Применение телесных наказаний в воспитании подростков - насилие или неприятная необходимость?

Звонок. Часть 1.
Звонок в дверь. В литературе и в фильмах со звонка нередко начинаются события, либо страшные, либо просто неприятные. В этом случае был как раз второй вариант...
Звонок в дверь. Андрей, стоявший в углу, по инерции обернулся, чтобы посмотреть, кто пришел. На автомате. Не заботясь даже о том, чтобы натянуть трусы. За дверью стояла Настя, староста класса "Б". С ней у Андрея каких-либо близких отношений не было, но общались они нормально. И вот так получилось, что сейчас перед Настей предстал Андрей, нехотя показав "то самое"...
Нетрудно догадаться, что Андрей делал в углу. Ему только что пороли задницу. И поделом: 16 лет - это не тот возраст, чтобы напиваться. И теперь Андрей стоял в углу со спущенными до колен трусами, периодически потирая напоротый зад. И вот - звонок... Дом, в котором жила его семья, был очень старой конструкции. Одноэтажный, с садом, высокими потолками и огромными окнами, что, в дополнение с расстановкой мебели, создавало спокойный обзор для всех четырех углов. Андрей так один раз уже попался: зашел его друг, одноклассник Денис. Еле-еле, чуть ли не со слезами, уговорил его Андрей никому не рассказывать о том, что он видел. А в другой раз он чуть было не попался Вике, девушке, которая ему нравилась. Только Андрей успел натянуть трусы и надеть штаны, как та позвонила в дверь. И вот - третий раз...
Андрей осознал, какую картину Настя в данный момент видит, поспешно натянул трусы и быстро, не надевая штанов (уже пофигу, самое стыдное она уже видела), пошел открывать. "Узнаю, что ей надо, уговорю, лишь бы она никому не рассказывала, и отпущу". Из угла он вышел спокойно, потому что знал: отец сейчас далеко, в саду, а дома никого нет. Он открыл Насте дверь, запустил ее в коридор, обустроенный как небольшая комнатка, предложил ей сесть и сам осторожно уселся на мягкий диван.
- Привет, - робко начала Настя. Нам вопросы на экзамен по географии раздали, я хотела тебе передать, чтобы ты своему классу раздал, а тебя сегодня не было. Вот, держи! - она протянула билеты и тут же добавила: "Сочувствую. Какой у тебя строгий папа... Не бойся! Я никому ничего не скажу".
- Спасибо, Настя, - тихо произнес смущенный Андрей. И тут его, как молния озарила мысль: "Папа? Значит, ты все видела?"
... В этот "прекрасный" майский день Настя, ни о чем не подозревающая, открыла калитку дома, где жил Андрей. В хорошем настроении она шла, по сути, прогуляться в этот тихий, садовый район городка. Перед окнами буйно цвела сирень. Настя машинально заглянула в окно - и остолбенела. Картина, которая предстала ее глазам, была просто шокирующей. Боком к окну стоял невысокий, плотный, седой мужчина. В руках он держал видавший виды ремень, из тех, что "воспитал" не одно поколение советских детей. Спиной к окну стоял высокий, немного полный парень. Это явно был Андрей, в семье он рос один. "Снимай штаны!" - произнес мужчина. Андрей тяжело вздохнул, снял спортивные шорты. Под ними оказались зеленые, немного прозрачные трусы в обтяжку, явно на размер меньше, которые открывали низы его булок. Положив шорты на стул, Андрей спустил до колен трусы. Взору Насти, спрятавшейся за кустом сирени, открылись откормленные белые полушария. Андрей лег поперек кровати задницей кверху. Взмах, первый удар. "А-я-я-яй!" - сразу же заорал он. Как видим, он не давал себе никакого труда вытерпеть порку сколько-нибудь достойно. Звонко трещала под ремнем толстая задница провинившегося. Уже ближе к десятому удару он вовсю дрыгал ногами. "А-а-ай! Папочка, не надо! Папочка, больно! Папочка, прости! Я больше не бу-ду-у-у-у!" Ремень доходчиво объяснял засранцу правила поведения в доме. Особенно доставалось левому бедру, куда захлестывала петля сложенного вдвое ремня. Андрей вертелся, спасая пострадавшие места, и тогда петля крепко впечатывалась в левую ягодицу. Низ его задницы уже превратился из белого в красный. Пара захлестов виднелась и на ляжках.
Наконец, удара после пятидесятого, наказание было закончено. Андрей, всхлипывая, поднялся с кровати и хотел уже натянуть трусы, подобрав их с пола (он так вертелся и дрыгал ногами во время порки, что трусы сначала съехали к щиколоткам, а потом и вовсе свалились). Но услышал в ответ твердое: "Нет, так не годится!", натянул трусы до "разрешенной" середины ляжек и, потирая воспитательное место, направился в угол. Отец, не обращая никакого внимания на то, что творилось за окном, повесил ремень на дверь и вышел. Пошел на террасу и, через нее, в огород, подышать воздухом. А Андрей, продолжая всхлипывать, тер то глаза, то покрытые ярко-красными следами ягодицы.
Настя, наблюдавшая все это, совсем впала в ступор. Казалось бы, самым логичным решением было бы быстро уйти, пользуясь тем, что она осталась незамеченной. Но в ее голове тут же возникла мысль другая: "Мне потом сюда возвращаться, чтобы отдать билеты? Нет, возвращаться - ни за что! Отдам быстро билеты и уйду!" Шокированная Настя, почти не соображая, что делая, подошла к двери и нажала на кнопку звонка...
- Да, я все видела. Прости, что не ушла сразу! Я была просто в шоке, - начала оправдываться Настя. И тут же перевела разговор: "Ну ладно, держись! Не буду тебя задерживать, а то вдруг еще достанется". Она отдала билеты, быстро попрощалась и ушла.
Андрей, закрыв дверь, вернулся в комнату. Нехотя снова спустил до середины ляжек трусы и встал в угол. Впрочем, стоять долго не пришлось. Вскоре в комнату зашел отец, спокойно сказал, что наказание закончено. Андрей натянул трусы, взял со стула и надел шорты. Настя не выходила у него из головы до самого сна.