|
| постоянный участник
|
Сообщение: 840
Зарегистрирован: 11.05.13
Рейтинг:
4
|
|
Отправлено: 21.06.21 22:06. Заголовок: Поколение "снежинок"
Поколение "снежинок" Тата Олейник Раса элоев народилась? Морлоки-то уже есть То, что поколения отличаются одно от другого, знали еще древние вавилоняне. Но, пожалуй, впервые в истории эти отличия оказались так громадны, что антропологи не только в шутку поговаривают о появлении нового вида людей. Термин "поколение снежинок" (snowflake generation) Словарь Коллинза и Financial Times признали словом года в 2016-м. Так называют людей, рожденных в странах золотого миллиарда после 1990 года (некоторые социологи предпочитают вести отсчет даже с 1985). Правда, не всех людей, а принадлежащих к среднему и выше классам, хорошо образованных, из далеких от криминала семей и т.д. Самые большие хороводы снежинок сейчас можно встретить в старших классах приличных школ и в университетских кампусах, хотя некоторые из этих созданий уже успели выпорхнуть в большой мир и наделать там немало шороху. Кто такие снежинки? Это люди, которые: - горячо ненавидят насилие. По крайней мере, так им кажется (хотя об этом моменте мы потом поговорим подробнее); - превыше всего ставят безопасность (в том числе эмоциональную); - повышенно чувствительны, мнительны и впечатлительны; - не привычны ни к лишениям, ни к тяжелому труду, ни к грубому обращению; - болезненно реагируют на мнения, отличные от их собственных; - считают человеческую историю грязной чередой убийств, истязаний и прочих мерзостей, от которых надлежит полностью откреститься, в том числе с осторожностью относясь к любым текстам и правилам из проклятого прошлого - например, ко всей мировой литературе; - убеждены в собственной уникальности и высоко себя ценят; - обладают довольно ограниченной фантазией; - осуждая нетерпимость в других, сами являются образчиками безукоризненной нетерпимости к своим оппонентам; - при несовпадении своих представлений с реальной жизнью испытывают серьезный стресс; - охотно говорят о своих самых интимных переживаниях; - обычно являются политкорректными левыми детоцентристами с феминистскими взглядами, часто вегетарианцы. Танцы снежинок Считается, что термин "снежинка" взят из "Бойцовского клуба" Паланика: "Не думай, что ты уникальная и прекрасная снежинка!" Добавим: и хрупкая. Уязвимость снежинок перед отвратительной правдой жизни такова, что психотерапевты могут уже сейчас смело брать дворцы в ипотеку: взглянув в очередную гнусную харю бытия, снежинка впадет в депрессию быстрее, чем ты чихнешь. Это именно снежинки рыдали - без шуток, на самом деле рыдали, со слезами, громко, открыв рты, - ночами в кампусах перед разбитыми телевизорами, по которым им сообщили ошеломляющую, невероятную, невозможную новость: президентом избран Трамп. Сексист, гомофоб и расист. Если родители снежинок - левая социал-демократическая молодежь - находили азарт и чувствовали победу, отправляя на свалку истории очередной грязный женоненавистнический мультик о Белоснежке и шовинистских гномах-мужланах, то снежинки выросли в общем-то в убеждении, что они уже победили. Что этот мир прекрасен, преисполнен фиалками и единорогами и что все прогрессивные люди планеты мыслят одинаково, практически извели грязных, воинствующих империалистических свиней и победили социальное и гендерное неравенство. В общем, давайте просто жить мирно и счастливо, не снимая велосипедных шлемов, чтобы головке не было бобо, если случайно споткнешься! Известный британский писатель-педагог Том Беннетт в 2016 году писал в The Telegraph: "Приходя в университеты, они уже пугаются, столкнувшись с тем, что мир отличен от их представлений, поэтому они ищут в лекториях защиты и безопасности, а не творчества и знаний". Защита выглядит следующим образом: нужно всеми силами делать вид, что снежинок - большинство, все они мыслят в одном ключе, поэтому спорным или неприятным мнениям не место в аудитории. Для лекторов, исповедующих правые, консервативные, милитаристские, сексистские либо колониалистические взгляды (или позволивших себе лет пять назад неудачно пошутить на одну из этих тем в "Твиттере"), доступ в университеты должен быть закрыт. С такими лекторами нужно разрывать контракты, неугодных профессоров - выгонять с работы. Эта политика называется "no platforming" - не давать слово тем, с кем мы несогласны. Причем речь идет не о маргиналах, шарлатанах и людоедах. Нет, студенты строят баррикады, не пропуская на занятия уважаемых светил, лучших спецов в своих областях. Они не хотят понимать этих людей, изучать их взгляды, спорить с ними, в конце концов: эти лекторы могут "принести им огорчения", а комфорт важнее знаний. Так не пропустили в здание Нью-Йоркского университета, например, экс-директора ЦРУ Дэвида Петреуса - это человека-то, имевшего доступ к самым волнительным загадкам политики! Колледж Эвергрин (Вашингтон) был вынужден уволить (с извинениями и отступными) профессора антропологии Брета Уайнстоуна и его жену, тоже преподавателя. Сам Уайнстоун, что характерно, прогрессивно мыслящий демократ левее некуда. Но он имел несчастье выступить против задумки студентов провести "День без белых преподавателей", чтобы в этот день выступать и говорить могли только цветные учителя и ученики. Студенты хотели этим днем "подчеркнуть важную роль меньшинств", а Уайнстоун неосторожно выступил с обращением, в котором указывал, что принципы равенства и свободы слова плохо согласуются с такой акцией и что цвет кожи не должен мешать кому-то работать или учиться. Тут же он получил клеймо расиста, студенты потребовали его увольнения. А когда руководство колледжа отказалось это сделать, Уайнстоуна стали буквально преследовать: его запирали в аудитории, блокировали его машину, устраивали баррикады у дома, писали ему оскорбительные и угрожающие письма. В конце концов колледж признал, что "не может обеспечить безопасность сотрудника", и уволил профессора. Впрочем, одним но-платформингом для неугодных современников снежинки не ограничиваются. Рты затыкают и неугомонным мертвецам, пытающимся болтать из могилы. То, что из школ давно изымают неполиткорректные книжки, уже давно не новость, но в последние годы мода перекинулась и на университеты. Так, группа студентов славистики, объединившись с русскоязычными студентами, потребовала убрать из институтских программ по литературе Бунина. Чем же провинился русский классик? А русский классик посмел описывать изнасилование девушек и писал все время какие-то гадости вроде "...лежала на нарах, вся сжавшись, уткнув голову в грудь, горячо наплакавшись от ужаса, восторга и внезапности того, что случилось" и "...она, рыдая, вдруг ответила ему женским бессознательным порывом - крепко и тоже будто благодарно обняла и прижала к себе его голову". Писатель, который считает, что женщина может испытывать во время изнасилования "восторг и благодарность", конечно, не имеет права омрачать своим существованием снежный мир. Там ничего не хотят знать про то, что Бунин вообще полагал, что в страхе, боли и суицидальности у человека есть и момент экстаза (вспомним, как застрелился герой "Митиной любви": "...глубоко и радостно вздохнув, раскрыл рот и с силой, с наслаждением выстрелил"). Нет, ну в самом деле, что лучше - знать Бунина или избежать нервного срыва? Снежинки твердо ставят на второе, и преподаватели идут им навстречу. Поэтому теперь профессора нередко пользуются правилом "предупреждения о триггерах". Вот, например, в Оксфордском университете студентов-юристов уже только с триггер-предупреждениями и учат. Типа: "А сейчас будет описание одного очень неприятного дела с убиванием старушек, расизмом и гомофобией. Просьба к тем студентам, которые могут принять это близко к сердцу, покинуть аудиторию или включить музыку в наушниках". Зачем миру нужны столь нежные юристы, и как они потом будут функционировать в судебных залах? Этот вопрос перед профессурой не стоит, куда важнее избежать инцидентов и судебных исков со скандалами сейчас. Один из любимейших терминов снежинок - "обесценивание". Глубина и сила их ощущений важнее любого мнения, пусть даже экспертного, со стороны. - О, как я страдаю! Меня укусил комар! - Точно комар? Не медведь? Их легко перепутать... - Не смейте шутить над моими страданиями! Не смейте обесценивать мои чувства! - Ну, давай протрем укус одеколоном. - Не смейте давать мне советов, я их у вас не просил! - Если тебе так уж больно, зачем терпеть, давай помажем. - Не смейте обвинять жертву! Я не виновен в том, что стал жертвой насилия! Мои поступки нельзя осуждать, я жертва, я всегда прав! - Да что же с тобой делать тогда? - Понимать и сочувствовать! Да, поколение, рожденное в диких семидесятых, не говоря уж о совсем пещерных временах, не может иногда понять, почему так ужасно, когда в кафе нет твоего любимого смузи. Оно не готово признавать жестокой травмой тот кошмарный факт, что снежинку насилием и манипуляциями в три года приучали к горшку, отняв родной памперс. Поколение семидесятых, ставшее родителями снежинок, с интересом выясняет, какими ужасными, лживыми, агрессивными и токсичными тварями они были, как искалечили они детское тело и душу. Откуда снег? Том Беннетт солидарен с большинством социопсихологов и педагогов: снежинки - это не результат работы гипноизлучателя, установленного инопланетянами на Луне, а вполне ожидаемый продукт новой педагогики. Снежинки выросли в основном в тех странах, где как раз в это время физические наказания детей стали считаться уголовным преступлением. Более того, ребенок в наше время вообще максимально защищен от любого дискомфорта и опасности. Дома с детьми переоборудуют в подобие резиновых камер для маленьких буйнопомешанных. При болезнях дитя сразу получает обезболивающее. Любые спортивные занятия производятся максимально мягко, с непременной защитой и медосмотрами. Интересы ребенка поставлены во главу угла: он царь, бог и повелитель в семье. Ему постоянно объясняют, что он самый умный, самый красивый, самый любимый и достоин всего самого лучшего. Даже если он будет поступать плохо, мама с папой все равно будут его любить всегда-всегда: "безусловная любовь" и "безусловное принятие" - это альфа и омега современной родительской педагогики. Вот, например, рассказ Носова "Огурцы" стал шоком и предметом горячего обсуждения на материнских русскоязычных форумах. Если кто забыл, то предыстория там такова: дети нарвали огурцов на колхозном поле и убежали от сторожа, дома мама в восторг не пришла и потребовала огурцы сторожу вернуть. "Мама стала совать огурцы обратно Котьке в карман. Котька плакал и кричал: - Не пойду я! У дедушки ружье. Он выстрелит и убьет меня. - И пусть убьет! Пусть лучше у меня совсем не будет сына, чем будет сын вор". Эта драма вызвала живейший отклик в родительских сердцах. "Ну вот нет ничего в жизни страшнее, чем предательство человека, которому доверяешь. Которого любишь. Для которого несешь эти проклятые огурцы, а получаешь с ноги в самое свое живое и беззащитное" (doc_namino). "Маму хочется долго и мучительно убивать. Пока не прочувствует как следует, что натворила. А потом оставить с этим жить. Ребенка жалко до слез" (mara dh). "А потом подобные Котьки вырастают и идут к психологам лечить свои детские травмы маминой нелюбви" (nadezhda_k). Насилие даже в детской среде выжигается каленым железом. Ребенку не показывают мультиков, которые могут его напугать, а большинство родителей даже отказываются читать своим малышам старые добрые книжки, в которых то в зайчика стреляют, то медведю лапку отпиливают, то королю голову рубят. Предпочтение отдается современной детской литературе, в которой обидевшаяся на хозяйку зубная щетка чуть не упала со стола - и это самое напряженное из возможных происшествий. Даже в России действует федеральный закон N 436, прямо запрещающий упоминать в книжках для детей смерть, тяжелые болезни, бродяжничество и прочие печальные штуки. "Не думал, что я когда-нибудь это скажу, - говорит Том Беннет, - но дети перезащищены. Они живут в абсолютно безопасном пространстве и, попадая в колледж, требуют такой же защиты, к которой они привыкли с детского сада". Дивный новый мир? А может, и хорошо? Может, и правильно? Первое непоротое, доброе поколение изменит лицо Земли, насилие канет в Лету, жизнь потечет по новым законам... Ну, будут все сидеть на прозаке, но прозак лучше, чем "Першинг". Правда, есть на планете и другие культуры, где для снежинок условий пока нет. Но, может, общее смягчение нравов и туда как-нибудь доберется лет за двадцать? Увы, но приходится признать, что снежинки лишь на словах противники насилия. Да, вероятнее всего, они не будут защищать девушку при нападении хулиганов, а предпочтут разумно позвонить в полицию. Но приехавшей полиции они дадут карт-бланш на жесткое задержание хулиганов и на сколь угодно длительные сроки для них. Снежинки не отказываются от насилия, они просто делегируют его властям. Они легко бывают грубы, когда уверены в своей безопасности. Они способны, как мы видели на примере эвергринского профессора, на травлю и издевательства. Насилие, которое обеспечивает их защищенность, - это прекрасное, правильное насилие. Просто этим должен заниматься кто-то специально обученный, а им позвольте сидеть в своих велосипедных шлемах на детских сиденьях. Уж что-что, а свобода точно не является приоритетом в глазах снежинок: дети, которых до четырнадцати лет водили в школу за ручку и не оставляли одних, к ней не приучены. Более того, они ее боятся, особенно когда свободой пользуются те, с кем снежинки несогласны. Худшее, что может позволить себе сейчас политик, актер, писатель, врач - это произнести что-то такое, что вызывает у снежинок страх. К примеру, заступиться за голливудского продюсера, соблазнявшего актрис, или сказать, что пассивное курение не причиняет никому вреда, а феминизм - довольно глупая штука... То есть пойти против той левой идеологии, которая господствует более полувека на европейских и американских кафедрах и которая стала катехизисом снежинок. Когда снежинкам становится страшно, они объединяются и, не жалея энергии, устраивают метель виновнику их страха: судебные иски, разгромные статьи, тонны писем с оскорблениями, бойкотирование компании, не вышвырнувшей злодея на улицу. Сегодня снежинки, пожалуй, одна из самых мощных, мобильных и значимых диаспор в странах первого мира - сообщество, которое нельзя игнорировать.
|