Вико пишет:
| цитата: |
| Публикую свою новую фантастическую повесть "Пророк". |
|
Спанксцена: - Так что тебя тогда беспокоит?
- Взбесившиеся гормоны! - выкрикнул Логос. - Представляешь, некий мерзкий кусок плоти вознамерился подчинить меня! МЕНЯ!!! своим низменным потребностям!!! - глаза божественного ребенка буквально метали молнии.
- Но как это может быть?! - поразился Павел.
- Оказывается, может. Я тут сижу, стараюсь размышлять о высоких материях и никак не могу сосредоточиться, потому что в голове мелькают некие посторонние мыслишки настолько низменного свойства, что я даже не могу описать их, не осквернив уста! И все это идет от возбужденной стволовой части головного мозга, которой вдруг овладел инстинкт размножения под влиянием гормонов половых желез! И теперь у меня, как у какого-нибудь банального самца, не обязательно даже человеческого, о-ох!.. - Логос даже рукой махнул, не в состоянии выразить одними словами степень своего возмущения.
- Ну, для мальчика твоего возраста это нормально...
- Для ТЕЛА мальчика моего возраста, - язвительно уточнил Логос. - Но это-то и возмутительно, когда тело пытается управлять разумом! Да, я еще способен справиться со своей подкоркой, но знал бы ты, как это отвлекает от дела! Тут уж одно из двух: или настраиваешь свой ум на восприятие тонких материй, или старательно гонишь от себя всякие неприличные мысли, заниматься всем этим одновременно, уж извини, даже у меня не получается.
- И что, нет никакого способа устранить эту проблему? - вякнул Павел.
- Способ-то, разумеется, есть, вот только очень радикальный, - тут же отреагировал Логос. - Да, тем, кто стали кастратами по доброй воле, открыто Царство Божье, это проверенный способ избавления от телесных соблазнов и вполне законный путь для спасения собственной души, но вы же с матерью тоже пошли на жертвы, родив только одного ребенка, и не хотите при этом, чтобы ваш род угас. И дабы не потерять возможность когда-нибудь исполнить этот мой долг перед вами, я вынужден отказаться от столь необратимых решений. Но если проблему нельзя решить окончательно и бесповоротно, это еще не означает, что ее нельзя загнать вглубь на то время, пока не закончится гормональная буря в организме. И именно ты мне сможешь здесь помочь.
- Я?! Каким, интересно, образом? - удивился Павел.
- Тем самым, каким отцы веками помогали своим непутевым сыновьям.
- Н-не понимаю...
- Самой обычной поркой, папа.
- Логос, это сейчас не принято, да и раньше в приличных семьях детей если и наказывали подобным образом, так за их дурные намерения, а не за естественные реакции организма.
- А я разве говорил о наказании? По-моему, речь шла о помощи, которую ты вполне в состоянии оказать. И да, я в курсе всех современных предрассудков на этот счет, типа надо убеждать ребенка словами, а не розгой. Но, папа, убедить не нарушать правила можно только того, кто нарушает их вполне сознательно, то есть не под влиянием гормонов или рефлексов. Производство гормонов сознанием не регулируется, им руководит гипоталамус - очень древняя мозговая структура, к разуму отношения не имеющая. Это его, что ли, надо убеждать словами? Так спешу тебя огорчить, гипоталамус никаких слов не понимает, вообще никаких! Да, он реагирует на импульсы возбуждения или торможения, исходящие из контролирующих его больших полушарий головного мозга, но в свою очередь воздействует на них гормонами, провоцируя то самое неуместное возбуждение. А вот что он точно воспринимает, так это всякого рода рефлексы и болевые импульсы, на которые и реагирует даже без всякого обращения к сознанию. Оно и понятно, ведь гипоталамус - это же часть стволового мозга, развитого даже у рыб и специально предназначенного для того, чтобы немедленно реагировать за физические угрозы на подсознательном уровне.
- Так ты рассчитываешь, что боль поможет тебе справиться с посторонними мыслями?
- Да. Для чего, как ты думаешь, средневековые монахи занимались "умерщвлением плоти"? Боль воспринимается организмом как сигнал о физической угрозе, которую следует по возможности исключить. Если боль становится обязательным следствием определенных действий, значит, именно эти действия опасны для организма. Так на подсознательном уровне формируется условный рефлекс, понятный для гипоталамуса, который в ответ вырабатывает или, наоборот, не вырабатывает определенные гормоны, чем настраивает организм на исполнение данного рефлекса.
- Понятно... - вздохнул Павел. - Только тебе же в результате будет неудобно сидеть.
- Любое решение имеет свои издержки. Игнорировать боль в ягодицах куда легче, чем неприличные мысли, если не ассоциировать себя с телом.
- Хорошо, раз такое дело, я тебе помогу. Вот только что конкретно мне для этого надо сделать?
- Нарежь где-нибудь хороших розог, замочи их, скажи своим людям, чтобы раздобыли и доставили в мои покои длинную и достаточно широкую лавку, а потом я сам оповещу тебя, когда мне понадобится твоя помощь.
- Эээ, а может, лучше все же с ремня начнем? Розги ж, если верить тому, что говорят, это просто жуть как больно! Да и не умею я ими...
- Так ты и ремнем пока не умеешь. А от полумер в этом деле толка никакого не будет, организм не почувствует опасности и должным образом не среагирует, так что не будем рисковать и начнем сразу с розог. И, прошу тебя, не затягивай с подготовкой, а то мне надоело уже бороться с собственным телом.
Павел споро взялся за дело и отдал нужные распоряжения. Задействованные им члены секты удивились, зачем их обожаемому пророку вдруг понадобилась такая лавка, но вопросов задавать не стали. Купить эту мебель им так и не удалось, пришлось нанимать столяра и оплачивать ему заказ. Как бы то ни было, лавка была изготовлена и доставлена в особняк. Заготовку розог старший Богданов никому перепоручать не стал, хотя ему пришлось немало полазить по интернету в поисках рецепта, с каких деревьев их лучше всего нарезать и как потом обрабатывать.
И вот, во время очередного сеанса медитации, Логос вызвал отца в свои покои. Павел вошел и с немым вопросом воззрился на сына.
- Опять началось, - трагическим шепотом произнес мальчик. - Тащи розги и какие-нибудь веревки, чтобы меня привязать.
- А без привязки никак?
- Папа, я не собираюсь контролировать тело во время этой процедуры. Это ему урок, а не мне. Так что во время порки оно будет жить одними инстинктами, наверняка будет плакать, кричать, пытаться удрать с лавки или прикрыться руками. Не обращай на это внимания и не жалей его, а сечь привязанное тело тебе будет гораздо удобнее.
Пожав плечами, Павел пошел искать веревки, я когда вернулся, сын уже стоял рядом с лавкой, раздетый донага и при этом отстраненно-холодный, даже без тени румянца на лице. Павел вдруг подумал, что давно уже, лет с трех, не видел своего отпрыска без одежды. Во врачебных целях его всегда осматривал Климонов, а мыли особо доверенные няньки из числа адептов секты.
- Логос, это все еще ты? - вопросил Павел.
- Да, я. Я покину это тело, когда ты его привяжешь, и вернусь в него, когда порка закончится. Мое отсутствие ты распознаешь по бессмысленному взгляду тела.
- У меня такое ощущение, что ты совсем не боишься предстоящей процедуры и не стыдишься своей наготы.
- Бояться должно тело, а не я, и стыдиться следует мыслей и дурных деяний, а не тела. Ты же читал Евангелие от Фомы и должен помнить, что отвечал Иисус ученикам в сорок четвертом речении: "Когда вы обнажитесь и не застыдитесь и возьмете ваши одежды, положите их у ваших ног, подобно малым детям, растопчете их, тогда вы увидите Сына Того, кто жив, и вы не будете бояться". Я мог бы выйти в таком виде и на публику и на ее глазах лечь под розги, вот только очень многие наши последователи не доросли еще до того, чтобы это понять, поэтому не будем искушать их недоступным им знанием. Я сейчас лягу, и привязывай.
Логос бестрепетно улегся на лавку животом, чуток повозился на ней и растянулся во весь рост. Павел, однако, не спешил его привязывать.
- Что ты медлишь?
- Знаешь, мне как-то не по себе, что я собираюсь наказать тебя ни за что...
- Во-первых, ты не наказывать будешь, а помогать, а во-вторых, это не ты по своей воле меня выпорешь, а я вразумлю свое тело твоими руками. Привязывай и приступай!
Крепко связав веревкой запястья покорно вытянутых рук и ей же примотав их к лавке, Павел проделал ту же операцию с детскими щиколотками и для надежности прихватил лежащее тело также за талию и в районе колен. Заглянув затем сыну в глаза, мужчина не обнаружил в них ни проблеска разума. Похоже, Логос и впрямь покинул на время это несчастное тело... Ну что ж, значит, пора приступать к делу!
Выбрав розгу покрепче Павел наотмашь хлестнул ей по самому выпуклому месту детского зада и чуть не оглох от раздавшегося в ответ визга. На молочно-белой коже ягодиц вспухла ярко-красная полоска. Значит, проняло хорошо и надо и дальше действовать в том же духе.
Брошенное разумом тело, как и следовало ожидать, ничуть себя не сдерживало: вопило во всю мощь своих легких, яростно извивалось в путах и заливало лавку слезами. Зад его постепенно покрывался сеткой узких рубцов и в целом приобретал болезненно-багровый оттенок. Вот, кажется, и хрип уже послышался. Мужчина удрученно покачал головой: этак и голос сорвать недолго. Нехорошо будет, если на следующем приеме посетителей Логос начнет хрипеть. Тело, похоже, уже смирилось со своей незавидной участью, прекратило сопротивляться и только жалобно рыдало. Хватит с него, или еще стоит добавить? Тут как раз сломалась очередная розга, и Павел отошел ее заменить, а когда вернулся, с удивлением обнаружил, что рыдания прекратились. Он для порядка хлестнул еще раз, но вопля не последовало, лежащий мальчик только скрипнул зубами, а потом внятно произнес:
- С него хватит.
Заплаканные глаза подростка теперь смотрели очень даже осмысленно, и Павел, отбросив розгу, кинулся отвязывать сына, не забыв поинтересоваться:
- Ну, как ощущения?
- Паршиво, - признался Логос, - но главное, что подействовало. В голове теперь чисто.
- Полежишь, пока боль не пройдет, или помочь одеться?
- Помоги, что зря время терять, а боль я сумею перетерпеть. Сейчас я уйду в медитацию, а завтра уже буду в форме. Благодарю тебя, папа, за оказанное содействие, только это еще не конец. Тело с одного раза не смирится, так что розги ты держи наготове.
На следующее утро Алексей Климонов, осматривая Логоса, разумеется, обнаружил на его теле следы от розог и в крайнем недоумении вопросил, откуда они там взялись.
- Это я руками отца усмирял свое взбунтовавшееся тело, - последовал немедленный ответ.
- Но это ж должно быть так больно!
- Больно, да, но совершенно необходимо. Это тело должно служить моим потребностям, а не я - его прихотям. Оно своими низменными склонностями отвлекало меня от дум о высоких материях и получило по заслугам. И так будет происходить и впредь, пока в нем не утихнет гормональная буря.
- Многие твои ровесники сочли бы себя смертельно оскорбленными, если бы их так отделали, - пробормотал Алексей.
- Кто ассоциирует себя со своим смертным телом, не будет спасен, - промолвил Логос, - ибо никому не разрушить уз, связывающих их с тварным миром. Чтобы освободить свой дух и прервать череду реинкарнаций, надо отречься от идолона. Мой дух ничуть не пострадал от экзекуции, он только еще больше укрепился в стремлении никогда не сворачивать с праведного пути, а тело для того и предназначено, чтобы обслуживать потребности духа и способствовать его самосовершенствованию. Когда у духа отпадет в нем нужда, оно станет обычным прахом, пищей для огня или могильных червей. Такова истина, и на что тут оскорбляться?
- Не мне с тобой спорить, Логос, я лишь констатирую, что не все на Земле думают так же, как ты, - вздохнул Климонов, завершая осмотр.
- Это так, и мне их жаль, - кивнул Логос, - я не могу провести их по пути спасения против их воли, но сам я никогда не стану им уподобляться.
На том, собственно, и сошлись.
-----------------------------------------------------------
Что до содержания «нетленки»… Я бы снова перечитал предыдущий "опус", про мальчика с собачьей головой.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
