Отправлено: 05.03.19 00:34. Заголовок: Порка в бане.

Alex Spank. Порка в бане

Самое стыдное наказание в моей жизни случилось в 14 лет, когда я отдыхал летом в деревне у бабушки. Мы дружили с соседским пацаном Ванькой, целыми днями пропадали на речке и развлекались как могли. Частенько мы в разговорах касались девчонок, обсуждая их внешность и черты характера. И конечно, нам хотелось увидеть их без одежды, рассмотреть девчачьи интимные места.
У Ваньки была старшая сестра Наташка, ей в то время было уже 17 лет. Ванька часто ссорился и ругался с Наташкой, называя ее вредной стукачкой. Частенько Наташка докладывала родителям о Ванькиных проступках и тому доставалось по полной. Ванька в разговорах со мной иногда фантазировал, как бы он отомстил сестре – чтоб ей было больно и стыдно. Но придраться к Наташке особо было не к чему – она помогала на огороде родителям, готовилась поступать в институт и много читала, была вежлива и приветлива со взрослыми. Так что Ванькины желания мести оставались всего лишь мечтами. И вот в очередной раз говоря о Наташке, мы с Ванькой нашли, как нам казалось, гениальную идею, как ей досадить, да так, чтоб никто не догадался, что это мы. План был прост и коварен: подлить ей касторки в суп. А когда ее проберет и она выскочит в туалет, успеть занять его, чтобы Наташке некуда было пристроиться. Мы хохотали, представляя как Наташка будет метаться по двору, а, может быть, даже не удержит и наделает в трусы. И тогда, как ни в чем не бывало, подойти к ней и спросить, чем это так от нее попахивает…
Раздобыть касторку взялся я (у бабушки всегда стоял пузырек в аптечке), а Ванька стал главным исполнителем священной мести. Обедали соседи всегда в 2 часа дня, Наташка разогревала еду и накрывала стол на четверых: деда, бабку, себя и Ваньку. Мать с отцом были на работе. К этому времени я уже был наготове в ожидании зрелища. Увы, нас ждал полный провал: мы не учли, что вкус у касторового масла весьма специфический, и Наташка, съев пару ложек супа, поняла, что тут что-то не так. Да и Ванька, старательно делая безразличный вид, этим выдал себя. Наташка, сказав, что суп похоже прокис, убрала его со стола. Ваньке же было сказано после обеда ждать у бани.
Когда Ванька вышел из дома на крыльцо, я подлетел к нему с вопросом, как прошла операция. Он был бледным и встревоженным и ответил лишь: «П…ц, не знаю, что теперь будет». Мы стояли с Ванькой около бани, придумывая как оправдаться, но в наши дурные головы в этот момент не приходила ни одна стоящая мысль. Из дома вышла Наташка и направилась к нам. Подойдя и бросив мне «Привет», она встала с грозным видом напротив Ваньки и сразу задала вопрос:
- Где касторку взял?
Ванька опустил голову и молчал. Ему было и стыдно разоблачения, и страшно грядущих последствий.
Я решил признаться:
- Наташ, это я принес. Извини нас, пожалуйста, обещаю, что больше не повторится.
Наташка перевела на меня взгляд:
- Тааак, тут целый заговор оказывается. Что ж, вечером на разборку и бабу Лену позовем. И я кому-то очень не завидую!
Мы наперебой начали уговаривать Наташку не говорить ничего родителям и бабушке, обещая выполнить любые желания и сделать все, что она захочет.
Наташка взглянула на нас немножко лукавым взглядом, усмехнулась и спросила:
- Вы признаете, что совершили очень плохой поступок и должны быть наказаны? Если вы мужчины, то должны отвечать за свои действия! Выбирайте: либо я вас накажу, либо вечером папа так всыпет, что неделю на жопу не сядешь! И тебя, Сашка, я думаю тоже не пощадят – ты еще и касторку без спроса взял у бабы Лены.
Мы были готовы расплакаться. Не поднимая головы, буркнули:
- Лучше ты.
Наташка решительно скомандовала:
- Марш оба в баню!
Мы прошли через предбанник в парную. Наташка сняла с крючка моток веревки, ловко перекинула через балку у потолка.
- Встаньте рядом лицом друг к другу! Руки кверху подняли!
Наташка быстро обмотала наши запястья, и мы оказались привязанными к балке с вытянутыми вверх руками.
- Ну что ж, ребятки мои дорогие, доигрались вы все-таки. Давно пора было вам задницы надрать, наконец-то время пришло!
По лицу Ваньки в полуметре от меня пробежала тень страха, наверно и он увидел подобное на моем лице. Мы были как в ступоре от безысходности положения. Зато на лице Наташки сиял победный румянец, ей явно нравилась собственная затея. Она зашла за спину Ваньки и спокойно сказала:
-Будешь дергаться – так и простоишь здесь до прихода родителей, понял?!
А потом просунула руки за резинку шорт и медленно спустила вместе с трусами к полу.
- Ногу подыми! Теперь вторую!
Предметы Ванькиного гардероба оказались в руках сестры. Я уставился вниз на обнаженную нижнюю часть Ванькиного поджарого тела. Задравшаяся футболка не прикрывала ничего ниже пупка, я отчетливо и во всех подробностях видел лобок, поросший темными волосами, висящий член и шарики яиц. Через несколько секунд Наташка зашла уже за спину мне и проделала ту же процедуру, что и с братом. Я ощутил, как по заду пробежал холодок и вздрогнул. Ванька, только что стоявший в смятении, хмыкнул. Теперь мы оба предстали во всей своей обнаженной красе.
- Вот так и постойте пока, красавцы! Подумайте над своим поведением.
Наташка вышла за дверь, а мы, стоя напротив друг друга и почти соприкасаясь, только сейчас начали выходить из транса. Ванька негромко произнес:
- Ваще п…ц! Ну и попали!
- Да уж… А че дальше, как думаешь?
- Лупить будет наверно. Небось за ремнем пошла… Если кто узнает, что нам сестра жопы надрала, позор на всю деревню будет.
- Надо ее уламывать, чтобы не растрепала. Пусть уж порет, потерпим.
Наши размышления прервал скрип отворившейся двери, и мы в изумлении увидели у Наташки в руках огроменный пучок крапивы. Ванька тут же взмолился:
- Наташа, не надо пожалуйста! Мы все уже поняли и прощения попросили! Пожалуйста!
Но стенания Ваньки и мои робкие поддакивания ни к чему не привели. Наташка, издевательски улыбаясь, ответила:
- Ничего, мальчики, вашим попкам крапивка очень полезна будет. Она, знаете ли, с давних времен прописывается как лекарство разным хулиганистым пацанам. Можете вопить, только не слишком громко, а то соседи прибегут. Вот будет весело, когда увидят двух голожопых засранцев, получающих крапивой!
Наташка Медленно приблизилась, притворно решая проблему:
- Так, с кого же начать? Чья задница больше виновата, а? Ванечка, ты наверно все придумал, да? Ты же у нас такой талант, клейма ставить негде!
И тут Наташка взмахнула пучком и резко опустила на Ванькину жопу. Ваня аж подпрыгнул с криком «А-а-а, бля, больно!»
-Ах, ты еще матом ругаешься! Полечим еще!
Наташка с удовольствием щелкнула два раза подряд по заднице брата, который запрыгал на месте, смешно тряся причиндалами и судорожно сжимая зад.
- А-а-а, хватит, стой, подожди, помедленней! – Ванька уже сам понимал, что порки избежать не удалось и пытался смягчить неприятные ощущения.
Наташка, веселясь, подошла вплотную к нам и погладила брату зад:
- Пробирает, да? Крапива шикарная в этом году. Давно хотела ее опробовать на твоей маленькой вредной попке. Мечты сбываются все-таки! Ладно, чуток отдохни, пока твоим дружком займусь! Какая замечательная белая попочка. Когда ее в последний раз драли, а, Сашенька?
Краем глаза я заметил взмах, и через мгновение также подскочил на месте, как Ванька чуть раньше. Резкая саднящая боль пронзила мою задницу, и я не удержался от крика. Спустя несколько секунд последовали еще три резких удара. Я пытался сжать ягодицы, потрясти ими, увернуться от ударов, но эти попытки не приносили результата. Жгучая крапива безжалостно расправлялась с моей беззащитной жопой. Потом Наташка сменила тактику: стала выдавать удары каждому по очереди. Теперь порка стала напоминать сумасшедший танец, так как мы с Ванькой попеременно выгибались друг к другу после удара, касаясь болтающимися писюнами. Наташку такая игра очень забавляла, она явно с удовольствием смотрела на наши причиндалы.
Выдав по два десятка ударов каждому и насладившись нашими стонами и подвываниями (громко кричать мы боялись, хотя и очень хотелось), Наташка произнесла:
- Уф, аж рука махать устала. Запарилась с вами. Жарко. Смотрю и вы вспотели немножко, да, мальчики?!
Наташка скинула халатик, оставшись в трусиках и лифчике. Несмотря на боль в заднице, я уставился на ее стройную фигурку, лишь кое-где прикрытую тканью. Разгоряченная нашей поркой, Наташка выглядела теперь совсем не скромной девочкой, а настоящей фурией, не склонной к мольбам о пощаде.
- Ну что, друзья, разогрелись, теперь пора и к настоящему наказанию переходить. Согласны?
Мы с Ванькой обалдели. Это, оказывается, еще и не наказание было?! Жопа нещадно горела, зуд и боль, смешиваясь, приносили незабываемые ощущения. Одновременно мы взмолились:
- Наташа, пожалуйста, хватит. Уже терпеть нет сил. Не надо больше!
Наташка улыбнулась и выдала:
- Ну, мальчики, первую часть крапивой вы получили за касторку. А теперь должны получить еще и вторую часть за то, чтобы это все осталось между нами. Я ведь могу и не держать язык за зубами. Думаю, что тут и выбирать нечего. Придется еще потерпеть. Жалко только, что весь пучок я об ваши задницы размочалила. Ну ничего, дальше, значит, рукой вас драть буду.
Наташка подошла ко мне и вдруг бесцеремонно схватила за член. Я дернулся, за что тут же получил крепкий удар по уже болезненной заднице.
- А ну стой смирно, если не хочешь, чтоб тебе яйца оторвали! Сейчас получишь 10 ударов, каждый считаешь! Не забудь в конце поблагодарить, что я тут вашим воспитанием занимаюсь.
Я взглянул на Ваньку. Он хоть и был смущен, но откровенно уставился в мой пах, наблюдая за рукой сестры. А она тем временем размахнулась и влепила мне мощный шлепок!
- А-а-аа!
- Не «а-а-аа», а один надо говорить. Не считается.
- Наташа, пожалуйста! Все, все, все, я считаю! – мне уже было не до стеснения, горящая жопа к сантиментам не расположена.
- Вот так-то! Лови!
И я поймал второй хороший шлепок на левую ягодицу, тут же вскрикнув «Один!»
- Вот какой умничка, быстро учишься!
Размеренно нанеся еще 4 удара попеременно на каждую половинку, Наташка остановилась. Затем медленно стала гладить мою пылающую задницу... Горячая волна прилила к моему лицу, но ощущения ниже пояса были весьма приятные, особенно в контрасте с пережитым ранее.
- Наташа, что ты делаешь? Не надо, пожалуйста!
-Ой-ой-ой! Маленький мальчик стесняется.
Ванька вспыхнул, но сдержался и не стал возражать. Молча наблюдал за манипуляциями сестры с моим телом. И эти манипуляции, естественно, достигли результата…. Наташка с любопытством наблюдала за деянием своих рук.
- Сейчас проверим, продержится она 5 ударов или нет.
Шлеп! Шлеп! Шлеп! Шлеп! Шлеп! Я выдыхал «Шесть! Семь! Восемь! Девять! Десять!» Все!
- Не забыл, что теперь сказать надо? – Наташка с силой сжала мою задницу.
Я быстро произнес первое, что пришло в голову:
- Спасибо за воспитание. Я больше так не буду.
- Молодец, Саша! Теперь займусь этим обормотом.
Наташка спокойно, по-деловому ощупала Ванькину задницу и начала лупить. Ванька, как и я прежде, тоже считал удары и после десятого был вынужден поблагодарить за воспитание.
После чего нас наконец-то развязали, приказав убраться в бане. Наташка сдержала свое слово, и наше приключение не стало достоянием гласности. После пережитого наказания делать пакости сестре Ванька больше не решался, да и я запомнил надолго эту баню.

 Отправлено: 05.03.19 00:37. Заголовок: Армия

Alex Spank Ремешок а армии

В армии Ванька притягивал приключения на свою задницу.
Сначала его сержант отчитал за нерасторопность при подъеме, из-за чего весь взвод раз десять был вынужден повторять команду отбой-подъем. А когда повторилось снова - прозвучало заветное "будем объяснять через жопу, если не доходит". Всех построили в шеренгу и сержант с усмешкой сказал: "Выбирайте сами, или кросс 3 км всем взводом или этому раздолбаю сейчас каждый выдаст по удару ремнем. По голой жопе". Ванька посмотрел на своих ребят и понял, что доигрался. Решение было единогласным: "Всех задолбал, копается как баба", "По жопе", "Лучше его выдрать, чем всем мудохаться". Сопротивляться всему взводу Ваня не решился, себе дороже...
Пришлось встать лицом к стене, опереться на нее руками и оттопырить попку. Ну и штаны спустить, конечно. С трусами вместе. Сначала пацаны, стесняясь, не сильно его угощали ремешком, но потом вошли во вкус. Каждый следующий старался по силе удара опередить предыдущего, а попу жалил ремень уже как следует. К 10-му человеку Ванька уже просил прощения у всех и обещал больше не тормозить. Получив 15 ремней, Ваня усиленно тер задницу, разгоняя боль. Смешки пацанов уже не волновали, больше беспокоило то, что им, похоже, процедура понравилась. Ванька не ошибся. И недели не прошло, как снова его попка пострадала. На этот раз за ошибки при сдаче устава получил разнос от прапора. Прапор, 30-летний крепкий мужик вынес приговор: "Седова выпороть как следует, потом ко мне привести, показать результаты". По окончанию теоретического занятия, пацаны, посмеиваясь, обступили Ваньку.
- Ну что, дятел, когда тебя воспитывать будем?
Ванька, краснея, пробурчал:
- Сразу давайте. Не сильно только, парни.
И вот, облокотившись о стол, Ваня снова задницу подставляет. Драл его Сашка, а еще человек пять наблюдало да советы давали, как покрепче и поудобнее хлестнуть. В тот раз пряжкой, слава богу, не влетело. Но зато придумали ему кликуху "Ваня Поркин". Вот так: был Седов - стал Поркин. И ведь ничего не сделаешь - сам виноват, мог бы и выучить этот устав чертов. Потом отправились к прапору, а тот уже на грудь принять успел, веселый сидит.
- Ну что, разъяснительную работу с товарищем провели?
- Так точно, товарищ прапорщик. Все в лучшем виде, жопа красная.
- Показывай!
Ванька, глядя в пол, повернулся и снова штаны спустил.
Прапору видок понравился, но захотелось, видно, еще поразвлечься.
- Молодцы, все свободны. Кроме Седова. С тобой еще обучение не закончилось.
Ванька встревожено глянул на прапора. А тот в граненый стакан ему водки наливает.
- Пей, рядовой. Генералом будешь. Может быть. Я тебя сам учить буду теперь, жопа у тебя сама просит.
Ванька чуть поупирался, но пришлось залпом оглушить стакан, чтоб не сердить прапора. А потом выслушать, какой он никчемный солдат, и как полезно его регулярно пороть. Прапор расспрашивал о Ванькиной жизни до армии, и захмелевший пацан рассказал, как его батя драл за двойки и за курево. Прапор похвалил батю и говорит:
- Ну тут бати нету, теперь я за него для тебя. Молодых парней драть надо обязательно, чтоб человеком вырос. А то скуришься, сопьешься и ничего уметь не будешь. Хочешь этого?
- Не, не хочу
- Значит, по первому требованию - штаны долой и кверху жопой на лавку. Правильно?
- Ненене знаю...
Ванька уже понял, что согласится на все требования прапора. И только надранная попа еще сопротивлялась, не готовая к регулярным встречам с армейским ремешком.
- А что тут знать? Тут я командир, а ты - солдат. Твоя обязанность какая? Выполнять приказы, четко и быстро. Если плохо исполнил - получаешь наказание, хорошо исполнил - благодарность. Пока ты еще не научился выполнять правильно, значит, что?
Прапор плеснул Ваньке еще водки.
- Выпей и скажи, как думаешь. Тут стесняться нечего.
Ванька, зажмурившись, влил в себя огненную жидкость и, не спрашивая разрешения, схватил соленый огурчик.
- Уххх, товарищ прапорщик, не надо мне больше пить, я уже пьяный.
- Да ты еще не пил даже, это - так, фигня.
Ванька, расслабившись, уже не сопротивлялся напору прапора и с глупенькой улыбкой ответил:
- Ага.
- А я люблю вот таких засранцев ремешком пользую. Поставлю рачком, промеж ног зажму и по-отцовски, с оттяжечкой, пока жопа как помидор не станет.
- А вы всех порите, да? Или я один такой?
- Конечно, не всех, но многих. А тебя, Ваня, сам бог велел пороть, у тебя косяк за косяком. Согласен?
- Наверно да, я такой, что всегда в какую-нить хрень попадаю.
- Ну вот видишь, сам понимаешь. Сегодня ты уже по жопе получил, а вот завтра поедешь со мной на хозяйство, там и поучу тебя уму-разуму.
Ванька смущенно улыбнулся и неожиданно для себя выпалил:
- А может, еще по одной и прям сейчас? Вроде жопа не болит уже.
И Ванька понял, что возбудился от собственных слов. Прапора уговаривать не пришлось.
- Ишь ты... Далеко пойдешь. Ну-ка подойди.
А дальше Ванька все как во сне помнит: как с него прапор снял штаны и поставил в стыдную позу, врезал по жопе ремней 20.
Утром похмельный Ванька ловил на себе заинтересованные взгляды парней, но его быстро забрал прапор. Все было прекрасно, правда, на жопе явственно проступали синяки от армейского ремня. Ванька понимал, что до конца службы они вряд ли исчезнут. И был как никогда прав.