Применение телесных наказаний в воспитании подростков - насилие или неприятная необходимость?

Никто не услышит мой плач

Джо Питерс

Рассказчик с пяти до восьми лет провел в заключении в подвале в доме матери,
мстящей ему за то, что он был любимчиком своего отца, ее второго мужа, ей
впоследствии изменившего и к тому времени трагически погибшего на глазах у сына.
Мальчик подвергался многочисленным унижениям и насилию со стороны матери, ее
сыновей от первого брака и ее нового любовника Амани. От переживаний он временно
онемел. В первом эпизоде ему лет шесть. В восемь лет его все же выпускают из
подвала, он поступает в школу, но теперь его на выходные сдают в аренду в
бордель. Наконец, в тринадцать лет бежит из дома, попадает на время в детдом, но
потом мать убеждает социальных работников вернуть его назад в семью. Во втором
эпизоде описывается, что случилось после его возвращения.

Глава 6.

<...>

Я не знал, когда ожидать следующих побоев. Иногда мама забывала обо мне на
несколько дней, а иногда наказывала меня регулярно. Бывали вечера, когда она
была в настроении побть меня и пыталась добраться до подвала после посещения
паба, но была слишком пьяна, чтобы попасть ключом в замочную скважину моей
камеры. Я съеживался на матрасе, дрожа от страха и слушая, как по ту сторону
двери мать шумит, ругается и кричит о том, как убьет меня, рассказывая, какой я
маленький ублюдок и как пожалею, когда она доберется до меня. Я выдыхал с
облегчением, когда она наконец сдавалась и, спотыкаясь, ковыляла обратно наверх,
потому что знал, что проведу в безопасности следующие несколько часов, пока она
спит и проходит действие алкоголя.

Я провел в заключении несколько месяцев, прежде чем мать перестала
довольствоваться нерегулярными побоями.

Она решила сделать мое наказание более строгим, похожим на ритуал. Мама
приказывала Ларри и Барри принести три прочных старых деревянных стула в подвал.
Они втроем раздевали меня догола и растягивали на этих стульях. Братья держали
мои запястья и лодыжки, пока мать неистово била меня бамбуковыми стеблями,
украденными из ближайшего сада, или палкой от метлы.

- Ты дрянной маленький ублюдок, - говорила она, ударяя меня снова и снова. - Я
ненавижу тебя! Если бы у меня был гребаный пистолет, я бы вышибла тебе мозги!

Ларри и Барри все время смеялись и подначивали ее:

- Давай всыпь ему, маленькой жопе!

Я хотел кричать, но не мог издать ни звука; вся боль застревала в моей голове. В
конце концов я терял сознание, а когда приходил в себя, чувствовал, что снова
брошен на матрас и все мое тело ноет от боли, задыхается и едва может
пошевелиться.

<...>

Глава 15.

<...>

Когда меня высадили у дома, социальные работники так крепко схватили меня, что я
не мог не только убежать, до даже пошевельнуться; мама встретила нас со всем
своим очарованием, приветствуя блудного сына, вернувшегося, наконец, домой, и
заставила меня выглядеть еще более мерзким, неблагодарным и невоспитанным
ребенком в глазах персонала детского дома. Как только они покинули дом и за ними
закрылась входная дверь, улыбка исчезла с лица матери, и моментально дал о себе
знать ее взрывной характер. Как я и ожидал, снова проснулся вулкан ее гнева,
готовый к очередному извержению.

- Иди-ка сюда, - приказала она, схватив меня за волосы и потащив во вторую
гостиную, где шторы, как всегда, были плотно задернуты.

Я знал, что был обречен. Откуда ни возьмись появился Амани, как только услышал,
что фургон социальных работников уехал, и они вместе с матерью устроили самое
чудовищное наказание в моей жизни. Впервые я попытался отбиться, отказываясь
лечь и терпеть, но это только подливала масла в огонь их ярости, заставляя ее
разгораться все сильнее и достигать новых немыслимых высот. Они оба были гораздо
больше и сильнее меня, и вместе были непобедимы. Амани достал свой ремень, и,
когда я оказался на полу, они с матерью начали бить, пинать и хлестать меня изо
всех сил, бросать меня по комнате, словно я был тряпичной куклой. Они со всех
сил били меня головой о стену, и мне казалось, что они действительно хотят меня
убить.

- Что ты сказал тем сраным копам, маленький ублюдок? - кричал Амани, очевидно
испугавшись, что может потерять прибыльные связи с дядей Дугласом и его
друзьями, но мне не хватало воздуха, чтобы успокоить его и объяснить, что я
ничего им не сказал.

- Я предупреждала, что я убью тебя, на хрен, если ты проронишь кому-нибудь хоть
слово о том, что происходит в этой семье, - кричала мать, обрушивая удар за
ударом на мое лежащее ничком тело.

Удары были такими сильными, что от них у меня перехватывало дыхание и начало
рвать. Когда мать и Амани устали, они позвали Ларри и Барри посмотреть на меня.
Я валялся на полу бесформенной кучей мяса.

<...>

В московском магазине "Библио-Глобус" эта книга до сих пор есть в продаже в
разделе уцененных товаров, что расположен в подвале, цена всего 99 рублей. Там
же и за такую же цену можно приобрести тематическую книгу "Никто не придет" из
той же серии, а также оба тома "Малька".