Отправлено: 15.12.20 19:17. Заголовок: Когда-нибудь меня съедят.

Когда-нибудь меня съедят.


Предисловие.

Дверь из кабинета резко открылась и ударилась о стену. Стоявшие и беседовавшие в коридоре директриса Елена Юрьевна, завхоз Михаил Борисович и вахтёр Александра Ивановна, вздрогнули от неожиданности и посмотрели в ту сторону, где была нарушена тишина.
Из этой самой двери вышел мальчик лет 10. Он вышел спокойно, волоча за собой по полу сумку, которая при каждом шаге, билась о его ногу. Мальчик не посмотрев ни на кого, направился по длинному коридору, в другую сторону от стоявших. Вслед за ним выбежала учительница Валентина Николаевна. Она не громко говорила вслед мальчику:
-Никита! Никита, вернись, пожалуйста. Никита, ты слышишь меня?
Но мальчик продолжал неспеша идти, никак не отреагировав на просьбы учительницы.
Валентина Николаевна увидела стоящую недалеко директрису и, сняв очки, подошла к ней, по пути объясняя ситуацию, жестикулируя руками.
-Елена Юрьевна, не знаю как быть с этим Никитой? Делает что хочет. Житья никому не дает. Мальчишки, даже самые отъявленные хулиганы, и те стараются держаться от него подальше. Его все боятся. Совершенно неуправляемый ребёнок. Взял и полез сейчас на шкаф. А ведь вы же знаете, он еле стоит. Я ему говорю: «Никита, не лезь туда. Ты упадёшь, и шкаф упадёт на тебя.» А он будто не слышит, продолжает лезть. Я подбежала, схватилась за шкаф, чтобы не упал. И опять говорю: «Никита, слезай. Нельзя залазить на шкаф!» А он продолжает. Я его за руку взяла. А он как отдёрнет руку и опять же не проронив ни слова, слез, собрал свои вещи в сумку и спокойно направился к двери. Я его уговаривать: «Никита, ну куда ты собрался? Урок ещё не закончен.» А он со всей силы ногой по двери и ушел. Опять сорванный урок.
-А у вас потому и срывают уроки, Валентина Николаевна, - вмешался в разговор завхоз Михаил Борисович. - Потому что бегаете за всякими такими, уговариваете их. Нет бы вызвать его отца. Нажаловаться как следует, и чтобы он дома хорошего ремня всыпал бы сыну. И вот увидите, совсем по-другому вести себя будет. А вы только знаете сюсюкать с ними.
-Михаил Борисович, ну что вы говорите? - спокойно ответила Елена Юрьевна. - Нельзя так. Валентина Николаевна прекрасный педагог и делает все правильно. Дети ее очень любят. У нас здесь не школа, а центр дополнительного образования. Сюда ходят по собственному желанию. Тем более, единственное место в городе, где кружки бесплатные. Дети сами хотят ходить к нам и выбирают кружки по своим интересам.
-А я и не говорю, что Валентина Николаевна плохой педагог, - обижено зашевелил усами завхоз. - Я говорю меньше сюсюкать надо. Ну что это такое? Уговаривает мальчишку вернуться. Не хочет заниматься, да и пусть домой катится.
-Нельзя так, Михаил Борисович, - продолжила Елена Юрьевна. - Мы к каждому обязаны находить подход. Да, Никита трудный ребёнок. И с ним нужно по-особенному обращаться. Разобраться, а почему он так себя ведёт? Может дома проблемы? Или в школе? Валентина Николаевна, возвращайтесь в класс. Вас дети ждут. Я найду Никиту и поговорю с ним.
-Да чего его искать? Под лестницей он сидит. Как всегда, - ответила на ходу Валентина Николаевна.
-Я знаю.
Пожилая вахтерша посмотрела вслед двум удаляющимся молодым женщинам и покачала головой.
-Ох, Миша, если бы ты знал, чего вытворяет этот Никита. Хорошо туалет для мальчиков на первом этаже находится. Я как увижу, что он из туалета вышел, бегу проверять. Он всегда с такой наглой, ехидной улыбочкой мимо меня пройдёт, как рублем одарит. И обязательно, что-нибудь натворит. То воду оставит включенной, а кран к стене повернёт, то краской своей акварельной всю стену забрызгает, то ещё чего придумает.
-А я и говорю, Шура, драть его надо.
-Что ты, Миша? Мамаша его придёт за ним, а он сразу такой паинька. Подбежит к ней, прижмется. «Мамочка, смотри какую я тебе поделку сделал. Смотри какую картинку нарисовал.» А она ему в ответ: «Ах, ты мой зайчик. Какой ты у меня молодец.» Валя хотела было пожаловаться слегка, что ребят обижает. Так она как взъелась. «Как вы можете? Мой Никита самый лучший. Не может он никого обижать. За детьми лучше смотрите.» Она ей по-хорошему, по-доброму объясняет. Ну ты же знаешь Валю. А она опять на неё: «Я на вас жалобу напишу. Мой Никитушка не может никого обижать. Он у меня самый лучший.» Ну ладно Валя. А Леночка... Ведь директор центра. А ведёт себя так мягко. На ней все и ездят.
-Дааа. Дела. А отец-то приходит за ним?
-Нет. Отца не видела ниразу. Спрашивала тут у родителей. Говорят, серьезный человек, работает много.
-Эх, добраться бы до его отца. Поговорить с ним. Я вон своих двоих сыновей ремнём воспитывал и хорошими людьми выросли. И меня батя порол, спуску не давал. А как иначе? Иначе и вырастают такие вот, - Михаил Борисович развёл руками.
Как и предполагала Елена Юрьевна, Никита сидел у окна под лестницей. Здание было старым и окно было узкое, но во всю стену, до самой земли. И поэтому под лестницей не было темно.
-Ах, вот ты где, Никита.
Елена Юрьевна с трудом забралась под низкую лестницу и села рядом с мальчиком.
-Ну, давай рассказывай. Что случилось?
Никита все это время смотрел в окно. Абсолютно не обращая никакого внимания на директрису, делая вид, что её нет.
-Никита, - Елена Юрьевна слегка взяла его за плечо. - Давай поговорим.
-Не трогайте меня, - закричал мальчик и зло посмотрев, сбросил руку.
-Хорошо. Я не буду к тебе прикасаться. Расскажи мне что-нибудь.
-Я ничего не знаю. - Никита снова отвернулся к окну.
-Расскажи про свою семью. Мне интересно, - Елена Юрьевна говорила спокойно и мягко. Никита посмотрел на неё. И тут оглушительно прозвенел звонок.
-Ничего я вам рассказывать не буду, - прокричал мальчик, схватил сумку и стал выбираться из своего убежища.
А потом побежал по коридору. Елена Юрьевна с сожалением, что разговор не удался, смотрела ему вслед.
На первом этаже, около раздевалки, ждали своих детей родители. Никита отыскал маму и кинулся к ней.
-Мама. Мамочка!
-Никита. А что ты сегодня мне сделал?
-Ничего, мам.
-Почему, мой хороший?
-Не успел. Учительница придиралась весь урок. Знаешь какие они тут злые все?
-Неправда! - воскликнул одевающийся по-соседству маленький, светловолосый мальчик. - Валентина Николаевна очень добрая. Это ты злой и вредный.
-Мамочка, он врёт, - Никита показал мальчику кулак за спиной мамы. - Она выгнала меня сегодня из класса и сказала, чтобы я катился куда угодно.
-Тааак, - начала заводиться Никитина мама. - Ты давай одевайся и иди. Там папа около машины ждёт. А я сейчас разберусь здесь. И говорить я буду сегодня уже с директором!
Михаил Борисович крякнул в усы и вышел на улицу. Он окинул взглядом машины на стоянке. Увидел возле одной курящего мужчину и направился к нему.
-Здрасьте, - крикнул ещё издалека завхоз. - Это вы отец Никиты Есина?
-Да. Я. А в чем дело? - мужчина отбросил сигарету.
Михаил Борисович неодобрительно посмотрел вслед летящему окурку, но не стал заострять на этом внимание.
-Хотел поговорить с вами насчёт сына.
Я слушаю. Что-то не так?
-Всё не так. Вы хоть знаете как он себя ведёт?
Мужчина немного замялся.
-Ну... И как он себя ведёт?
-Своевольничает не в меру. Делает, что в голову взбредет. Учительницу доводит и весь персонал. Дерётся без повода. И даже девочек бьет. Дети его боятся. Родители все в ужасе. Не хотят ходить с ним в одну группу и просят перевести их в другую. Хотел поинтересоваться у вас, вы вообще сыном-то занимаетесь? Прилагаете руку к его воспитанию?
Мужчина внимательно выслушал Михаила Борисовича, смотря куда-то в сторону и нахмурив брови.
-Да. Да. Конечно. Я не думал, что так. Не знал. Жена обычно этим занимается. Но вы не беспокойтесь. Я приму меры.
-Да уж, будьте любезны. Примите меры. И я бы посоветовал построже меры принять.
-Ну, насчёт этого не беспокойтесь. - Заверил завхоза отец Никиты.
-Всего хорошего.
-И вам всего хорошего. Я пожалуй почаще начну заезжать за сыном. И если что... Можем поговорить.
-Я рад, что вы серьезно отнеслись к этому. Не то что ваша жена. Даже слушать ничего не хочет. Всех вокруг обвиняет.
-Я все понял. Разберусь.
Михаил Борисович кивнул и пошёл обратно, успев изрядно замерзнуть. На улице была глубокая осень. А он вышел в рубашке и безрукавке. Поднявшись по ступенькам, его чуть не ударили открывающейся дверью, которая с силой распахнулась. Из неё вышел Никита. Он посмотрел на Михаила Борисовича и не сказав ни слова, прошел мимо, смерив его надменным взглядом.
Михаил Борисович покачал головой. Внутри начало всё закипать по-новой. «Иди, иди, - сказал про себя завхоз, - надеюсь, тебе вложит отец ума сегодня. Вроде серьезный, порядочный мужик на первый взгляд. Может не пропустит мимо ушей всё, что я ему наговорил.»
Михаил Борисович обернулся у самой двери. Никита уже подбежал к машине и открыв заднюю дверь, бросил рюкзак на сидение. Его отец тоже открыл дверцу, собираясь садиться. Михаил Борисович поежился, лукаво улыбнувшись и зашёл в здание. И сразу услышал громкий, пронзительный голос Никитиной мамы, которая во всю кричала в коридоре. Елена Юрьевна пыталась её успокоить, но выходило только хуже. Женщина выкрикивала оскорбления и грозила, что добьётся её увольнения. И не успокоится пока не поменяют злобных и никчемных учителей.
Накричавшись, женщина развернулась и громко хлопнув напоследок дверью, ушла. Все вздохнули с облегчением.
Настя, выпустив пар, успокоилась и с невозмутимым видом села в машину. Окинула взглядом Никиту и мужа, оценивая, всё ли у них в порядке? Они сидели молча. Только внутри у Никиты была сильная тревога и страх. Он надеялся что это так... Из-за того, что мама собралась устроить скандал в «центре». Он успокаивал себя, что беспокоиться не о чем. Папа, как всегда, ни о чем не узнает. Но внутри подсознание говорило, что сегодня это просто так не закончится. Отец молчит, но почему-то смотрит на него через зеркало заднего вида, не как обычно. В его глазах злость. А значит, он сердит на Никиту, за что-то.
Никита, пока ждал возвращение мамы, перебирал в голове, что же он мог натворить? Чем недоволен папа? Где он мог допустить ошибку? Что не удалось скрыть? Разборки всегда начинались сразу же. А тут отец молчит. Но, наконец-то, пришла мама. Села в машину.
-Вы чего? Хмурые какие-то.
-Наскандалилась? -громко и недовольно спросил отец и посмотрел на неё.
Настя замешкалась. Откуда он мог узнать? Никитка не сказал бы. Она покосилась на сына.
-С чего ты взял?
-С того. Все покрываешь этого олуха? Ну ничего, приедем домой, я займусь его воспитанием.
Отец прошипел последнюю фразу. Тут уж у Никиты сразу все ухнуло вниз и забилось не то в груди, не то в голове. Ладони сразу же сделались мокрыми и холодными. Он невольно вжался в сидение.
-Да что с тобой, Андрей? Чего ты завёлся? - Настя старалась говорить как можно спокойнее, но в голосе уже чувствовалась тревога.
-А то. Мужик ко мне сейчас подходил один. Учитель наверное. Он-то все и рассказал. И как ты там скандалишь постоянно, и как этот себя ведёт, - Андрей кивнул на сына. - Позорище. Но я разберусь с этим.
-Андрей! Какой мужик? Неужели ты будешь слушать какого-то мужика?
-Да, буду. Потому что он сказал всё как есть. А ты... Только и знаешь лизать его как телёнка. Противно. Поехали уже.
Андрей завёл машину и резко рванул с места.
-Ты бы успокоился. В таком состоянии машину вести...
-Заткнись, - Андрей уже был взбешен.
Настя замолчала и крепко сжала ручку двери, повторяя про себя: «Только бы ничего не случилось. Господи, пожалуйста.»
Она знала, что мужа сейчас, в таком состоянии, начнёт раздражать всё. Сейчас главное, безопасно добраться до дома. Ну а там... Не обойдётся сегодня без скандала и рукоприкладства. Только бы Никитке сильно не досталось. Неизвестно, что ему этот мужик наговорил. Но судя по его состоянию, много чего нехорошего. Эх, надо было сегодня сразу уйти из этого злополучного центра. Чтоб им всем пусто было. Знала же, Андрей ждать не любит. И мужик этот... Как назло. И чего меня понесло сегодня?
Настя укоряла себя всю дорогу. И безуспешно пыталась придумать как вывернуться из сложившейся ситуации. На ум ничего не приходило. Перед глазами уже стояла картина плачущего и умоляющего сына.
«Бедный мой мальчик. Что же делать?»
Машина въехала во двор дома и только успела остановиться, как взбешенный Андрей вышел из неё и с силой открыл заднюю дверцу. Схватил за капюшон и воротник Никиту и потащил к дому.
Куртка поднялась, ноги Никиты сделались ватными. Он пытался переставлять их, но получалось неуклюже. Отец просто его тащил. Не выпуская капюшон из руки, достал другой ключи и открыл дверь.
Никита все это время держался за воротник куртки спереди, пытаясь отодвинуть его от шеи, чтобы куртка не душила его. Сзади подбежала мама.
-Андрей, ну не надо. Прошу тебя.
Мама пыталась вырвать сына из цепких рук мужа. Но он держал крепко. Открыл дверь и толкнул Никиту, отпустив капюшон. Он проехал по гладкому полу, скользя в куртке до конца длинного коридора.

 Отправлено: 16.12.20 22:43. Заголовок: Никита. -Вставай! ..

Никита.

-Вставай! - заорал отец.
Ноги не слушаются. Как всегда. Страх все пересиливает. И развиваться всё сейчас будет по обычному сценарию. Всё как всегда. Ничего нельзя сделать. Ничего нельзя изменить. Поэтому надо быть просто послушным и не нарываться на более худшие неприятности. Нужно делать все, что он скажет. Так будет лучше.
Я успокаиваю себя этим каждый раз. И стараюсь. Честно стараюсь. Ну как можно встать, когда ноги не слушаются? Когда все тело парализовано страхом. Я пытаюсь встать. Но видя как я это делаю, отец сжимает зубы и кулаки.
-Сопляк. Ну до чего же размазня.
Мама снова пытается заступиться и предлагает пойти ужинать.
-Какой ужин, Настя? - звереет отец.
Схватил маму за шкирку и потащил в ванную. Ударил её и запер дверь снаружи. Она плачет и просит открыть дверь безнадёжным голосом. Если он запер маму, значит получу сегодня по-полной.
Отец возвращается ко мне.
-Ну чего ты встал? Раздеваться думаешь?
-Угу, - промямлил я.
Снял куртку и повесил на вешалку. Отец тоже снял свою и бросил на тумбочку. Скинул обувь и прошел в гостинную. Сел на диван. Я посеменил за ним и встал посередине, напротив него. Не смея смотреть, уткнувшись глазами в пол. Сердце то бешено билось, то замирало. Отец смотрел на меня молча, с презрением, сложив руки в замок на коленях.
Куда делась моя отчаянная храбрость, которую я так люблю демонстрировать на людях? Хоть бы небольшую капельку сейчас. Но нет. Её и след простыл. Мне казалось, я стою уже целую вечность. А он все смотрит и молчит. А вдруг... Именно сегодня... И ничего не будет.
Но как только такая мыслишка пришла в голову, отец тихо и спокойно произнёс:
-Неси ремень.
Я вздрогнул. И от неожиданности и от вновь хлынувшего страха, укоряя себя за глупую надежду. От неё стало еще хуже во много раз.
Заплетающимися ногами направился в их с мамой комнату. Посмотрел в зеркало на шкафу. До чего же я жалок. Ненавижу себя. В мечтах я представляю себя несокрушимым и непобедимым героем, незнающего страха ни перед чем, ни перед кем. А тут... Смотреть противно.
Дверца открылась со скрипом. В голове пронеслось – лучше бы смазал, чтобы не скрипела, чем издеваться надо мной. Да где уж ему? Некогда!
Как это вообще возможно? Взять в руки ремень, принести и отдать, чтобы тебя же им избили.
Ну чего я тяну? Знаю же, надо быстрее. Отец недоволен будет, больше достанется. Сам себе хуже делаю. Все равно не избежать. Наконец, заставляю себя взять этот ужасный ремень. Самого аж передергивает, и мурашки бегут по всему телу. Несу. Он всё также сидит на диване. Подхожу и протягиваю ремень не дыша. Смерил меня взглядом.
-Чего так долго?
Это обязательная реплика. Даже если бегом прибегу, все равно скажет. Дёрнул ремень из моей руки. Все мгновенно ухнуло вниз.
-Не надо, - умоляющим голосом прошу я.
Ну вот зачем? Ничего не изменится. Я получу сейчас. Только удовольствие ему доставляю своими мольбами. Но ничего с собой поделать не могу. Прошу и сам же иду к дивану. Всхлипываю. Растегиваю джинсы. Медленно спускаю к коленям вместе с трусами.
-Пожалуйста, не надо.
Перегибаюсь через подлокотник и утыкаюсь лицом в руки. Тело беспрерывно вздрагивает от всхлипываний.
-Никита, я вообще-то ещё не начал, а ты уже нюни распустил. Какой же ты слюнтяй. За что я тебя пороть буду?
-За плохое поведение, - еле выговорил я.
-Правильно.
Сильный, резкий удар обжег сзади. Я взвыл, изогнувшись всем телом.
-А почему ты себя плохо ведёшь?
Я не знал, что ответить. Последовало два сильных удара.
-Не нааадо.
-Я задал тебе вопрос. Отвечай.
Через несколько секунд снова ремень приземлился на мою задницу два раза. Что ему ответить?
-Может потому, что я слишком редко тебя воспитываю? - спросил отец.
-Нет, папочка.
-Нееет?!
Отец ударил подряд несколько раз.
-Не нааадоо.
-Не надо плохо себя вести.
-Я больше не буду.
И снова хлесткие удары. Я реву во всю.
-Ты так и не ответил, - отец медленно ходит туда-сюда. - Почему ты плохо себя ведёшь?
-Не знаааю.
-А я знаю.
Опять ужасно невыносимая боль.
-Слишком редко порю тебя. Согласен?
-Нееет.
-Нет?!
И снова боль. Долго.
-Нет?! - повторил отец.
-Да, - еле слышно, шепчу я.
-Что? Не слышу.
Удар.
-Да, - говорю громче.
-Не слышу.
Удар.
-Дааа, - кричу я.
-Что да?
Надо сказать. Но язык не может произнести эту проклятую фразу. Кое-как выдавливаю:
-Надо... Чаще.
-Что надо чаще?
-П. Порооть.
-Согласен, значит? Ну тогда действительно придётся чаще.
Я снова завыл. От боли, от обиды, от невозможности ничего изменить.
Отец ухмыльнулся, ударил ещё несколько раз. Но уже не так сильно. Сейчас я мог судить об этом только по звуку, так как уже всё сильно болело и разницы я не чувствовал. Сейчас даже просто прикосновение было слишком болезненным.
-Вставай, - произнёс он со вздохом. Подождал пока я натяну штаны.
-На. Отнеси на место, - протянул он ремень.
Я боялся брать его. Но ещё больше боялся ослушаться. И получить снова. Такое бывало.
Кое-как я взял ремень и поторопился выйти с ним из комнаты. Но слёзы снова хлынули из глаз. Из-за них я ничего не видел и споткнулся о небольшой порожек, чуть не упал. Отец что-то пробубнил со злостью.
Когда я вернулся, он снова сидел на диване. Пришлось подойти и встать напротив. Он оценивающе рассматривал меня.
-Ну. Мало досталось? - спросил отец.
-Нет, - замотал я головой.
-А мне кажется мало. Надолго не хватит. Но ничего. Напомню сразу же. Пошли.
Отец встал с дивана, хлопнув себя по коленям.
-Куда? - испуганно пискнул я.
Отец ничего не ответил. Медленно прошел мимо. Вздрогнув, я направился за ним, умоляя по дороге, только бы не самое страшное. Но конечно же знал, что именно туда и направляется отец.
Он зашёл в кухню и подошел к окну. Наклонился, приподнял край линолеума и за кольцо поднял дверцу, ведущую в погреб. Повернулся ко мне.
-Иди давай.
Я бросился к нему и упав на пол, вцепился в ногу.
-Не надо, папочка. Только не это. Я что хочешь сделаю, только ни туда.
Он смотрел на меня сверху вниз.
-Нет, Никита. Туда.
-Не надо, - кричал я в отчаянии.
Отец взял меня за шкирку и толкнул вниз, на ступени. Но не успел закрыть крышку, как я уже выскочил обратно. Он снова схватил меня за шкирку. Но не бросил вниз. А поднял.
-Послушай меня. Или ты сейчас не сопротивляешься и сидишь там час. Или я все равно тебя туда затолкаю, но уже на три часа.
Пока он это говорил, я беспрестанно повторял:
-Не надо. Нет. Только ни туда.
Отец снова меня толкнул вниз, хлопнул крышкой и запер на засов.
Раньше, когда я был совсем маленьким, крышка не запиралась. Но когда меня начали туда сажать, я умудрялся выбираться, чтобы не поставили на неё сверху. Поэтому отцу пришлось сделать запор.
Я ужасно боялся этого места. И готов был согласиться на любое другое наказание. Ну, кроме разве что порки. Но отцу оно очень нравилось, так как действовало мгновенно и безотказно. Стоило только сказать не в меру расшалившемуся или расшумевшемуся сыну:
-Никита, давно в погребе не сидел? Соскучился наверное?
И всё. Больше никто не шумел и на глаза не попадался.
Как только над моей головой захлопнулась крышка, наступила кромешная темнота. Свет сюда был проведён, но включался он снаружи. Я бросился на перилу, вцепившись руками, забрался на неё сверху, обхватив ногами. Теперь нужно держаться так, пока отец не отопрет. И лежать тихо-тихо , не издавая ни звука , ни шороха . Но скоро все тело устанет. А коснуться стены или ступеней нельзя. Потому что тогда они меня съедят.
Я не знаю кто «они». Это страшная темнота. Сквозь стук сердца в ушах, я слышу как они подкрадываются ко мне. И караулят, жадно ожидая, когда я пошевелюсь.
Взрослые всегда смеются надо мной, когда я пытаюсь рассказать им об этом. Называют меня выдумщиком или просто не верят. Некоторые считают, что я таким образом пытаюсь отвертеться от наказания . И даже мама не верит.
-Никита , ну что за глупости? Нет там никого. Вот, видишь, я зашла сюда. Никого нет. Можешь выключить свет и закрыть крышку. И ты увидишь, ничего со мной не случится и никто меня не съест.
Может они охотятся только за мной? Не знаю почему им нужен именно я? Но я их чувствую, потому что лежу на перилах с закрытыми глазами. И не решаюсь открыть их. Я знаю, что они страшные. Если я увижу их, то непременно закричу. И тогда... Они точно меня съедят.
Время тянется невыносимо медленно. Всё тело затекло и ноет. Не может же час длиться так долго? Когда я смотрю мультики или тайком играю на папином компьютере, время пролетает мгновенно. А сейчас целая вечность прошла. А они так и снуют вокруг меня. Чувствуют, что силы мои на исходе. И готовы уже к тому, что скоро им удастся всё-таки меня съесть.
От напряжения я весь взмок. Капельки пота текут по лбу и вискам, сильно щекоча. Но мне нельзя пошевелиться. Это невероятная пытка. Не могу больше. Не могу больше!
Щелкнул засов наверху. И крышка откинулась наверх, пуская свет в эту кромешную тьму. Я как мешок свалился с перил на ступеньки. Задыхаясь, не в силах подняться, на четвереньках выползаю из погреба, глубоко дыша.
Отец качает головой.
-Идиот. Аж сырой весь. Придурок. Только простынь мне. Ремнём лечить буду. Ну... Отдышался? Иди за мной.
Когда же это все кончится? Плетусь за ним. Пронесло сегодня. Не съели.
Отец открыл ящик тумбочки в прихожей. Достал резинку с большим белым бантом. Схватил мои волосы на макушке, стараясь сделать побольнее.
-Ай.
-Чего айкаешь? Девчонка.
Надел мне этот дурацкий бант.
-Ой. А кто это у нас такая красивая? - произносит с издевкой. - Доченька моя. Нет у меня сына. Вот дочка зато есть.
И уже громко и твёрдо добавляет.
-Не снимать, пока спать не ляжешь.
Я знаю, что должен ходить с этим бантом, даже если кто-то придёт. Стыдно очень. Но по крайней мере не страшно как в погребе. Это я сейчас так думаю, пока ещё не прошли эмоции от жуткого страха.
Хорошо, что у меня нет друзей. Никто не может прийти и увидеть меня в таком виде. Но бывает приходят мамины подруги или родственники, я готов провалиться сквозь землю. Особенно, кто не знает, сразу начинают смеяться и спрашивать чего это я бант нацепил? Как-будто я мог сам это для прикола сделать.
Отец пошёл на кухню. Загремел посудой. Ужинать собрался. Я же сегодня, скорее всего, останусь без ужина. Скажет маме: «Перебьется. Не заслужил. Ремень ему сегодня был на ужин».
Есть хочется. Я ушел к себе. Надо перевязать бант, а то волосы больно тянет. Делаю это перед зеркалом, чтобы получилось так как отец сделал. До чего же противно смотреть на себя.
Достал из-за книг на полке сухари. Всегда делаю запас на такие случаи. И в портфеле ещё лежит недоеденный кусок булки от школьного завтрака.
Снова посмотрел в зеркало. Опухшие глаза, белый бант, в руке сухарь. Потрогал задницу. Вроде ничего. Бывает хуже. Хотя совсем уж сильно никогда ещё не было. Не то что у одного моего одноклассника. Тому отчим так «вкладывает», что все чёрно-синее становится. У меня, можно сказать, «цветочки» ещё.

 Отправлено: 17.12.20 19:55. Заголовок: Мне 14 лет. Ничего н..

Мне 14 лет. Ничего не изменилось. Учителя по-прежнему в ужасе от моего поведения. Вот и сегодня, взял и сорвал урок. Зачем?
Встал на стул и стал прыгать. Просто так. Доводя учительницу до белого каления. А что она со мной могла сделать?
После урока, конечно, доложила по телефону отцу. Он сидит сейчас дома на больничном. Скучает, не знает куда себя деть. А тут такой «подарочек» свалился неожиданно. Ну он сидит, с нетерпением ждёт моего возвращения из школы.
После урока все уже оделись и ушли. А я все сидел на лавочке у раздевалки и никак не мог заставить себя пойти домой.
Ну вот зачем я это делал? Задавал уже в сотый раз вопрос сам себе. Почему я не могу вовремя остановиться?
Прозвенел звонок на следующий урок, а я все продолжал сидеть. И тут, как назло, вышли четверо моих одноклассников.
-О, Есин, че сидишь-то? - спросил один из них.
-Домой, наверное, боится идти. Училка же нажаловалась на него. Отец-то поди выпорет за такое? - ухмыльнулся другой.
-Ничего я не боюсь. Задумался просто.
Пришлось встать, накинув на одно плечо рюкзак и направиться к выходу. Они последовали за мной. Я бодро, не обращая на них внимания, зашагал к школьной калитке. И тут я увидел на углу здания толпились несколько человек. Это были школьные «бандиты», которых знали все. А также все знали, что им лучше не попадаться на глаза. Кроме них вокруг никого не было. Я сбавил шаг. Нужно было развернуться и выйти в другую калитку, обогнув всю школу. Я посмотрел назад. Мои одноклассники стояли в нескольких шагах и смеялись. Повернуть и стать завтра посмешищем и трусом у всего класса? Или пойти вперёд и быть избитым этими уродами? Пацаны из класса ждали, что я развернусь. Уже наверное приготовились к насмешкам. Внутри у меня все похолодело, сжалось, но повернуть я не мог. Я пошёл вперёд.
Проходя мимо банды, у меня дрожали ноги. Но я шел целенаправленно вперёд. Краем глаза видел, что они курят и о чем-то разговаривают. Только бы не прицепились.
-Эй. Пацан.
Я продолжал идти.
-Стой. Я кому говорю? - подошел один из них ко мне.
-Вы мне? - удивлённо спросил я.
Тот развёл руками.
-А кому ещё? Че крутой такой?
-Извините. Я задумался.
Блин, ну что я несу?
-Деньги давай, задумчивый.
-Какие деньги? У меня нет. Я же не знал, что вас встречу.
-А должен был знать. А раз не знал, придётся научить.
Я оглянулся на своих. Они смотрели не отрываясь в предвкушении интересного зрелища.
Этот гад, который со мной разговаривал, сжал кулак и медленно, демонстративно, начал замахиваться.
-Постой, - подняв руку, остановил его другой, сидящий на ступеньке запасного выхода.
Он был одет в лёгкую, кожаную куртку, несмотря, что на улице было прохладно и на нём были солнцезащитные очки, хотя было пасмурно. Я догадался, что это главарь.
-А не ты ли случайно Никита, который доводит нашу классуху - географичку?
-Да. Это я.
Он усмехнулся и подошел ко мне.
-Наслышаны. Она сегодня нам про тебя целый урок бухтела. Никак успокоиться не могла. Присоединишься к нам?
Он положил руку мне на плечо. Я кивнул. И пошёл с ним. Глянув снова на одноклассников. Они аж рты пооткрывали. Так им и надо. Главное, сейчас полная победа, а потом, будет что будет.
Серёга, так его звали, протянул мне пачку сигарет. Я взял одну.
До этого я пробовал курить однажды. Когда с матерью гостили у родственников без отца. Поэтому тогда мне сошло это с рук. Но закурив, я немного закашлялся. Серёга оценивающе смотрел на меня, снова сев на ступеньку. Прямо как отец, подумалось мне. Надо бы домой поспешить. Родитель заждался уж поди? Руки-то чешутся небось?
Они приняли меня к себе. Я был горд. У меня появились друзья. Да ещё и такие, которых все боятся. Только Влад был не очень доволен. Это тот, который меня бить собирался. Но главное, что Серёга скажет. Здесь его слово закон.
Дома был обычный разбор полётов. Отец не подходил ко мне близко, поэтому не почувствовал сигаретный запах. За щекой я держал жвачку с фруктовым вкусом. Мятная лучше бы убила запах, но я подумал, что она вызовет подозрение.
И всё-таки он унюхал. Когда уже выпорол. Я должен был вставать. Он подошел и схватил за волосы. Приблизился лицом ко мне.
-Сколько ещё это будет продолжаться? Ведёшь себя как маленький. Ааа? - кричал отец.
Я ревел во всю, совершенно забыв, что от меня может пахнуть сигаретами.
-Чем от тебя несёт? Ты что курил?
-Нет. Нет, папа. Мальчишки курили, а я рядом стоял. Честное слово.
-А ну дыхни. Дыхни, я сказал. Ах ты, гаденыш. У тебя изо рта пахнет. Рядом значит стоял? Ну сейчас я тоже рядом постою. С ремнём.
И мне досталось ещё.
-Чтобы больше этого не было. Понял?
-Да. Не будет. Обещаю.
После я посидел в погребе. Благодаря судьбу, что длилось это недолго. Наверное, отец решил, что раз порка была строже, то нужно сократить время пребывания в этом злосчастном погребе. Меня пока не съели. Но вспотеть от страха я все равно успел. Потом проходил с бантом до сна. Как же я ненавижу этот бант. Даже когда вижу похожий на девчонках, мне хочется подойти и сорвать его. Хотя они, конечно же, носят их с удовольствием.
И так я примкнул к банде школьных хулиганов. И как-то довольно просто влился в их компанию. Я был младше всех. Но им нравилось моё поведение на уроках, и как я довожу учителей.
Во время большой перемены или после уроков мы собирались за углом школы и курили. Мне это не нравилось. Рано или поздно я обязательно попадусь на этом. А так как я обещал отцу не делать этого, то достанется мне ого-го как. В его понимании, раз пообещал - держи слово. Хоть умри, но выполни обещанное. Тем более, что особого удовольствия мне курение не доставляло. Не то что срывать уроки. Тут совсем другое дело. Я чувствовал себя главнее всех. В центре всеобщего внимания.
Доведённые до слез или бешенства учителя, вызывали во мне чувство превосходства и свершившейся мести. Я был героем. Неважно хорошим или плохим. Плохо было то, что я не мог остановиться. Как хищник почувствовавший кровь. Во чтобы-то не стало, мне необходимо было добить жертву. Потом, внутри я корил себя, сожалел и трясся от страха перед неизбежным наказанием.
Хорошо, что многое разбиралось на собраниях. А на них ходила только мама. Которая отчаянно меня защищала и сама вступала в бой с учителями и завучем. Отец считал, что это постыдное занятие - ходить на собрания и сидеть среди собравшихся клуш, квохчащих о своих ненаглядных и безобидных цыплятах.
На следующий, день после собрания, некоторые училки любили поинтересоваться у меня, не больно ли мне сидеть и как сильно мне вчера досталось? Это вводило меня в бешенство. И я снова кидался в бой. Получался замкнутый круг.
Конечно долго скрывать, что я состою в плохой компании не удалось.
Обеспокоенная классная, срочно доложила. Причём сразу же отцу.
-Бедный мальчик. Надо спасать!
Наверное, больше за себя беспокоилась. Ведь совсем на меня управы скоро не будет.
Не зная об этом, я спокойно шел домой. Отец уже меня ждал с нетерпением. И как только я увидел его сидящим на диване, руки упёршиеся в колени, сразу понял, что-то не так. Но что? Вроде ничего не отмачивал, держался как мог.
-Иди сюда! - крикнул отец из комнаты.
Я быстро скинул одежду и обувь. Вошёл в комнату, встал напротив него, смотря в пол.
-Ну? - спросил отец, глядя исподлобья.
Я виновато посмотрел на него.
-Ты обещал. И что?
Я снова уставился в пол, быстро соображая, что именно я обещал. Я много чего обещаю. Всегда что-то обещаю.
-Я предупреждал тебя не курить?
Ах. Вот оно что. Я кивнул.
-Так почему ты снова курил? И сколько раз интересно, после данного тобой обещания?
-Я всего только один раз. И всё. Я больше не хотел.
Отец встал. Подошел ко мне вплотную. Поднял голову за подбородок и посмотрел в глаза.
-Врёшь!
-Нет. Папа. Правда, не вру.
-Ну-ну. Честное слово ещё не сказал.
-Честное слово, - тут же добавил я.
Отец зло вздохнул.
-Иди за мной.
-Куда?
Но он ничего не ответил. Мы зашли в его кабинет.
Что он собирается делать? Такого никогда не было. Он обернулся и посмотрел на меня.
-Теперь будет так, - словно ответил он на мой не произнесённый вслух вопрос.
Отец снял со стола ноутбук и поставил его на небольшой столик у окна. Остальное все сгрёб на одну сторону. Взял меня за шкирку и подвел с той стороны стола, где было пусто.
-Спускай штаны и наклонись над столом.
Пока я мялся, отец открыл нижний ящик стола и достал свёрнутый ремень.
-Ну что ты стоишь? - заорал отец.
Я спустил брюки и сразу стало очень стыдно, как только представил, что придётся наклониться, а он будет стоять сзади. Я посмотрел на отца. Его терпение явно было на исходе. Я спустил трусы и лег животом на стол.
С первых же ударов боль была намного сильнее.
Отца всегда раздражало, что я совершенно не могу терпеть боль. Не только во время порки, но и когда, например, разбивал коленку и плакал навзрыд, мне казалось, он готов убить меня.
Я кричал и изворачивался, но его рука крепко держала, впечатав меня в стол.
Потом как-то неожиданно остановился. Постоял молча. Я немного повернул голову, чтобы посмотреть, чем он занят. Отец что-то рассматривал на столе передо мной. Взглянул на меня и ухмыльнулся.
-Будем считать это было за курение. Так с какой ты там компанией связался?
Значит узнал уже. Я уткнулся в руки и зарыдал еще сильнее.
-Не хочешь отвечать?
Не поднимая головы, я произнёс:
-Обычная компания.
-Обычная! Вот как? Самая обычная, которая курит и пьет на отобранные у младших деньги?
Отец сделал паузу, но не дождавшись от меня никаких оправданий, сказал:
-Стой так. Мы ещё не закончили.
Он положил ремень перед моим лицом и вышел из кабинета.
Круто я сегодня влип. Я приподнял голову, все ещё плача и стал рассматривать предметы на столе. Мне было интересно, что он так разглядывал? Но ничего такого я не обнаружил. Настольная лампа, календарь, ежедневник поверх кучи бумаг и папок, набор канцелярский, чёрный, блестящий, искажающий до неузнаваемости моё лицо.
Отец вернулся, держа что-то в руке. Он подошел и поставил это что-то прямо перед моим лицом.
Что? Это же зеркало.
-Зачем? - удивился я.
-Хочу видеть насколько отвратительно-жалкое у тебя лицо. Как текут слёзы, сопли. Как ты канючишь как маленький слюнтяй. Поэтому теперь не смей утыкаться в руки. Опирайся о стол локтями. Чтобы я мог после каждого удара видеть все это.
Я затрясся от беззвучного плача, взглянув мельком в зеркало. Моё лицо все было перекошено, губы изогнулись и дрожали. Все щеки были мокрые.
-Продолжим, - спокойно произнёс отец и взял ремень.
Я старался не смотреть на себя в зеркале. Но представляю какое удовольствие получал отец, смотря на меня. Ведь он никогда прежде не видел моего лица во время порки. И похоже, ему понравилось.
В погребе я провёл час. И конечно же, как всегда, под насмешки отца, просил не сажать меня туда.
Всю ночь думал, что теперь делать? Я не мог просто так, без причины уйти из компании. И оставаться с ними тоже не мог. Терять отношение ко мне одноклассников как к крутому, было жалко. Придумать я так ничего и не смог. Старался как можно реже с ними светиться. Но долго это не продолжалось. Классная специально за мной следила, типа сильно беспокоилась за меня. Предупреждала, что ещё раз увидит, сообщит отцу. После очередного раза, застукав меня в неподобающей компании, да ещё с сигаретой и бутылкой пива, её терпение лопнуло.
Но к моему великому удивлению, никакого «разбора полётов» вечером не было. Отец явно был не в себе. Нервно перебирал бумаги по работе, за ужином сорвался на матери, что не так подала и невкусно приготовила. Мать, которой тоже незнамо как надоел этот урод, все чаще была в подвыпившем состоянии. Из-за этого я ненавидел отца ещё больше.
Но через пару дней, стоя за углом школы после уроков, мне показалось, что я видел издалека отца.
Но что ему делать около школы в это время? Наверное, всё же показалось.
Но как я потом понял – нет, не показалось. Он специально караулил, чтобы посмотреть с кем я связался. И узнал в Вадиме сына своего работника.
Я пришел из школы ни о чем не подозревая.
-Ну что? Явился? - спросил отец стоя в дверном проеме, уперев руки в бока.
Ничего хорошего это не предвещало. Хотя он всегда разговаривал со мной только таким тоном.
Я кивнул.
-Ну проходи. Поговорим. Не понимаешь, значит, по-хорошему? Пошли сразу в кабинет, чтобы время не терять зазря.
В кабинете уже все было готово. А точнее, одна половина стола освобождена. Отец открыл нижний ящик, достал ремень и зеркало, которое поставил на стол.
-Скажешь что-нибудь в свое оправдание? – спросил отец.
Я покачал головой. Говорить мне было нечего.
-Нет.
-Ну тогда ложись.
Я сделал это обреченно и молча. После того как я устроился на столе, отец подвинул зеркало, чтобы ему было видно моё лицо.
Я и предположить не мог, что сегодня будет одна из самых сильных порок. Когда я уже не в силах был выносить боль и перед глазами то все плыло, то темнело, я как-то сам, неожиданно для себя, взглянул в зеркало. И увидел зверское, но довольное лицо отца. Не знаю как это вышло. Но так захотелось врезать ему. И замахнувшись, изо всех сил, я ударил кулаком в зеркало. Оно отлетело и упав на пол, разбилось.
Повисла минутная тишина.
-Ах ты, гаденыш, – пришел в себя отец и начал пороть ещё сильнее и чаще.
Я уже не мог кричать. Вообще, плохо помню, что происходило.
Отец рывком поднял меня за воротник рубашки. Кое-как натянул трусы и брюки. И буквально поволок меня.
Сперва мы спустились на первый этаж, несколько раз чуть не упав с лестницы. Он притащил меня на кухню и прислонил к стене. Сам ушел. Когда вернулся, я уже лежал на полу. Отец поднял крышку погреба и включил свет. Затащил меня туда. Положил спиной на ступеньки. Взял мою руку и обмотав несколько раз запястье верёвкой, привязал к перилам. Тоже самое проделал с другой рукой. Только тут я стал приходить в себя.
-Что это? – простонал я. – Что ты делаешь?
Но отец ничего не ответил, а просто вышел из погреба. Что было мочи я заорал ему вслед:
-Не надо! Не надо! Они меня съедят!
Крышка захлопнулась. Звякнул засов. И свет погас.
Последнее, что я успел подумать, что крышка погреба захлопнулась как крышка гроба. И я оказался в могиле. Тёмной, сырой, холодной и страшной.
Я оцепенел от ужаса. Не мог пошевелиться и даже не мог дышать. Через несколько секунд почувствовал, как они появились и закишели вокруг. Они подкрадывались совсем близко, едва не касаясь моего тела и лица. Я чувствовал их холод и предвкушение. Они были голодные.
Мне было настолько страшно, что я даже забыл о боли и о том, как только что меня выпорол отец.
А они не только летали вокруг, они пытались проникнуть в мой мозг. Я чувствовал как сотни глаз смотрят на меня.
Один, самый главный, находится у самого моего лица, почти вплотную и неотрывно смотрит. И все они ждут, что я не выдержу. И уж сегодня точно стану их лакомством.
Не могу больше терпеть. Знаю, что им только это и нужно. Один из них слегка коснулся моей рубашки. Я чуть не сорвался и не закричал. Представил что будет. Вот он я. Весь перед вами. Привязанный. Ничего даже сделать не смогу. Не убежать. Не отбиться.
Когда они меня съедят, что от меня останется? Все посчитают, что я просто умер? Такой слабак, умер от страха, что в погреб посадили? Ведь само тело они наверное не тронут? Что тогда им нужно? Моя душа?
Не знаю сколько это продолжалось. Как всегда, для меня прошла целая вечность.
Когда отец открыл погреб, включил свет и спустился, чтобы отвязать, я ничего не соображал и был весь мокрый насквозь, не мог отдышаться. Как-будто бегал, а не лежал. Отец посмотрел на меня, собрав все свое презрение.
-Ндааа. Какой же ты идиот, – возвышался он надо мной, смотря сверху вниз, сунув руки в карманы. - Ещё что ли тебя тут оставить?
-Нет. Нет. Пожалуйста, не надо, – просил я, извиваясь и рыдая от страха.
Он покачал головой и нехотя развязал.
-Иди переоденься и спустишься ко мне.
Когда я пришел, он надел опять на меня этот дурацкий бант. Как я его ненавижу. Обоих ненавижу. И бант. И отца.
Вечером, во время ужина, позвонили в дверь. Мать встала, но отец схватил её за руку.
-Иди открой, – сказал он мне.
Ну конечно. Пока я с бантом, счастье само привалило, чтобы унизить лишний раз и побольнее сделать.
Плетусь открывать и думаю, кто бы это мог быть? Ну хоть бы тот кто уже видел меня таким. Хоть бы кто из родственников или мамина подруга. Ну пожалуйста.
В дверь снова позвонили.
-Быстрее ластами шевели, – кричит с кухни отец.
Я щелкнул замком и не дыша, рывком открыл дверь. Сердце ухнуло вниз. Я сделал шаг назад и чуть не упал, хорошо, что за дверь держался. Передо мной стоял Вадим. Тот самый, из моей теперешней компании.
Вадим сразу же уставился на бант.
-Я к твоему отцу, – сказал он.
Я посторонился и машинально потянулся рукой к банту.
-Только попробуй снять, - услышал голос отца, выходившего из кухни. - И тогда, тебя точно съедят сегодня.
Отец ухмыльнулся.
-Здравствуйте, я принёс документы, которые вы просили у отца, - Вадим протянул папку.
-Здравствуй. Да. Спасибо большое.
-Я пойду. До свидания.
Отец кивнул в ответ.
-Никита, закрой дверь.
Вадим ушел, не посмотрев на меня. Ноги не хотели больше держать. Я сел на пол, продолжая держаться вытянутой рукой за ручку двери, уставившись в одну точку, не моргая.
Он видел меня с бантом. Видел! Завтра всем расскажет. Что они со мной сделают? Вся школа будет смеяться.
-Ты думаешь дверь закрывать или нет? - крикнул отец.
Я толкнул её изо всех сил, и она захлопнулась. А я продолжал сидеть. Через некоторое время подошел отец.
-Чего расселся тут? Я просил тебя по-хорошему, не водиться с ними. Ну ты у нас по-хорошему не понимаешь. Так что приходится действовать таким способом, Никита. Сам виноват. Иди к себе. Чтобы я сегодня тебя не видел.
Утром я как зомби шел в школу. Стоял в стороне от своего класса. Перед самым звонком на первый урок ко мне подошел Вадим.
-Отойдём. Поговорить надо.
Я поплелся за ним, чуть не налетев на его спину, когда он остановился.
-Я все понял, - сказал Вадим. - Ты к нам больше не подходи. Я сам все объясню всем.
Он посмотрел мне в глаза. Вид у меня, наверное, был настолько жалким, что он добавил.
-Не беспокойся, я не в подробностях расскажу. А только то, что нужно. Тебя никто не тронет. А если возникнут проблемы, обращайся ко мне.
Вадим похлопал меня по плечу.
-Ну, бывай, - он развернулся и пошёл.
В горле стоял комок, в глазах слёзы.
-Спасибо, - с трудом выговорил я ему вслед.
Вадим не обернулся, а только махнул рукой.
Прозвенел звонок на урок. И что-то прозвенело у меня внутри. В эту самую минуту я возненавидел отца как никогда раньше. И поклялся сам себе, что не оставлю этого так.
Я его убью! Да. В прямом смысле этого слова. Вот подрасту немного, чтобы быть самостоятельным и убью. А пока буду обдумывать безупречный план. Чтобы никаких подозрений ни у кого не возникло. Конечно, больше всего хотелось посадить его в погреб и пусть его съедят там вместо меня. Но это глупая идея. Нужно что-то другое.

Шло время. Ничего не менялась. Отец всё также продолжал меня пороть в своем кабинете на столе. Только теперь стояло уже большое, напольное зеркало во весь рост. И ударить по нему я больше не решился. Потом умолял, валяясь у него в ногах, не сажать меня в погреб. Висел там на перилах, больше он меня не привязывал. И каждый раз, выходя, был счастлив, что меня пока ещё не съели. Потом до самого сна ходил с бантом. Коротко подстригаться из-за этого мне было запрещено. И строил планы как лучше его убить. А самое главное, я верил, что осуществлю свой замысел.

Мне было 19. Порки закончились уже года полтора назад. Ушел из наказания и бант. Но вот погреб... Всё ещё был. Уж больно интересно было отцу, когда же меня съедят. А точнее, когда я наконец повзрослею и перестану бояться и верить в эту чепуху.
Но как я могу не верить? Они действительно существуют. Я знаю. Никогда не забуду той жути, когда был привязан отцом, и они меня касались. Сам не знаю, как я не закричал тогда?
Я презирал себя все больше и больше. Давно уже пора было осуществить свой план. Но как оказалось, я оставался героем только в воображении и все таким же никчемным в жизни.
Я сидел вечером, смотрел телевизор, ждал возвращения родителей. В дверь позвонили. Я пошёл открывать.
-Дядя Леша? - удивился я. -Родители ещё не вернулись. Подождёте?
Он вошёл и крепко обнял меня.
-Они не вернутся.
-Что? Как?
-Они разбились на машине.
Я вырвался из его объятий. Упал на четвереньки, уткнувшись в пол и зарыдал в голос. А потом распластавшись на полу продолжал реветь в руку, кулаком другой руки стуча по полу.
Дядя Леша утешающе хлопал меня по спине и что-то говорил. Я не мог поверить и продолжал плакать.
Не может быть. Просто не может быть.
Я плакал от неожиданно свалившегося на меня счастья. Вот так. Сразу. И отец, и мать. Их теперь нет. И убивать не надо. И мучиться всю жизнь с матерью - алкоголичкой.
Дом. Этот большой дом - теперь мой.
До похорон дядя Леша - это папин друг и партнёр по бизнесу, находился со мной все время. У него нет семьи, живёт он один, поэтому не было проблем, что он не появляется дома.
Я искусно изображал убитого горем сына на похоронах. Поблагодарил за все дядю Лешу.
-Поехали домой, - сказал он. - Завтра я съездию к себе за вещами и будем жить теперь месте.
-Ч-ч-что? - не понял я. - Как вместе?
-Отец твой всегда говорил мне, что если что-то случится, чтобы я присмотрел за тобой. Ты не сможешь один. Не приспособлен. Тебя же все время воспитывать надо.
Дядя Леша, вы что? Мне уже 19. Какой воспитывать?
-Такой, Никита. Такой. Как папа, ремнём буду воспитывать.
Я смотрел на него, поражаясь с каким спокойствием и уверенностью он это говорит.
Это что шутка? Но не может же быть правдой?
-Ну чего глазами-то хлопаешь? Так и будет. Тебе 19. Но ты ещё ребёнок, Никита.
-Меня отец давно уже ремнём не наказывал.
-Вот и зря. А я буду. Готовься. Веди себя хорошо.
Это мне расплата за то, что радовался смерти отца. А ведь он меня, можно сказать, пожалел. Сам умер, не дав его убить.
Так в моей жизни появился новый отец. Он также порол меня в кабинете на столе и перед зеркалом. Отец ему рассказывал как это было у нас заведено. Когда я просил пощады, то должен был называть его папой или папочкой. В другое время я звал его дядя Леша. Это было отвратительно и унизительно. Ведь мы оба понимали, что это уже не воспитание никакое. Но больше всего меня убивало то, что я ничего не мог с этим поделать. Больше морально не мог. Наверное, я правда остался еще ребенком и буду им вечно.
Меня очень волновало рассказывал ли отец о других наказаниях? Бант я сразу же выбросил, чтобы не возникали вопросы. Про погреб не заикался. Но однажды он сам спросил:
-Как тебя отец ещё наказывал?
Я пожал плечами.
-Ну. Гулять не пускал, денег не давал.
-И всё? - удивился дядя Леша.
-Да, - уверенно ответил я, - телевизор запрещал смотреть.
-Угу, - он искоса посмотрел на меня. - И в погреб, значит, не сажал?
Я аж подпрыгнул и подавившись, закашлялся.
-Ну так вот. За утайку сего факта, придётся прибегнуть к воспитательным мерам. Я думаю часика 3 - 4 в погребе пойдут только на пользу твоей памяти.
-Нет. Нет. Дядя Леша... Папочка, пожалуйста, не надо. Только не в погреб.
-Вот чего ты больше всего боишься оказывается.
Часика 3 - 4? Столько я не продержусь. Меня не съели при отце, а при этом точно съедят теперь. Вот же влип.

 Отправлено: 19.12.20 08:02. Заголовок: ЖуЖе пишет: За что..

ЖуЖе пишет:

цитата:

За что я тебя пороть буду? -За плохое поведение,

Я бы выразился: "за борзость", "неуважение к людям", "подлость", "вранье"!..
Я б еще добавил: в жизни у каждого (почти) бывает период "обострения борзости".. И у меня был, и у моих - был... У нас про это говорят: "рога надо обламывать"!..
Про рассказ!.. Первые впечатления: неплохо, читабельно, не возникло желания бросить, не дочитав... Портят, на мой взгляд, излиха противоречий, подростковая упертость (редко встретишь, чтобы виновник... и боялся до дрожи и гадил до борзости...)
Ну, тут понятно - автор хотел показать, что порка не помогает!
Я б ответил - когда как!
Ну, вот первые впечатления... Может, подумав, чего еще добавлю...

 Отправлено: 19.12.20 08:19. Заголовок: tema17 пишет: излих..

tema17 пишет:

цитата:

излиха противоречий, подростковая упертость (редко встретишь, чтобы виновник... и боялся до дрожи и гадил до борзости...) Ну, тут понятно - автор хотел показать, что порка не помогает!

А по-моему описан псих, поэтому это не противоречия и не упертость, а “пора лечиться” и точно не ремнем.

 Отправлено: 19.12.20 18:31. Заголовок: Не факт. Пацан может..

Не факт. Пацан может действовал по принципу "назло бабушке отморожу уши", и чем больше его загоняли в рамки, тем больше шла волна протеста, просто протестовал он таким вот способом.
А рассказ хороший.

 Отправлено: 19.12.20 18:58. Заголовок: саня пишет: просто ..

саня пишет:

цитата:

просто протестовал он таким вот способом.

На осознанный протест не похоже...
А если "протест" не осознанный, то чем это отличается от "психа"?!

 Отправлено: 19.12.20 19:06. Заголовок: Не знаю как у Вас, а..

Не знаю как у Вас, а меня был период когда я бунтовал потому что просто хотелось делать всё назло родителям. И ничего психом не стал. Учусь и работаю.Как говорил Портос: "Я дерусь потому, что дерусь". Просто в данном случае протест мог быть вызван как раз желанием идти наперекор воли отца, показать свою "самостоятельность" и "независимость"

 Отправлено: 19.12.20 19:53. Заголовок: саня Самостоятельно..

саня
Самостоятельность - в том чтобы залезть на шкаф во время занятия?

 Отправлено: 19.12.20 20:46. Заголовок: Залезть на шкаф- это..

Залезть на шкаф- это протест. Пацана в рамки жёсткие загнали "шаг вправо- шаг влево расстрел", вот он и бунтует как может против такого контроля. Считаете, что я маленький ребёнок: "Получите- распишитесь".

 Отправлено: 19.12.20 21:05. Заголовок: саня пишет: Залезть..

саня пишет:

цитата:

Залезть на шкаф- это протест.

Залезть на шкаф- это неадекватное поведение.
Школьному психологу, для начала, ребенка показать надо.
Возможно симптом более серьезных психических проблем.

И никто не обратил внимания на недопустимое поведение родителей. Да?

 Отправлено: 19.12.20 21:20. Заголовок: Реакция ребёнка и ес..

Реакция ребёнка и есть ответка на это недопустимое поведение

 Отправлено: 20.12.20 06:47. Заголовок: саня пишет: был пе..

саня пишет:

цитата:

был период когда я бунтовал потому что просто хотелось делать всё назло родителям.

Это у нас и называют "обострением подростковой борзости"... и рекомендуют "рога обламывать"...
Дальше по разному, т.к. и родители и дети разные...

 Отправлено: 20.12.20 06:57. Заголовок: magistr пишет: Школ..

magistr пишет:

цитата:

Школьному психологу, для начала, ребенка показать надо.

От психолога особо толку не замечал... Если только, успокоить эмоции/срыв/стресс... А в остальном... пустые надежды...
Здесь, скорее упустили момент... Родители упустили... Ушли близость/доверительность/"надежда, вера, любовь"... - в совр. семьях это часто, т.к. родители мало поводят времени с детьми, отношения становятся формально-бюрократическими... У многих вся забота: накормить, одеть, купить "игрушку", что сам собой занимался и не мешал, еще иногда спросить: "как дела?", в расчете на ответ: "нормуль!", если пристает - рыкнуть... - и все!..
Ну, и что вы хотите при таких ("либерастических") отношениях?!..

 Отправлено: 01.01.21 12:50. Заголовок: :sm36:..