Применение телесных наказаний в воспитании подростков - насилие или неприятная необходимость?

Своего отца Игорь помнил хорошо, хотя двенадцатилетний мальчик с шести лет жил с матерью: отец уехал на заработки и пропал. Игорь вспоминал, как убивалась тогда мать: искала отца отчаянно -- и в розыск подавала, и через объявления, но… всё тщетно; ничего не помогло.
Года два назад появился в их семье дядя Женя и теперь они жили втроём. Был он человеком добрым и Игоря полюбил; а если, бывало, мальчик провинится в чём, то долго объяснял ему, как он нехорошо поступил, как расстроил мать и огорчил его.
Да уж, думал Игорь, будь сейчас отец, отбил бы всю попу. Он помнил, как один раз, в детстве, изрезал ножницами торшер из жёлтой, красиво смятой, китайской бумаги. Отец тогда спустил с него штанишки, положил животом на своё колено и отшлёпал ладонью так, что, казалось, попа запылает, как костёр.
Отец наказывал его не то, чтобы часто; но все эти случаи надолго запоминались, и Игорь считал, что так и должно, в общем-то, быть: ну, а как, если за дело?! Отцу нужно быть справедливым, но строгим. А так, как дядя Женя… Эх, ну куда это годится!
...Как-то раз, наводя порядок в книжном шкафу, Игорь, среди каких-то пожелтевших чертежей и студенческих работ, наткнулся на старое издание "Тома Сойера", где была картинка с изображением порки в школе. Дыхание у него перехватило сразу: он смотрел на учителя, на взметнувшуюся розгу, на задранную вверх для наказания курточку мальчика -- его сверстника… Игорь не мог оторваться; и ночью, перед тем, как заснуть, живо представлял себе эту картину, испытывая, при этом, странное, очень будоражащее, волнение...
Как-то Игорь не выдержал: по дороге домой, рассказал своему школьному товарищу и однокласснику Олегу об этой картинке и своих мыслях.
-- В наше время такого уже и нет, -- закончил он с убеждением.
-- Почему -- нет? -- ответил вопросом Олег. -- Меня так дома наказывают; да и ещё некоторых из нашего класса: Димку, например.
-- Димку? -- поразился Игорь.
-- Ну, да... он, потому и отличник; да и меня троек мало.
-- Как это?
-- Да так вот: получаю плохую оценку -- и дома отец выпорет, -- смущённо сказал Олег.
...Игорь всё не мог прийти в себя, даже после возвращения домой. Ну надо же! А ведь так и должно быть, в сущности: провинился -- заголяй попу! А если учишься хорошо, то и наказывать тебя не за что… Эх, везёт ж ребятам, что так их воспитывают! Хоть и больно, зато -- справедливо.
...Так случилось, что через неделю мать Игоря с дядей Женей отправились отдыхать на пять дней. Мать долго сомневалась -- стоит ли ехать? Не хотела оставлять сына одного, но Игорь и дядя Женя, совместными усилиями, уговорили её, -- волноваться было нечего: ведь санаторий, куда они собрались, был "городского типа"; этот дом отдыха находился в пригородной зоне, -- всего в двадцати километрах, -- в одном из небольших сосновых лесов. Вернуться домой, в случае чего, можно было быстро; еды, на это время, заготовить для Игоря -- вполне можно; а звонить домой они с дядей Женей собирались каждый день, вернее -- каждый вечер. Со школой тоже проблем не виделось никаких: на следующий день после их отбытия начинались весенние каникулы.
Они уехали, когда Игорь был в школе: последний день занятий перед каникулами; и в тот же день он пригласил -- вернее, буквально, упросил -- Олега прийти к нему. Игорь раньше бывал у него; а вот Олег не был в гостях ни разу.
...Они с увлечением играли в новую компьютерную "стрелялку" -- дядя Женя привёз из Австрии, где он был в командировке, -- потом пили кофе с печеньем, болтали о всякой всячине… и тут Игорь перевёл разговор на тему родительской строгости, в том смысле, что порка и ему бы не помешала, как способ повышения успеваемости.
Олег, сразу как-то посерьёзнев, соглашался со словами своего одноклассника и они, незаметно, начали говорить о порке вообще и Игорь почувствовал, как эти разговоры бросают его в какое-то странное возбуждение; более того -- было явственно видно, что и Олег испытывает его!
-- Если бы мне всыпали, я бы тоже хорошо учиться стал...
-- Вот выпорю тебя -- будешь знать! -- засмеялся Олег.
Игорь весь зарделся от этих слов и, опустив взгляд, несмело сказал:
-- Ну... давай...
Теперь пришёл черёд застыдиться Олегу:
-- Да ты что… Как же я тебя пороть буду?
-- Ну, как… А как тебя отец порет?
-- Просто приказывает штаны спустить и ложиться на диван голой попкой... И порет -- ремнём.
-- Ну вот и диван -- сказал Игорь и дыхание у него спёрло, -- а штаны с трусиками я сейчас спущу...
Олег растерялся; внизу живота у него накатывало необычное ощущение и, смешавшись, он проговорил:
-- А ремень?
Игорь быстро вскочил с дивана, не подумал, вот напасть!
-- Подожди, -- он бросился к платяному шкафу. -- У дяди Жени должны быть…
"Если только не забрал их все с собой", мысленно добавил он, открывая дверцу. Нет, повезло! Рядом со стопкой чистых носовых платков он увидел два, свитых в круги ("как змеи!"), чёрных, влажно поблескивающих, толщиной сантиметра в три, ремня. Он схватил один из них и, быстро вернувшись, протянул пояс Олегу: "Подойдёт?"
Олег всё никак не мог прийти в себя; он машинально взял ремень, сложил его вдвое и стал слегка разминать на сгибе. Гладкая, хорошо выделанная кожа приятно холодила ладонь и вдруг у него возникло страшное возбуждение: его губы плотно сжались, взгляд застил красноватый туман…
-- Нет! -- прикрикнул он, -- Раздевайся догола!
Игорь, поняв, что шутки кончились, сбросил с себя всю одежду; горло его сжалось, ему вдруг стало трудно дышать, когда он увидел Олега с ремнём в руке; он лёг на кровать и с нетерпением ждал…
Олег уже не раздумывал: он смотрел на чистенькую попку Игоря и понял, что всегда этого хотел…
Он примерился и, картинно размахнувшись, бросил руку вниз; лакированный ремень упруго стукнул и отскочил, оставив на белой попке Игоря алую, мгновенно налившуюся вишнёвым цветом, полосу. И снова отвёл руку; и снова… Ему стало жарко, его кинуло, словно в омут…
...Игорь уже давно не айкал и не ойкал, а просто выл и рыдал в голос, -- и, несмотря на это, ему было сладко, ему было очень приятно; восхитительно.
Наконец, Олег пришёл в себя: "Всё! Хватит..." Он взмахнул ремнём, но, вместо того, чтобы дёрнуть в очередной раз пылющую попку, с силой разрезал воздух; ягодички Игоря непроизвольно сжались и Олег подумал: "Ага! Боится уже: познакомился с ремешком", -- и улыбнулся.
-- Вставай, достаточно; хватит с тебя.
Игорь, постанывая, поднялся, -- лицо его было залито слезами, он сполз с кровати и, чуть было, не завалился набок; Олег поддержал его.
-- Я... посмотреть хочу…
Он осторожно прошёл к зеркалу и принялся рассматривать свою распухшую, всю в алых и вишнёвых полосках, попу; бёдрам досталось меньше, но и там было достаточно малинового цвета.
-- Вот… как ты меня… гад!
-- Поговори, поговори у меня, -- усмехнулся Олег, поигрывая ремнём, который, всё ещё, держал в руке.
Игорь, смущаясь, подошёл к нему:
-- Но… спасибо тебе… у меня такого никогда не было, -- и зарделся, вдруг вспомнив, что он стоит перед своим другом совсем голый. -- И что теперь?
-- Одевайся, -- ответил Олег, -- и пошли чай пить; если, конечно, присесть сможешь.
Он вдруг вдел мужской ремень себе в джинсы и, увидев, что не достаёт нескольких размеров, с досадой сказал:
-- Эх, большой он слишком! Ничего, куплю завтра для тебя специально, -- и мне, чтобы носить.