Применение телесных наказаний в воспитании подростков - насилие или неприятная необходимость?

В разговорах с друзьями-приятелями детства тема порки периодически всплывала. Попробую вспомнить о большинстве эпизодов. При мне не пороли никого – врать не буду. Самому перепадало от матери тапочком по треникам в присутствии одного приятеля, Игоря – за то, что хамил ей напропалую (был такой недолгий период в моем т.н. «переходном» возрасте); он стоял и смотрел, слегка удивленный и ошарашенный – ему от родителей таким образом, видимо, тогда еще не перепадало, а может быть и вообще.
Начну с тех, кому доставалось особенно часто и крепко. Женька Паршуков (царство небесное! загнулся от туберкулеза, подхваченного на зоне)… Родители медленно, но верно спивались и его по пьяни колотили. Как-то, помню, дурачились, я сорвал с него треники летом на улице, и глазам предстала задница вся в кровоподтеках и черных синяках. Мне тут же стало не смешно – в сравнении с моими отметинами Женькины казались следами пыточной камеры…
Серега Енбаев. От него первого я услышал о порке. Вечером заигрались на улице, а его родители приучали возвращаться домой вовремя. Прибежала мать, накричала, тут и отец шел из гаража. Она пожаловалась: «Вот, никак не слажу с ним». «Ну, значит, драть будем, - с улыбочкой заметил отец, и все трое скрылись в подъезде. Позднее мы с Сергеем как-то разговорились даже о том, как кого дерут. Выяснилось, что его – преимущественно за плохую учебу, причем за «тройку» - одно количество ударов, а за «пару» - и поболе. Пороли его солдатским ремнем по голой заднице, чему я удивлялся, поскольку мать почти никогда не заставляла меня снимать трусы – кроме первого и последнего случаев (может, жалела или щадила мое мальчишеское самолюбие). Драли Серегу лет до 14-15 – следы от ремня и синяки бывали частенько видны из-под плавок на пляже, чего он не особо и стеснялся к тому времени (притерпелся, должно быть).
Димка Веприков. Как-то зимой мы компанией ходили в лес, там жгли костер и задержались допоздна, а зимой всем известно, что темнеет быстро. Подходя к дому, как-то спонтанно вспомнили про родителей и у многих, что называется, начался мандраж и жопы зачесались. Запомнилась реплика Димона: «Блин, меня же батя так отвозит, что я две недели на жопу не сяду!» Но в тот раз, кажется, обошлось. Про родительские порки у нас с ним тоже обмен репликами как-то состоялся – я узнал, что отец зажимает его голову между своих колен, приспускает штаны с трусами до его коленок и чихвостит ремешком до покраснения.
Вовчик Паньков. Самый низкорослый из нашего двора, да и самый младший тоже. Нас с ним роднило то, что обоих пороли матери, а не отцы. Однажды мы сманили Володьку куда-то за город и задержались дольше обычного. Во дворе его уже поджидала мать и быстро увела. Вскоре он неожиданно появился – на глазах еще не просохли слезы, футболка в шорты была заправлена наспех, небрежно. «Что, досталось?» - спросили мы. «Она (мать) меня хорошо надрала» - кивнул он с чувством не то стыда, не то гордости.
Эдик Пестерев. Один из самых тренированных пацанов, задиравший других. Тем не менее, однажды с пятого этажа, где была их квартира, летом, когда окна и балконные двери были настежь, на весь двор раздавались его истерические всхлипы, перемежаемые глухими звуками от удара ремня и отцовскими репликами типа «будешь еще, будешь?» Эдька хоть и огрызался: «Иди отсюда!», но даже заочно чувствовалось, что несладко ему приходится – потом на несколько дней его как подменили…
Теперь пару слов про остальных пацанов. Олег Кутыгин все скрытничал насчет того, достается ли ему дома, но однажды я случайно оказался возле дверей их квартиры, когда внутри шла «разборка» - мать выговаривала Олегу за что-то, тот оправдывался, потом она вдруг сорвалась почти на крик «А с тобой надо вот так разговаривать!» и послышались два звонких шлепка и тут же рев моего приятеля. Незадолго до этого он меня расспрашивал: «Тебя что, дерут?» - «Бывает».- «И как?» - «Ремнем, конечно, на кровати». – «Тебя что, ложат?» - «Сам ложусь, все равно влетит». – «Штаны снимаешь?» - «Само собой». – «До голой жопы?» - «Не-а, до трусов». «А меня мать стоя шлепает и в чем я есть» - закончил он.
Одноклассник Сергей Язовских, с которым мы особенно интересовались темой порки и начали собирать коллекцию из литературных отрывков. Его выдрали лишь однажды: что-то натворил или нагрубил, точно уже не помню; родители хотели наказывать ремнем, но потом решили, что лучше проводом от пылесоса. Отец снял с него треники вместе с трусами, зажал голову между колен и отлупцевал. Первый раз оказался и последним – больше подобной профилактики не потребовалось.
Вот, вроде, пока и все. Вспомню еще – продолжение последует…