Применение телесных наказаний в воспитании подростков - насилие или неприятная необходимость?

Школа. Бить или не бить?

Голенастый пацан в форменных синих шортиках, голубой рубашке и красном галстучке наклонился и, взявшись руками за мыски ботинок, замер. Учитель взмахнул тонким бамбуковым прутом. Удар, еще удар! Но мальчишка, казалось, не чувствовал боли. "Ну, хватит", — удовлетворенно проворчал, наконец, наставник. Мальчик выпрямился, и... из штанин выпали две меховые шкурки.

Андрей Поляков

Одноклассники покатились со смеху. "Ах, вот как!" — рассвирепел наставник и возобновил экзекуцию с новой силой.

Описанная сценка произошла не во времена Диккенса, а в наши дни, в одной из школ Кении. Проступок ученика состоял в том, что он опоздал на ежедневный сбор, который проходит в 6.30 утра, перед первым уроком.

За почти четыре десятилетия независимости через школьную порку прошел едва ли не каждый житель Кении. Отменили ее только нынешней весной, когда министерство образования издало распоряжение о запрете в учебных заведениях "битья палками" — так здесь называется этот процесс. Что именно подтолкнуло госчиновников неожиданно, ни с кем не посоветовавшись, принять решение, сказать трудно. Возможно, резонанс за рубежом, вызванный докладом правозащитной организации "Хьюман райтс уотч" "Пощадите ребенка: телесные наказания в кенийских школах". В нем запротоколированы сотни случаев жестокого обращения с учениками.

По словам правозащитников, учителя измываются над детьми, как хотят: пинают, щиплют, дают пощечины, бьют кулаками, кнутами, палками. Мальчики обычно получают свою порцию по мягкому месту, не снимая штанишек, девочки — по рукам, выставляя их на парту ладошками верх. В докладе упомянуты случаи, когда вошедшие в раж педагоги делали учеников калеками, а то и убивали.

Что и говорить — дикость. Но едва запрет был объявлен, на защиту "битья палками" дружно встали и учителя, и родители. На спешно созванном в городе Элдорет семинаре представитель министерства образования попытался было урезонить педагогов, приводя в пример передовой опыт развитых стран. "Вы должны советоваться со школьниками, а не прибегать к бесчеловечным методам", — наставлял он. На аудиторию речь министерского чиновника впечатления не произвела. И не только потому, что привычку за пару месяцев не изживешь: для многих преподавателей переступить порог класса без палки — все равно что для дрессировщика без хлыста войти в клетку со львом. Уж больно недетские у кенийских школьников шалости.

Почти каждый день газеты пишут о ЧП в учебных заведениях. Частенько хроника школьных происшествий звучит как сводка боевых действий. Вот сообщения с мест, взятые наугад за неделю: в городе Ньери старшеклассники школы-интерната (а именно там учится значительная часть кенийцев) разбили три компьютера, переколотили окна, выломали ворота и, удрав в город, продолжили "забаву" там. В другой школе Ньери массовые драки учеников выпускного класса с остальными шли несколько дней, пока не вмешался усиленный наряд полиции. Там же в знак протеста против гомосексуальных домогательств со стороны старшеклассников младшие расколотили два компьютера и телевизор, уничтожили экзаменационные материалы. В районе Гуча школьники избили классного руководителя, который в тяжелом состоянии был доставлен в больницу. В Сиайа 12 учеников предстали перед судом по обвинению в попытке убить председателя школьного совета. В Меру школьники объявили забастовку в знак протеста против ареста двух товарищей, которых застукали за продажей в общежитии самогонки-мугача. А "рейды" мальчиков в общежития девочек, заканчивавшиеся, как правило, коллективным изнасилованием, избиением и погромом, вообще стали обыденностью...

И эта неделя считалась на редкость спокойной. Не то что, например, в апреле, в Мачакосе, в 50 километрах от Найроби, где провалившиеся на экзамене ученики отомстили ненавистной альма-матер, облив ночью общежитие керосином и чиркнув спичкой. В пламени и дыму погибли 67 мальчиков. Случай, потрясший страну количеством жертв, не единичен. В июне лишь чудом удалось не допустить подобного. Один ученик все же сгорел, но огонь потушили. Причина поджога? Накануне во время футбольного матча два класса разругались из-за спорного гола.

Статистика школьных пороков удручает. Согласно опросу кенийского филиала Всемирной организации здравоохранения, спиртные напитки употребляют две трети учеников средней школы и 2 процента учениц. Курит треть школьников и каждая шестая школьница, а каждый десятый смолит бханг, то есть марихуану. Некоторые успевают в школе познакомиться с кокаином и героином. Исследование, проведенное по инициативе президента республики, выявило популярность в общежитиях сатанистских культов.

Начитавшись статистики, насмотревшись на школьные бунты по ТВ и даже лично побывав в переделке (однажды лишь везение спасло меня от толпы вооруженных дубинами и булыжниками разъяренных "студиозусов"), я стал внимательнее прислушиваться к аргументам противников отмены битья. Честно говоря, согласиться с ними не помогли даже живые воспоминания о стремительно надвигающейся черной туче из сотен перекошенных злобой лиц. И все же...

Знакомый журналист, в прошлом староста класса, интеллигентный и мягкий на вид человек, сформулировал пользу от палок так: "Страх перед наказанием заставлял нас всегда делать домашние задания, никогда не опаздывать, выглядеть безукоризненно — короткие волосы, аккуратно подстриженные ногти, отглаженная форма, белоснежные воротнички. Дисциплина была на высоте. Как святая обязанность, которая не обсуждалась. А теперь? Преподавателей учат: о палке забудьте. Мол, с помощью убеждений детей можно подвигнуть на что угодно. Бред! Для детей, привыкших добиваться от родителей выполнения всех своих прихотей, мотивация — пустой звук. К сожалению, пока они понимают только один язык — палку".

В защиту телесных наказаний высказался и авторитетнейший учитель, директор престижной школы для мальчиков "Старехе" Джоффри Гриффин. Белый гражданин Кении, год за годом удерживающий свою школу в десятке лучших по результатам общенациональных экзаменов, убежден: только "профессиональное использование палки" может предотвратить окончательное падение дисциплины в школах-интернатах. Вот почему директиву министерства образования он назвал "скороспелой и неверной". "Дисциплина в большинстве школ Кении и без того ужасающая, а после запрета станет еще хуже. Успеваемость снизится, а разного рода забастовок и бунтов будет еще больше, — убежден опытный педагог. — Если уж упразднять наказание палками, то делать это надо постепенно. Начинать лучше с дневных школ и медленно переходить на интернаты".

В обычных школах, пояснил Гриффин, преподаватели могут вызвать родителей, чтобы решить возникшие проблемы. В интернатах родителей по сути заменяют учителя. И если закон не запрещает применять палку родителям, почему ее нужно отнимать у учителей, размышляет директор. Обширнейший опыт общения с кенийскими учениками укрепил Гриффина во мнении, что телесное наказание — "быстрый и действенный метод поддержания дисциплины". Но применять его, по мнению педагога, надо умеренно и исключительно в отношении мальчиков. "Некоторые учителя бьют палками безжалостно и садистски. С этим действительно надо бороться. А вот от ударов шести — не более, нанесенных куда следует, вреда не будет".

И все же главная "проблема палки", считает директор, в самих учителях, их низкой квалификации. Многие плохо знают предмет, могут явиться на урок "под мухой", спят с малолетними ученицами, а злость за собственное неумение и неудачи срывают на подопечных.

В самой "Старехе" телесные наказания применяются весьма умеренно, заверил Гриффин. Находят другие пути. Например, провинившихся заставляют пробежать несколько кругов по стадиону, поделать физические упражнения в обеденный перерыв или потрудиться на благо родной школы на грязных работах. Скажем, почистить туалет. "Но совсем без наказаний обойтись нельзя, — убеждает директор, не одобряя распоряжение министерства. — Нельзя бросаться из одной крайности в другую. Так дисциплина упадет окончательно и бесповоротно. Что хорошо в Скандинавии, не обязательно подойдет нам".

Как в воду глядел. В конце учебного года по кенийским школам прокатилась невиданная волна бунтов и забастовок. За месяц пришлось закрыть больше полусотни учебных заведений. Дошло до того, что марш протеста провели девочки образцовой школы "Альянс" — впервые с момента ее основания в 1948 году. Чиновников это, правда, не обескуражило. "Я по-прежнему сплю спокойно, — отмахнулся от вопросов о том, как намерено реагировать министерство, его постоянный секретарь Джафет Киптон. — У нас больше трех тысяч школ, а закрыты всего несколько десятков".

Но учителя и родители взволновались. "Верните палки, верните дисциплину в школу!" Их дружный призыв заглушил считанные голоса тех, кто доказывал — но как-то отстраненно, словно монотонно читая правозащитную брошюрку, — что директива министерства правильна. "Нужно соблюдать международные конвенции, — требуют сторонники "запрета палок". "Для наших проблем нужны собственные решения, без оглядки на других", — горячатся их оппоненты.

"Запрет останется. Отбой давать не будем", — заявил, как отрезал, министр образования Генри Косгей и вроде бы поставил в дискуссии жирную точку. Но страсти не утихают, и дискуссия перетекает в новую плоскость: а почему кенийская школа столь подвержена вирусу насилия?

Недостатка в мнениях и взаимных претензиях нет. Церковь клянет родителей, потерявших интерес к собственным детям. Родители клянут церковь, только и знающую что обвинять других, и совсем распустившихся учителей. Учителя клянут родителей, материальные трудности, перегруженность школьных программ. Правительство клянет многопартийную систему. "Дети подражают взрослым, — заявил влиятельный министр транспорта и связи Мусалиа Мудавади. — Целое десятилетие оппозиционные лидеры защищают право на гражданское неповиновение и массовые акции. Вот и проникла эта зараза в наших ребят". Оппозиция клянет правительство, неспособное нормально организовать систему образования. Все дружно клянут пьянство, наркотики, сатанизм.

Но алкоголь, травка и поклонение дьяволу, ставшие столь популярными в последние годы, — лишь проявления болезни. "Насилие — характерная черта кенийского общества, — сказал декан факультета социологии столичного университета профессор Гакуру. — Кенийцы возмущаются погромами в школах, но не обращают внимания на насилие в повседневной жизни. Возьмите молодежь, которая в школу не ходит. Она объединяется в банды, грабит, убивает. Это указывает на то, что существуют более широкие социальные проблемы".

Действительно, история Кении переполнена насилием. И до провозглашения независимости, и после терпимость и компромисс были исключением, достижение цели любыми средствами — правилом. Ситуацию усугубил жесточайший экономический кризис. Половина трудоспособных кенийцев не может найти работу, треть детей не посещают школу. Родители борются за выживание. Политическая элита бесстыдно дерется за теплые местечки, спекулируя на межплеменных противоречиях. Учителя только приказывают, наказывают, но не пытаются понять подростков, заблудившихся в размышлениях: а стоит ли учиться, если все равно не устроишься на работу; почему, имея высокопоставленных родителей, с любыми оценками попадешь в самую престижную школу; почему, чтобы на тебя обратили внимание, нужно стать убийцей или как минимум злостным погромщиком?

"Да, многое меняется, и не в лучшую сторону, — считает бывшая учительница, ныне член руководства одной из женских организаций Нджонджо Кихуриа. — Родители действительно меньше интересуются детьми — заняты добыванием денег на ту же учебу. Администрация все больше полагается на старост классов, порой давая им право наказывать товарищей. И вот недавно двух старост одноклассники сожгли заживо. Дети не гордятся тем, что ходят в школу, как гордились когда-то мы. И учатся не столь прилежно — хотят больше развлечений и свободного времени. Ну и что теперь? Каждый день колотить их палками?"

И вопрос остается: бить или не бить? А если не бить, то что делать?
http://www.explan.ru/archive/2001/36/s5.htm<\/u><\/a>