спал, но на удивление был молчалив и только к концу пути немного разговорился.

В наши Малые Мерсядюки мы въехали, когда стрелки часов показывали половину четвертого утра (или ночи?), и сразу же отправились спать.



Глава 71.


В восемь утра я был уже на ногах и страшно завидовал Димке: в эпизоде, съемка которого была назначена на сегодня, он не участвовал, так что мог отсыпаться сколько душе угодно.

Эпизод был простой: Афанасий с Митей косят траву на лугу. Потом Алеся приносит им еду и они кушают и разговаривают.

Андрей - молодец. За пару недель до съемок этого эпизода он попросил Павла Сергеевича научить его обращаться с косой. И научился таки!

Снимался этот эпизод легко и без всяких накладок (бывает и такое). В итоге, к моей величайшей радости, до обеда все было отснято, и я, быстренько покушав и раздав ценные указания своим архаровцам, отправился отсыпаться.

Проснулся я ближе к вечеру и первым делом пошел проверить, как там Димка. Обнаружив его и Сашку играющими в какую-то компьютерную игру и убедившись, что все в порядке, я решил немного пройтись по берегу реки (размять старые кости) и заодно полюбоваться закатом.

Закат был просто потрясающий, и я даже пожалел, что у меня нет с собой хорошей камеры, чтобы снять это.
Я уже собирался идти назад, когда вдруг из-за густого кустарника прямо на меня вышел Андрей... В руках у него была дымящаяся сигарета.

...Мы сидели на берегу и смотрели, как течение медленно уносит в дальнее плаванье недокуренную сигарету.

- Александр Петрович, вы только, пожалуйста, маме не говорите об этом, - тихо попросил Андрей.
- Ничего и никому я не собираюсь говорить, - успокоил я его. - Ты уже достаточно взрослый, чтобы самому решать для себя такие вопросы. Ну, а если тебе интересно мое мнение, то... Я как человек некурящий никогда не понимал этого... Так что... Но... в общем, опять же повторюсь, это сугубо твое личное дело. Только у меня к тебе одна просьба: смотри, чтобы Сашка и Димка не начали это, так сказать, за компанию.
- Что вы... Они и не знают об этом... Я ведь только когда один.
- Ну и хорошо.
- Александр Петрович, а можно вас спросить... Только это уже о другом.
- Конечно. Спрашивай...
- Как вы считаете, у меня есть какие-то перспективы в будущем?... Ну, как у актера...
- А почему ты вдруг решил спросить об этом? - немного удивился я.
- Понимаете, раньше все было как-то легко и просто... Постоянные съемки, предложения... А последнее время... Никто никуда не приглашает. А если даже и зовут, то после проб чаще всего говорят "нет".

...Мы проговорили, наверное, часа два. На примере звезд мирового кино я рассказал Андрею о той проблеме, с которой он начал сталкиваться - проблеме "звездных" детей, которые вдруг в одночасье оказываются никому не нужными, потому что уже выросли. И о том, что надо делать, если хочешь и в дальнейшем остаться в этом волшебном мире кино.

Андрей слушал меня очень внимательно. А когда я стал рассказывать о необходимости специального образования, вдруг заинтересовался тем, как готовят режиссеров. Тут уж я смог дать ему самую исчерпывающую информацию.

Мы, наверное, проговорили бы и дольше, но заморосивший мелкий дождь погнал нас обратно к трейлерам.
Вернувшись в вагончик, я выслушал длинную Димкину лекцию, смысл которой вкраце можно было бы передать так: "И где тебя черти носят?".

 Отправлено: 06.06.17 08:48. Заголовок: Глава 72. Во вторн..

Глава 72.


Во вторник нам предстояло снять сразу четыре эпизода, объединенные одной темой: "Игры детей". Задействованы в этот день были все наши артисты, исполняющие главные роли: Димка, Сашка, Андрей, Надя, Павел Сергеевич, Елена Владимировна и даже маленький Эльдар. Кому-то из них предстояло сыграть на первом плане, а кому-то просто мелькнуть на заднем (в каждом эпизоде это было по-разному).

Игры были самые разные. Еще зимой я прослушал целую лекцию у одного профессора о том, в какие игры играли дети в дореволюционной России. Причем, естественно, для каждого сословия это были разные игры. Этот момент я решил использовать и в фильме: крестьянские дети учат Алешу играть в незнакомую ему игру.
А в другом эпизоде уже Алеша рассказывает Гаврилке об отважных путешественниках в джунглях Амазонки, и они, вооружившись палками, бегут в лес играть в это.

Снимать было не просто. Самым трудным оказалось добиться естественности поведения во время игры (поведения детей именно того времени). В общем, пришлось намучиться. К концу съемок все были страшно уставшие и, по-моему, здорово злыми на меня (Димка, по крайней мере, чуть ли не рычал). Зато, когда вечером мы просматривали отснятый матерьял, все пришли к выводу, что "игра стоила свеч" - вышло все очень хорошо и натурально.


...В среду нашим пожарникам представилась возможность принять непосредственное участие в создании фильма.

Съемка сцены "Гаврилка и Алеша нечаянно поджигают стог сена", требовала не только их присутствия, но и участия в плане тушения. А с учетом того, что предстояло снять несколько дублей, денек их ожидал "жаркий".

Димка и Сашка отнеслись к съемке этой сцены очень вдохновенно. Однако ребята-пожарники явно не смогли оценить этот "творческий подъем" (особенно это им стало тяжело делать после десятка дублей). Поэтому к середине дня они уже смотрели на "юных поджигателей" просто-таки зверскими глазами.
Да и Геннадий Иванович, услышав, как наш пиротехник Леня объясняет ребятам, как надо правильно поджигать, покачал головой и скиптически заметил: "Ой, что-то мне это не нравится. Как бы не на свою голову урок этот вышел"...


...Четверг... "И снова бой. Покой нам только снится"...

Перед съемкой сцены, как Афанасий наказывает Алешу за сожженный стог сена, я немного нервничал. Предыдущая аналогичная сцена далась нам очень тяжело. Однако все мои опасения оказались напрасны - все прошло на удивление легко, и, как говорится, "без сучка и задоринки". И это несмотря на то, что снимали мы опять с "ненастоящими" розгами. (Правда, у нас уже было многое со съемок прошлого эпизода: и звук, и хорошо подобранный грим, и, главное, знание того, как это должно быть).

Используя свой предыдущий опыт, Димка кричал и визжал очень натурально. А те моменты, где он спускает штаны и ложится на скамейку, и потом, когда он встает уже выпоротый, у него вообще получились бесподобно. Просто-таки, как на самом деле. Тут было сыграно все, что надо: и стыд, и страх перед болью, и уверенность в правильности принятого решения, и в то же время огромное желание не делать этого... А потом: опять же стыд, но уже совсем другой - стыд наказанного... А еще боль и желание, чтобы все это оказалось просто плохим сном...

Димка сыграл все это... Все-таки он действительно чертовски талантлив...

Вечером ко мне как банный лист прилип Сашка с просьбой опять остаться на выходные. Когда все его уговоры разбились о мою "твердость и непреклонность", он, краснея, тихо поведал мне, что "один хороший человек скоро уезжает" и вот поэтому... Хотя это было изложено не очень внятно и вразумительно, я понял, что девочка, с которой он подружился в деревне, через неделю уже уезжает, и ему бы, конечно, очень хотелось субботу и воскресенье провести с ней.


"Акселерация, - подумал я, - по-моему, мы в таком возрасте за девочками еще не бегали...".
В итоге я ему разрешил остаться на выходные. Правда еще раз стребовав клятвенные заверения, что никаких "проблем" у нас не будет.

Перед самым сном я зашел к Димке, и мы чуть было не поссорились в борьбе за право первым поговорить по телефону с Таней. А когда (уже после того, как Таня повесила трубку) я пытался прочесть ему лекцию об уважении к старшим, это нахал только презрительно "пфыкал" и делал вид, что все это не имеет к нему ни малейшего отношения.



Глава 73.


План - это хорошо. Но только если он согласован... там - наверху... В смысле с Тем, кто делает погоду.
В пятницу с самого раннего утра зарядил дождь и, как поведал нам гидрометцентр России, это должно было продлиться аж до вечера. Таким образом съемочный день "накрывался медным тазиком". Потому, отправив автобус в Москву (чего людям зря сидеть до вечера), я засел с Валериком, Женей и Славой в монтажной.
За работой день пролетел почти незаметно. Тем более, что обед мы взяли "на вынос" и ели прямо в монтажной, к тому же скрасив его парой бутылок коньяка...

Результатом дня стал найденный "ляп" в сцене, где Алеша и Гаврилка стоят наказанные на горохе. И "ляп" этот был полностью на совести наших декораторов (о чем я не преминул им тут же сообщить). Но кто бы не был виноват, а сцену надо было переснимать. Договорились на понедельник.

Вечером я "обрадовал" этой новостью Сашку и Димку ("страдать и мучиться", в первую очередь, предстояло опять им).

Сашка, все еще весь переполненный благодарностью ко мне за то, что я разрешил ему остаться, тут же сказал, что он готов хоть сейчас...

Зато Димка... Весь оставшийся вечер он ворчал, брюзжал и обзывал меня садистом, который "совсем не жалеет его...". Но когда перед сном я сел рядом с ним и обнял за плечо, он тут же прижался ко мне и сказал, что вообще-то переснять эту сцену - раз плюнуть, а я "...пускай лучше посижу еще с ним и расскажу что-нибудь интересное...".



Глава 74.


В субботу я устроил себе "день отдыха".
Димка сразу после завтрака умчался на велосипеде со своими деревенскими друзьями, на ходу пообещав мне, что вернется к обеду. Поэтому я, воспользовавшись предоставленной мне свободой, отправился в баньку вместе с Геннадием Ивановичем.

Баня - это рай. Особенно когда она настоящая, с березовым веничком и последующим застольем в хорошей компании... В общем, отдых удался.

Когда во второй половине дня я заглянул к Димке, то увидел картину "маслом": он стоял, обнявшись с Надей, и они целовались.

Я тут же сдал назад и отправился к себе "переваривать увиденное".

Через полчаса ко мне ввалился мрачный Димка.
- Стучаться надо! - прямо с порога "наехал" он (сам он при этом никогда не стучится!). - Сколько раз говорить можно...
- Так... Иди-ка сюда поближе, - подозвал я его.
- Ну что... - набычась, пробурчал он и подошел ко мне.
Я поцепил его рукой за талию и, подтащив к себе, посадил на колени. Он не возражал.
- Ну, за то, что я ворвался, не постучавшись - извиняюсь. А вот...
- А что "вот"?! Мы репетировали.
- Ой...
- Вот тебе и "ой".
- Димка, как ты разговариваешь... Вот сейчас возьму и ка-а-ак дам...
- Напугал... Не, ну, а чего ты в самом деле... Что мы - маленькие?
- Нет. Вы не маленькие. Вот это-то и пугает.
- Ой, дядь Сашь, ты прямо, как моя мама... Не беспокойся. Я уже достаточно взрослый и все понимаю. И полностью согласен с тем, что заниматься сексом в таком возрасте еще рано.
- Что???!!!

Глядя на мои чуть ли не вылезшие на лоб глаза, Димка зашелся смехом.
- Да шучу я...
- Димка, ты меня своими "шуточками" в могилу загонишь.
- Не-е... Хорошо, больше не буду... шутить. Дядь Саш, только ты это... дяде Славе не говори. Ладно?
- Ладно...
- И маме тоже...
- Да никому я не скажу... Не бойся...
- Я и не боюсь. Просто не хочу компрометировать Надю.
- Чего?!... Слушай, ты откуда такие слова знаешь?
- Книги - вот главный источник мудрости и знаний.
- А-а... Да-да-да... Конечно... Только вот в некоторых вопросах твоя просвещенность настораживает...
- Насчет секса? Дядь Саш, ну, что ты действительно... как маленький. Сейчас это все даже в детском саду каждый знает...
- С ума сойти...
- Да не волнуйся... Дядь Саш, ну... мы же просто целовались.
Я потрепал Димку по голове и посмотрел в его озорные, но все-таки еще очень детские глаза.
- Да ладно, Димыч. Я разве что говорю...


Глава 75.


В воскресенье весь мой съемочный график на понедельник покатился ко всем чертям. Впрочем, тут уже "винить" кого-либо было нельзя.

Вечером приехал Вадим и, долго извиняясь, попросил меня опять помочь ему. Правда на это раз ему нужно было лишь мое присутствие на какой-то важной встрече (не только, конечно, одно присутствие, но и мое мнение, мои комментарии...). Разговор должен был идти об организации презентации крупной западной фирмы на нашем рынке. Встреча была назначена на завтра.

Отказать Вадиму я не мог. Да и не хотел... А один съемочный день был не слишком большой потерей.
Обсудив с ним все детали, мы решили, что в Москву я уеду вместе с ним сегодня вечером, а завтра назад меня привезет его водитель. Самому ехать на машине он меня отговорил. Все-таки такие поездки здорово выматывают.

Когда все вопросы были решены, Вадим по-заговорщицки оглянулся и тихо сообщил мне, что у него в машине есть для меня очередной ящик коньяка (и на этот раз не что-нибудь, а "божественный" "Наири").
Услышав это, я тут же приложил палец к губам:
- Ш-ш-ш... Тихо! А то, если Димка услышит...

Вадим улыбнулся и многозначительно хмыкнул.

Подогнав машину прямо к трейлерам, мы завернули ящик в покрывало, и я, нежно держа его в обоих руках, направился к своему вагончику. Следом за мной шел Вадим.
Когда до дверей оставалось уже метров десять, из-за угла на велосипеде навстречу нам вылетел Димка собственной персоной.

- Здрасте, Вадим Андреевич! - резко затормозив перед нами, радостно закричал он. - А что это у вас такое?...

...Мы уже минут пять сидели у меня в вагончике, а Вадим все еще никак не мог успокоиться и веселился, глядя на "грозного" Димку и сконфуженного меня...

Услышав о моем отъезде, Димка сразу же заявил, что поедет со мной. Но, узнав о программе поездки, "скривился" и, в кои века вняв моим доводам, согласился остаться.

После этого я собрал только что вернувшихся из Москвы своих "верных кунаков" (Сергея, Женю, Славу, Валерика) и, загрузив их всех на завтра работой, сел с Вадимом в его "Мерс" и отбыл в стольный град Москву.



Глава 76.


"Встреча в верхах" удалась.

Первую половину совещания я в основном молчал и слушал, при этом ужасно мучаясь в ненавистном мне костюме. Но, что поделать - в так любимых мною джинсах и кроссовках на такие встречи не ходят.
Отсидев три часа, мы устроили небольшой перерыв. Молоденькая секретарша тут же принесла нам кофе, бутерброды, печение... Кофе, кстати, оказался очень приличным.

Через полчаса мы продолжили.

После того, как я задал несколько профессиональных вопросов, на меня стали смотреть как-то более внимательно и с явным удивлением в глазах. А еще через час весь основной разговор-обсуждение велся уже только между мной и представителями фирм, нанятыми Вадимом.

То, что они предлагали, было очень хорошо и профессионально сделано, но пару моментов мне все-таки не очень понравилось. Когда я высказал это и предложил свой вариант, как это сделать, они с энтузиазмом стали обсуждать это и очень скоро пришли к выводу, что так будет действительно намного лучше.
Распрощались мы очень тепло.

- Ну, ты даешь! - сказал Вадим, когда мы сели в машину.
- В смысле?... - не понял я.
- В смысле: ты произвел на них неизгладимое впечатление.

Я пожал плечами.

- Да... чего там... Обсудили и обсудили. Кстати, ребята очень профессионально все сделали. А эти моменты... Это все ведь довольно-таки творческое дело. Кто-то другой, может быть, еще что-то лучшее смог бы придумать.

- М-да... Творческое... В общем, тебе огромное спасибо. Да, а то, что они исправят, я тебе потом тоже пришлю. Посмотришь, ладно?
- Естественно.

Выехав со стоянки, мы остановились на светофоре.

- У тебя на сегодня еще какие-нибудь свои планы есть? - спросил Вадим.
- В первую очередь хочу переодеться. Потом перекусить где-нибудь и... все. Можно ехать. А, да! Еще по пути хочу заскочить в магазин и купить ребятне чего-нибудь вкусно-сладкого. Может торт...
- Так. Все понятно. Насчет переодеться - так это мы уже едем. Затем, насколько я понял, ты собираешься отравиться в каком-нибудь придорожном "Макдональсе", а в завершении купить засохший прошлогодний торт...
- Ну, почему же так уже все мрачно... - развеселился я (тем более, что перекусить я действительно собирался заскочить в "Макдональс").
- Не спорь. Заедем к тебе, а затем поедем в одно очень хорошее место. Итальянский ресторан. Фрак там не нужен и кормят великолепно. А потом... Что ты говорил там про тортик?
- Да просто хочется чем-нибудь вкусненьким малых побалывать. Точно даже не знаю еще, что придумать...
- Тогда вот что: заедем потом в "Восточные сладости"...
- О! Вадим - ты гений! Это именно то, что надо...

В ресторане мы просидели довольно-таки долго. Это оказалось действительно очень вкусно и хорошо.
Потом мы заехали в "Восточные сладости". И пока я ходил, хлопая глазами, Вадим обо всем договорился и нам упаковали пять огромных пакетов со всевозможными лакомствами. А когда я попытался хотя бы сам за них заплатить, он послал меня очень далеко...

В итоге из Москвы я выехал только в начале восьмого. Раскинувшись на сидении, я продремал большую часть дороги (то ли сказалась усталось за столь насыщенный день, то ли, то красное вино, которое мы в изрядном количестве употребили с Вадимом в ресторане...).

...Когда "Мерс", на котором Вадим отправил меня, въехал в Малые Мерсядюки, была уже глубокая ночь.
Первым делом я узнал у дежурного охранника - все ли у нас в порядке (слава Богу, все было хорошо).
Затем я тихонько заглянул к Димке. Димка спал.
Вздохнув с облегчением, я отправился к себе и сразу же завалился спать.



Глава 77.


Проснулся я перед самым завтраком. Быстро приведя себя в порядок, я чуть ли не бегом поспешил в столовую. Мое положение и должность требовали от меня быть пунктуальным. Да и вообще, я не люблю опаздывать, особенно, когда меня ждут.

Димки в столовой не оказалось. Вообще-то это было в его стиле: проваляться допоздна в кровати (чуть ли не до самого начала съемок), а потом полдня ворчать, что я оставил его без завтрака.
Зато, поскольку его не было рядом и мне никто не бубнил в ухо, я быстро оказался в курсе всех событий прошедшего дня.

Завтрак уже подходил к концу, когда ко мне подошла взволнованная Лизочка.
- Александр Петрович, я только что ходила будить Диму. Кажется, он заболел...
- Что значит "кажется"? - спросил я, отставляя в сторону недопитый чай и подымаясь из-за стола.
- Он какой-то... вялый... Сказал, что плохо себя чувствует... И попросил, чтобы вы пришли.
"Черт! Вот болван! Даже не заглянул к нему с утра... Неужели простыл?! Или просто переутомился? Нечего сказать - заботливый "папаша"...

Мысленно ругая себя, я быстрым шагом шел к Димкиному вагончику.

Димка молча встретил меня грустно-виноватым взглядом. (Мы не виделись целый день, а он встретил меня молча!!!).

Присев рядом с ним на кровать, я первым делом потрогал его лоб. Лоб был холодный (в смысле нормальный).
- Димыч, ты чего это...? Что болит?
Димка повернулся на бок и, отводя глаза в сторону, тихо сказал:
- Ничего...

В дверь постучались, и в вагончик заглянул Сергей.
- Александр Петрович, мне Лизочка сказала... Дима, доброе утро. Что болит? Александр Петрович, может Евгения Ивановича (нашего врача) позвать?
- Нет. Звать пока никого не надо. И... Сергей, займи там народ чем-нибудь.
Когда дверь за ним закрылась, я опять сел рядом с Димкой.
- Димыч, так что с тобой?

В дверь снова постучали.

Я издал нечленораздельный звук, сильно напоминающий рычание. На этот раз это был Слава.
- Что случилось? - сразу же выпалил он, как только я открыл дверь.
- Слава, у меня к тебе огромная просьба, - проигнорировав его вопрос, сказал я, - ты можешь сделать так, чтобы, пока я поговорю с Димкой, сюда никто больше не ломился?
- Понял. Будет сделано.

Закрыв дверь, я вернулся обратно к Димке.

Димка продолжал все так же лежать на боку и грустно смотрел в пол. Он был весь какой-то... не такой. Печальный и вялый...
- Димыч, что случилось? Что у тебя болит? - опять спросил я.
- Ничего...
- Ничего не болит? - переспросил я. - Точно? Может все-таки позвать Евгения Ивановича?
- Нет... Не надо. Дядь Саш, да ты не волнуйся... Я здоров. Нет, правда...
С некоторым облегчением я вздохнул. Однако что-то с Димкой было очень не так... Может он просто обиделся, что я не зашел к нему перед завтраком...
- Димыч, ты за что-то обиделся на меня?
Димка покачал головой.
- Тогда что?...
- Ну, просто... Дядь Саш, а можно мы не будем сегодня снимать эту сцену на горохе?
Действительно случилось что-то невероятное! Димка, всегда готовый сниматься, несмотря ни на что, вдруг говорит такое!...
- Конечно можно. Только, Димыч... Что все-таки случилось?
- Ничего, - все тем же грустно-виноватым голосом ответил Димка и постарался зарыться лицом в подушку.

Это "ничего" еще больше убедило меня, что ЧТО-ТО случилось. И довольно-таки серьезное.

- Димка, я тебя очень прошу: скажи мне, пожалуйста, что произошло, - сказал я уже более твердым и настойчивым голосом.
Где-то на минуту в комнате повила тишина. Потом Димка зашевелился, повернул голову и заглянул мне в глаза. Но тут же опять отвел взгляд и тяжело вздохнул.
- Димка, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?!
Димка снова вздохнул и тихо сказал:
- Дядя Саша, ты только, пожалуйста, не ругайся сильно...

У меня под сердцем как-то нехорошо засосало - Димка никогда ТАК не разговаривал со мной.

- Понимаешь, я вчера гулял... Ну, с пацанами из деревни... Ты их знаешь... Ну, два брата Васька и Сергуня, Миха и малой Колька... Вот. Вначале мы в футбик играли... Ну там с другими еще пацанами... А потом...
Димка замолчал. Я молчал тоже, стараясь предугадать, что же все-таки произошло. Мое воображение рисовало самые ужасные сцены, и сердце от этого колотилось, как ненормальное. А Димка, как специально, говорил очень медленно, и пока так и не объяснил еще, что же все-таки стряслось. Было видно, что ему очень не хотелось этого делать.

- А потом... Ну, это... Они сказали, что... на хуторе у деда Егора... очень классная клубника... И что он уехал на рынок...

"Переварив" очередную порцию услышанного, меня как холодной водой окатило. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться о дальнейшем: ОНИ ЗАБРАЛИСЬ В ЧУЖОЙ ОГОРОД!

- Ты хочешь сказать, что вы залезли в чужой огород? - с ужасом в голосе прошептал я.
- Да... - чуть слышно произнес Димка.
- Я... Я... не могу поверить... Димыч!... Ну... как ты мог?!... Да... Да если бы ты только сказал... Да я бы тебе купил этой клубники хоть целое ведро... Как же вы так могли...

Димка тяжело засопел и опять уткнулся лицом в подушку.

Я растерянно обвел взглядом комнату, стараясь собраться с мыслями.
"Забраться в чужой огород воровать клубнику! Димка - вор?! Нет, конечно, я явно сгущаю краски, и это обычное дело у пацанов в деревне: забраться в соседский огород или сад и чем-нибудь там поживиться. Разумеется, Димка никогда бы сам такое не сотворил. Но... за компанию полез. Вот дурья башка... А теперь мается".

Говорить что-то обычное, что всегда говорят в таких случаях, типа "и тебе не стыдно?", не имело никакого смысла. Это было и так видно. Димке было ОЧЕНЬ стыдно.
- М-да... "Порадовал" ты меня... Где этот дед Егор живет?
- На хуторе... Недалеко тут... С другой стороны деревни, сразу за ельником...
- Ну, так что... Давай вставай, собирайся и пойдем извиняться. Ну, и, естественно, заплатить надо будет ему за причиненный вами ущеб...
- Не надо... - прошептал в подушку Димка.
- Что значит "не надо"? - удивился я.
- Все - не надо... И идти, и платить... Дед Егор... когда мы там были... он вернулся... и... вот...
- Та-ак... То есть, ты хочешь сказать, что к тому же он еще и застал вас на месте преступления...
- Да... Мы не убежали, потому что он... Он сразу узнал всех... Ну, всех, кроме меня...
- Так... Ясно... Ну, и что он вам сказал?

Немного помолчав и снова (в который уже раз) тяжело вздохнув, Димка продолжил:
- Он ругался очень и сказал, что все расскажет нашим родителям... А потом...
Димка опять замолчал.
- Так что "потом"...? - не выдержал "паузы" я.
- Ну... мы стали просить прощения и говорить, что больше так не будем. Сергуня и Коля так даже со слезами... Миха тоже... Он сказал, что если его отец узнает об этом, то точно убьет. А дед Егор стал еще сильнее ругаться и говорить, что "раз нашкодили, то нечего теперь скулить"... Ну... а потом Васька и попросил его... Он мне потом объяснил, что дед Егор как-то раз уже ловил их с Сергуней... И тогда... В общем, они его уговорили, и он ничего не рассказал их отцу. Но за это... сам их... Ну, это... Выпорол... Васька сказал, что лучше уж от деда, чем от отца. Он сказал, что отец у них - просто зверь... Он мне все это рассказывал, когда мы... прутья нарезали... Дед Егор сказал, что нас слишком много и чтобы мы сами нарезали их...

"Что?!!!... Этого не может быть!... Нет!... Неужели он их... И Димку?!... Нет!!!"
- А потом он нас выпорол... - краснея до самых кончиков ушей, чуть слышно прошептал Димка.
Внутри у меня все оборвалось.
- Поподробнее, пожалуйста, - глухим голосом сказал я, тупо уставившись в одну точку на стене.
"Я должен это знать..." - мысленно добавил я.

 Отправлено: 06.06.17 08:55. Заголовок: Глава 78.

Глава 78.

Дед Егор (или глава о том, как оно все было).


Дед Егор не был злым или вредным человеком, но свято верил, что подобные дела ни в коем случаи нельзя спускать с рук. А то, что хлопцы просят, чтобы он сам им всыпал, так оно и понятно: Иван (Васькин и Сергунин отец) трезвым-то никогда не бывает. А с перепою, если что, лупить их так начинает, что те потом неделю ни сесть, ни лечь не могут. Про Михиного отца плохого ничего не скажешь, но мужик он крепкий, и если что не по нем... У Кольки баб полная хата. Так дуры - вместо того, чтобы попридержать мальца, да всыпать как следует по известным местам, гоняются за ним по всей хате, да лупят по чем попадя. Сам в окно видел, когда с сельпо как-то шел. Он-то уже и в угол забился, руками голову закрыл, воет, а Прохоровна (тетка его) все ремнем лупит и лупит. Одно слово - "бабы".

А вот этого кареглазого хлопчика дед Егор что-то не припоминал. Городской, похоже. Наверное, на лето к кому-то приехал. Тоже, небось, дома по головке за такое не погладят. Вон как весь сжался и испугано глазенками хлопает...

Пятеро значится... Это ж сколько лозин надо нарезать... А за день-то уже ох, как натоптался...
И, выдав пацанам три кухонных ножа, дед Егор отправил их на берег реки, где прямо у воды в изобилии росли ивы.

Прутьев принесли много. "С запасом на будущее, значится, будет," - усмехнулся про себя дед Егор, и сказал:
- Ну, пошли, раз готовы.

В огромном сарае, наполовину заваленном сеном, он кивнул Ваське и Сергуне:
- Давайте, несите. Знаете, где стоит.

Мальчики молча ушли в глубь сарая и через полминуты, тяжело кряхтя, вынесли оттуда большую деревянную скамейку.

...На протяжении всего этого времени Димку не покидало очущение, что все это не на самом деле, и что это просто съемка еще какого-то эпизода... Но умом он понимал - это ПО-НАСТОЯЩЕМУ. Конечно, он мог бы сказать "нет", и никто бы его и пальцем не посмел тронуть... Ну, подумаешь, сообщили бы... кому надо. Дядя Саша... Жалко, конечно - он сильно расстроился бы... Но потом опять все было бы хорошо...

Сказать "нет" можно. Но дед Егор тогда пойдет жаловаться... И все узнают... И родители пацанов тоже... Миха от одной этой мысли так побледнел и затрясся... А Васька, пока прутья нарезали, сказал, что им батя, если что такое - "задницы в кровь дерет", а дед Егор нормально. Больно, конечно, но терпимо... Что за люди! Как так можно жить!

И получается, если он, Димка, сейчас себя спасет от этого, то своих друзей подставит под более сильное наказание. Конечно, можно еще порассуждать, что какие они в общем-то "друзья"... Так - приятели на лето... Только так нельзя рассуждать, потому что это будет уже попахивать подлостью. И вообще... что он - "совсем уже свинтус, что ли?"... как сказал бы дядя Саша. Вместе лезли (вот же дураки!), вместе попались... А теперь он в кусты?... Ладно. Даже думать тут нечего. Только... страшно немного... и противно как-то...
- Ну, давай, Василий, по старшинству, - голос деда Егора, оторвал Димку от его мыслей, - а ты, Миха, и ты, Сергунь, попридержите его.

Все, что происходило дальше, оказалось очень знакомым Димке. Все, как в фильме... Только тут это все было позаправдошнему...

Васька приспустил штаны, оголяя попу, и лег на скамейку. Мишка сел на краю и двумя руками крепко схватился за щиколотки его ног, а с другого края, Сергуня, став на колени, взялся за Васькины руки, свисающие по обе стороны скамейки.

Немного подумав, дед Егор снял с вешалки у дверей старую, потрепанную рубашку и подложил ее Ваське под голову.

Как свистит розга, с каким звуком она ложится на попу и какой оставляет после этого след, Димка помнил хорошо (сколько раз уже пересматривал отснятый материал). И теперь он точно знал, что у них действительно все получилось, как по-настоящему. Только в отличии от того, как кричал и визжал в фильме Алеша, Васька только лишь дергался всем телом и тяжело сопел. Правда, когда красных полосок на попе стало уже много, он стал коротко вскрикивать после каждого раза что-то типа "Уй-ой-й!".

Димка не считал, сколько досталось Ваське. Дед Егор прекратил сечь, когда вся попа густо покрылась красными полосками и они стали сливаться одна с другой.

Вторым, без всякого приглашения, на скамейку лег Сергуня (он всегда старался не отставать от старшего брата). Укладываясь, он бросил быстрый взгляд на Димку и сказал:
- За руки подержи.

Димка растерянно оглянулся. Васька стоял чуть в стороне и растирал руками свою ярко-красную попу. Мишка так и продолжал сидеть на скамейке, но теперь его руки сжимали уже ноги Сергуни. Маленький девятилетний Колька стоял чуть позади и шмыгал носом.

"Ваське сейчас не до этого, а Колька не удержит, - с тоской подумал Димка, - значит должен я...".
Присев на корточки перед Сергуней и взяв его за запястья рук, Димка оказался с ним как бы лицом к лицу. Сергуня вздохнул, и в лицо Димке пахнуло запахом нечищенных зубов и курева. Но он не отвернулся и даже не скривился. Как загипнотизированный Димка смотрел в Сергунькино лицо, стараясь прочесть в нем чувства пацана, которого регулярно наказывают и которого сейчас будут очередной раз пороть...

"Уй-й-й!" - взвыл Сергуня сразу же после первой розги. Потом последовали вторая, третья... Постепенно короткие вскрики стали становиться все длиннее и длиннее, пока не слились в одно незамолкающее визжание вперемежку со вскрикиваниями. Широко раскрыв глаза, Димка смотрел в лицо оруще-ревущего друга и с трудом удерживал его руки.

Когда порка прекратилась и Димка выпрямился, растирая руками затекшие колени, то увидел точно такую же, как и у Васьки, густо исчерченную красными полосами попу. Но это зрелище теперь не произвело на него никакого впечатления. Сергунино лицо во время наказания так сильно потрясло его, что ни о чем другом больше он просто не мог сейчас думать. И только твердо решил для себя, что постарается терпеть из-за всех сил... как Васька.

- Ну что, Михаил... Потапыч... Заскучал уже, небось, сидеть-то... А?... Давай-ка теперь ты...
Мишка шмыгнул носом, встал со скамейки и стал растегивать штаны.
Кто-то положил руку на плечо Димке. Димка обернулся и увидел Ваську. И хотя глаза у него были все еще влажными, выглядел он уже нормально: штаны были одеты и голос звучал твердо и, как обычно, чуть командно.

- Садись и держи его за ноги, а то мне пока что-то неохота садиться. Я за руки подержу. И крепче держи - он сильный. Если дергаться начнет - запросто может вырваться и лягнуть...

Димка сел на Мишкино место и увидел прямо перед собой.... Смотреть на мясистую Мишкину попу было совсем не интересно, но тем не менее, Димка, бросив быстрый взгляд, успел заметил на ней несколько чуть заметных, почти уже сошедших синяков. Он и раньше, когда плескался в реке вместе с деревенскими пацанами, часто видел такое у многих. Но... подумаешь - мало что ли на мальчишеском теле синяков... Вон у него и самого их сколько. И главное, даже непонятно откуда... И он никогда не обращал на это внимания. Но сейчас до него вдруг дошло, откуда берутся синяки именно на этих местах...

Мишка верещал еще громче Сергуни. Более того, под конец он даже стал, захлебываясь слезами, умолять деда Егора больше не бить его.

Увидев, как первый раз розга опустилась на Мишкину попу и оставила на ней тонкую красную полосу, Димке вдруг так стало не по себе, что он тут же опустил глаза и всю оставшиюся порку не подымал их.
Когда Мишка встал и начал, подвывая, растирать попу руками, Димка каким-то "шестым" чувством понял, что сейчас должна быть его очередь. И, не дожидаясь "приглашения", стал медленно расстегивать джинсы.
И тут он с удивлением вдруг подумал, что повторяет судьбу своего киношного героя. После истории со стогом сена тот тоже из чувства мальчишеской солидарности, во имя дружбы, сам добровольно лег под розги (так же, как и он это делает сейчас).

Страх, как ни странно, ушел. Не было и какого-то особого чувства стыда в том, что придется обнажать попу (дед - он и есть дед, а с пацанами тысячу раз уже купались голыми в реке... Это первых пару раз там было как-то не по себе...). Осталось только какое-то неприятное чувство унизительности самого факта наказания... Вот оно действительно больно царапало душу и сильно давило.

Уже собираясь ложиться, Димка вдруг подумал, что в такой момент лучше всего, если перед глазами будет именно решительное лицо Васьки, а ни кого-либо другого.

- Вась, пожалуйста, ТЫ меня за руки держи. Ладно?
- Ладно...

В лицо неприятно пахнуло грязной рубашкой. "Зато лицо о доски не исцарапается," - подумал Димка и почувствавал, как его ноги сжали чьи-то маленькие, но крепкие руки. (Димка не видел, что это был Сергуня. Правда он не сидел на лавке, а просто стоял наклонившись).

Дед Егор выбрал очередной прут и посмотрел на лежащего на скамейке Димку.
"Хороший пацаненок, - подумал он, - городской... это сразу видать... Но правильный. Год назад, когда внука Евсеевны (с города который приехал) пару раз крапивой за дело стеганул... воплей-то было... Как будто убивают... А уж брыкался-вырывался как... Потом за мамкой побежал... А она уж голосила... А тут... с пониманием парень. Сам все... как надо. Вот тебе и городской".

Дед Егор подошел ближе и собрался уже замахнуться, чтобы потом со свистом опустить розгу на Димкину попу, когда вдруг... Замерев на секунду, он присмотрелся внимательней.

"Э-э... Хоть и городской, да видать не впервой тебе, парень, - тихо пробормотал он себе под нос, разглядев на Димкиной попе три еле заметные характерные полоски, - значится родители у тебя тоже с пониманием. Вот зато оно сразу и видно, что человеком малец растет, а не абы кем".

"Ай-й-й", - пронзительно взвизгнул Димка и тут же, мысленно обругав себя, крепко сжал губы.

Боль была невыносимой. Тогда на съемке было тоже больно, но там это было быстро и с перерывами. К тому же там можно было (да и нужно было) кричать и плакать, а сейчас...

Слезы сами пролегли ручейками по его щекам, но крепко сжатые губы издавали только приглушенное мычание. Мокрыми от слез глазами Димка видел перед собой серьезное лицо Васьки, который одобрительно кивал ему.

Когда стало совсем невмоготу, Димка стал коротко вскрикивать. Но каждый раз после этого он тут же неимоверным усилием воли снова сжимал непослушные губы, закусывая их зубами. Только один раз он сорвался и взвыл во весь голос, когда розга попала ему чуть ниже попы по ногам...

...Дед Егор размеренно, не спеша опускал прут на Димкину попу и по мере того, как она все гуще покрывалась красными полосами, с уважением думал: "Правильно я заприметил... Хороший пацан. Из такого толк будет... Во как держится... Не то что... Ну, и будет с него... Хватит. Получил, как все...".


Димка даже не сразу поверил, что уже все. "Вставай", - как будто из другого мира, услышал он Васькин голос и тогда только понял, что его руки и ноги больше никто не держит. Путаясь в съехавших к щиколоткам штанах, он, как и все, первым делом стал растирать горящую огнем попу.

А потом он услышал за спиной тонкий пронзительный визг. Он обернулся, вытер руками заплаканные глаза и увидел, как на скамейке, крепко удерживаемый Васькой и Сергуней, всем телом извивается Колька, принимая на свою костлявую попу розги деда Егора. А чуть в стороне, все еще со спущенными штанами, стоит Мишка и, всхлипывая, вытирает рукавом мокрое от слез лицо.

Боль, как не странно, отступила быстро. Стараясь опять не вызвать ее, Димка осторожно натянул трусы и поморщился: тонкие хлопчатобумажные трусики плотно облегали его попу, и сейчас это было ой как не кстати (и надо же было одеть сегодня именно их! Все остальные на размер больше, а эти давно уже малы...). Так же осторожно он натянул и джинсы.

От Колькиных визгов можно было оглохнуть. Впрочем это скоро закончилось. Учитывая возраст, дед Егор выдал ему явно меньше, чем всем остальным.

...А когда они уходили, дед Егор дал им с собой полную литровую банку клубники...
После этого они пошли к реке, где, раздевшись, долго еще сидели на корточках в воде и "охлаждали" свои пострадавшие места...

Вечером, когда Димка вернулся, никто и не заметил, что с ним случилось что-то сверхординарное. Он улыбался, шутил и только ужинать не стал со всеми, а забрал еду с собой в вагончик (но он и раньше такое часто делал).

Димка же мысленно себя успокаивал, философски рассуждая, что все плохое уже позади, а в жизни и не такое случается. Самое главное, чтобы об этом никто, ничего и никогда не узнал. Но дед Егор обещал это, а пацанам уж тем более не было никакого резона трепаться.

Димка уже лег в постель и стал засыпать, когда его неожиданно, как током, пронзила мысль: он вдруг вспомнил о том, какую сцену мы собирались снимать на следующий день. Сцена стояния на горохе, где ему надо будет сниматься без трусов...

С тоской и отчаяньем на душе Димка не спал почти всю ночь. Он слышал, как, приехав, я заглянул к нему, но притворился спящим, потому что совершенно не был готов к разговору и просто даже не представлял, как мне сказать об этом...



Глава 79.


В голове у меня шумело, а на душе было так тошно...

В какой-то момент я хотел сорваться с места и бежать разбираться с этим дедом. Но это была всего лишь секундная вспышка ярости. Умом я понимал, что как раз этого делать и не надо.
- Покажи... - тихо попросил я Димку.

Димка послушно лег на живот и приспустил трусы.
Вся его попа была густо покрыта тонкими бледно-красными полосками, некоторые из которых заканчивались маленькими кровавыми ранками (они все были только с одного, с правого, бока. Скорее всего это концы прутьев так до крови рассекли кожу). Правда, даже несмотря на это, все эти следы выглядели не так страшно, как те три после съемки. Просто их было очень много...

- Болит?
- Нет. И сидеть даже не больно. Так только... чуть-чуть... Но это ерунда... А вот... Дядь Саш, можно, чтобы никто больше не узнал об этом... - в голосе Димки проскочили слезные нотки. - Пожалуйста... Я не хочу...

Я провел рукой по его волосам и вздохнул.

Что теперь уже сделаешь... После драки кулаками не машут. Что случилось, то случилось. И Димке сейчас очень тяжело...

Я его понимал. Мне самому в детстве, к счастью, такого никогда не довелось испытать. У нас дома это считалось дикостью. Конечно, я слышал, что в других семьях такое бывает, но... Для меня это было всегда как будто чем-то из другого мира, из другого измерения. И для Димки, наверняка, тоже. И вот надо же было, чтобы именно с ним такое случилось! Да... Когда ТАКОЕ и впервые в жизни... Не сладко ему сейчас... И дело тут не в боли. Боль он такую как раз уже успел испытать. Боль приходит и уходит. Куда страшнее психологическия травма. Боже мой, как же помочь ему все это пережить?!

Но для начала...
- Ты мазью мазал? Ну, той, которой мы после съемок пользовались...
- Не-а... Я не нашел ее. Наверное, она у тебя осталась...
- Ладно. Я потом поищу. И... не переживай. Конечно же, сегодня мы не будем снимать этот эпизод. Снимем в следующий понедельник... Нет проблем.
- Спасибо...

Димка натянул обратно трусы и сел рядом.

- Дядь Саш, ты не очень на меня сердишься?
Я обнял его за плечо и прижал к себе.
- Димка, я на тебя вообще не сержусь. И, если по правде, я тобой даже горжусь. Честно. Ну, не потому, конечно, что вы залезли в чужой огород... А потому, что после... ты повел себя очень по-мужски. Понял?
- Не очень...
- Ну,... неважно. Ладно. Раз съемка на сегодя отменяется...
- Дядь Саш, а почему отменяется? Давай какой-нибудь другой эпизод снимать.
Ну, надо же! Ожил! Вот уже и огоньки в глазах заиграли...
- Ты серьезно?
- Конечно. И так вон уже сколько время из-за меня потеряли, - и Димкины глаза опять погрустнели.
- Э! Немедленно убери с лица это кислое выражение. Хотя... Подожди-ка... - в голове у меня стала зарождаться интересная идея. - Слушай, Димыч, а как ты смотришь на съемку эпизода, где Алеша лежит больной и Елизавета Матвеевна за ним ухаживает. А? Очень подходящее у тебя лицо для этого сегодня...

- Не дразнись... А вообще - идея хорошая. Я - "за"...

Я не стал больше "дразниться", хотя попутно на языке у меня вертелось сказать (в шутку, конечно), что снимать все-таки надо именно сцену на горохе, потому как кроме очень подходящего для этой сцены лица и другая Димкина часть тела выглядит сейчас очень натурально и можно будет обойтись даже без грима. Я не сказал этого. Когда-нибудь позже я обязательно расскажу ему об этой своей "идее" и мы вместе посмеемся. Когда-нибудь, но не сейчас...

Когда я вышел из Димкиного вагончика, то увидел добрую половину нашей съемочной группы. Расположившись кто на скамейках, кто прямо на траве, народ встретил меня с волнением и тревогой на глазах.


Пришлось сказать небольшую речь и объяснить, что Димка просто неважно себя почувствовал, потому что за последнюю неделю сильно переутомился на съемках (в общем наплел всякую фигню). Но все уже нормально и... через полтора часа начинаем снимать...

Информацию о Димкином здоровье народ воспринял хорошо, а известие о том, что снимать мы будем абсолютно другую сцену - не очень. Когда, ворча и поминая меня всякими нелестными словами ("вечно у него семь пятниц на неделе"), все разошлись, мы с Димкой пошли ко мне в вагончик, где я ему быстренько намазал попу заживляющей мазью (она действительно оказалась у меня в столе). Впитывалась она очень быстро, поэтому через пять минут Димка был уже готов "к труду и обороне".

А еще через пять минут, постучавшись, к нам зашел наш доктор Евгений Иванович, и Димке (с моей помощью) пришлось долго убеждать его, что с ним действительно уже все впорядке.

Когда он уходил, я спросил:
- Евгений Иванович, а у вас случайно от сердца ничего нет?
Евгений Иванович остановился, обернулся и внимательно посмотрел на меня, а затем на Димку, который вдруг сразу как-то сник и виновато опустил глаза. Потом чуть заметно усмехнулся и, положив мне на плечо руку, сказал:
- Александр Петрович, я, конечно, могу вам накапать капелек, но... я вам советую... выпейте просто пятьдесят грамм коньячка.




Глава 80.


В рассказе этого не было. Это появилось уже в сценарии.

В начале осени Алеша, вымокнув под дождем, тяжело заболел. Он метался в горячем бреду, никого не узнавал, звал маму... И все это время рядом с ним была Елизавета Матвеевна. Не спала ночами, кормила, ухаживала... И она выходила его. У этой грозной, немного мрачной и неприветливой женщины, которую Алеша не очень любил и немного побаивался, оказалось хорошее, доброе сердце. И Алеша, поняв это, очень привязался к ней.

Вот эти эпизоды с болезнью Алеши я и решил начать снимать сегодня. (Эпизодов было несколько и снять все за один день было невозможно).

Ворчание и недовольство быстро улетучилось, когда мы начали работать. Тем более все пошло очень хорошо. Елена Владимировна играла великолепно, а Димка...

Когда, отсняв подряд три эпизода, мы сделали перерыв, Сергей и Слава подошли ко мне и тихо спросили:
- Слушай, с Димкой действительно все в порядке? Он правда не болен?
- Да нормально все. Я же сказал...
- Елки-палки... Так сыграть больного! Это же просто... потрясающе.
- Ну, так... Сергей, вот ты утром говорил что-то на тему того, что "ребенок капризничает", а я иду ему на поводу. Так вот, это не каприз был, а творческое настроение на съемку определенной сцены. Потому и менять пришлось. Зато каков результат!
- Беру свои слова обратно и снимаю шляпу. Ну, талант!

Работали допоздна и сняли очень много. Давно у нас уже не было таких продуктивных дней.
После ужина я вдруг вспомнил о сладостях, которые привез нашим юным "звездам".

Пришлось пройтись по их вагончикам и каждому вручить по пакету. Все остались очень довольны. Даже "взрослый" Андрей.

Димка, вывернув все на кровать и изучая содержимое, ехидно спросил:
- Это ты решил мне, как маленькому, подсластить жизнь после всего происшедшего?
- Конечно, - рассмеялся я. - Не плачьте, детки - возьмите конфетки...
От брошенной подушки я увернулся с трудом.
- Димыч, я привез это из Москвы, - поспешил объяснить я, чтобы избежать дальнейшего побоища, - а утром забыл. Кстати, когда появится Вадим Андреевич, не забудь поблагодарить его - это он покупал.

 Отправлено: 06.06.17 08:56. Заголовок: Глава 81. Следующи..

Глава 81.


Следующий день пролетел так, что я и глазом не успел моргнуть.
Снимали все те же эпизоды, связанные с болезнью Алеши. Только теперь в них принимали участие и все остальные обитатели хутора.

После съемки Димка стал собираться в деревню. Взяв свой старый рюкзак, он загрузил туда добрую половину московских сладостей, а потом поинтересовался у меня, нет ли у нас в запасе лишнего тюбика с заживляющей мазью.

Кряхтя, как старый дед (эта сегодняшняя его поездка не вызывала у меня никакого энтузиазма), я сходил к нашему доктору и принес Димке тюбик мази.

В конце концов, когда он уже садился на велосипед, я не выдержал и сказал:
- Димыч, но ты только, пожалуйста...
Димка посмотрел на меня, нашмурил брови, а потом улыбнулся.
- Да ты что! Я и сам не хочу больше. Да, дядь Сашь, все будет нормально.

То, что все должно быть нормально, я и сам понимал. Вот только... До самого ужина я извелся, не находя себе места. Я пробовал поработать в монтажной, но творческое настроение для этого отсутствовало напрочь. Другие дела тоже "не шли" ни в какую...

Когда Димка появился, я облегченно вздохнул и уткнулся в книгу, делая вид, что весь поглощен чтением и даже не замечаю, что он уже вернулся.

Димка склонился надо мной, уперевшись руками в мои колени, а затем, отодвинув книгу в сторону, заглянул мне в глаза.
- Не, ну чего ты такой нервный?!
Вот же телепат, блин!

А вечером, пока я растирал мазь на его попе, он жизнерадостно рассказывал по телефону Тане, как у него все хорошо...



Глава 82.


К концу недели мы отсняли еще несколько больших эпизодов.
Впереди было два дня выходных, и у меня в голове родилась замечательная идея.

Дело в том, что, несмотря на кажущуюся Димкину жизнерадостность и веселость, я видел, что все то, что произошло, не забыто им. Он, как обычно, смеялся, шутил, "доставал" меня, но иногда вдруг неожиданно лицо его делалось грустным. Он опускал глаза и, если рядом был кто-то еще, старался отойти куда-нибудь в сторону, чтобы остаться одному. Раньше с ним такого никогда не было.

В такой ситуации, как сказал по телевизору один известный психолог, человека надо чем-то сильно отвлечь. Ему нужны новые, более яркие эмоции (только уже положительные, конечно). Вот это я и решил устроить для Димки.

В субботу утром, втихаря от него, я загрузил в машину всякой еды и небольшую диванную подушку.
Мое предложение прокатиться кое-куда Димка, как всегда, принял с энтузиазмом.

Мы проехали километров двадцать по шоссе, затем съехали на проселочную дорогу и вскоре оказались перед шлагбаумом. Впрочем, это скорее уже было одно воспоминание от шлагбаума. Проехав еще немного по старой, давно уже неиспользованной бетонке, мы въехали в пустой, заброшенный военный городок. Вообще-то городка как такового уже не было. Несколько двухэтажных полуразрушенных зданий и часть сохранившегося забора с потускневшей и выцветшей от времени надписью "Слава танкистам России!", сквозь которую проступала более древняя "Слава КПСС!" - вот все, что осталось тут. Впрочем, осталось и еще кое-что: по всему городку остались сделанные когда-то "на совесть" бетонные дороги. Не очень широкие, но... Как раз такие, как надо. Место это мне подсказал Геннадий Иванович, когда я рассказал ему про свою идею.

Я остановил машину и вышел из нее.
- Димка, вылазь. Разомни ноги.
Димка неохотно вылез, потянулся и огляделся вокруг.
- Ну и чего мы сюда приехали?
- Да просто так. Решил вот обследовать неизвестные места... Ладно. Будем считать, что уже обследовали. Поехали. Садись за руль.

Я сказал это самым обычным тоном, как будто о чем-то обыденном.

Димка замер, а потом растерянно переспросил:
- Чего?...
- За руль, сударь, садитесь. Учиться будем. Среди всего прочего, настоящий мужчина должен уметь водить машину.

Я думал, что услышу сейчас один из коронных Димкиных воплей. Но... Димка как будто онемел. Растерянно, он во все глаза смотрел на меня и, беззвучно открывая рот, пытался что-то сказать.

- Ну, чего ты, Димыч...
- Дядь Саш, ты серьезно?

Глаза его подозрительно стали намокать. "Ну вот. Только этого еще не хватало," - подумал я.
А Димка вдруг шагнул ко мне и обнял, прижавшись щекою к груди...


...Отрегулировав сидение и подложив подушку, чтобы было повыше (как-то не рассчитано оно на двенадцатилетнего водителя), я усадил Димку за руль и стал ему все объяснять.

А потом мы поехали... Не сразу, конечно. До того, как мы, наконец-то, тронулись, машина раз пять глохла. Каждый раз Димка сконфуженно втягивал голову в плечи и виновато смотрел на меня. А я успокаивал его и говорил, что поначалу это у всех случается и у меня тоже так было. Зато, когда машина тронулась... Димка просто засветился от счастья.

- Знаешь, как я мечтал об этом... - тихо прошептал он, крепко сжимая руль руками.
После почти двухчасового катания по городку (с остановками и троганьем), мы вылезли из машины с мокрыми спинами.

"Ладно. Похоже, на первый раз хватит," - решил я, разминая затекшее тело. Усталость была такая, как будто я целый день мешки грузил. Все-таки это непростое дело учить ездить на машине. Димка тоже был явно уже чуть живой.

Немного отдохнув, я сел за руль, и мы двинулись обратно. Но не доезжая пяти километров до Николаевки, мы свернули с шоссе на проселочную дорогу, а потом на лесную... В итоге через десять минут мы выехали на берег реки (дорогу и это место я знал опять же благодаря Геннадию Ивановичу).

Дрова... Костер... Шашлыки (мясо мне заранее приготовили наши повара...).

Пока костер прогорал до углей, мы успели вволю наплаваться. А еще Димка возжелал попрыгать в воду с вышки. В качестве "вышки" он решил использовать меня. Как акробат, он забирался мне ногами на плечи, а затем с криком прыгал в воду. В процессе этого я осознал, что, во-первых, оказывается я совсем не Шварценегер, а во-вторых, что и этот "слон" далеко не пушинка.

А потом мы вместе готовили шашлыки и я учил Димку, как это надо правильно делать...

В завершении, когда мы собрались уже ехать домой, я указал Димке на водительское сидение и сказал:
- Так, нефиг сачковать. Я устал. Теперь твоя очередь. Дорогу я покажу.

Доехать от сюда до наших Малых Мерсядюков можно было по проселочной дороге, не выезжая на шоссе. А из блюстителей закона тут можно было встретить только местного участкового, который после случая с пожаром относился к нам всем с очень большим уважением. Так что это было вполне безопасно.

Явно волнуясь, Димка сел за руль, и мы медленно поехали (тронулись, правда, только со второй попытки).
А когда мы приехали и остановились около наших вагончиков, настал Димкин "звездный час"...

Народу рядом было немного, но как раз в этот момент с велосипедной прогулки вернулось семейство Ярцевых: Слава, его жена Оля и... Надя(!). А тут подъезжаем мы, и из-за руля вылазит Димка...

За ужином Димка сиял как начищенный самовар. А когда мы уже собирались уходить, к нашему столику подошел Геннадий Иванович, похлопал Димку по плечу и сказал:
- Видел... Молодец.

Реакция Тани оказалась несколько иной.

Первые несколько минут Димка, захлебываясь от восторга, верещал в трубку, как заведенный, и не давал ей вставить слово. Но когда она сумела наконец остановить его и начала говорить сама, радостно-счастливое выражение на лице Димки сразу спало.

- Мам, ну... Нет... Да нет же... Нет, ну правда... Он рядом сидел!... Ну почему?... Нет... Ну что я - маленький?.. Почему мы оба?... Ну, мам...


Поняв примерно, о чем идет речь, и представив то, что предстоит выслушать мне, я стал исполнять перед Димкой пантомиму "Меня тут нет. Я уже сплю" (это в девять-то вечера!).

Наверное у меня это не очень хорошо получалось, потому как Димка, несмотря на трагично-похоронный тон своего голоса, начал медленно сползать с кровати, корчась от немого смеха.

Когда разговор был закончен, я спросил:
- Сильно ругалась? Что сказала?
- Тебе лучше не знать. Но ты не переживай - она подолгу никогда не сердится.
И помолчав, добавил:
- Дядь Саш, сегодня был самый счастливый день в моей жизни...




Глава 83.


В воскресенье к обеду приехал из Москвы Вадим.

Выглядел он уставшим и чем-то озабоченным.
- Что-то случилось? - спросил я, когда мы, оставшись вдвоем, пошли прогуляться к реке.
- Да нет... Просто устал.
- Точно "просто устал"?

Вадим рассмеялся.
- Тебе надо было следователем идти работать. Нет - я и вправду устал. Ну и плюс всякие... сложнорешаемые вопросы...
- Слушай, ты не темни - говори нормальным языком. У нас какие-то проблемы?
- Да не проблемы. Просто... Говорил я вчера с отцом... Да, кстати, он тебе привет передавал.
- Спасибо.
- Во-от... А вопрос у меня такой... Как у нас там по срокам?

Я насторожился. Неужели опять начинается обычная гонка. "Давайте быстрее. Сроки переносятся...". Ох, как я не люблю это...

- Все идет по графику. Даже с небольшим опережением. Если погода не подведет, к середине августа, я думаю, мы закончим снимать. После этого монтаж, озвучка. Да, правда нужно еще пару съемочных дней во время золотой осени... Но эти эпизоды будут уже потом вмонтироваться в почти готовый фильм. Так что... я планирую закончить все в ноябре. А что, Андрей Сергеевич торопит?...

- Нет. Не волнуйся. Все, как и договаривались. Просто вчера мы стали говорить о втором фильме... Как ты думаешь, сколько понадобится времени на его сьемку?
- Ну, я так сразу не скажу. Во-первых, надо вначале сделать раскадровку, и тогда станет ясно с объемом предстоящей работы. И, во-вторых, это будет зависеть от административно-технического обеспечения. Ну, если это будет на таком же сказочном уровне, как и сейчас, то конечно... Просто, поскольку весь второй фильм предстоит снимать во Франции...
- Я тебя понял. Насчет обеспечения съемок - проблем не будет. Об этом даже не думай. Ну, а все же, хоть примерно... сколько может уйти время непосредственно на съемку?
- Ну, я думаю... от четырех до шести месяцев.
- Ага...

Вадим задумался, явно просчитывая что-то в голове.
- Понимаешь, отец хотел бы увидеть второй фильм уже к сентябрю следующего года...
- Он говорит уже о втором, хотя не видел еще и первого?
- Он очень порывался взглянуть на уже отснятый материал. Я не дал. Сказал, что полработы... не показывают.

Я вежливо откашлялся.
- А потом мы и заговорили о сроках, - продолжил Вадим, - вот тогда он и сказал насчет второго фильма.
- Чтобы закончить его к следующему сентябрю, надо будет начинать снимать самое позднее в феврале. А для этого надо запускать весь подготовительный период уже сейчас. Создавать съемочную группу, подбирать актеров, делать раскадровку... Ну, и так далее.
- Абсолютно с тобой согласен. Но, на сколько я знаю, это можно начинать делать параллельно с завершением съемок первого фильма. Так ведь, например, снимали "Гарри Поттера": предыдущий фильм еще монтируют, а следующий уже снимают.
- Ну, в общем-то, да...
- Значит проблема только в одном: кто его будет снимать.

Я пожал плечами. Наш договор я помнил и считал его вполне разумным.
- А если начинать работать над вторым фильмом только после полного завершения работы над первым, то сделать его к сентябрю будет просто нереально... Правильно?
- Абсолютно верно. Минимум на все-про все нужен год. Значит реально сделать его можно будет только к концу следующего года.
- Я отцу примерно так все и объяснил. А он попросил меня "придумать что-нибудь", так как ему хотелось бы самое позднее к сентябрю. Вот это и есть тот самый "сложнорешаемый вопрос", над которым я ломаю голову уже второй день.
- Ну, и надумал что-нибудь?
- Нет.

Я задумался. Вообще-то, увлекшись всем этим, я хотел бы, конечно, снимать и второй фильм, и третий. Но я прекрасно понимал и положение Андрея Сергеевича: не увидев, каким получился первый фильм, как можно поручать этому же режиссеру снимать следующий.
- Ну, я мог бы начать делать раскадровку, заняться подбором актеров (не заключая пока, конечно же, никаких договоров), наметить состав съемочной группы... Это большой кусок работы, и на него обычно уходит много времени. То есть, я бы мог все это сделать до окончания работы над нашим фильмом. А дальше... Если второй фильм буду снимать я, то это даст нам возможность действительно начать съемку в феврале и закончить все к сентябрю. Ну, а если кто-то другой, - я развел руками, - все это, скорее всего, окажется ненужным и пойдет в мусорное ведро. А сроки тогда...
- Да, это я понимаю...

Теперь задумался Вадим.
- Знаешь, я, конечно, не должен этого говорить, но мне почему-то кажется, что и следующий фильм будешь снимать именно ты. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить...

Я незаметно тоже трижды сплюнул.
- Значит давай так и сделаем... Ты начинаешь все это делать, а там - поживем-увидем. Да, и вот еще что... Я знаю, с тобой тяжело говорить на эту тему, но, Саш, это - бизнес. Поэтому не спорь. За то, что ты сделаешь, вне зависимости от того, кто будет потом снимать фильм и понадобится это или нет, тебе будет заплаченно.
- Ты думаешь, меня волнует именно это?
- Нет. Более того, зная тебя, я уверен, что ты ни на секунду даже не задумался об этом.
- Да... Ты прав... Знаешь, просто будет чертовски жаль, если все сделанное пойдет потом в мусор.
Вадим вздохнул.
- А у нас есть какие-нибудь другие варианты?

Других вариантов у нас не было. Поэтому на этом мы и сошлись.
Вечером, когда Вадим уехал, я достал вторую часть сценария, поудобнее устроился в кресле и стал ее перечитывать. Впереди предстояло еще многое сделать для завершения первого фильма, а я уже мысленно был там - во Франции сороковых годов, вместе со взрослым Алексеем Белобородовым...


Глава 84.


В дверь постучались и на пороге возник Сашка (судя по всему, только что вернувшийся из Москвы).
Поздоровавшись, он уткнулся взглядом в пол и стал бессвязно что-то мне объяснять.

- Саша, подожди, - остановил я его, - я ничего не понял. Начни сначала.
Сашка замолчал, шмыгнул носом и заговорил снова, но уже более внятно:
- Дядь Саш, можно мы завтра не будем снимать ту сцену на горохе?
- Почему?!
- Понимаете... Там ведь надо будет с голой попой стоять...
- Ну да, - удивился я. До сих пор съемка подобного рода сцен не являлась для Сашки проблемой.
- Дядь Саш... я... завтра... никак не могу это...
- Почему?
Сашка помолчал, потом тяжело вздохнул и тихо сказал:
- Меня... мамка вчера ремнем...
- Что?!
- Мамка... отлупила... Ремнем...

На какое-то мгновение я даже потерял дар речи. Да что они, сговорились, что ли... чтобы больше не снимать эту сцену!...
- А ну снимай штаны - показывай.
Сашка снова шмыгнул носом, но послушно, повернувшись ко мне спиной, расстегнул штаны и приспустил их чуть ниже попы. Я приподнял подол рубашки, и моему взору предстала "картина маслом" в красно-сине-фиолетовых тонах.

"Ни фига себе! Это же как надо лупить, чтобы такое осталось...".
Молча я достал из стола мазь и выдавил ее себе на ладонь.
- Стой и не дергайся. Я тебе сейчас там специальной мазью смажу. Она это... Заживляющая.
Сашка наклонился, уперевшись руками в кровать, а я стал осторожно наносить мазь. Кроме того, что попа была явно чуть опухшей, она оказалась еще и твердой, как камень.

"На такой, наверное, и не посидишь особо. Бедный, как же он в автобусе всю дорогу...".

- Больно?
- Не-е... Когда стоишь - ничего. Сидеть только... плохо... Ну и... спать пришлось на животе.
- Я в автобусе как же?
- А я стоя...
- Всю дорогу?!
- Ну а что... Не, ну я сидел чуть-чуть... Только это больно... Особенно когда на колдобинах...
- М-да... Ну и за что это тебе бедному так досталось?
Сашка вздохнул.
- За курево...
- Чего?!
- За курево... Мы с пацанами за гаражами дымили, а соседка увидела... Ну, и рассказала все мамке... А мамка меня уже раз ловила за этим делом... Весной еще... Она тогда мне тоже всыпала, но не так сильно... И обещала, что если еще раз, то "шкуру спустит"... Вот и...


Елки-палки! Ну, и что тут скажешь?! Стоит весь такой несчастный, маленький (на свои десять явно еще не тянет), худой, растрепанный, со спущенными до колен штанами (это он ждет, пока мазь впитается)... "Курильщик", блин! Но мать, вообще-то, тоже хороша. Разве так можно...

- Значит так... Завтра снимать эту сцену мы не будем. Снимем на следующей неделе. Сейчас иди отдыхай. Да, и утром зайди ко мне - я опять смажу. Все. Иди.
- Спасибо, дядь Саш...
- Да, и вот что... Если я еще хоть раз узнаю, что ты дотронулся до сигареты... И неважно где - тут или дома... Ой, Сашка, бедным ты будешь... Понял? Я серьезно.
- Угу... Я больше не буду. Вот честное-пречестное...

"Ага. Как же, - усмехнулся я про себя, - если такое произойдет, это будет впервые в мировой истории: пойманный за куревом десятилетний пацан говорит, что "больше не будет", и после этого никогда уже не курит... Даже смешно".




Глава 85.


Еще один съемочный день пропал (это я понял уже вчера вечером после ухода Сашки). Намеченные на последующие дни сцены снимать было нельзя, потому как это были эпизоды с "крупнорогатым скотом". Вернее, если быть более точным, "крупнорогатой" там была только одна корова. Правда была еще "мелкорогатая" коза... А вся остальная живность была безрогой: свиньи, гуси, куры... Но вся проблема заключалась в том, что привезти их всех должны были только лишь во вторник утром.

Поэтому в понедельник с самого утра я был не в настроении. Впрочем, дела нашлись для всех. Съемка фильма - это ведь не только непосредствено сама съемка, но и еще огромная подготовительная работа, остающаяся за кадром...

Раздав ценные указания, я уединился в своем вагончике и снова стал просматривать сценарий второго фильма, делая при этом уже наброски по раскадровке.
Мое уединение продлилось недолго.

В вагончик заявился Димка. Он сразу же плюхнулся на мою кровать и, достав из-за рта "Чупа-Чупс", сказал:
- А я знаю, почему сегодня съемку отменили.
- И что же ты знаешь? - продолжая пролистывать страницы сценария, машинально спросил я.
- Знаю... Мне Сашка по секрету рассказал...
- А-а... Ну, тогда все понятно... А ты ему тоже случайно по секрету не рассказал, почему ее отменили прошлый раз?
- Рассказал... - растерянно пробормотал Димка, - ну, это же по секрету...
"Ну дают, орлы! А впрочем... мальчишки - есть мальчишки...".
- Тогда вот что, друг мой сердечный, скажи-ка ты ему еще кое-что "по большому секрету"... Что если на следующей неделе, когда надо будет снимать эту сцену, с тобой или с ним опять случится какая-нибудь "неприятность", то я лично положу вас обоих рядышком и всыплю такого ремня, что вы неделю потом не то что сниматься, но и сидеть не сможете...
"Правда я понятия не имею, как это делается..." - мысленно тут же добавил я.
- А за что?!... - возмутился Димка. - Мы что, виноваты, что так получилось?!
- Нет. Вы абсолютно тут ни при чем. Ты в чужой огород не лазил... а Сашка не курил...
Димка "надулся" и замолчал. Молчал он минуты две, а потом сказал:
- Не, не получится.
- Почему? - удивился я.
- Ты не сможешь. Ты добрый.
Вот обормот хитрющий!
- Тогда я попрошу сделать это Геннадия Ивановича, нашего начальника охраны. Он сможет.
- Он смо-оже-ет, - медленно повторил за мной Димка и снова задумался.
Стало опять тихо. Неужели мне удастся, наконец-то, поработать...
- Не, тоже не получится, - "ожил" Димка, - ты ему не скажешь. Мы ведь тебе это все по секрету рассказывали...

Выпутавшись из этой непростной ситуации, Димка радостно засиял.

- Так. Брысь отсюда. Мне работать надо. Иди и... займись чем-нибудь полезным. И вообще... Разболтались тут, понимаете ли... Сейчас вот возьму и... в самом деле отшлепаю... По-настоящему.
Димка хихикнул, показал мне язык и пулей вылетел из вагончика, опасаясь наверное, что вдруг я действительно решу перейти от слов к делу.

 Отправлено: 06.06.17 15:12. Заголовок: Глава 86. Во вторн..

Глава 86.


Во вторник съемочная площадка около дома Афанасия заполнилась настоящим "деревенским" звучанием... а также соответствующим запахом.
На три последующих дня наша съемочная группа пополнилась коровой, свиньей с четырьмя поросятами, козой, а также тремя гусями и пятью курами. Наши девицы-красавицы (ассистенточки) впали в смертельную тоску и стали просить меня закупить несколько ящиков с баллонами освежителя воздуха. На что прямолинейный оператор Женя сказал, что с освежителем воздуха могут не согласиться животные, но что он может достать по блату несколько противогазов... (За что тут же чуть было не был побит всей женской частью нашей съемочной группы).


Эпизоды, которые нам предстояло снять, были в основном мелкие, второстепенные. Из крупных был только один, где Гаврилка учит Алешу доить корову.

Самое интересное, что в этом эпизоде Димке и Сашке практически не надо было ничего "играть", так как Сашка действительно умел доить корову (как-никак каждое лето в деревне), а Димка эту самую корову, можно сказать, впервые в жизни так близко видел.

Время на съемку этого эпизода, конечно, ушло много. Корове не объяснишь, как надо вести себя перед камерой. Но в итоге получилось очень здорово.

Вечером за ужином я искренне поблагодарил Сашку и Димку (они действительно были в этот день просто молодцами). При этом Сашка, который все еще чувствовал себя очень виноватым за сорванную съемку, засиял, как новогодняя лампочка. Я знал, что и Димке моя похвала была приятна, хотя он старательно и делал вид, что "ничего, собственно говоря, необычного он в этом не видит".


Однако на следующий день все прошло уже не так гладко...

Когда была отснята добрая половина намеченного на день, случилось небольшое ЧП. И случилось оно благодаря... Сашке. Впрочем, особо винить его в этом было нельзя, но... именно с его рук неожиданно вырвался на свободу один из поросят.

Последующий час вся съемочная группа носилась по городку и ловила маленького, дико визжащего поросенка...

Я поступил мудрее всех. Поднявшись повыше с помощью операторского крана, я восседал в удобном кресле и наблюдал все это со стороны (при этом чуть было не свалился оттуда со смеха).

В итоге, набегавшись, поросенок сам вернулся в хлев и забился под бок огромной мамы-свиньи.
Ни о какой съемке после всего этого речи уже не было. Как выглядели все те, кто принимал непосредственное участие в ловле, не поддавалось никакому описанию, но зато было очень хорошо запечатлено Славиным фотоаппаратом. При этом угрозы, которые посыпались за это в его адрес, леденили кровь.

Однако основной поток народного негодования обрушился на Сашку. Все "охотники" единодушно сошлись во мнении, что это было сделано им специально, и поэтому... Народ роптал и требовал возмездия...

Пришлось мне грудью стать на его защиту (за что вечером я был отмечен Димкиной похвалой. Этот нахал, оказывается, тоже наблюдал все это со стороны, забравшись на крышу сарая, и тоже навеселился от души).
В общем, среда "удалась".


Глава 87.


Четверг...

Гаврилка с прутиком в руках гонит гусей к реке... Алеся ведет корову с поля домой... Афанасий латает дыры в курятнике... Елизавета Матвеевна кормит поросят, доит корову... Гаврилка тащит за веревку упирающуюся Милку (козу)... Короткие незначительные эпизоды, часть которых возможно и не понадобится при монтаже. Но снять их на всякий случай нужно (потом уже не доснимешь - слишком много возни: природа, животные...).

К двум часам дня почти все было отснято. Оставалось три небольших эпизода, но доснять их решили уже после обеда.

По пути в столовую я увидел Димку и Сашку, сидящих на плетне и о чем-то воодушевленно спорящих.

Выглядели они очень живописно и почти как настоящие деревенские пацаны (если бы только не ярко-оранжевая Димкина майка). Крикнув им, чтобы они шли кушать, я не стал их дожидаться и пошел дальше.
Набрав полный поднос еды, я уже сел за стол, когда вдруг со стороны съемочной площадки раздался душераздирающий протяжный Димкин вопль...

Все, кто был в столовой, вскочили с мест и бросились к выходу...

Я бежал впереди всех (давно я так не бегал)... А еще через минуту, вся наша толпа бежала обратно, а следом... неслась коза Милка с обезумевшими глазами.

...Димка и Сашка сидели на плетне и спорили: Сашка имел неосторожность похвастаться Димке, что вся наша живность слушается его с полуслова... "И даже упрямая коза Милка, у которой ужасно вредный характер". Димка отвечал что-то в духе того, что "подумаешь", а коза, между прочим, так и вообще само спокойствие... Вон стоит и мирно жует себе травку (привязанная веревкой к воткнутому в землю колышку).
Слово за слово...

Димка слез с плетня и, сняв майку, подошел к козе (остановившись, правда, все же в метрах пяти от нее).
- Смотри, - крикнул он Сашке и стал изображать из себя тореодора, размахивая своей ярко-оранжевой майкой перед козой, - видишь, она даже головой не пошевелит...

Головой Милка действительно перестала шевелить. Но при этом Димка не заметил, как стали наливаться кровью ее глаза...

Скорее всего Димка никогда не читал рассказ Владислава Крапивина "Бегство рогатых викингов". Впрочем, я не уверен, что описанное там имеет какое-либо научное объяснение... Но оказалось, наша Милка тоже "не очень любит" оранжевый цвет. А точнее, она, как и та коза в рассказе Крапивина, просто впала в бешенство, увидев оранжевую майку перед своим носом.

Все бы может еще обошлось, но веревка, которая тянулась к колышку, оказалась непривязанной, а только лишь пару раз обмотанной вокруг него...

Вопль, который мы услышали в столовой, Димка издал, когда пулей летел к ближайшему дереву... а следом за ним, не отставая, неслась Милка. Оказалось, коза тоже умеет бегать быстро... А вот взбираться на деревья - нет. Только это и спасло Димку.

Боднув несколько раз дерево, Милка с огорчением посмотрела наверх, а потом по сторонам... и тут увидела нас, бегущих прямо на нее... Боевой дух Милки был все еще высок. Проблеяв что-то воинственное, она несколько раз ударила копытом о землю, а затем, наклонив голову и выставив вперед рога, устремилась навстречу нам.

...Обезвредили Милку наши доблестные охранники под непосредственным руководством Геннадия Ивановича. Три здоровых парня, поймав ее, с трудом повалили на землю и на время, пока она не успокоится, связали. Но это произошло только лишь через полчаса. А до этого... наше Мерсядюсево познало все прелести такого замечательного действа, как коррида... К счастью, обошлось без жертв.


Когда коза была нейтрализована, народ стал выползать кто откуда. Это просто удивительно, как у человека срабатывает инстинкт самосохранения и в какие самые невероятные места загоняет его в минуту опасности. Лизочку, например, пришлось снимать с крыши биотуалета, в котором плечом к плечу мужественно пережидали опасность трое наших осветителей (а там, между прочим, и для одного человека места не так уж и много).


...Я шел со Славой и Сергеем к нашей съемочной площадке (к дому Афанасия), когда вдруг от куда-то сверху услышал жалобный Димкин голос:
- Дядя Саша, снимите меня, пожалуйста...

Я задрал голову и увидел Димку... сидящего высоко на дереве. Все бы ничего, но до той ветки, на которой он сидел, ствол был абсолютно голый. Вернее, судя по всему, ветки на нем когда-то были, но их спилили... Вот по этим старым спилам Димка, скорее всего, и забрался наверх. Но спуститься по ним вниз... Прыгать с такой высоты тоже было опасно.

Пока мы ждали пожарников, за которыми побежал Сергей, я стал выпытывать у Димки, с чего все это началось. И вот тут-то и узнал про неудачную корриду...

Наши пожарники - ребята боевые, и если уж "Родина позвала"... Примчались они очень быстро, причем на машине с включенной мигалкой и сиреной (это при том, что идти тут было метров пятьсот от силы).
Выскочив из машины и оценив ситуацию, они стали обсуждать с сидящим на дереве Димкой, как его лучше оттуда снять: натянуть тент, чтобы он спрыгнул, или поставить лестницу...

В это время у меня зазвонил сотовый телефон. Звонил Вадим.

- Вадим, извини, не могу сейчас говорить, - не здороваясь, быстро проговорил я в трубку, - я тебе потом перезвоню.
- Что-то случилось? - встревоженно спросил он.
- Да... нет... Уже ничего. Просто мы сейчас Димку с дерева снимаем...
- Что?! Не понял... Какого дерева?! Что случилось?!
- Да не волнуйся... Уже все в порядке... Просто... была небольшая коррида с козой. Димка решил стать тореадором... Козу ребята Геннадия Ивановича уже нейтрализовали, а Димку сейчас наши пожарники с дерева снимают.
В трубке повисло молчание, сопровождаемое каким-то страннным хрюкающим иканием. А потом Вадим невнятным голосом сказал:
- Я... потом тебе перезвоню...

За ужином, как не странно, над Димкой никто не подтрунивал и не смеялся, хотя подробности знали уже все. Впрочем, о причине такого "благородного" молчания нетрудно было и догадаться: спасаясь бегством от разъяренной козы, "отличились" все. (Сам я, кстати, очень вовремя успел забраться на осветительную ферму).

И только Геннадий Иванович, не испугавшийся и не растерявшийся в ту минуту, многозначительно хмыкнул, проходя мимо Димки.

Сам же Димка был явно сконфужен происшедшим и весь остаток дня был "тише воды, ниже травы".
Тане о проишедшем мы благоразумно решили пока не рассказывать.
Вадим перезвонил поздно вечером, как раз когда я загонял Димку в постель.

- ...Я сейчас у отца сижу, - радостно доложил он мне, после того, как сперва ехидно поинтересовался, все ли у нас сейчас в порядке. - Он считает, что ты должен компенсировать ему те убытки, которые он понес из-за тебя.
- Какие убытки? - весело спросил я, прекрасно понимая, что это, конечно же, шутка.
- У него сорвалось важное совещание с зарубежными партнерами. Я ему рассказал про вашу корриду и... совещание пришлось отменять. Во! Вот он опять смеется и не может остановиться...
- А, ну тогда все претензии не ко мне, а к Димке. Димыч! Вадим Андреевич сказал, что вычтет с тебя за эту корриду кучу денег.
- За что?! - возмутился Димка. - Я что, виноват что ли, что коза бешеной оказалась!
- До знакомства с тобой она была вполне нормальной.

Я не понял, на каком моменте Вадим переключил телефон на "громкую связь", но, похоже, Андрей Сергеевич успел услышать все. После Димкиных слов его смех грянул с новой силой, а Вадим грустно сказал:
- Ну вот... Похоже, завтрашнее совещание придется отменять тоже...



Глава 88.


В пятницу утром весь наш "зверинец" увезли (к великой радости всей съемочной группы и особенно ее женской половины).

После этого мы на редкость спокойно отсняли несколько эпизодов в доме, и уже к обеду все намеченное на день (в плане работы) было сделанно.

То ли я за последнее время устал, то ли наступили опять какие-нибудь очередные магнитные бури, то ли еще что, но мне вдруг захотелось просто поваляться под солнышком на берегу реки и ничего не делать. Что я и решил воплотить в жизнь после обеда.

Совсем в одиночестве мне побыть, конечно, не удалось. Очень скоро Димка устроился рядом и стал что-то бубнить мне в ухо насчет завтрашнего дня.

Я отвечал вяло, но поскольку наши планы на завтра совпали, он быстро успокоился и уткнулся в книгу, которую принес с собой (то в футбол целый день, то от книги не оторвать. Все-таки Димка очень интересный человек).

А планы наши на субботу были очень простыми: покататься на машине (Димка за рулем), шашлыки на берегу реки и ближе к вечеру - банька. Это был тот редкий случай, когда наши планы совпали и нам не о чем было спорить.

Лежа под солнышком и наслаждаясь жизнью, я думал о том, что как хорошо, что мне удалось в разговоре с Таней замять тему Димкиного вождения машины.

На следующий день после того, как Димка рассказал ей о своем первом опыте, у нас с Таней состоялся не очень хороший разговор. Ей категорически не понравилась моя идея научить Димку водить машину. Я же был абсолютно убежден в том, что прав. В итоге мы чуть было не поругались. Я вовремя сумел увести разговор в сторону и избежать ссоры. Да так ловко, что Таня даже не успела сказать мне ничего "запрещающего" на будущее. Поэтому, поскольку она этого не говорила... а я ничего такого не обещал... то мы с Димкой собирались повторить это снова...

День закончился проливным дождем. Набрав в столовой еды, мы с Димкой устроились у меня в вагончике у телевизора и весь вечер "ржали", смотря на DVD шоу Бенни Хилла.
А потом позвонила Таня... Небольшая рукопашная схватка за право первым поговорить с ней по телефону закончилась Димкиной победой и перевернутым подносом с грязной посудой. Виноватым за это Димка назначил меня. Все-таки он потрясающе нахальная личность...


Глава 89.


Выходные прошли отлично. А Димка вообще молодец - так уверенно уже рулил... что даже отважился и обогнал телегу (при этом до смерти напугав едущего на ней мужика).
И снова понедельник...

Небольшой эпизод "Афанасий и пацаны в бане"... Вначале думали снимать не по-настоящему. С настоящим паром вся оптика тут же запотевает. Но когда на прошлой неделе сделали пару пробных кадров, то поняли, что выглядеть это будет очень халтурно. Да и "парить веником" без пара - это садизм. Поэтому Женя срочно смотался в Москву и привез специальную камеру с какими-то особыми фильтрами... В итоге снимали все "по-настоящему". Оказалось, что снимать в парной бане - удовольствие "ниже среднего". С этим были не согласны только Павел Сергеевич, Димка, Сашка и Андрей, которые попарились с большим удовольствием.

Правда, перед самой съемкой Сашка немного нервничал и пару раз переспрашивал меня: точно ли, что у него на попе все уже сошло и ничего не видно... Я его успокоил и заверил, что все уже нормально. Кстати, с этой обезболивающе-заживляющей мазью вот что интересно оказалось... У Димки следы от трех самых сильных розог сходили очень долго, а у Сашки все синяки почти полностью исчезли за неделю и, если не знать и не присматриваться, то ничего уже и не было заметно. А пользовались они этой мазью одинаково (дважды в день)...

Результатом наших "страданий" в бане я остался доволен. Получилось хорошо. А еще радовало то, что Димка и Сашка после всего этого были необычайно чистыми. Правда, ближе к вечеру они исправили это, поиграв вместе с нашими охранниками в футбол.

Во вторник мы сняли несколько незначительных эпизодов в огороде и во дворе дома. А вечером я понял, что совершил огромную ошибку и заключалась она в том, что я отложил на среду съемку эпизода стояния на горохе, а не снял его сегодня или вчера.

А началось все с... футбола.

Как и вчера, несколько наших охранников, осветителей, разнорабочих, а также Сашка и Андрей (Димки не было. Он укатил на велике в деревню), поделившись на две команды, устроили "матч века". Все было хорошо, но в какой-то момент возле импровизированного футбольного поля под руку с одним из наших пожарников появилась Лизочка.

В белых джинсах и нежно-голубой блузке, "величественная и неприступная", она шла с видом королевы... Они обогнули уже площадку и почти прошли мимо ворот (которые представляли из себя две неровно вкопанные палки), когда мяч, метко пущенный из угловой позиции Сашкой, влетел в ворота противника... а затем звонко впечатался прямо Лизочке в... чуть ниже спины (при этом четко отпечатав там рисунок мяча).
В первые секунды тихий вечерний воздух сотрясся от радостного Сашкиного крика: "Го-о-ол!!!".
А затем...

Оказывается, вой пожарной сирены - это просто ничто по сравнению с Лизочкиным яростным воплем.

Далее грянул дружный хохот обеих футбольных команд.

Перенести этого Лизочка была уже не в силах.

Провизжав что-то на счет того, что она сейчас "вырвет этому сопляку ноги" и вообще "сделает с ним неизвестно что", разъяренная Лизочка устремилась к Сашке.

Вначале Сашка даже не понял, что случилось. Он был "на седьмом небе" от радости, что забил гол. Но почему все... А когда понял и увидел несущуюся на него Лизочку, быстро "спустился с небес" и бросился убегать.

Но это только лишь еще больше разъярило Лизочку. Продолжая выкрикивать всевозможные угрозы, она неслась за ним с резвостью молодой лани. Чуть поспевая, следом за ней бежал ее кавалер (пожарник Игорь).

Сделав почти полный круг вокруг поля (под несмолкаемый смех футболистов) и поняв, что Лизочка не намерена отставать, Сашка метнулся к своему лежащему на краю поля велосипеду. Несмотря на колдобины, по которым он поехал, расстояние между ним и пышащей гневом Лизочкой стало увеличиваться.
Ему оставалось всего метров двадцать до дороги, когда переднее колесо неожиданно вдруг куда-то провалилось. А дальше Сашка даже не понял, что произошло. Стремительный полет... Жгучая боль в колене и руке... И необъятное небо перед глазами.

А еще через секунду это небо заслонилось лицом Лизочки.

- Сашенька, миленький, ты живой?! Ой, ты Боже ж ты мой... Как же это ты так...
Сашка приподнялся и, постанывая, сел. Его колено и локоть выглядели так, как будто бы по ним прошлись теркой. На глазах выступили слезы.

- Потерпи, маленький... Ну, что ты встал, как вкопанный?! - последнее относилось уже к застывшему рядом Игорю. - Беги быстрее за Евгением Ивановичем. Сейчас, Сашенька... Да, стой ты, бестолочь! - последнее было опять адресованно сорвавшемуся с места и бросившемуся за доктором Игорю. - Возьми его на руки и неси... Он же легкий. Да быстрее ты!

Ошалевший от такого Лизочкиного напора Игорь осторожно взял Сашку на руки и побежал с ним в сторону вагончиков. Не отставая от них ни на шаг, рядом бежала и сама Лизочка, продолжая на ходу успокаивать плачущего Сашку и ругать "бестолкового" Игоря.

А следом за ними бежали все остальные футболисты...

- Сашка разбился! - это короткая фраза сорвала меня с кресла и бросила к дверям. При этом охранник Володя, который сообщил мне это, только чудом успел отскочить в сторону.

В медпункте я застал что-то очень близко напоминающее картину "Мадонна с младенцем": Лизочка сидела, обняв Сашку, и из-за всех сил дула ему на руку, которую Евгений Иванович чем-то мазал.

Когда ссадины были обработаны, Евгений Иванович сказал:
- Не волнуйтесь, Александр Петрович. Ничего страшного там нет. Просто колено и локоть в кровь рассадил. Обычное дело у пацанов. Ну, на всякий случай, мы, конечно, сейчас свозим его на рентген, но я почти уверен, что там все в порядке...

Я выдохнул с облегчением и, сев рядом с Лизочкой и Сашкой, стал расспрашивать их о том, как это произошло. И Лизочка, продолжая обнимать и гладить по голове притихшего Сашку, подробно мне все рассказала...

А потом они вместе с Евгением Ивановичем погрузились в нашу машину скорой помощи и отбыли в райцентр, где была небольшая поликлиника.

По пути к себе я зашел к нашим охранникам и сказал Володе, что он "убийца". Затем, налюбовавшись растерянными лицами всех присутствующих, пояснил, что фраза "Сашка разбился" чуть было не отправила меня на тот свет. Володя очень смутился и стал извиняться. А потом я снова выслушал, как все это произошло. После чего мы все вместе начали ржать, как ненормальные (представив все это в лицах, удержаться от смеха было просто уже невозможно).

...Димка очень расстроился, что все эти события прошли мимо него (а не фиг было целый день летать где-то в деревне). Поэтому, когда я вечером отправился навещать вернувшегося из райцентра Сашку (рентген подтвердил мнение Евгения Ивановича - все было в порядке), он пошел со мной. Впрочем, он, наверняка, и так бы пошел к Сашке...

На пороге Сашкиного вагончика я нос к носу столкнулся с Лизочкой, которая выходила из дверей, держа в руках поднос, доверху заваленный пустой грязной посудой.

- Ой, Александр Петрович, вы меня напугали...
- Как там наш "каскадер"? - как можно серьезнее спросил я, проигнорировав кокетливый Лизочкин тон.
- Я его покормила (ну просто-таки мать Тереза), и сейчас он телевизор смотрит. А еще я немного прибрала у него в вагончике... Ему ведь сейчас самому тяжело это (конечно, тяжело... Особенно с учетом того, что с начала лета он ни разу этого не делал. Уборщица, конечно, бывала там регулярно, но разбросанные повсюду вещи она не трогала...).
- Спасибо, Лиза...


Сашка сидел в кровати с пультом в руках и смотрел телевизор. Димкиному приходу он очень обрадовался, а вот к моему отнесся явно как-то настороженно. Порасспрашивав его о том, как он себя чувствует, я уже собрался было уходить, когда Сашка вдруг жалобно спросил:
- Дядя Саша, а как же теперь со съемкой быть?
Я на минуту задумался, вспоминая, какие сцены с его участием остались еще не отсняты.
- Все нормально, Саш, - успокоил я его, - с твоим участием там осталось только пару сцен снять... Нет. Три. Да, три сцены. И во всех их тебе не надо бегать-скакать, а только лишь сидеть, говорить и чуть-чуть ходить. Ну, а пару шагов, я думаю, ты сможешь сделать.
- Конечно смогу! - обрадовался Сашка. - Да я и бегать смогу! Только не очень быстро...
- Вот и отлично. Но бегать все-таки пока не надо. Так что... не волнуйся.
- Дядя Саша, а как же с той сценой на горохе?
Вот об этом-то я как раз и не подумал. О том, чтобы Сашке сейчас стать коленями на горох, не было и речи (да и разбитый локоть тоже в кадр не вписывался). Из разговора с Евгением Ивановичем я уже знал, что ссадины неглубокие и должны дней за десять полностью зажить. Значит съемка этой сцены опять откладывалась... (вот и не будь после этого суеверным...). Ну, что ж... Вообще-то я планировал, что мы уже через десять дней закончим все снимать... Ну, так... ничего страшного. Снимем эту сцену последней, или задержимся еще на пару дней.
- Тут уже ничего не поделаешь, - вздохнул я и развел руками, - Евгений Иванович обещал, что все это заживет дней за десять. Вот тогда и снимем. Не переживай. Главное больше не падай.
Сашка радостно засиял, но потом вдруг опять резко погрустнел и, опустив глаза, тихо сказал:
- Дядя Саша, а Димка мне сказал... ну, тогда - на прошлой неделе... что, если мы опять сорвем съемку этой сцены... Дядь Саш, только Димка же не виноват! Это я один... Вы меня одного тогда...
Я в начале даже не сообразил, о чем идет речь. По правде говоря, я уже начисто и забыл о тех своих угрозах. Зато Димка сразу "врубился" и тут же возмутился:
- Это не считается!
- Не считается, не считается, - согласился я. (Интересно, неужели они действительно решили, что я могу такое сотворить?!).
- То-то же, - успокоившись, усмехнулся Димка.

Хм... А может все-таки стоило... По крайней мере Димку...